По Велению Сердца

Про Марьяну на деревне много слухов ходило. Поговаривали, мол она связана с черной магией. Чародейка, другими словами. Говорили, что в деревню пришла с плохими намерениями, с жаждой убить и насытиться кровью. Но Ивар в эти слухи не верил. Не верил он и в чародейство и ворожбу, не верил и в Богов. Верил лишь в любовь. Верил в чувства к милой Марьяне. Стояла ранняя осень. Ивар проспал до полудня, после тяжкой работы в поле. Мать его, женщина строгая, но любящая, позволила ему нарушить устои их семьи – вставать с рассветом. Это воспитывалось с раннего детства. «С солнцем просыпаются и Боги наши, — говорил отец, — а только небо темнеет – выходит на охоту нечисть». Ивар не верил. Жил по устоям, но не верил. За столом сидела старушка-мать и завтракала кашей. Аромат стоял во всей избе. -Проснулся, дрема, — улыбнулась она. -Спал бы еще вечность, матушка, да вот работа не ждет, — зевнул Ивар, присаживаясь на лавочку. Есть ему совсем не хотелось. -Надо бы сегодня репу всю вытащить, — женщина потянулась за куском хлеба, — да в подвал спустить. А завтра свеклу собрать… -А потом холода, - закончил за нее Ивар, - зима придет и снова будем скучать вечерами, - вздохнул он. -Поезжай в город. Денег мы с тобой скопили, запасы есть. Поезжай с чистой совестью, милок. Я уж тут справлюсь. А весной, как снега растают –, вернешься домой. Может и невесту приведешь. -А у вас одно только на уме, - фыркнул юноша, — вот возьму, да и уеду в столицу, да буду там наемником. -Боги тебя не простят, так и знай, Иварушка. Отец твой всегда говорил, что человек помрет от того, как живет, - старушка шмыгнула носом, облизала ложку, - ежели по совести, то и помрет с радостью и с облегчением, а ежели с грехом на душе, то ждет его смерть мучительная и страшная. Вспоминай это, сын, коли, прежде чем глупости какие натворить. -Понял вас, матушка, - Ивар поднялся, - пора на работу идти. До вечера не ждите. Но в поле юноша не пошел. Тянуло его к дому, где жила Марьяна, захватившая его сердце. Изба ее стояла у реки, на окраине деревни, окутанная березами и рябиной. Девушка прибыла в деревню прошлым летом в компании немолодого мужчины. Высохшего типа с седыми коротко стрижеными волосами и бородкой. Старухи говорили, что это ее муж, а молодые девушки говорили, что отец. Только вот сама Марьяна молчала. Она была тихой скромной девушкой. До рассвета выходила она к реке и купалась, не стесняясь посторонних глаз, после садилась на коня и уезжала в город, а вечером скрывалась в избе. Многие говорили, что видели вспышки света в окнах, будто колдовство, многие также говорили, что видели, как она старика того в губы целовала, а на следующий день, только покажется старик среди народа, прячет лицо в землю. Мальчик один видел, что губы у него высохли, будто кто всю молодость из них высосал. И сторонятся избы той все, а стоит Марьяне в лавке показаться или на празднике каком – мигом народ выражает свое недовольство. Смелые самые идут на более рисковые шаги. Так на празднике в честь Богини Ветриль закидали Марьяну сучками да грязью. Но Ивар быстро их на место поставил. Укрыл бедняжку своим телом и увел домой, а поганцев тех в тот же вечер отчитал. Те были малолетки. Юнцы, думающие, что им все дозволено. И с той поры все на деревне шептались о дурости Ивара. Но Ивар не слушал. Он не верил ни чародейство, ни в Богов. Верил лишь в любовь. Он увидел девушку, чьи волосы напомнили ему черные тучи перед бурей. Густыми длинными прядями они спадали с ее плеч. Одета она была в простую хлопковую тунику, на солнце просвечивающую ее девичье тело. Босая, она собирала яблоки, упавшие на колючую траву. Никто в деревне не мог позволить себе так срамиться. «Уважающая себя девушка, - поведала мать Ивара, - не позволит, чтобы юноша видел ее с незаплетенными волосами, да еще и в ночной тунике. Это стыд и срам! Если такую девушку повстречаешь, сыночек, беги от нее. Никак она чародейка или перед каждым ноги раздвигает». Ивар отмахнул все мысли. Наблюдал из-за заборчика. Девушка что-то напевала себе под нос, укладывала яблоки красные наливные в огромную корзину, стоящую у ствола яблони. Тут дверь в избу распахнулась. Появился на пороге мужчина. Вид у него был нездоровый. Кожа высохла, губы потрескались, передвигался он медленно, прихрамывая на одну ногу. Не иначе, как болел. Доковылял он до девушки, приобнял сзади и уткнулся в ее черные локоны. Что-то шепнул. Марьяна хихикнула. Обернулась к нему и поцеловала в лоб. «Отец, наверняка, отец, - подумалось Ивару». В поле он работал до заката. Только в небе засияли первые звезды – вернулся домой. Отужинал с матерью хлебом с молоком и уснул на лавочке. Приснилось ему, будто целует он сладкие губы Марьяны. Будто зовет она его, шепчет его имя. На утро прошла по деревне страшная новость – отдал душу свою старик, отец Марьяны, в царство небесное Ирий. Все говорили, но никто не пришел девушку утешить. И чего скрывать, даже Ивар побоялся. Не знал попросту, чего сказать ей. Тогда отправился он в поле, закончить дело свое. Там встретился ему Билун, товарищ его. Остановил его тот и заговорил: -Знаю я, что приключилось со стариком тем, - схватил он Ивара за рукав рубахи, - знаю, что она его погубила. -Своими глазами видел?! – оскалился Ивар, одергивая руку. - Девушка эта невинна, а вы, выродки, поливаете ее дерьмом! -Ослепила она тебя, Ивар. Думаешь, могут чародейки чувствовать любовь или сострадание? Если пойдешь к ней – я тебе не друг боле. -И не нужен мне ты! Никто мне не нужен! И Ивар поступил, как велит ему сердце. Когда на землю опустилась темная ночь, когда выходит из ада нечисть, Ивар пошел к дому Марьяны. А она не спала. В окне горел слабый огонек свечи. Юноша прошел через садик, поднялся по ступеням и постучал в дверь. Услышал мягкие шаги. Сердце его сжалось. Открыла ему Марьяна. Одетая в тонкую тунику и с распущенными волосами, заставила она всем своим видом сердце его трепыхаться. Глаза ее синие блестели в звездном свете, губы дрожали. -Ивар… -Знаешь мое имя? – удивился он. -Только ты проявил ко мне сострадание, - улыбнулась она мягко, - только ты сумел защитить. Я знала, что ты придешь. Я тебя ждала. И тогда что-то закололо внутри. Она впустила его внутрь. По началу все юноше казалось обыденным. Сени, как у всех, завешанные сушеным чесноком и травами, но стоило пройти в горницу, как бросились в глаза Ивару бутылочки и склянки на полках. А заместо печи стоял стол, заваленный книгами, свитками и банками, в которых выглядывали на него мертвые глаза и языки. -Не пугайся, Ивар, - промурлыкала Марьяна, - присаживайся за стол. Я приготовила для тебя ужин. -Не голоден я. Он стоял, как вкопанный на пороге, и продолжал оглядывать комнату. А девушка уже знала, что никуда он не уйдет. -Ты чародейка? – осторожно спросил он, поглядывая за тем, как она расставляет на столе около окна миски и кувшины. -А ты боишься могущественную женщину? – улыбнулась она. - Ты меня спас. Ты, Ивар, теперь мой. Если бы не ты – пришлось бы прирезать кого-нибудь. Но ты пришел сюда сам. Пришел, потому что влюблен. -Я не знал… -Не знал, что я та, кто я есть?! – девушка встала перед ним, скинула тунику. - Я горюю без мужчины, Ивар. Тот был уже стар и немощен. Он отдал мне себя, а в обмен я подарила ему удовольствие. Умер он от моей любви, и ты умрешь, если я захочу. -Глуп я был… Как же глуп… -Ты делаешь то, что велит тебе сердце. - Марьяна подошла к нему, положила холодную ладонь на его грудь. - Ты готов отдаться мне? -Не готов. Я жить хочу, - простонал он, - отпусти меня. Не расскажу я о тебе другим, и ты сможешь уехать. Чародейка засмеялась громко и пронзительно. -Глупец! Кто пришел ко мне однажды, уже не уйдет никогда! Она вскинула руки над головой и глаза ее покраснели. Чародейка наполнила горницу яростным голубоватым светом. Ивар попытался отскочить. Попятился назад, но дверь позади него захлопнулась. Чародейка вцепилась в его горло. Лицо ее превратилось в страшную гримасу. Она не душила его. Держала, шепча слова. Затем схватила со стола яблоко и запихнула в горло. И только свет исчез, Марьяна спросила вновь: -Ты готов отдаться мне? Ивар не думал. Делал он то, что велит ему сердце. -Готов. Мягкими руками она овеяла его тело, вцепилась в губы. Ивар тогда забыл себя. Видел перед собой только ее глаза, слышал ее голос. Он любил ее так, как не мог любить никто из живущих на тех землях. И умер он на руках ее, когда она испила последние силы его. Многие говорили, что Ивар уехал с ней в город, а когда слухи дошли до деревни, что Ивар умер, когда ему и двадцати пяти не было – сразу вразумили, что это от рук той девицы. Сожгли ту избу. Даже жрица из храма вызывали, чтобы деревню очистить от злой магии, да вот только не помогло это. И когда чародейка вернулась спустя время и не обнаружила дома своего – разгневалась и испилила избы все. Люди тогда спаслись не все, а те, кто спасся, век знали, что чародейки зло и погибель.