"Фанаты" Коробаса

Тёплый, солнечный день на острове Растений. Листья многочисленных деревьев, что походили на прозрачный растидиан, блестят на солнце, птицы перелетают с ветки на ветку, поют — в общем, идиллия. Сахабас медленно прогуливался около края острова, иногда останавливаясь, когда бабочка садилась на цветок на шляпе, или когда птица решила посидеть на пальце. Он не прогонял животинок, даже наслаждался маленькой компанией. Остановившись вновь, чтобы посмотреть на красивый вид и послушать пение птиц, Бас прикрывает глаза, собирается вдохнуть полной грудью… как вдруг раздался громкий, электронный зёв, заставив органы, особенно сердце, болезненно сжаться. Более того, множество птиц со всех деревьев, образуя беспорядочные фигуры, улетели прочь. На острове словно жизни и не было. Сахабас осторожно повернулся в сторону звука. Он заметил знакомый жёлтый с голубым. Точнее, с бледно — голубым. Подойдя ближе, догадка подтвердилась — на земле лежал Коробас, очень уставший и, казалось, вот-вот потухнет. — Короб? — окликивает сверхъестественного Бас, подходя ближе. Коробас посмотрел на него более, чем раньше, красными глазами, прежде чем перевести взгляд на небо. — Тебя что-то тревожит? — спрашивает Сахабас, садясь на землю рядом, — лучше говори, не держи в себе. Я не буду никому рассказывать, если не хочешь. Коробас опустил взгляд, обдумывая, как сказать. — Говори как есть, я пойму. Коробас тяжело вздохнул. — Знаешь, что в людском мире есть так называемый «фандом» по нашей вселенной? Сахабас понял, о чём будет речь. — Да, люди делают множество фанатского творчества — фанфики, фанарты- — Вот! Фанарты! — резко перебил сверхъестественный, — Когда Редкий Коробас сказал, что меня часто рисуют, моя самооценка возросла до небес! Но когда он же показал, ЧТО они рисуют… У меня до сих пор кошмары из-за этого. Тяжело вздохнул уже легендарный. — Увы, без этого никуда, как бы не было это противно. И это называется популярность. — Мне в это поверить тяжело… И у остальных известных так? — Да. Никогда не бывает такого, чтобы люди испытывали к кому-либо или чему-либо только одно чувство. Одни любят, другие ненавидят, и… — Сахабас берёт паузу, — Я даже отнесу таких к третьим. Они не любят в нашем обычном понимании, но и не так ненавидят. Им просто нравится это делать, и необязательно в виде рисунков. Коробас смотрел на легендарного с удивлением, пусть его усталый взгляд не передавал в полной мере. — И, кстати, Короб, — спрашивает Бас, — кто-то, кроме тебя и Редкого, ещё видел-? — Эпические, — опять перебил сверхъестественный, — они тоже видели этот ужас. Но чего не пойму, так это того, что они продолжают жить, как ни в чём не бывало! И ведь по ним также ужасы не лучше, даже хуже! Я, похоже, слишком впечатлительный для всего этого. Сахабас сочувствующе посмотрел на Коробаса. Неосведомленность про неотъемлемой части популярности может принести много бед для известных и их фанатов. — Так, теперь важный вопрос, — Короб поднимает руку, привлекая внимание легендарного, — как мне спокойно спать и жить после этого, особенно спать? — Я знаю, как помочь — Бас садится чуть ближе к сверхъестественному, — мне множество раз приходилось укладывать спать не только моих братьев, но и других монстров — кто без сказки не уснёт, кто — без игрушки под боком, или- — Игрушки? — удивился Коробас, отчего Сахабас прыснул. — Конечно! Самым запоминающимся для меня остаётся Зерномех, для которого сделали плюшевого Мамунта в полный рост. Как он говорил, это напоминает времена, когда Мамунт прижимал к груди во время сна. Я даже не удивлён, что Зерномех довольно тактилен. — Можешь так же? Сахабас наклонил голову. — Прижаться к груди? На это Коробас кивает. Легендарный рассмеялся, но по-доброму, нежно, тепло, и улыбнулся также, говоря: «Конечно!» Сахабас ложится на тело Короба, отчего мех забавно распушился от электричества, но, к удивлению, совсем не было больно. Сверхъестественный зевнул, на этот раз намного тише, и даже как-то быстро заснул. Бас некоторое время смотрел на небо, потом, решив вздремнуть, прикрыл шляпой глаза. К этому времени вернулись птицы, а засыпать под их пение намного легче. — Сладких снов, дорогуша, — прошептал Бас, потихоньку засыпая.