***
Во время объятий, Такемичи зарылся рукой в волосы парня и тихо прошептал на ушко. –Мне так нравятся твои волосы.. Они так прекрасны.. Манджиро ярко покраснел. Парень вызывал в нём совершенно несвойственные ему чувства. После долгих и успокаивающих объятий они разошлись. На следующий день происходили странные вещи. –Хей, пиявка, как дела? – с улыбкой спросил подошедший Майки. Ханагаки, даже не удостоив парня взглядом, ушёл в другой кабинет. Звуки его шагов эхом отдавались по ещё тёмному, пустому коридору школы. Манджиро нахмурил брови и было последовал за ним, как староста его класса подозвала к себе. Он вздохнул и направился к старшей девушке, которой требовалась помощь, Сано же в свою очередь, никак не мог отказать ей. Такемичи же даже не обернулся. На самом деле держать надменное лицо было гораздо сложнее, и как только он дошел до своего класса, сглотнул и закусил губу. "Можно потерпеть и отказаться от дружбы с ним. Да будет больно, но так будет лучше всем. Просто подожди, я спасу тебя, мой маленький. Когда верну тебя, я вновь постараюсь начать с ним общение. Нужно лишь чуть-чуть подождать. Простите меня все, но никак по-другому. Прости, Майки." – Ханагаки устроился на своём месте, продолжая кусать губы от волнения. Каждую перемену Такемичи игнорировал и молчал на все, что говорил Манджиро. Это не на шутку встревожило Сано и под конец учебного дня, Майки наконец успел схватить Ханагаки за руку. –Такемичи! Что происходит?.. Что я сделал не так? Прости меня, пожалуйста! Только не игнорируй.. – голубоглазый с силой вырвал руку и, посмотрев в глубокие чёрные глаза, ответил. –Ты мне противен! Видеть тебя не хочу! Больше мы не будем общаться. – если быть честным с вами, то Такемичи самому было до безумия больно от этих слов. Вынужденная ложь. Вынужденное лицемерие. Ханагаки всего этого не хотел. Но приходилось. Когда на кону стоит твой брат, нету возможности думать и выбирать. Хочется, чтобы всё было хорошо, но ведь это невозможно. Сано как будто ударили прямо поддых. Ему даже казалось, что он свалиться прямо здесь. Ну не мог Такемичи сказать такое. Не мог.. Не мог же..? Такемичи подхватил свой портфель и сбежал по лестнице. Он не стал медлить и побежал за школу, где его уже ждали. Манджиро же еле как удержался на ногах и поплелся домой. Пока он шёл из глаз текли неосознанные, неконтролируемые слëзы. Было больно, обидно и пусто. Как будто от сердца оторвали огромный кусок. Ханагаки ведь, прочно там сидел со своей милой и доброй улыбкой. Но сейчас он от туда посто исчез, оставляя неприятный, больной осадок, что так и царапал изнутри. Эта образовавшаяся пустота понемногу становилась всё вязче и чернее. От этого было ещё хуже. Хотелось просто исчезнуть, чтобы не чувствовать ничего. Голова невыносимо болела и не давала даже думать, а в животе как будто связали узел, что так и тянул парня вниз. Майки даже не запомнил, как дошёл до дома. На крик Эммы из кухни, школьник даже не ответил, не было ни сил, ни какого-либо желания. Светловолосый просто бросил сумку в коридоре и зашёл в ванную. Подойдя к зеркалу, он заметил свои слëзы, что так настойчиво застилали чëрные, как беззвëздное небо, глаза. Шлепок. Он дал себе пощëчину и не удержавшись на ногах просто упал на колени. Этот придурок Такемичи слишком много занимал в его жизни. Манджиро не сможет его просто так забыть. Это будет больнее, чем оставаться таким. Опустошëнным? Да. Безэмоциональным? Конечно. Преданным? В обоих смыслах. "–Мне так нравятся твои волосы.. Они так прекрасны.." – эти слова парня внезапно всплыли в голове Сано. Следом и образ парня. Даже показалось, что он вновь его обнимает. –Волосы.. Может так будет легче..? – он взял в свою руку светлую прядь. После, невысокий школьник, опираясь на раковину, кое как встал и открыл шкафчик, откуда следом достал железные ножницы. Глаза потухли ещё в школе, а от вида предмета, он просто потерялся на время, не осознавал своих действий.***
Ханагаки прибежал за школу и маленькие ручки семилетнего братика сомкнулись на его талии. Слëзы же сразу полились, слишком долго они стояли в голубых глазах. Он обнял плачущего малыша Какучë, прижимая к себе. –Ты доволен!? Я сделал, как ты и просил! – голубоглазый прикрыл уши младшего и продолжил. – Ты конченный, больной ублюдок! Отбитый отморозок! Чтоб ты сдох, тварь мразотная! – кроме оскорблений у Ханагаки не было слов. На них Кисаки лишь вышел из тени и ухмыльнулся. –Ты хороший, послушный мальчик, Такемичи. Спас своего милейшего Какучë и драгоценного Майки. Какой же добрый. Не сложно быть таким? – Тетта поправил очки. – Да и сделал абсолютно так, как я сказал, просто умничка. Я же прав, Такемичи? С каждой секундой, желание Ханагаки ударить Кисаки всё росло в геометрической прогрессии. В нежных голубых глазах блистала ненависть и скованная цепями разума злость. Презрение и отвращение к этому человеку было размером с эго этого ублюдка, что может лишь манипулировать невинными душами. Но старший Ханагаки удержался. Подхватил младшего на руки и, шепча успокаивающие слова, понёс домой.***
Пряди светлых волос падали на пол ванной. Горькие слëзы капали на кафель и рубашку. Щелчки сомкнувшихся и раскрывшихся ножниц и тихие всхлипы. Нижняя губа была искусана до крови. А коленки слегка тряслись. Почему же Ханагаки Такемичи такой важный? Почему без него, жизнь Майки не имеет смысла? Хоть те же Дракен, Баджи, Мицуя, Па-чин, Казутора были гораздо ближе и роднее, но Такемичи.. Он словно всех их переплюнул. Даже в самый сложный для Майки период, когда к нему было невозможно найти подход, этот мальчик смог. Он так легко нашёл ключ к нему. Никто не мог понять Манджиро также, как Такемичи. Лишь бы всё это было глупой, отвратительной, обидной шуткой. Хоть бы.. Плевать на волосы, лишь бы Ханагаки был рядом. Наконец Манджиро услышал негромкие, но настойчивые стуки в дверь ванной. –Майки. Ты там уже полчаса. Я переживаю. Если что-то случилось.. Пожалуйста, расскажи мне.. Я же твоя сестра. Я помогу тебе справится. Прошу. –Эмма. Всё хорошо. Не переживай, я скоро выйду и мы поговорим. Пожалуйста. – надломленным голосом произнёс парень. Девушка сглотнула, хотела настоять на том, чтобы он вышел, но удержалась. –Хорошо. Буду ждать тебя на кухне.. – она ушла от двери, чувствуя, что всё очень плохо, раз тот так говорит. Его волосы были такими же, как когда ему было двенадцать. Не очень длинные, но и не очень короткие. Казалось, что уже достаточно, больше не надо, но хотелось показать Такемичи, насколько он важен для Майки. –Такемичи, прошу, завтра.. Давай вновь будем дружить.. Я всё для тебя сделаю.. – тихо прошептал парень, смотря в зеркало. Он включил холодную воду и плеснул себе на лицо. Капли попали и на футболку, и на волосы. Парень стал мыть лицо от солёных слëз. Выключил кран и вытер лицо мягким полотенцем. Он взял веник и аккуратно собрал пряди отрезанных волос и выкинул в мусорку. Подстриг он не ровно, да и было плевать. На негнущихся ногах он вышел из ванной, а Эмма, услышав щелчок, выбежала в коридор. Следом она ахнула. –М-манджиро.. – девушка подошла к нему вплотную и крепко обняла. –Манджиро, что случилось? Расскажи мне всё. Я тебе помогу, обещаю! Только расскажи. – она прижималась к нему, желая успокоить, дать поддержку. Майки был ей безумно благодарен за это. Он обнял светловолосую девушку, что так хотела ему помочь, в ответ и прикрыл глаза. –Пойдëм кушать. – слабо улыбнувшись, сказал парень. Она кивнула и, взяв его за руку, ободряюще улыбаясь, повела на кухню. Хотя ей самой было безумно трудно оставаться весëлой и непринужденной.***
Было уже за полночь. Такемичи сидел на кровати и беззвучно плакал. Было больно, и очень даже. Манджиро был дорог ему. И было мерзко от самого себя. Он же поступил, как последняя тварь. Но следом взгляд упал на мальчика, что сладко спал на соседней кровати. "Надеюсь, что я сделал правильный выбор." – Ханагаки вздохнул. Слëзы капали на белую пижамную футболку. Он знал, что Майки был дорог ему также, как и младший брат. Но угрозы Кисаки были выше его сил. Терять обоих было бы ещё больнее. Нужно потерпеть. Или общаться может тайно..? Хотя бы так.. Ханагаки дал себе пощëчину и вытер слëзы. Он тихо вышел из комнаты и пошёл в ванную. Парень умылся и посмотрел на себя в зеркало. –Ты - тварь. Если хочешь перестать быть ей, то завтра же пойди и извинись перед ним. – тяжëлый вдох и выдох. Из зеркала на него смотрел светловолосый, растрëпанный, бледный парень с красными искусанными губами, припухшими, большими голубыми глазами. –Строишь драму, хотя ему больнее. Какой же ты урод. – у Такемичи заработали желваки. Ему стало вдвойне противно от себя. Ханагаки вновь дал себе пощëчину и стиснул зубы. –Хотя можно завтра. Но думаю и сейчас можно.. Ведь так? Чем быстрее извинюсь и расскажу, тем быстрее мы сможем вновь начать общаться. Но простит ли он меня? Такое не прощают, но извинится нужно обязательно. –Так. Схожу, постучусь. Если откроет - извинюсь. Не откроет - дождусь утра. Нужно Какучë запереть дома и написать записку, чтобы не пугался. – он кивнул себе и пошёл в комнату. Он тихо оделся. Это были чëрные широкие джинсы, белые носки и чëрная толстовка, что Такемичи взял у Манджиро. От неё Ханагаки почувствовал себя уверенней и стало чуть теплее на душе. Так как на улице было далеко не лето, а поздняя осень, он также накинул чёрную джинсовку и надел высокие конвирсы того же цвета. Парень быстро написал записку младшему, что так же сладко сопел, не замечая ничего вокруг. "Какучë, не переживай, я ушëл до друга и не уверен, что вернусь утром. Поэтому, как проснëшься - позвони мне. Завтра в школу не пойдëшь, а посидишь дома. Еда, если что есть в холодильнике. Будь умничкой и не волнуйся обо мне. Люблю тебя, старший братик Такемичи)" Он бросил ласковый взгляд на мальчика и вышел из квартиры, заперев еë на два раза, для надëжности.***
Манджиро рассказал всë младшей сестре и она его внимательно выслушала. Девушка знала, кто такой Такемичи и прекрасно понимала, что делать такие поступки ему несвойственно. Что-то явно произошло. Не может такой человек, как Такемичи вот так грубо, резко и мерзко прекратить общение. Эмма почти покормила Майки с рук, так как тот рассказывал и даже не смотрел на еду. А поесть ему было нужно. После она помыла посуду, продолжая обсуждать с Майки эту ситуацию и успокаивать его, говоря, что всë точно будет хорошо. После она взяла ножницы и посадила его на стул. Подровнять "это" было очень нужно. Сидели они долго и Майки вроде даже полегчало. Причëску исправили и Эмма натояла на том, чтобы сделать ему патчи, а то ей совершенно не нравилось смотреть на припухшие глаза брата. Манджиро долго отнекивался, но вскоре согласился. Счастливая девушка нашла то, что нужно и принесла парню. Заварила чая, взяла его портфель и принесла на кухню. –Депрессия-депрессией, но уроки никто не отменял. Я с тобой посижу, а ты пока делай. – мягко улыбнувшись, сказала девушка. Манджиро же вздохнул и достал книги из портфеля. Сестра попала прямо в точку. Хоть так не хотелось, но надо. Сидели они долго, было уже за двеннадцать ночи. Послышался стук во входную дверь. Брат с сестрой это услышали и насторожились. Какой человек в здравом уме придëт в пол первого ночи к ним и станет стучать в дверь. Так ещё и минут двадцать назад ливень начался.***
Такемичи спустился вниз и вышел из подъезда. До дома Манджиро он знал путь наизусть. Идти туда полчаса. Кажется долго, но неважно. Важно, что нужно извиниться. Важно увидеть Майки. Хоть на колени встать и молить о прощении. Идя уж около десяти минут дворами, Такемичи попал под дождь. Ну как под дождь? Под сильнейший ливень. Но было всего равно. Он промок уже до нитки, но всё равно шëл к дому Сано. Ливень так и хлестал его ледяной водой. Тëплая одежда давно перестала спасть. Да и всё равно. Осень? Плевать. Ливень? Плевать. Болезни? Всё равно. Сам виноват. Извинения превыше всего. Дойдя наконец до дома Сано, промокнув настолько, что целое озеро можно было вылить из его вещей, Ханагаки встал на порог и, глубоко вдохнув, постучал. Он не надеялся ни на что. Но в глубине души тряслись маленькая надежда в обнимку с такой же маленькой любовью. И.. Ханагаки услышал шаги. С него реками стекала вода, она продолжает литься на него, а он стоит и ждëт того, что ему откроют дверь. –Майки, ты кого-то ждëшь? – она знала ответ на этот вопрос, но не смогла сдержаться. –Нет. Будь сзади.. – он беспокойно сглотнул и отпер дверь. Он приоткрыл и посмотрел на человека, что стоял за ней. А после отшатнулся. –Такемичи..? Что ты тут делаешь..? В такой ливень.. Ночью.. В моей кофте..? –Манджиро, пожалуйста, прости меня за то, что я сказал тебе в школе! – он упал на колени. – Я должен был это сделать, так как мне угрожали. Мой брат был у него и я никак не мог противится. Так же, если бы я этого не сделал, мог бы и ты пострадать. Пожалуйста, прости меня. Я ни в коем случае ты такого не сказал и я так не считаю. Мне очень важна наша дружба и мне самому было очень больно еë прерывать. Прости меня, прошу. Ошарашенный Сано стоял в проходе и смотрел на парня. –Такемичи.. Вставай.. Не сиди на полу.. – парень сглотнул, а его сестра наблюдала за этим из-за его спины. Ханагаки поднял взгляд и сам просто выпал. "Волосы.. Их нет.. Это из-за меня!? Если да, то мне нужно сдохнуть.." Ханагаки стал много моргать, а из его глаз неосознанно пошли слëзы. –Такемичи.. Почему ты прошёл сейчас..? В такой ливень.. Посреди ночи..? –Потому что я всë понял. Даже если бы ты не открыл, я бы остался тут сидеть до утра. А ливень.. Я не знал. Прости меня ещё раз! –Такемичи! Ты дурак! Дурак! Дурак! – нижняя губа парня задрожала и он накинулся на мокрого Ханагаки с объятиями. Такемичи этого явно не ожидал, но обнял в ответ. –Ты не представляешь, как я переживал. Я очень волновался. Я знал, что ты не мог так поступить со мной. Не делай так больше. – всë это бормотал Майки ему на ушко. Слова слипались, путались, а Сано начал плакать и мокнуть. Эмма стояла и вытирала слëзы. –Совет вам.. Да любовь. – она драматично сглотнула. А парни застыли. –А теперь быстро в дом! Вы все промокли, идите сушиться!***
Такемичи дали одежду Майки и оставили на ночь у Сано. Обоих парней высушили и переодели. Уже к двум ночи девушка ушла спать и парни остались наедине на кухне. Ханагаки посмотрел на стену и почти одним губами сказал: –Знаешь.. Я тебя люблю.. Больше, чем друга.. Манджиро всë этого время наблюдал за ним. А как только тот начал "говорить", стал жадно вникать. От этих слов он застыл и даже обомлел. Он был готов услышать, что угодно, но не это. –Любишь..? Я.. Я тоже.. Тебя люблю.. – Сано сглотнул, а Такемичи повернулся на него с глазами, размером с яблоки. –Ты правда..? Нет, ты шутишь.. –Не шучу.. И ты не шути.. Ханагаки подскочил и приблизился к парню. –Ты серьëзно? – кивок. А сердце Ханагаки бешено застучало. – Тогда. Думаю ты не будешь против.. – Такемичи сглотнул и подошëл вплотную. Сано сидел спиной к стене и, считай, откидывался на неë, смотря за действиями Ханагаки. Без какого-либо стыда, что почему-то у него пропал, Такемичи сел к тому на колени, прижимая к стене. Убрал прядь волос за ушко и припал своими губами к губам Манджиро. Тот же застыл на секунду, но почти сразу опомнился. Он обнял Ханагаки за талию, прижимая ближе и ответил на поцелуй. Такемичи обеими руками взял парня за личико и стал углублять поцелуй. Их языки проникли в рот партнёра, и они стали изучать их от и до. Ммм.. Ощущения нереальные. Просто космические. Максимальная глупость. Пол дня назад страдать друг из-за друга, плакать, отрезать волосы, причинять себе вред. Из-за какого-то парня. Максимальный бред. Сидеть в два часа ночи на парне и целовать его. На тебе в два часа ночи сидит парень и ты его целуешь. Максимальный абсурд. Глупейшая ситуация. Но такая реальная. Правда любовь? Конечно. Рыдать, страдать из-за человека, который тебя предал, а потом со всеми чувствами целовать, обнимать, прижимать к себе. Полнейшая бессмыслица, но тем не менее такой настоящий. Грязно, мерзко предать, потом плакать и унижать себя за это, а следом идти ночью, в ливень, в толстовке любимого, чтобы извиниться. А дальше как будто сказка. Прощение, объятия, поцелуи, взаимная любовь. Ну нет. Это вздор. Любить, любить, любить, любить! Страдать, страдать, страдать, страдать! Прижимать, прижимать, прижимать, прижимать! Издеваться, издеваться, издеваться, издеваться! Да! Да! Да! Да! Да! Любовь со вкусом боли! Но такая яркая и незабываемая! Ханагаки отстранился и попытался отдышаться. Щёчки были покрыты смущëнным румянцем, а глаза слегка мерцали. С уголка губ стекала слюна, а они сами были ярко-алого цвета. Слегка искусанные, игриво облизанные, зацелованные. Сано смотрел на него и так же тяжело дышал. На лице сияла такая яркая улыбка. Лëгкий персиковый румянец покрыл щёчки парня. Губы также были красными от многочисленных поцелуев. А тëмные глаза сияли. –Мальчики.. Я вам не помешала..? – светловолосая, только проснувшаяся от увиденного девушка смотрела на пару, что сидела в явно необычной и непристойной позе.