У нас в ванной жили звёзды

      Каждый раз, когда ночное небо освобождалось от тумана, закрывающего вид на аспидного цвета полотно и далекие мерцающие точки, в одной из квартир разбивалось чье-то сердце. Сердце пыталось быть таким мертвым, что иногда переставало стучать, призывая к тишине не только себя, но и горячую голову. Люди придумали глупейшую фразу: «Время лечит», хоть им никогда не понять, что в самом деле этого не происходит. Когда ты проживаешь нечто большее, чем один цикл, мечась тысячелетиями меж двух огней, когда ты вечен, но платишь за свои проступки гораздо большую цену, чем воришка, что украл пару вещей в магазине. За сотни лет твои воспоминания копятся невыносимым грузом, что продолжают класть на плечи злосчастные небеса, а земля под тобой проминается. И вот уже под ногами яма, поглощающая и отдаляющая тебя от света все больше и больше с каждым днем. Это мучительно вдвойне, когда ты был тем, кто создает этот свет, а теперь лишен всех возможностей. Словно тебе позволили владеть целым миром, быть ребенком, заливающимся смехом от счастья, а после безжалостно сбросили вниз, не слушая и не принимая во внимание ничего, кроме собственного мнения.       Внутренний мир сильнейших всегда наполнен слабостями, которые они не способны до конца преодолеть, но они делают их настоящими. Лучше ли притворяться, чтобы все думали, что ты счастлив? Кроули был одним из таких, владелец хрустального сердца, звенящего от боли так гулко, что скрывать звон давалось лишь титаническими усилиями, в особенности от тех, кто всегда рядом. Если быть откровенными, то вспоминая тысячи лет жизни, он мог назвать не более одного имени, не покидавшего его голову никогда. Но как бы он не нуждался в поддержке дорогого ему существа, Кроули никогда не просил о помощи, скрывал слезы за блеском затемненных очков или уезжал слишком быстро с места, где его переполняли чувства. Как ему могут довериться, если он позволит себе слабость, позволит дернуться губам при всплеске эмоций или сорваться осипшему голосу.       Вот и сейчас, как и многими годами ранее, демон сидел в полном одиночестве в своей квартире, пустой и мрачной, но чистой и до неприличия минималистичной. Признаки жизни можно было обнаружить только по наличию комнаты с растениями и бутылке вина, стоявшей в паре с бокалом на столике в гостиной. Сколько бы Кроули не ругал растения за невзрачное пятнышко, сколько бы не пытался казаться строгим хозяином, в глубине своей лиственной души каждый из этих цветков знал, что демон ни за что не измельчит их и не выставит за дверь. В этом был весь он — выдумать суровый и требовательный имидж, а на деле любить и лелеять все, что хоть каплю дорого его сердцу.       -Почему бы нам снова всем не выпить… А, вы же не пьете, — Кроули запнулся о собственные ноги, пытаясь поговорить с растениями и взять наполовину наполненную бутылку с вином.       Пить алкоголь — одна из привычек, что демон подцепил у людей, не смотря на то что он по-настоящему не пьянел и лишь убеждал себя в забвении, что должен дать глоток очередного крепкого напитка или бокальчик напитка послабее.       Демон взял со столика бутылку, направляясь к подоконнику, чтобы вновь провести несколько часов за разглядыванием далеких звезд, мерцание которых иногда можно было спутать с самолетами, летающими над Лондоном круглые сутки. Кроули отложил свои любимые очки, бережно взяв их за душку, и попытался проморгаться, часто хлопая ресницами, что уже намокли от подступающих слез. Глаза неприятно резало, так происходило всегда, когда он начинал плакать. Только здесь, только дома, в кромешной тьме и с лишним алкоголем внутри. Слезы словно резали его щеки, замыливая взгляд, что был устремлен наверх и пытался сфокусироваться на точках. Кроули бегло соединял отдаленные друг от друга объекты, пока губы шептали что-то невнятное, являющееся на самом деле названием созвездий.       -Вы знали, что их создал я? Нет, ну вы можете себе представить… А потом мне и говорят: «Мы все уничтожим, когда придет время». Я бы лучше их в порошок стер, чем позволил погасить хоть одну из этих звезд. Они же мне как дети, ей-Богу! То есть, Дьяволу… Черт, как же хочется почувствовать себя таким же счастливым еще раз.       В ответ ничего не прозвучало, растения обездвижено стояли на прежнем месте, молча и грузно показывая свою зеленую густоту, которой Кроули так гордился. Он гордился цветами не меньше, чем звездами, но все же не чувствовал настолько особой связи. Может от того, что они были здесь, рядом, а не за миллионы световых лет.       -Зато у меня есть вы и Азирафель. Что бы я без вас делал? — демон продолжал безостановочно выливать чувства молчаливым растениям в глиняных горшках, что, к слову, подарил ему ангел. — Вот бы он пришел. Хотя не надо, я же плачу. Он подумает, что я жалкий и больше никогда не будет со мной общаться, я уверен!       -Идиот, ангел прощает тебе все на свете и готов пойти за тобой на край вселенной, — так бы сказали цветы, если б умели говорить, так что они лишь по-своему моргнули и тяжко вздохнули, наблюдая за пьяным, разбитым и влюбленным в звезды и ангельское создание демоном. ***       Азирафель чувствовал всякий раз изменение настроения Кроули, даже если тот не находился рядом. Ему достаточно было знать обстоятельства, чтобы предсказать его поведение. Например, он знал, что сейчас излишне чистое небо и звездная ночь, а это может привести только к одному — скуление Кроули у подоконника с бутылкой алкоголя. Демон наивно полагал, что никто, кроме цветов, не знает о его страданиях по ночам. Но Азирафель был с ним с начала времен, видел, как тот создает звезды, как улыбается, как падает и пытается подняться вновь. Они прошли рука об руку столько циклов нечеловеческих страданий и потерь, что ангел не понимал, почему Кроули всё еще не может полностью ему довериться. Вероятно, причиной было сложное искусство постижения чувств. Чувства — нечто загадочное и эфемерное, бурей вспыхивающее по всему телу, заставляющее идти на определенные поступки даже вопреки здравому смыслу. И хоть именно небеса наделили людей способностью чувствовать, ангелу было чему у них поучиться. Его душа трепетала от ощущения настоящей любви, что искоркой пролетала между этими загадочными земными существами. И сколько бы он не наблюдал за ними, Азирафель всё еще задавался вопросами из разряда: «Как правильно проявить внимание к тому, кого любишь?», «Как поддержать и не сделать хуже?». Но самой главной загадкой для него было то, откуда у людей берется столько смелости, чтобы признаться в любви другому человеку. Как идти дальше, если тебя отвергнут? Азирафель прочитал множество книг, где любовь наносила непоправимые шрамы, и находился в смятении. Как такое светлое чувство может ранить столь глубоко и бесповоротно?       К счастью, у него имелся источник ответов почти на все вопросы, касающихся взаимоотношений. Источником была милая женщина лет тридцати, открывшая несколько лет назад кофейню напротив книжного магазина Азирафеля. Она казалась ангелу до ужаса мудрой и проникновенной, умеющей найти нужное слово в любой ситуации, даже если к ней обращается незнакомец со своими проблемами, пока заказывает стаканчик горячего капучино.       Колокольчик над дверью заведения тихонько брякнул, уведомляя о пришедшем покупателе. Женщина, слегка измаянная за целый рабочий день, перевела взгляд со стойки на вход, тут же расплываясь в мягкой улыбке. Она обожала Азирафеля, галантного и тактичного джентльмена с белокурыми волосами и всегда идеально выглаженной одеждой, пусть и старомодной.       -Добрый вечер, мистер Фелл, сегодня вы припозднились, я уже собираюсь закрываться. Но не беспокойтесь, я заварю ваш любимый земляничный чай.       -Здравствуйте, Нина, благодарю, но, честно говоря, я зашел не для того, чтобы отведать ваш чудесный чай, — ангел скромно проник в теплое помещение и огляделся, убеждаясь, что здесь, кроме них, уже никого нет.       -Что ж, я не против поболтать в приятной компании, пока убираюсь, — Нина сняла фартук и начала мыть стойку, внимательно глядя на Азирафеля.       -Мне как-то даже неловко, дорогая моя Нина, но я вынужден просить у вас совета.       -Снова по поводу вашего друга? — она покачала головой без злого умысла, улыбаясь и продолжая уборку.       -Нет, что вы, нет. На самом деле да, но не совсем о нем, скорее о чувствах…       -Мистер Фелл, вам следует сделать глубокий вдох и выдох, а потом собрать мысли, иначе я ничего не пойму.       -Простите за суматошность, дорогая, но постижение чувств так тяжело. Видите ли, временами я не понимаю своего уважаемого друга. У меня нет никого ближе, чем он, так что я хотел бы помочь, но совершенно не знаю каким образом. Всё не так просто, как может показаться, он страдает от того, что невозможно никак решить или вернуть. Я хотел бы, чтобы он вновь улыбнулся так, как раньше, хоть один разок. Понимаете, та его улыбка была совсем другой, вы даже не можете представить, как светился от счастья мой дорогой Кроули. Ах, у меня наворачиваются слезы от этих воспоминаний…       -Если причину его счастья не вернуть, то вы должны найти новую, подарить ему позитивные эмоции в настоящем, понимаете, мистер Фелл? Сделайте что-то, что может растрогать его душу, удивить. Мы оба знаем, что он до ужаса чувствителен и сентиментален, только вот не показывает этого. Уверена, одно ваше присутствие рядом уже добавило бы красок к его дню. Покажите, что цените его здесь и сейчас, таким, какой он есть, а не только таким, какой он был. Но в то же время дайте понять, что не забываете о его прошлом. Личность складывается из всего времени, что мы живем, мистер Фелл. Покажите ему свою любовь, так будет легче.       -Любовь? — ангел растерялся и чуть не обронил стул, о который опирался, дабы хоть куда-то деть руки от волнения. — Не совсем понимаю, о чем вы, Нина.       -Бросьте, мистер Фелл, только дурак не догадается, что между вами что-то происходит. Скажу вам так, это чувствуется за версту, ваши взгляды, разговоры — это выдает вас обоих с головой. Не всегда нужны действия, чтобы понять что-либо. Но вам советую уже перейти к следующему этапу.       -Я знаю, что сейчас ему тоскливо… Он до безумия любит звезды, до такой степени, что страдает каждый раз, когда появляется чистое небо. Иногда мне хочется навестить его, разбавить это одиночество, в которое он погружается в собственной опустошенной квартире. Хочется оживить это место, оживить своего сердечного друга. Но мне кажется, что он разозлится, если я приду туда не вовремя. Вдруг я застану его врасплох, а Кроули так не любит показываться передо мной уязвимым.       -Может быть и так, но вы не знаете наверняка, пока не попробуете. Вероятно, он ждет вас, придумывая такие же отговорки, лишь бы не сталкиваться лицо к лицу со своими переживаниями. Ему хочется быть идеальным в ваших глазах, так покажите, что слабости этому не помеха.       -Мне следует поучиться вашей мудрости, люди поистине удивительны. Но как мне пойти к нему? Заявиться на порог?       -Я запакую вам с собой булочки с кремовой начинкой и корицей. И полагаю, если ваш уважаемый друг так любит звезды, то купите ему их, сделайте их ближе, чтоб можно было дотянуться рукой.       -Купить звезды? Простите, Нина, это невозможно! — непонимающе воскликнул ангел.       -В торговом центре неподалеку продаются замечательные гирлянды, уверена, найдутся и в форме звездочек. Вы можете успеть до закрытия, если поторопитесь, мистер Фелл. Вы очаровательный джентльмен, так очаруйте же своего друга.       -Нина, вы спасаете мою жизнь! Благодарю вас, леди! — ангел сжал тонкие женские руки в знак благодарности и взял шуршащий бумажный пакетик с булочками.       -Я спасаю любовь, мистер Фелл. Упустив ее однажды, можно никогда не найти.       Ангел поспешно выбежал из кофейни, попутно еще несколько раз бросив громкое «Спасибо!». Едва ли он бывал в том торговом центре, о котором говорила Нина, но имел представление о местоположении. Бедный ангел так спешил, что даже позволил себе небольшое чудо, сделав все светофоры на своем пути зелеными, а машины более спокойными — это чтобы его наверняка не сшибли.       Азирафель влетел в здание слегка запыхавшись, стараясь не задеть сновавших туда-сюда людей. Он бегал взглядом по вывескам, пытаясь выцепить хоть толику информации, дающей намек на нужное направление. Охранник, до этого скучающий несколько часов на своем посту, угрюмо и с подозрением устремил взгляд на нарушающего местный покой джентльмена.       -Мистер, вам нужна помощь? — строгим голосом обратился он к беспомощно стоящему ангелу.       -Ох, какое счастье, да, помощь, конечно. Где тут у вас продаются звезды? Гирлянды, если быть точнее. Понимаете, это очень срочно, для моего друга.       -Второй этаж, направо от эскалатора. И к чему такая спешка… — поняв, что ангел не представляет никакой угрозы порядку и является обычным чудиком, охранник лишь махнул в сторону магазинчика и ушел по своим делам, зевая и шаркая.       Витрины были заполнены различными гирляндами, отличающимися друг от друга по размеру, длине, форме и тематике. Но ангелу нужно было нечто особенное, до крайности очаровательное и теплое. И тут его взгляд зацепила тонкая струйка желтого света, она исходила от длинного проводка, представляющего собой чередующиеся звезды и луну. Это так напоминало ему о Кроули, что он готов был подпрыгнуть на месте от радости. Два консультанта магазина лишь переглянулись между собой и, пожав плечами, упаковали гирлянду. Они пытались еще что-то крикнуть, вроде бы: «Мистер, вы оставили сдачу!». Но ангел не слышал ничего и никого, да и все равно ему было на эти бумажки. Время — вот что по-настоящему ценно, даже если его у тебя в достатке. И он знал, что должен добраться до Кроули как можно быстрее, ведь тот наверняка уже выпил лишнего и успел поговорить с цветами. И лучше уж застать его во время психологической поддержки от растений, чем когда он будет спать. Кроули до ужаса не любил, когда его будят, и, вероятно, ангел не станет исключением из правил.       Азирафель практически бежал к квартире демона, стараясь не выронить свои маленькие подарки, если их можно так назвать. Он простоял несколько минут у двери, нервно поправляя завившиеся волосы и складочки на одежде. Прокашлявшись и прорепетировав сотню фраз у себя в голове, которые должны были оправдать его неожиданное появление, ангел неуверенно нажал на дверной звонок. На несколько секунд повисла тишина, и он уже было решил, что это знак — никто не идет и надо уходить. Но только он сделал крохотный шаг на выход, как дверь тут же распахнулась. Недовольное и измученное лицо Кроули, который, видимо, уже готовился накричать на нарушителя его вечера, сменилось выражением удивления и абсолютного непонимания.       -Азирафель? Что ты тут делаешь? На нас летит метеорит? Еще один конец света? Разве ты сейчас не должен пить какао и разбирать очередную полку с книжками?       -Ничего не случилось, дорогой, я лишь хотел навестить тебя, без причины. Мы давненько не заходили друг к другу в гости, вот и подумал, почему бы мне не заглянуть? Я так редко бываю в твоей квартире, а ты почти никогда не зовешь.       -У меня пусто и нет практически ни одной книги, ангел, так что…       -Это неважно, Кроули, здесь мне нужен ты, а не книги. Ты уже выпил, да? Ах, мой дорогой, ну почему всегда так. Пустишь ли ты меня в квартиру?       -Мой дом — твой дом, ты же знаешь. Располагайся. Могу предложить только вино и виски, — демон поплелся в сторону кухни неуверенной и шаткой походкой, все ещё не веря, что его любимый ангел действительно здесь, словно по волшебству.       -Спасибо, дорогой, я выпью немного красного вина. Как ты себя чувствуешь, Кроули? Тебя что-то беспокоит? Выглядишь уставшим. Что ты делал весь вечер?       -Твой приход теперь больше похож на допрос. Сегодня чистое небо, так что я смотрел на звезды. Всё еще не пойму, за что их хотят уничтожить. Скажи там своим в раю, что они эгоистичные подонки, ладно? — он звякнул бутылкой и протянул наполненный бокал ангелу.       -Ты всё еще страдаешь из-за этого, не так ли… — Азирафель благодарно кивнул и отпил кисло-сладкую жидкость, после вытирая губы от капелек некрепкого алкоголя.       -Они мне жизнь разрушили, понятно? — в тоне демона появились нотки злобы, но он тут же попытался себя усмирить, вот почему ему не нравится показывать чувства — они могут ранить того, кто дорог.       -Понимаю, дорогой, но мы не можем вернуть то, что было миллионы лет назад. Мы живем здесь, на Земле, среди людей. Я любуюсь звездами и вспоминаю тебя, но не с тоской. Они светят нам спустя столько лет, ты создал нечто немыслимое и непостижимое, Кроули, и многие ценят это, пытаются понять все тайны.       -Прекрасно, но теперь я бесполезен.       -Ты спас всю планету от армагеддона и всё еще считаешь себя таковым. Если бы не ты, Кроули, ничего бы этого не было — ни людей, ни нас. Знаю, ты терпеть не можешь, когда я называю твои поступки добрыми, но у меня нет других слов. Сегодня мне довелось поговорить с Ниной, и она дала пару мудрых советов. Так странно спрашивать у людей о том, как правильнее поступать, но иногда это необходимо.       -Люди вечно болтают глупости, откуда им знать. Надеюсь, это не очередные психологические штучки? Подожди, ты пытаешься залезть мне в голову, ангел! Нет-нет, даже не пытайся, это не кружок, не собрание и даже не шоу «покажи свои чувства».       -Мне тревожно, Кроули, невозможно смотреть, как ты страдаешь.       -Так не смотри! — демон тут же затих и виновато отвернулся, приобнимая себя за плечи.       -Ты всегда прогоняешь меня, как только дело доходит до чувств, а я как идиот вечно ухожу по твоей просьбе. Но мне стоило остаться рядом хоть раз, не так ли?       В комнате повисло молчание, никогда еще пауза между ними не ощущалась так тяжко и удручающе, как этим ночным часом. Лишь шорохи деревьев за окном и рев машинных моторов разбавляли тишину. Азирафель сложил руки на коленях и разглядывал слегка ссутулившуюся спину демона. Кроули съежился, втянув плечи и нервно фыркнув, отходя от ангела еще дальше, неумолимо увеличивая и без того большую пропасть, которая образовалась в ходе разговора.       -Милый мой, я принес кое-что для тебя. Позволишь показать? — ангел, практически не дыша, взволнованно поднял с пола принесенный пакетик с подарком и протянул его демону.       -Что это? — в голосе Кроули смешивались злость, обида и заинтересованность.       -Сейчас покажу! Нина посоветовала. Никогда бы сам до такого не догадался. Представляешь, я купил тебе звезды… Совершенное очарование, а какой свет! Так, нам нужна розетка, — Азирафель оживился, как только заметил от друга хоть какую-то отдачу и желание продолжать диалог.       Ангел пробежался взглядом по стенам кухни и нашел источник электричества для гирлянды. Он с усердием распутывал тонкие проводки, стараясь не повредить звездочки и множественные копии луны. Азирафель бережно развешивал длинную нить под пристальным и недоверчивым взглядом демона.       Через несколько минут нечеловеческих усилий вся кухня озарилась теплым и ласковым светом фонариков, размытые лучики от которых отражались в стеклах окна, бутылок и бокалов с недопитым вином. Крохотные желтые зайчики весело прыгали, переливаясь и смешиваясь друг с другом. Тени-звездочки падали, усыпая собой весь пол, они плясали и кружились, словно на настоящем небе.       Кроули схватил брошенные на подоконник очки и тут же нацепил их, жмуря глаза. Он встал на носочки и протянул руку к фонарикам, чувствуя кончиками пальцев тепло нагретых стеклышек. Его губы задрожали и сжались в тонкую ниточку, а ямочки на щеках нервно задергались. Демон медленно шаркал вдоль гирлянды, дотрагиваясь, кажется, до каждой детали, с трепетом приближаясь и завораживаясь светом. Он застыл, когда добрался до последней звездочки, и сжал ее между пальцами, слегка обжигаясь.       -Дорогой, все в порядке? Зачем тебе очки ночью? — ангел робко снял их с обездвиженного друга и увидел то, чего не доводилось узреть с самого момента падения — слезы.       Соленые капельки собирались в уголках глаз, застилая взгляд и образуя пелену. Под тяжестью они стекали на раскрасневшиеся щеки и вновь встречались на подбородке, срываясь оттуда на пол и оставляя за собой крохотную лужицу. Кроули испуганно обернулся, когда осознал, что на нем нет очков, защищающих его эмоции от внешнего мира. Его желтые, такие же как звездный свет, глаза впивались в Азирафеля. Ангел готов был поклясться, что утонет в этом взгляде, если не сможет от него оторваться.       -Милый мой, неужели ты плачешь? Неужели я сделал больно своему дорогому другу…       -Нет, они просто так похожи на… Эти звезды горят так, словно миллионы лет назад, когда мы встретились. Хоть я и понимаю, что все это подделка, но от чего-то чувствую некую теплоту и связь с ними. Ты позволишь мне оставить их у себя? Умоляю!       -Это же подарок для тебя, конечно позволю, милый. Подойди ко мне ближе, я сделаю еще кое-что, маленькое чудо.       Кроули преодолел себя и сделал несколько шагов навстречу. Кажется, никогда ему еще не приходилось быть столь откровенным перед ангелом за последние несколько тысяч лет. Он прикрыл глаза, ощущая, как влажные длинные ресницы щекочут его кожу.       -Твои слезы так горячи, словно адское пламя, дорогой, я обращу их в лунные блики, — руки ангела бережно коснулись горящих щек и заставили их переливаться будто отражение в озере.       -Мой ангел, — Кроули разразился плачем, скрывая лицо ладонями и упираясь лбом в грудь друга.       -Твои рыжие волосы словно протуберанцы, длинные и спутанные, я украшу их этой ночью, — теплые пальцы живо пробежались сквозь пряди, оставляя в них созвездия.       -Азирафель, взгляни на то, как я жалок, — демон упал на колени и задрожал. — В конечном счете мне не удалось скрыть свою слабость, я пал перед тобой, предстал униженным собственными страданиями. Разве надлежит мне находиться со столь священными существами как ты? Не обжигаю ли я твои руки грехами?       -Мой нежный Кроули, разве мог я встретить кого-либо еще более сильного и стойкого, чем ты? Ты вобрал в себя качества каждой из сторон, став непостижимым примером. Кто бы еще мог преодолеть твой путь, сохранив способность любить даже тогда, когда тебя ее лишили, когда твой разум и душу пытался сломить сам Рай, а после столетиями извращали Адом. Ты абсолютно уникален в своем существовании. Ты познал разрушение изнутри, но всё еще склеиваешь осколки чужих судеб.       -Мне нет жизни без тебя, ангел, нет места, куда бы я мог спрятаться, кроме твоего книжного магазина.       -В моем сердце всегда есть место для одного рыжеволосого демона и его Бентли, ну и для твоих зеленых растительных друзей, конечно же. Мне нужно донести важную мысль, Кроули. Пусть я очаровался тобой в далеком прошлом, но истинная привязанность нарастала всё это время, понимаешь? Ты дорог мне любым. Веришь ли, мой милый? — ангел отодвинул ладони Кроули от лица и взял их в руки, крепко сжимая.       -Имею ли я цену после того, как пал, когда растерял весь свой свет, золото сияния?       -Для меня нет ни одной столь яркой и пылающей звезды кроме тебя. Ты сохранил в себе звездную пыль веков, в твоих волосах блеск комет, легкость ветров и огонь раскаленных поверхностей.       -Неужели во мне есть вся та красота, что ты описываешь, ангел? Неужели я не похож на комок беспомощности, жалости и отчаяния? На грязного, опустившегося демона, порабощенного собственными желаниями и яростью, местью за боль и несправедливость.       -Мне так жаль, дорогой, жаль, что я позволил тебе думать о себе в таком ключе. Как я мог это допустить? — ангел прижал к себе дрожащее тело, пытаясь согреть и успокоить его, он гладил спину сквозь ткань растянутого старого свитера и зарывался лицом в растрепанную прическу.       -Сегодня я разговаривал с растениями о том, что… О Боже, это так глупо! Я хотел, чтобы ты пришел ко мне ночью, полюбовался бы небом вместе со мной.       -Дорогой, ты можешь позвонить и я приду в любой момент.       -Мне хотелось неожиданной встречи, прямо как сейчас, — тихий всхлип раздался снизу, в районе груди ангела.       -Нина подтолкнула меня к этому. Конечно, мне и самому хотелось навестить тебя. Я давно знаю, что ты не пропускаешь ни одной чистой ночи, чтобы понаблюдать за небом. Но мне казалось, ты разозлишься, если прервать этот личный, можно даже сказать интимный, момент.       -Можно разозлиться на кого угодно, кроме тебя, ангел. Теперь, поскольку мы выяснили, что я рад твоему приходу, мог бы ты остаться со мной подольше? Только не смотри так пристально, когда я плачу, — Кроули слегка отвернулся, вытирая глаза и щеки.       -Обещаю, что не буду, дорогой. Расскажешь мне о своем любимом созвездии? Я угощу тебя булочками, что передала Нина. Она тоже волнуется за твое состояние, между прочим. Так что не думай, что никому не нужен, ладно, Кроули? Как минимум один ангел и один человек тебя обожают.       -Все, перестань говорить подобные вещи, ты же знаешь, что я стесняюсь, — демон свел брови и смахнул с лица прилипшие пряди волос.       Кроули поднялся с пола и суетливо поспешил к кухонному гарнитуру. Он слегка поколдовал, хлопоча над двумя стаканами, в которых через пару минут появилось горячее клубничное какао, и схватил пакет с булочками, принеся все на подоконник, где уже сидел ангел. Поставив рядом с ним согревающий напиток и сладости, демон взял с диванчика теплый плед и укрыл им Азирафеля, загадочно всматривающегося вдаль.       -Ох, благодарю, дорогой, — наконец встрепенулся ангел, кутаясь в ткань.       Кроули обустроился рядышком, но все же не касаясь Азирафеля ни одной частью тела. Он скромно взял стакан, грея о него ладони, и сделал глоток, довольно улыбаясь и наслаждаясь вкусом напитка.       -Мое любимое созвездие, которое отсюда можно увидеть — Змееносец. Довольно символично, не правда ли? Оно тусклое, но в летнее время хорошо проглядывается. В этом созвездии вспыхивала последняя из наблюдавшихся сверхновых в нашей галактике. Представляешь, звезда начинает резко светиться в миллионы раз ярче, а затем медленно затухает. Но в своем разрушении она несет красоту и огромное количество энергии. Словно тысячи миров крушатся, чтобы обрести нечто большее, чем прежняя форма. Иногда я чувствую себя взорвавшейся звездой, будто мне было предназначено потерять обличие и оказаться здесь именно в эту минуту.       Азирафель потерял дар речи, слушая это мечтательное и восхитительное создание, что ему посчастливилось однажды встретить. Кто еще мог с такой любовью рассказывать о звездах и их энергии? Чьи глаза могут гореть столь теплым желтым оттенком и прятаться за темными стеклами очков, когда не хотят выдавать эмоции? Иногда ему тоже хотелось прошептать: «Мой ангел». Но позволительно ли это в отношении Кроули? Временами он терялся в рассказе демона, не способный уследить за всеми небесными линиями и переплетениями, что паутиной разрастались по сизой поверхности над ними. Ему было хорошо от того, что на лице напротив вновь зарождается улыбка, еще еле заметная, легкая и воздушная, но тронувшая уголок губ.       Ангел нервно сглотнул, ощущая, как пересыхает его горло и какой силы нежность разрастается в его груди. Он посмотрел на ладонь демона, что упиралась в подоконник, пока другая рука указывала на небеса. Азирафель подвинулся чуть ближе, по миллиметру подкрадываясь к пальцам Кроули. Когда он уже начал было рассказывать о двойной звезде Сириус, то почувствовал что-то теплое, робко касающееся его мизинца. Это было ощущение шелковистой ухоженной кожи, контрастирующее с прозябающими руками демона, покрывшимися мурашками.       -Ази, что ты…       -Ох, прости, дорогой, мне захотелось прикоснуться лишь на секунду! — ангел виновато отодвинулся, скрывая расстроенное лицо.       -Мне понравилось, — смущенно прошептал Кроули, сгорая от стыда и не зная, как попросить сделать так еще раз. — Мы могли бы иногда…       -Держаться за руки? — попытался договорить за него ангел, выдавая собственное желание за продолжение фразы.       Опешив от предложения, Кроули не моргая разглядывал Азирафеля с ног до головы. Это был один из тех моментов, когда не стоит медлить, так что спустя несколько ненужных раздумий, демон схватил того за ладонь, переплетая пальцы и притягивая к себе. Теперь белесые кудрявые волосы щекотали его щеку, а теплое обрывистое дыхание опаляло плечо, с которого стянулся свитер.       -Упустив её однажды, можно никогда не найти, — прошептал ангел. — Так сегодня сказала Нина о любви. И я чувствую её всем своим нутром, находясь этой ночью в твоей квартире, прижимаясь к груди и держа холодную ладонь. Возможно ли, что не приди я сегодня, мы бы никогда не завели этот разговор и не сделали шаг навстречу друг другу? Кроули, умоляю, будь со мной честен.       -Больше всего на свете я боюсь быть отвергнутым тобой, ангел.       -Мое солнце, разве давал я хоть один повод думать об отвержении? Разве не замечал ты моих влюбленных глаз? Мы пересекались взглядами так часто, что иногда это становилось невыносимо. Я держался, чтобы не сорваться в твои руки, не попросить об объятиях. Наши случайные касания всякий раз пускали росток в сердце, что потом превращался в пышное дерево, полное обожания к тебе. Меня всегда удивляло, как в месте, где мы оказываемся вдвоем, всегда ощущается невообразимая энергия любви. И только спустя года я осознал — мы сами создаем эту ауру своими мыслями и поступками.       -Разве можно было мне подумать, что я достоин места рядом с тобой, достоин находиться столь близко, чтобы чувствовать каждый твой вздох? Пить клубничное какао, рассказывать о звездах, а после держаться за руки. Я словно во сне из которого никогда не захочется выбираться. Скажи мне, ангел, сплю ли я?       -Нет, дорогой, вовсе нет. По крайней мере, ты не в пижамных штанах, — Азирафель улыбнулся своей же шутке и приблизился к лицу Кроули, убирая за ушко вьющийся локон.       -Я навечно твоя путеводная звезда, ангел, — фразы начинали звучать слишком тихо даже для шепота, словно кто-то мог их услышать и помешать.       -Тогда мне суждено быть твоим странником до конца дней нашей вселенной, милый.       Теплый ветерок, сквозивший из приоткрытого окна, унес за собой шлейф легкого поцелуя и крепких объятий, объединяющих неспящие души, связанные так прочно, что рано или поздно им суждено было стать единым целым. Они разделят нимб, крылья, звездное небо и касания, утонут в волшебстве любви, в море своих слабостей и удовольствий. Они выбрали предназначение — верность друг другу в каждую секунду своей жизни. Их существование и есть суть самой любви.