Когда зимой становится тепло

Хитоми вошла в его жизнь так быстро и неожиданно, буквально свалившись как снег на голову. Что в прошлый раз, что в этот. Он помнил первый раз особенно чётко, и именно поэтому было странно, что он совсем не помнил второй. Помнил, как гулял по уже оформившимся улочкам Конохи в день, когда выпал первый снег. Тобирама до последнего сомневался в идее брата о союзе с Учихами. Хоть он и не отрицал, что союз нужен, но искренне надеялся, что он произойдёт с Узумаки. Он выбрал брату невесту, одну из дочерей главы Узумаки Ашины, которая сразу пришлась по душе Хашираме. Хорошо, что хотя бы свадьба состоялась до того момента, когда клинок Тобирамы настиг Изуну Учиха и порушил все далеко идущие планы. Однако помогло это мало, потому что союз с Узумаки отложили на месяц, но через месяц Мадара согласился на мир, и союз отложился на год, после полного мира с Учиха. Потом еще на два, потому что нужно было строить деревню, дать ей название, выбрать лидера, закрепить ее статус, научить жить в мире соклановцев и самому смириться с мыслью о том, что война с Учиха окончена, и теперь они все союзники. С момента смерти Изуны прошло уже 5 лет, Коноха стоит и уже похожа на поселение шиноби, хотя строительство еще не окончено. Каждый день с разных концов можно было услышать стук молотков по дереву и уже не враждебное переругивание мужчин Сенджу и Учиха. Тобирама никогда не думал, что ему так приятно будет слушать бессмысленные споры о том, кто сует пальцы под молоток, а кто слишком косой чтобы бить ровно. Это было куда лучше, чем проклятия, посылаемые на поле боя. Это был мир. В тот день никто не работал, жизнь в деревне будто остановилась. Первого снега навалило столько, что главной задачей каждого жителя было теперь утеплиться и убрать снег, чем взрослые и занимались весь день. Дети селения считали, что их главной задачей было поиграть в снежки на каждом углу и придумать как можно больше игр со снегом в принципе. Одна из таких придумок вылилась в опасную игру - съехать по заснеженной крутой крыше одноэтажного дома в сугроб. Для детей 5-6 лет уже доставляло проблем забраться так высоко, потому Тобирама, заметив эту игру, сразу пресекал все попытки в нее поиграть. Дети забирались высоко, но пока не всегда мягко приземлились. Сенджу казалось, что он разогнал уже всех желающих покататься с крыш. Отметив, что дети играли вместе, не делясь на Учих и Сенджу, он ощутил то тепло, которое чувствует каждый, кто смотрит на плоды своих трудов. Детский смех стоил того, чтобы зарыть топор войны. - Берегиииись! - услышал протяжный детский крик Тобирама. Он успел среагировать и повернуться, мгновенно поймав упавшую ему прямо в руки малышку Учиха, которая съехала с крыши и метилась, видимо, в небольшой сугроб, который явно ее бы не спас. Тобирама внимательно рассмотрел девочку – на вид не больше пяти лет, темноволосая и глазастая. Типичная Учиха. Тобирама взглянул на крышу дома, с которого спустилась малышка, и оценил крутизну. Не окажись он там, точно бы себе что-нибудь сломала. За день он так спасал уже второго ребенка, и первым был тоже Учиха. Мальчишка по имени Кагами, пытавшийся доказать своим друзьям, что он самый ловкий. Тобирама уже был готов отчитать девочку, как она широко улыбнулась и заговорила первая: - Спасибо, старик. Но я бы и сама справилась. - Я не старик, - опешил Тобирама, не ожидавший такой наглости от этого ребенка. - Но ты же седой, - аргументировала малышка, попеременно смотря на его волосы и воротник, - хороший у тебя мех, под волосы подходит. Тобирама уже собирался что-то ответить, когда к нему подбежала женщина из клана Учиха и выхватила ребенка. Он, не сопротивляясь, отдал малышку, не ожидавшую перемещения, но, когда девочка осознала, что произошло, она крикнула «Мама». Сенджу не был удивлен такой резкой реакции, его еще многие недолюбливали. Что бы Мадара не делал, не так просто было забыть годы войны. Это было применимо и к клану Сенджу, и к самому Тобираме в частности, поэтому он никак не отреагировал на резкий выпад и не спешил осуждать эту женщину. - Не подходи к этому человеку, - сказала женщина своей дочери. - Мама, он поймал меня, когда я ехала с крыши! - Ты ехала с крыши? – строго проговорила Учиха. Девочка сразу погрустнела и поняла, что дома ее за это не похвалят. Друзья, которые подтолкнули ее к этому подвигу, скрылись из виду еще когда ее поймал Тобирама. День складывался не очень удачно. – Мы идем домой. Женщина скрылась, не взглянув на Тобираму, и увела понурую дочь за собой. Уже намного позже он узнал, что этой девочкой была Хитоми Учиха, дочка его давнего оппонента Изуны. Реакция женщины сразу стала понятнее. Тобирама не обращал внимания на эту семью, муки совести его не мучили, и, честно признаться, он вообще забыл о них довольно быстро. Хитоми-химе не отсвечивала, светские мероприятия не посещала и вообще по словам Кагами, которого он позже взял в ученики, была скромной тихоней. А потом оказалось, что у Тобирамы общий ребенок с Хитоми-химе. Видели бы это Хаширама и Изуна. Последний бы, наверное, его убил, и Тобирама, вероятно, даже не сопротивлялся бы. Жить с Хитоми было не сложно. Она не была той бойкой и решительной девочкой как при их первой встрече, но была скромной тихоней, так что Кагами не преувеличивал. Она была младше его в два раза, смущающе молоденькая, худая и хрупкая, потому что воспитывали ее не как шиноби, а как приличную жену. Тобирама не знал, как к ней подступиться, потому что не мог не воспринимать ее ребенком в силу их очевидной разницы в возрасте и того, как хорошо он знал ее отца. И как только он умудрился завести с ней дочь. Но даже при всех этих сложностях, Хитоми не была проблемой. Тихой, робкой и слишком зашуганной, живущей по каким-то неведомым ему правилам, установленным строгой и слишком опекающей ее матерью. Проблемой была ее дочь. Их дочь. Первое, что его позабавило, это имя. Назвать девочку Изуной в честь покойного деда он бы вряд ли когда-нибудь согласился, но ей уже три года и имя ее полностью устраивает. Второе, девочка выглядела как настоящая Учиха. И Тобирама пережил бы это, но она была копией своего деда Изуны в детстве. Настолько, насколько он мог вспомнить внешний вид Учихи. Они по сути росли вместе, хоть и виделись только на поле боя. Хитоми-химе была похожа на Изуну лишь отдаленно, в то время как ее дочь… их дочь была маленькой дедушкиной копией. И, наконец, третье, копией дедушки малышка Изуна была только внешне. Характер у нее был будто дед ее был Конджин. Хотя она еще не могла чётко говорить, за словом в карман не лезла. Оставить без присмотра ее было нельзя, но и терпеть весь день тяжко. Хитоми-химе к проказам дочери относилась снисходительно, будто такое поведение было в порядке вещей, но и стоит признать, что сама Изуна маму слушала хотя бы иногда, в отличие от всех остальных взрослых, которых она не слушала в принципе. Тобирама внутреннее сопротивлялся до последнего, но на контакт с девочкой всё же пришлось пойти. Он был взрослым, на попечении которого было уже два ребенка. Хотя и Хитоми-химе не доставляла проблем как дочь Изуна, принять ее и перестать думать о ней, как о дочери былого врага Изуны было сложно. Это было удивительно, но его совсем не смущало то, что она Учиха. Сначала он думал, что по-настоящему смог смириться с Учихами в селении и даже был готов смешивать с ними кровь, но позже пришел к выводу, что происхождение девочки просто было не худшим из зол. Куда сложнее было принять, что она ему самому годится в дочери, что он на пару лет старше ее отца, с которым по сути вместе вырос на поле боя и потом еще и убил, и что он совсем не помнит, как так получилось, что теперь у них с Хитоми общий ребенок. Ребенок, который доставлял много проблем. Маленькая Изуна была развита не по годам, не играла с ровесниками, не интересовалась составлением цветочных букетов или игрой в прятки и невзлюбила Тобираму с первого взгляда. Последний пункт был самым важным. Тобирама уже не знал, что поделать, хотя детей всегда любил и вполне легко мог найти с ними общий язык, о чем свидетельствовало огромное количество преданных учеников и любовь детей Хаширамы и его внучатой племянницы Цунаде. Сам Тобирама, конечно, тоже был строг и предвзят к девочке, но она тоже во многом виновата в том, что не шла на контакт. Он был уже готов сдаться, устроить наглой девчонке самый настоящий домашний ад, чтобы сломать этот строптивый характер, взявшийся непонятно откуда. Даже Мадара, славившийся своей непредсказуемостью, тяжелым характером и едкой насмешливостью не шел ни в какое сравнение. Смогли же они ужиться в одной Конохе! С мертвой точки отношения Тобирамы и Изуны сдвинул случай. У Кардамы, сына Хаширамы, наконец появился наследник. Маленькая Цунаде-химе с нетерпением ждала, когда в дом принесут младшего братика. Это был первый и единственный внук Хаширамы. Конечно, Тобирама был приглашен на празднование дня рождения малыша Наваки. Конечно, он должен был явиться туда со своей семьей. Конечно, Изуна тоже его семья. Удивительно, но в тот день она была тише воды, пока они шли к Кардаме. Из всех, кто обещал присутствовать на празднике, она знала только Мито, и это было смущающим фактом для ребенка трех лет. Тобирама молча радовался, осознавая, что смущение ей не чуждо. Он, конечно, допускал, что произошло что-то еще, что волновало девочку, но явно Тобирама не был тем человеком, с которым она хотела бы этим поделиться. Возможно, Изуна поделилась бы с Хитоми, но та особо никогда ни о чем своего ребенка не спрашивала, а сама девочка в силу непокорного характера не стала бы говорить. Хитоми не хватало женского и материнского чутья, чтобы уловить настроение ребенка, что в силу ее возраста и опыта было не удивительно. Она хорошо заботилась о дочери в плане обеспечения базовых потребностей, но не имела ни малейшего понятия о правильном воспитании. Воспитываемая строгой матерью, она часто намеренно не наказывала Изуну, что только еще больше баловало последнюю. - Мам, а нам тотьна надо туда ити? – почти четко проговорила Изуна. Тобирама порадовался. Не просто так он работал над ее дикцией, хотя малышка и думала, что он просто издевается. - Конечно, они родственники папы, а значит и твои. - Но я их не наю, - тихо проговорила девочка, жалобно смотря на мать. Стыдно признаться, но Тобирама не всегда достойно мог выдержать этот взгляд. Хитоми-химе, в отличие от него, будто обладала иммунитетом и не реагировала на жалостливые взгляды от слова совсем. - Вот и познакомишься. - Но они зе Сеньжу, - использовала свой последний аргумент Изуна. Только богам известно, сколько за целый день Хитоми выслушала таких отговорок дочери. - Как и ты. Из всех нас, по правде говоря, только я не имею прямого отношения к клану Сенджу. Аргумент был железным, и крыть его было нечем. Дошли они в тишине. Там их встретила Таура, жена Кардамы, и малышка Цунаде, с разбегу влетевшая в своего деда Тобираму. Хитоми хотя и видела всех этих людей впервые после свадьбы, за исключением Мито, которая помогала ей при переезде, быстро освоилась и со всеми нашла общий язык, в то время как Изуна сидела в углу и старалась ни на кого не смотреть. Хитоми на дочь не обращала внимания, болтая то с Таурой и Мито, то нянчась с малышом Наваки, то развлекая светской беседой Кардаму и его младшую сестру. Сам Тобирама проводил время с малышкой Цунаде, которую безумно любил, но с которой в последнее время проводил мало времени из-за свалившегося на него бремени Хокаге и новой семьи. Тем не менее, он постоянно поглядывал на сидящую в углу Изуну и даже пару раз хотел позвать ее, но не решался, боясь, что девочка снова начнет язвить и испортит всем праздничное настроение. Спустя час Цунаде ушла проверить брата, а Тобирама всё же не выдержал и решил подойти к дочери, чтобы хотя бы попытаться привлечь ее внимание. Он присел напротив нее, но девочка продолжала сидеть с низко опущенной головой, будто его и вовсе нет. - Изуна, - тихо произнес он, но ответа не услышал. Тогда Тобирама протянул руку, желая коснуться ее плеча, но она увернулась, и он успел заметить слетевшие с ее щек слезы. Тогда Тобирама решительно подхватил начавшую сопротивляться Изуну на руки и пошел к выходу. Выйдя на энгаву, он заметил, что похолодало, а потому прижал к себе, укутав в свою куртку. Изуна предприняла слабые попытки вырваться, а потом уткнулась носом в его воротник и горько заплакала. Тобирама крепко держал ее, успокаивающе гладил по волосам и спине до тех пор, пока она не успокоилась. Он не знал, сколько они так просидели, но был уверен, но не отпустит ее, пока не выяснит причину ее слез. Когда Изуна немного успокоилась, она высвободилась из его объятий и села рядом с ним. Тобирама, не задумываясь, снял с себя куртку и укутал хлюпающую девочку, чтобы не замерзла. Он не торопил ее, дождался, когда она окончательно успокоится и расскажет, почему плачет, как делали все дети, потому что не могли терпеть и долго носить в себе обиду. Но Изуна удивила его и здесь. Ему уже было пора перестать удивляться. - Падём в дом, - тихо сказала Изуна, перестав шмыгать носом. - Ты расскажешь мне, почему ты грустишь? – попытал счастье Тобирама, уже не надеясь на успех. Изуна долго молчала, и он был уже готов признать, что диалога у них никогда не получится, когда девочка всё же не смогла удержаться. - Не хотю тут быть, я сьтесь тюзая. Я весьде тюзая, - грустно проговорила она. И, к сожалению, Тобираме пришлось мысленно с ней согласиться. Она и правда сильно выделялась среди ровесников и других Сенджу в принципе. Однако он заметил, что и среди Учих друзей у нее не было. Хитоми никогда не оказывала ей больше внимания, чем сама считала нужным, более того, настаивала на том же воспитании, которое получила сама. Тобирама уже сейчас понимал, что сдержанная химе – это не про Изуну от слова совсем. Но Хитоми этого упорно не видела. Наверное, понимая чуть больше других детей, она мечтает о другой семье. Возможно такой же, как у Цунаде, где родители чуть более внимательны к своим детям. Вот, например, Тобирама живет с ней уже больше полугода (и столько всего за это время произошло), но он так и не узнал, когда у нее день рождения. - Она називает тебя детуськой, - тихо сказала Изуна. - Кто? – удивился Тобирама, не ожидав такого поворота событий. - Эта белабысая. - Цунаде? - Дя. Это патамусь та ты седёй? – Изуна волновалась и снова стала хуже проговаривать слова, но Тобирама сейчас не придирался, он понимал, что это тот редкий момент, когда он может хоть немного лучше узнать свою дочь, - када я типя впевые увитела, я тосе лесыла, тьто ты сталик. Тобирама удивился. Сейчас был очень важный момент, и он чувствовал, что после этого разговора многое между ними изменится, если он всё не запорет. - Твоя мама тоже так думала, - усмехнулся он, смотря куда-то вдаль. Куда угодно, но не на Изуну. Нельзя было смущать ее еще больше. - Мама? - Да. Она была чуть старше тебя, когда мы впервые встретились. Тогда она залезла на крышу и скатывалась с нее как с горки, упав прямо в мои руки. - Мама?! – удивилась Изуна, не в силах поверить в это. - Да, - улыбнулся Тобирама, - тогда она мне показалась бойкой, решительной и смелой, прямо как ты. - Мама не тякая, - воспротивилась Изуна, не сводя глаз с отца. - Это сейчас. Тогда была такая. Вы и правда похожи, иначе ты бы не была ее дочерью. Ты тоже вырастешь и будешь немного другой. Все люди меняются, когда вырастают. - А на тибя? – запнулась Изуна, - на те-бя я похозя? – попыталась чётко проговорить она. - Да, - Тобирама позволил себе слегка улыбнуться. Она запнулась, чтобы правильно проговорить слово. Прям как он учил. - И тем это? – девчонка скептически приподняла бровь, скорчив такую мордашку, что Тобираме стоило огромных усилий сохранять невозмутимость и делать вид, что не следит за ее эмоциями, увлечённо рассматривая иву, которую вырастил его брат у пруда с кои много-много лет назад. Он и правда задумался, стараясь найти у них с дочерью общие черты, и, на удивление, это оказалось проще, чем он думал. - Усердием, упорством и неумением отступать. Я тоже думал, что все ровесники тупые, когда был такой как ты. Любил читать и рисовать, хотя мелков у нас не было, только уголь и чернила. Читать было тоже особо нечего: карты, история клана да свитки с техниками. Но я всё равно предпочитал книги играм с другими детьми. - И тозе любил маму бойсе, тем папу? – вызывающе спросила Изуна, желая испортить неловкий для нее момент единения или просто снова уколоть. Тобирама по сегодняшнему дню понял, что Изуна не любит неловких и смущающих моментов. Ничего, что может пошатнуть ее уверенность в себе, поэтому и начинает вести себя еще более вызывающе, а потому не повелся на провокацию. - Да, пожалуй, я действительно любил маму больше, чем папу. Мой отец вел нас на войну, считая, что гибель во имя мести и клана – почет. Он упускал из виду, что мои братья Итама и Каварама были еще слишком малы, чтобы выстоять против взрослых. Особенно Итама. Он запрещал нам даже плакать на их похоронах, - Тобирама сделал паузу, осознав, что эти воспоминания больше не приносят той боли, как раньше. Делиться этим с собственной дочерью было на удивление легко, даже несмотря на то, что дочерью была Изуна. Увидев, что она внимательно его слушает, он продолжил, - так что да, маму я любил больше. Правда, я не помню ее. - Как этё? – удивленно спросила Изуна, и Тобирама, не удержавшись, всё же посмотрел на растерянную девочку. - Она умерла при родах Итамы, я был слишком мал, чтобы запомнить всё четко. С годами стерлось и то, что я трепетно пытался сохранить в памяти. Хаширама говорил, что я очень похож на нее внешне. - А как же катинки? - Какие картинки? - Неть ни одно катинки тоей мамы? - Ни мамы, ни папы. Образ мамы Хаширама унес с собой, вряд ли в Конохе остался хоть один человек, который ее знал и помнит. - Ти ее понишь. - Только имя. - Это отень гусно, - Изуна отвела взгляд и теперь смотрела вниз на свои руки. - Это жизнь шиноби. Я давно привык к утратам. Долгое время у меня оставался только брат. - А тепель у те-бя есть эти люти, дя? - Да. Семья Хаширамы стала и мне семьей. А недавно у меня появились вы с Хитоми. И я клянусь тебе – тогда, много лет назад, когда я поймал такую же бойкую как ты девчушку, катившуюся с крыши, я и не подозревал, что всё так оберется. Но, наверное, это к лучшему. - А ката… ког-да мы унаем? - Что? - К лучему ли это? – снова посмотрела на него Изуна. - Скоро. Очень скоро. Они просидели так еще какое-то время. Тобирама впервые задумался над тем, как много у них было общего и наконец понял то главное, что их объединяло. Одиночество. Хитоми не уделяла особо много времени малышке и до конца ее не понимала, хотя и хорошо о ней заботилась. Он тоже не был образцовым отцом, вспоминая, через сколько всего они с Изуной прошли, начиная от того, как он пытался скинуть ее на Мито под предлогом обучения кандзи и заканчивая тем, как он ее потерял в городе. Изуна, разительно отличаясь от всех, чувствовала себя ужасно одинокой, при том имея полную семью. У нее не было братьев, которые бы принимали ее такой, какая она есть, как это было у самого Тобирамы. Она была вырвана из привычного образа жизни и брошена в чужой клан к чужому человеку, которого должна была называть отцом. Не много ли для трехлетки? И хоть сложно было терпеть ее характер, он должен был. Он умный взрослый. Кто вообще говорил, что с детьми легко? Может ему всегда было легко, потому что это были не его дети? - Пойдем я познакомлю тебя с Цунаде? Она тебе понравится. - Падём, - Изуна вздохнула так, будто на своих плечах несла тяжкое бремя, но всё же поднялась и, ухватившись двумя руками за его воротник, пошла назад в дом, таща на себе слишком большую куртку. - А волотник я у те-бя забилу. - Вот уж нет. -Это мы исе пас-мо-тлим, - бросив куртку на пол, она решительно направилась к Цунаде, схватив его за штанину, видимо желая, чтобы он подошел и официально их представил. Ближе к зиме пришлось отдать ей воротник, новый точно такой же она брать отказывалась, так что новый пришлось оставить себе. Но это было не страшно. Страшно было, когда с первым снегом он выходил из резиденции Хокаге после тяжелого рабочего дня, а его дочь со всей скоростью катилась с крутой крыши и кричала «Ловиии». Среагировал он скорее по инерции, спасибо рефлексам шиноби. Весь ужас ситуации он прочувствовал, когда осознал, что на земле не было снега, слишком мало его выпало, и оставался он только на крышах. У девчонки было два выхода – либо приземлиться ему в руки, либо на землю и что-нибудь себе сломать. Он уже приготовился ее отчитывать, когда она, хитро улыбаясь, как делал ее дед в былые времена, изучив новый маневр, который собирался использовать против Тобирамы на поле боя, произнесла: -Это была пловелка на леакцию. - Проверка на реакцию. Ну как повтори 50 раз, - скорее по инерции сказал он, всё еще не отойдя от шока. Изуна из вредности повторила около 15 раз, потому что остальное надо заслужить. Ему уже было пора перестать удивляться. Но дети всегда знают, как удивить своих родителей.