***
Спор между Элиасом и Винченцо набирал обороты. Ричи, поглощенный игрой в приставку, пропустил момент, когда дежурная перепалка превратилась в лишенную заигрываний ссору. Закончив раунд, он обернулся оценить обстановку. — Настолько читаемая параллель — дурная идея, — упрямо повторил Элиас. — Твоя внезапная твердолобость… — Раньше все параллели в моих произведениях тебя более, чем устраивали, — перебил его застывший в дверном проеме Винченцо. — Раньше они не касались насилия! — С каких пор тебя напрягает насилие? — Вернелли удивленно взметнул брови и едко добавил: — С каких пор тебя вообще напрягает жестокость? Я ожидал такой реакции от кого угодно, но не от тебя, Элиас. Даже Ричи не высказался против. — Не знал, что мнение Ричи является для тебя решающим, — Элиас закинул ногу на ногу, глотнул вина и отвернулся. — В таком случае добавь побольше крови, чтобы ему понравилось. «Элтаунская резня в Старом театре» звучит отлично. — Прекратите втягивать меня в ваши разборки, — вклинился Ричи, поднявшись с дивана. — Я всего лишь сказал, что если Ви хочет сделать так, пусть делает. Элиас и Винченцо часто выводили друг друга из себя, но, если подловить момент, напряжение между ними можно было направить в другое русло. Ричи приобнял напряженного Вернелли со спины, но тот вывернулся, бросив короткое: — Пойду покурю. — Мне кажется, ты не осознаешь, что он собирается переписать известную пьесу. Переписать по мотивам прошлогодней трагедии, — Элиас перевел на него переливающийся синими искрами взгляд. — С сохранением деталей и тонкостей произошедших событий. Праматерь с ней, с жестокостью, но ты понимаешь, насколько это рисковая задумка? Вмешивать расовый конфликт? — Беспокоишься за него? — Он гонится за литературным призраком отца, — Элиас поднялся с постели, отставил бокал на столик и утянул Ричи за собой к подушкам. — Это плохо? — Это глупо. В раздраженном состоянии Элиас становился нетерпеливым. Ричи это нравилось, как и нравилась его разгоряченная податливость, но не нравилось отсутствие Вернелли. Лишившись одежды, Ричи то и дело поглядывал в сторону двери на террасу. — Мне надо идти, — наконец появился Винченцо, удерживая в руках мобильный. Полоснул острым взглядом недвусмысленную картину и ушел, хлопнув дверью апартаментов. — Если захочет — вернется, — выдохнул Элиас, усаживаясь на Ричи сверху и пресекая любые попытки отвлечься.***
Тренировка близилась к завершению. На поле оставались самые стойкие. Пот струился по спине, в ногах чувствовалось напряженная скованность. Ричи встряхнул головой, зачесал влажную челку назад и занял позицию. Недавний дружеский матч прошел не так хорошо, как хотелось бы. Через три недели начинался очередной сезон футбольной лиги, и парни из основного состава, не сговариваясь, оставались на дополнительную тренировку каждый день. Сложнозакрученный финт, придуманный Ричи, давался через раз, но он упорно оттачивал маневр. Накопленная усталость сказалась, как всегда, резко и неожиданно неприятно. Финт получился, Ричи устремился к воротам, оставив позади большую часть игроков, но внезапно мяч выбил из-под его ног юркий полузащитник, появившийся сбоку. Сосредоточенный на технике, Ричи слишком поздно заметил его приближение, споткнулся, проехался по траве и скорее почувствовал, чем услышал характерный щелчок. Бедро моментально залило болью. — Порядок? — подскочил взмыленный парнишка, подавая руку. — Нет. Ричи зло выругался и махнул рукой капитану команды. Пальцы сжали травяное покрытие, несколько зеленых обломков осталось в руке. — Сгоняй за компрессом, — обратился Ричи к мнущемуся парню, тот озабоченно кивнул и ушел. Тренировка остановилась, Эдди — капитан и по совместительству лучший друг, подошел ближе, оглядел распластанного на траве Ричи и отрывистым кивком отправил оставшихся игроков переодеваться. — Что? — спросил друг, хмурясь сильнее с каждой секундой. — Связки. — Дерьмо, — Эдди забрал из рук вернувшегося полузащитника пакет с охлаждающим веществом и сорвал упаковку. — Новак, — полузащитник виновато мялся, не торопясь уходить. — Все в порядке, — Ричи дернул головой, прерывая не начавшиеся извинения. — Иди, — одновременно с ним произнес Эдди, — все нормально. Надеюсь, — добавил вратарь себе под нос. Парнишка кивнул и ушел, оставляя друзей на поле. Ричи видел, как он пару раз понуро обернулся. Нарушил ли он технику безопасности, или виноват сам Ричи — разберется тренер с утра просмотрев записи. — Насколько больно? — Эдди передал Ричи заледеневший пакет. — Не особо. На шестерочку, — выдохнул Ричи, ежась от расползшегося по разгоряченным мышцам холода. Не слишком приятно, но боль постепенно заглушалась. — По твоему лицу все десять. — Я злюсь, а не страдаю от боли, — спустя несколько минут Ричи сумел встать и с помощью Эдди поплелся к раздевалкам. — Сезон через три недели. — Если это только растяжение, до начала сезона успеешь восстановиться, — хмыкнул Эдди, — заедем в больницу сразу. — Восстановиться успею, — с каждым шагом, несмотря на приложенный компресс, ногу простреливало болью. Ричи глухо выругался и продолжил: — А отточить финт — нет. — Значит, еще не время, — философски отозвался Эдди.***
Вечернее солнце пробивалось сквозь вшитые в стеклопакеты жалюзи. Ричи бездумно игрался попрыгунчиком на резинке. Игрушку ему подарила какая-то пробивная девочка лет семи после одного из победных матчей. Резиновый мячик с футбольным принтом гулко ударялся об стену и повинуясь сжимающейся резинке возвращался обратно в руку. На одеяле подсвечивал телефон с остановленным на середине фильмом. Вынужденное безделье угнетало и даже лучший фильм Мэтта Гросса не спасал положение. Не привыкший к физическому покою, Ричи изнывал от невозможности двигаться. Мышцам и связкам необходим был отдых, по крайней мере несколько дней. Бестиар терпеть не мог травмы из-за этих периодов. С утра позвонил тренер и устроил форменную выволочку — на записи отчетливо была видна ошибка, допущенная Ричи. Вдобавок, ему запретили задерживаться на дополнительное тренировочное время, пока Ричи не сдаст заново основы техники безопасности. Детское наказание неприятно задело самолюбие. Мобильный заиграл негромкой мелодией. Ричи несколько секунд рассматривал выведенное на экране «VV» и принял вызов. — Ты уже дома? — устало поинтересовался Винченцо. — Да. — Поднимешься? — Нет. — Почему нет? — Я потянул связки и на несколько дней у меня строгий постельный режим, — мрачно пояснил Ричи. — Ясно, — протянул Винченцо, шурша чем-то на заднем фоне. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет. — Хорошо. У меня вторая линия, — голос Винченцо чуть отдалился и вновь приблизился, — наберу позже, Анна звонит. — Ага, — ответил Ричи и тут же услышал гудки. Пьеса, над которой работал Вернелли, сжирала у писателя все свободное время и ресурсы. Неодобрение Элиаса вносило свою долю напряжения: Винченцо реагировал слишком остро, Элиас не спешил сгладить ситуацию, а Ричи был слишком занят подготовкой к сезону, чтобы вмешиваться между ними. Теперь свободного времени было достаточно, но мнение Ричи никем из них не воспринималось серьезно, и он перестал пытаться. Спустя треть бездумно просмотренного фильма, входная дверь щелкнула замком. Ричи остановил воспроизведение и приподнялся на локтях. Чуткое обоняние уловило ворвавшийся в квартиру аромат свежего кофе и табака. — Привет? — он вопросительно поздоровался с прошедшим в спальню Винченцо. — Здоровались уже, — буркнул тот и принюхался, — что за мерзкий запах? Ричи недоумевающе повёл носом, не сразу сообразив, что такого уловило бестиарское чутье Винченцо. — Мазь. Я растянул связки, я же сказал, — Ричи приподнял одеяло, показывая бедро, перетянутое эластичным бинтом в паховой области. За годы занятий футболом, он привык к запаху мази, применяющейся при подобных травмах, что уже даже не воспринимал его как нечто чуждое. — Серьезно? — Винченцо остановился у окна с кружкой дымящегося кофе в руках. — Не знал, что можно потянуть эти связки. Что ты такого делал? — серые глаза подозрительно прищурились. — Угадай, — мрачно ответил Ричи. Он смирился с чрезмерной ревностью Вернелли, но это все равно порой бесило. — С Элиасом? — тон Винченцо похолодел на несколько градусов. Он резко повернул ручку окна и впустил в комнату прохладный вечерний воздух. — С полузащитником, — Ричи подавил желание закатить глаза точь-в-точь как Элиас, открыл запись с тренировки, нашел нужный момент и катнул телефон по одеялу в сторону Винченцо. Просмотрев запись, Вернелли сдул прядь со лба и задумчиво отхлебнул кофе. — То есть тебе нельзя двигаться? — По минимуму. Пару дней так, потом начнется восстановительная физкультура. — Как неудобно, — раздраженно выдохнул Винченцо и вышел из спальни. Ричи подумал было, что взвинченный бестиар уйдет так же внезапно, как пришел, но Вернелли всего лишь отнес кружку на кухню и вернулся в комнату. По-хозяйски распахнул створки шкафа, выудил из глубин футболку со штанами и молча ушел в душ. Засмотренный до дыр боевик отправился в закладки. Винченцо боевики не любил, да и Ричи не получал сейчас от фильма никакого удовольствия. Он осторожно подтянулся к изголовью и сел, согнув здоровую ногу в колене. Затянутое бинтом бедро пекло — мазь действовала. Вскоре Винченцо вернулся из ванной. Одежда Ричи была ему велика на размер, и свободно болталась. Винченцо, просушивающий волосы, выглядел до того по-домашнему уютно, что Ричи впервые за весь день искренне улыбнулся. — Не смейся надо мной, — Вернелли ткнул в него пальцем. — Что? — Были бы у тебя такие же волосы, ты бы тоже после душа выглядел как мокрый баран. — Я не думаю, что ты выглядишь как мокрый баран, — ответил Ричи, продолжая улыбаться. — Во-первых я не первый раз тебя вижу после душа, а во-вторых у меня у самого волосы вьются. — Правда? — Винченцо, удостоверившись, что снял полотенцем всю влагу какую возможно и отбросил его в сторону. — Ни разу не видел. — Я их не отращивал с тех пор, как мне было четырнадцать. — Любопытно. Остались фотки? — Нет, — соврал Ричи. На самом деле одна фотография была. Ужасающий снимок, где он стоит вместе с Эдди и щербато лыбится в объектив маминой камеры. В то лето он вздумал отрастить хвостик и долго не стригся, а на школьной игре запнулся и выбил зуб. Фотография вышла отпад, но никому кроме родителей и Эдди о ней не стоило знать. — Я тебе не верю, — Ви прищурился и забрался на постель. — Как-нибудь отращу волосы и увидишь, — Ричи провел ладонью по его влажным волосам, зачесывая их назад, пальцами аккуратно повернул чужое лицо в сторону и радостно произнёс: — Один в один мафиози. На Сицилии есть мафия? — Quando si è chiamati a sapere qualcosa si dovrà dire la verità. — Это же правило из сериала? — Те правила взялись не с неба, Ричи, — Винченцо подтянул к себе подушку и стек вниз, зевая. — Не знаю какая сейчас там обстановка, но пока я учился в школе, кого-нибудь арестовывали каждые полгода. — Ты поэтому уехал? — Нет. Я уехал на Сантал, потому что так велело мое горячее сицилийское сердце. — Расскажешь? — Нечего рассказывать. Вот твоя семья почему здесь, а не в родной Европе? — Мои родители переехали в Элтаун когда мне было четыре или около того. Мама рассказывала, что на родине было сложно устроиться, а здесь предлагали работу и место в общежитии при заводе. — В общежитии… Звучит, как не очень веселое детство. — Винченцо повернулся набок и подпер щеку рукой. — Да нет, было довольно весело. Жили небогато, но дружно, иначе никак. Там я и познакомился с Эдди. Его отец был начальником моего, матери у него не было, так что мы проводили много времени вместе. И вместе же начали играть в футбол, еще при школьной секции. — А потом? — А потом я вырос, попал в лигу и купил родителям дом. — Не знал, что у футболистов настолько впечатляющие гонорары, — присвистнул Винченцо. — У начинающих нет. Но мне помогли с поручительством и кредитом. — Ты хороший сын, — Винченцо похлопал Ричи по колену, слабо улыбаясь. — У меня классные родители, — довольно отозвался Ричи. — Что насчет тебя? Ты почти ничего не рассказывал о семье. — Витто Вернелли — точно не кандидат на премию «отец года», — Винченцо криво усмехнулся и спросил, видя непонимание на лице Ричи: — Ты на самом деле о нем никогда не слышал? — Не-а. Просветишь? — Не хочу. — Почему? — У нас сложные отношения, — Винченцо сморщил нос и уставился в потолок. — Как у Элиаса? — Не настолько сложные, — у Вернелли вырвался смешок, — его личность не держится в секрете. Просто… — бестиар замялся и нехотя добавил: — Он тоже писатель. Хотя правильнее будет сказать, что это я — тоже писатель. Как он. — Что он написал? — Ричи повернулся, стараясь не напрягать бедро. Волосы Винченцо подсохли и вьющиеся прядки снова лезли ему в глаза. Ричи словил упрямую завитушку пальцами. — Сомневаюсь, что ты читал хоть один из его романов, — лениво ответил Винченцо, подставляясь под ненавязчивую ласку. — Почему? — Они совершенно не похожи на те похождения Рейчел, которые тебе так понравились. Больше всего они похожи на…. — Винченцо широко распахнул глаза, возмущенно уставившись на Ричи. — На пьесу, которую я пишу. Вот дерьмо! Элиас был прав, — он недовольно сложил руки на груди и припечатал: — Отвратительно! — Тебя это так беспокоит? — Да! — взгляд серых глаз сменился с возмущенного на недоверчивый. — Ты что, специально завел разговор в эту сторону? — Честное слово, я понятия не имею, о чем ты говоришь, — открестился Ричи, подняв ладони. — Подозрительно, — Винченцо несколько секунд хмуро всматривался в него. — Но, кажется ты не врешь. — С чего бы мне тебе врать? — Вот и я думаю, что незачем. К тому же врать ты совершенно не умеешь, — хмыкнул Винченцо, направив ладонь Ричи обратно к собственной макушке. — Каждый раз это меня поражает. — То, что я не умею врать? — Ричи улыбнулся безмолвной просьбе и продолжил перебирать непослушные пряди. — То, как ты умудряешься обнажать незаметные, но простые истины. Я несколько недель не мог понять, что с этой пьесой не так, а теперь почти уверен, что дело в отце и его романах. А ведь мы вообще не с того начали разговор. В этом заключается твой парадокс, Ричи, — Винченцо покачал головой и снова прикрыл глаза, расслабившись. — О… — Ричи осенило. — Парадокс Ричи. Нет, парадокс Новака! Круто звучит! — в ответ на удивленный взгляд Винченцо он пояснил: — Назову так собственный финт, если когда-нибудь доведу его до ума. — Назови, — Винченцо дернул уголком рта. — Только постарайся не убиться в процессе его разработки. — Постараюсь. Хочешь еще поговорить о пьесе? — Ни капли. — Почему? Я обещаю внимательно слушать и вникать. — Я верю, что ты будешь внимательно слушать и вникать, — бестиар погладил Ричи по здоровому бедру, — но я только что осознал кое-что ужасное, и мне нужно время чтобы это обдумать. К тому же я вообще не хочу говорить о ней с тобой. — Что за дискриминация? Я конечно не Элиас... — Вот именно. И слава Всеотцу, что ты не Элиас, — перебил его Винченцо. — Я ценю твое мнение, правда. А еще я ценю возможность обсуждать какую попало ерунду. Например, сицилийскую мафию. — Дон Сальваторе бы обиделся, если бы узнал, что ты называешь Коза Ностру ерундой. — Если ты не тайный мафиози, который может меня сдать, он ничего не узнает. — Настал час признаний, дон Винченцо, — Ричи склонился над поджавшим губы бестиаром, состроив надменное лицо, — я — дон парадокс Ричи Новак, и я пришел за тобой. Не сдержавшись, Винченцо прыснул, прикрывшись рукой. Повеселевший Вернелли ненадолго избавился от хмурости последних нескольких недель, и таким его видеть нравилось Ричи гораздо больше. Уловив момент, он склонился еще ниже и собрал чужую улыбку, затянув Винченцо в неторопливый поцелуй. Все еще немного напряженный, Винченцо постепенно расслаблялся в его руках, и к моменту, когда раздался звонок в дверь, умиротворенно лежал в обнимку с Ричи, едва не заснув. — Откроешь? — спросил Ричи у разлепившего сонные глаза бестиара. — Понятия не имею кто это. — Доставка, — Винченцо зевнул и поднялся с постели, — я заказал ужин, когда спускался к тебе. — Отлично. Я уже проголодался. Что ты взял? — Пасту, — потягиваясь отозвался Винченцо, прошлепав к входной двери. — Значит это судьба. — Что именно? — Паста и сицилийская мафия. — Коза ностра, — поправил его Винченцо, — мафий в Италии много, а Коза ностра это конкретно сицилийская. — Окей, окей… Ричи размял прострельнувшие болью мышцы и встал. Ужинать в постели — любимое удовольствие Элиаса, сам Ричи предпочитал есть за столом. Высокая кухонная стойка сейчас не годилась, а вот низкий журнальный столик перед диваном — вполне. — Я имею ввиду, как насчет мафиозного сериала, пока мы ужинаем? — он забрал у Винченцо один из пакетов и перенес его в гостиную. — Ты ведь знаешь, что я буду комментировать каждый ляп, если место действия перенесут в Италию. — Значит я точно не усну во время просмотра, — Ричи подмигнул Винченцо и взял пульт от плазмы.***
Утро наступило вместе со звонком и лучами полуденного солнца, пробивающимися сквозь жалюзи. Ричи нашарил телефон под кроватью и поднял трубку, еле разглядев кто звонил. — Мам? — Привет, ребёнок! Ты что, спишь? — Я, эм… Да? — Ричи резко сел, вздрогнул от болезненной вспышки в бедре, зашипел и окончательно проснулся. — Эллумская звезда! Я скоро приеду. Позвонила узнать дома ты или на физиотерапии. — Дома, — ответил он, зевая. — Ты нас разбудила. — О, — мамин голос в трубке слегка дрогнул, — я не буду слишком торопиться, но через сорок минут приеду в любом случае. — Да, хорошо, — сонно покивал Ричи, повернулся и замер, наткнувшись на полное возмущения и паники лицо Винченцо. — Давай, ма. Люблю тебя. Застывший статуей Вернелли отмер и завозился, намереваясь то ли завернуться в одеяло с головой, то ли сбросить его с себя и соскочить с постели. — Какого черта, Новак? — Что такого? — Ричи склонил голову набок, наблюдая за суетливыми движениями. — Это всего лишь моя мама, Ви. Она давно хотела с тобой познакомиться. — Ты что, все рассказал родителям? — Винченцо выронил из рук угол одеяла. — Нет. Не совсем, — Ричи закатил глаза, — но они читают все связанные со мной новости. — А, фух, — Винченцо выдохнул. — То есть они просто знают, что мы с тобой «друзья», — он изобразил кавычки пальцами, — и не знают про Элиаса? — Ну-у, — протянул Ричи, направляясь в ванную, — я вижусь с ними довольно часто, они оба бестиары, так что… Твой запах как и запах Элиаса они знают уже давно. Ты серьезно боишься познакомиться с моей мамой? — Я не боюсь, — произнес Винченцо с достоинством, но впечатление портили рваные, слишком резкие движения рук, сдавившие тюбик зубной пасты так сильно, что большая часть упала в раковину. — Но я не готов принимать такие решения спросонья. И вообще, а что насчет Элиаса? — С ним я еще не говорил на эту тему, — пожал плечами Ричи, доставая собственную зубную щетку. — Но, если честно, мне надоело держать вас в секрете от родителей. Поглощенный утренней рутиной, Ричи решил, что ему на самом деле нужно поговорить с Элиасом. Он знал, что они не должны раскрывать тонкости связывающих их взаимоотношений, но вся эта секретность здорово напрягала. Конечно, общественный резонанс вышел бы из ряда вон, но, в конце концов, в свое время были Ландау, публично состоявшие в «тройничке», чем они хуже? — Тебя не пугает реакция родителей, если ты расскажешь им все? — позже спросил Винченцо, облокотившись о кухонную стойку. — Не-а, — Ричи прервал разминку, скинул футболку, оставшись только в штанах и вдруг добавил, — чувствую себя стриптизером. — Тебе бы пошло, — усмехнулся Винченцо, не отрывая рассеянного взгляда от полуобнаженной фигуры. — И все-таки? — Мои родители всегда уважали принятые мной выборы и решения. Я уверен, в этот раз будет также. — Звучит как безумная авантюра, — Винченцо допил кофе и направился к двери. — Мне пора работать. — Эй, — Ричи поймал уходящего бестиара и оставил у него на губах легкий поцелуй. — Расслабься немного насчет этой пьесы, ладно? И поговори с Элиасом. — Я подумаю. Вернелли ушел, Ричи продолжил комплекс упражнений, призванных вернуть его в строй как можно скорее, пока замок двери снова не щелкнул. — Ого! Что-за обнаженка с порога? — Привет, мам, — Ричи прервал упражнение, и потянулся к матери, чтобы обнять. — Ты ужасно потный, — мама отшатнулась, блеснув из-под челки темными, такими же черными как у него, глазами, — марш в душ! А ты что, один? — она как бы невзначай принюхалась, с подозрением уставившись на сына. — Я ушел в душ, — бросил Ричи, махнув матери свежей, чистой футболкой. Объясняться не хотелось, но мама — прекрасная женщина, не стала задавать новых вопросов. Лишь бросила несколько выразительных взглядов на оставленную кружку из-под кофе, смятую одежду, в которой был Вернелли и двойной набор коробочек из-под вчерашней пасты. Ричи усиленно притворялся дебилом, про себя понимая, что выдерживать этот цирк дальше не хочет. Сейчас мама явно веселится, но сколько подобных ситуаций уже было и сколько еще будет? Винченцо прав — Ричи абсолютно не умеет врать, его единственная стратегия — отмалчиваться, но уж кто-кто, а родители знают его как облупленного.***
Через несколько дней к Ричи неожиданно зашел Элиас. Танцор готовил новую программу, все время пропадая на репетициях. — Ричи-и, — Элиас обвил руками его шею и потащил таким образом к дивану, мягко, но уверенно напирая. — Что такое? — улыбнулся Ричи, позволяя Элиасу вести и захватывая его в теплые объятия. — Я устал, — Элиас отнял голову от его груди, и скорбно свел брови. — У меня поменялся уже четвертый хореограф за год. — Ого. Все они недостаточно хорошие? — Тысяча причин, Ричи. Кто-то недостаточно хорош, кто-то слишком нервный, а кто-то просто меня раздражает. Мне нужна новая программа, но до сих пор все, что у меня имеется — пустышка. — Может тебе нужен кто-нибудь молодой и креативный? — предложил Ричи, поглаживая вздохнувшего Элиаса по спине. — Не знаю, как у вас, но среди тренеров есть такое: умудренные опытом профессионалы крутые, но с годами становятся не такими креативными и перестают придумывать новые схемы. — Может быть ты прав, — задумчиво протянул Элиас. — Я трачу кучу времени и сил оттачивая выступления, но уже долгое время я не получал на выходе ничего особенного. Меня это бесит. — Тяжелая вышла неделя. Нам всем необходимо отдохнуть и перезагрузиться, — пробормотал Ричи, оставив дорожку поцелуев на светлой коже. — Мхм, — Элиас выгнулся и запрокинул голову назад. — Под всеми я подразумеваю нас троих, — произнес Ричи, прежде чем поцеловать. — Я с ним еще не разговаривал. — Почему? — Потому что в этом нет смысла, пока он не поймет, что его пьеса в нынешнем виде никуда не годится. Её нельзя публиковать, — Элиас отвечал нехотя, но Ричи знал где и как нужно погладить и приласкать, чтобы своенравный парень все же сдался. — Волнуешься за него? — С чего бы? — Элиас вскинул бровь. — Я не переживаю за него, Ричи. — Ладно. Я ему не расскажу, — Ричи выдержал пристальный взгляд синих глаз и перевёл тему: — Кстати, ты не против познакомиться с моими родителями? — Почему я? — все еще немного недовольный, Элиас не сдержал удивления и загоревшегося интереса. — Почему нет? — Я был уверен, что этот вопрос или не поднимется, или для знакомства ты выберешь Ви. — В данном случае нет варианта «или», — качнул головой Ричи. — Так что? — Неожиданно, — Элиас ненадолго задумался, проследив пальцем за татуированной линией у Ричи на руке. — Ладно. Я не против. Но ты должен им объяснить насчет СМИ и так далее. Никаких слухов. — Договорились, — Ричи оставил на мягких губах еще один поцелуй и поднялся, глянув на часы. — Мне пора на физиотерапию. Вернусь через пару часов. — Знаешь, я ведь умею делать тонизирующий массаж, — Элиас скользнул ладонями по груди и опустил их ниже, — тебе не обязательно куда-то ехать. — Обязательно. Я должен встретиться с тренером и обсудить план тренировок. — Пф-ф, — разочарованно выдохнул Элиас и слез с его колен. — Значит я буду ждать тебя у себя. — Поговори с Ви, если он дома, — в прихожей Ричи обнял его со спины и развернул их к зеркалу, рассматривая отражение. — Я хочу провести вечер с вами двумя. — Тебе все еще нельзя напрягаться, — Элиас прищурился и добавил с легкой насмешкой: — Так сильно хочешь на нас посмотреть? — Может быть. Зайдешь к нему, пока меня нет? — Меня так раздражает его упертость. — Элиас вывернулся из объятий, прервал зрительный контакт и обулся, собираясь выходить.***
Разговор с тренером прошел лучше ожидаемого. Связки восстанавливались быстро, молодой организм хорошо справлялся с растяжениями. Домой Ричи возвращался приободрённый. Ни Ви, ни Элиас за прошедшие пару часов не писали и не звонили, что могло значить как-то, что они помирились, так и то, что поцапались сильнее прежнего. Ричи искренне надеялся на первое. Ключ-карта в пентхаус Элиаса бодро пикнула зеленым, разрешая вход. С порога на него обрушилась терпкая смесь запахов, ярко свидетельствующая о примирении, и громко спорящие голоса. Снова. — У вас языки не устают ругаться? –Ричи заглянул в просторную гостиную. — Нет. — Нет! Винченцо и Элиас ответили одновременно и недовольно переглянулись. Ричи зашел на кухню глотнуть воды и наткнулся на опустошенную бутылку. — Допустим, ты подашь это как переосмысление, но куда? Винченцо? Даже Анна не в восторге от вашей идеи, — Элиас подвинулся на софе, позволяя Ричи сесть и сразу устроил голову ему на колени. — Это пьеса, Элиас, — снисходительно произнес Винченцо, расхаживая по комнате туда-сюда и размахивая бокалом. — Ронни обещал переговорить с Уильямом. — Я даже не знаю, что хуже, — Элиас прервался, сделал пару глотков и едко продолжил: — издание пьесы спустя год с небольшим после теракта, или постановка этой самой пьесы в том же самом театре. Вы с ума сошли? — взмахнув рукой, Элиас пролил на себя добрую половину бокала. — Черт. — Если Уильям нас поддержит, то даже Анна вынуждена будет признать, что идея отличная. Да даже Арман снизойдет. — Поверю, только когда увижу подписанный сценарий, — Элиас поднялся и ушел в ванную, стирая с себя винные дорожки халатом. Вернелли проводил его взглядом, допил вино и лег к Ричи на колени, точно так же, как до этого лежал Элиас. — Почему он такой упертый? — Винченцо обратил к Ричи слегка поплывший, захмелевший взгляд. — Он за тебя беспокоится, вот и все. — Его беспокойство проявляется чересчур своеобразно. Смерив бестиаров нечитаемым взглядом, Элиас скрылся на кухне и вернулся с чистым бокалом и новой бутылкой. Обойдя софу, он облокотился о плечи Ричи и ловко разлил алкоголь. — Ты занял моё место, — недовольно произнес Элиас, обращаясь к Ви. — В самом деле? — Так и есть. — Позволь сообщить тебе, что это не только твое место. Ричи не является чьей-либо собственностью, так что… — Ты не прав, Винченцо. — В чем именно? — Серьезно? — вмешался Ричи. — Вы будете спорить еще и из-за этого? — Ты этого хотел, — повернулся Элиас. — Ах, вот почему ты решил заявиться, — протянул Винченцо, но не спешил вставать с нагретого места, справедливо полагая, что его тут же займет Элиас. — Я хотел провести с вами выходные, желательно занимаясь чем-нибудь поприятнее многочасового спора. — Тебе все еще нельзя перенапрягаться. — Мне нельзя напрягать бедро, а не член, — ответил Ричи под сдержанный смешок Винченцо и добавил, притягивая лицо Элиаса ближе: — Мы что-нибудь придумаем.***
Пару дней спустя относительный мир в их союзе был восстановлен. Все трое снова собрались в пентхаусе. В ожидании обеда каждый занимался своими делами: Элиас, напевая под нос, изучал новую игрушку на смартфоне, Винченцо задумчиво что-то черкал в планшете, свободной рукой перебирая волосы лежащего на нём Элиаса, Ричи снова и снова продумывал рисунок финта. Исчерченная схема на телефоне свернулась, на весь экран высветился входящий звонок «Мама». — Привет, ма. — Привет ребенок, как дела? Не хочешь приехать на следующих выходных? Хотя бы на денек, пока сезон не начался. — Отличная идея, мам, — Ричи перехватил направленные на себя взгляды Элиаса и Ви, и хитро улыбнулся. Момент более чем подходящий. Он знал, что каждый из них на будущих выходных свободен. — Я приеду. И не один. Давно пора вас кое с кем познакомить. — Наконец-то! Я так рада! Только, — мама на мгновение замялась, — ты приедешь с? С кем именно? — Мы приедем втроем, — Ричи проглотил смешок, игнорируя сдвоенное возмущение. — Я говорил тебе про Элиаса, помнишь? — Помню. О-о, так вот в чем дело, — понимающе протянула мама и переспросила: — Втроем? Я же правильно поняла, да? — Да, думаю правильно, — ответил Ричи, подходя к замершей на постели парочке. — Я люблю их обоих. И я хочу вас познакомить.