Театральщина

Театр имени Майи Плисецкой — самый знаменитый и выдающийся театр во всём Советском Союзе, собравший в своих стенах лучших из лучших актёров и балерин заслуживших всесоюзное признание и любовь. В честь открытия нового сезона на обновлённую постановку «Война и механизмы» с изменённым составом живых актёров были приглашены: высшая власть во главе со Сталиным, что лично согласился поприсутствовать, знаменитые политологи и деятели науки, вместе с главой Предприятия 3826 — Сеченовым Дмитрием Сергеевичем и его верным подопечным — Сергеем Нечаевым — спец агентом П-3. Чуть прохладный вечерний август встречал гостей театра порывами ветра, вскидывая полы выходных костюмов и развевая волосы и платья уважаемых дам с мужьями. Само здание светилось переливающими диодами и лампами, приходясь в нынешний момент самой яркой точкой на территории всего Предприятия. Сталин, прибывший вместе с несколькими комиссарами, охотно общался с представителями науки и товарищем Сеченовым, расспрашивая о продвижении коллективизации. Нечаев примерно ошивался возле своего начальства, поглядывая за его безопасностью. — Не переживайте, Иосиф Виссарионович, процесс создания обновления и внедрения Коллектива идёт в наилучшем темпе, — Дмитрий Сергеевич размеренно разговаривал с начальством, ходя рядом с ним по освещённой тёплым светом бетонной платформе, медленно перетекающей в ступени, ведущие в театр. — Как только всё закончится, Вы узнаете об этом в самом срочном письме. Сталин внимательно выслушивал речь Сеченова, не перебивая, ибо комментарии здесь были излишни, проходя вместе с ним и остальными прибывшими в распахнутые двери здания и оказываясь в просторном фойе, продолжая изредка почёсывать усы, кивая головой, когда его о чём-то спрашивали. Полутёмное пространство в красных тонах приятно отсвечивало искусственными лампадами, придавая особый шарм сегодняшнему вечеру. Гости разбредались по разным сторонам, угощаясь шампанским и тарталетками с икрой, беседуя на разные отрешённые темы или забавляясь Рафику, нахмурено ходящему по залу во фраке и бабочке. Сеченов уже отделился от компании из верхушки, отходя ближе к коридору ведущим к залу в компании своего телохранителя, успевшего взять со стойки пару бокалов с игристым. В другой же части театра шумела репетиция, повторяя все слова, движения и в общем и целом компоновку и ход спектакля. Ласточкин напыщенно наблюдал за работой инженеров в последний раз настраивающих железных балерин, съедая взглядом спину особо старательного программиста, носившегося от одного робота до другого как ужаленный. Живые же актёры тренировались в стороне под руководством Стефана, хотя, судя по его внимательному взгляду в сторону Петрова, сгорбившегося над металлическим корпусом, они уже давно были сами по себе. Екатерина Муравьёва ходила вдоль ряда новых балерин и балерунов и, гордо подняв голову, но смотря на них без капли презрения, громко и чётко произносила названия тех или иных па и движений, наблюдая за выверенным исполнением их танцорами. Все девушки и парни уверенно стояли на мысочках пуант, выполняя всё, что говорила мастер, также гордо смотря вперёд. Один из новеньких и ещё не проверенным временем этого театра балерун — Михаэль Штокхаузен, (сбежавший) приехавший в Союз из Германии, — что имел «честь» стоять первым в шеренге, с особым рвением и уверенностью повторял движения вслед за словами мастера. Михаэль мог вполне себе посоревноваться и с самой Екатериной в правильности исполнения и технике танца будь у него такая возможность, настолько чисто и верно он вставал в нужные позы, делая очередной пируэт или выпад. — Господа, — обратилась Екатерина Владимировна к танцорам по окончанию разминки. — Теперь приступаем к работе в парах или единоличного, у кого это входит в постановку, — взглянув на висевшие на стене часы постановила. — Пятнадцать минут на отработку и общий сбор около сцены. Все танцоры в секунду разбежались по свободным местам на сцене, кто с партнёром, кто в одиночку. Михаэль встал чуть ли не на самом краю перед оркестровой ямой, уверенный в своих силах и идеальности исполнения, неспеша прогоняя в голове все свои движения. "Па-де-бурре, фуэте, аттитюд, пятая позиция, фуэте, антраша, пятая позиция," - как шли мысли, так и двигалась тело Штокхаузена по краю сцены, сосредоточенно повторяя и повторяя движение за движением. "Публика сегодня весьма интр'игующая," — мимолётно подумал мужчина, замечая на входе в зал высокую фигуру, агрессивно поправляющую костюм. Нечаев, матерясь себе под нос, под напором толпы позади, стоял чуть ли не в дверном проёме, с двумя бокалами шампанского в одной руке, второй дёргая свой пиджак за край в попытке нормально его усадить на себе и при этом не пролить алкоголь на него же. "Блятская хуета блять, как же меня заебал этот костюм, вот нахера он существует." В конечном итоге отчаявшийся Сергей расстегнул пуговицы, оставляя пиджак просто висеть на плечах, не замечая заинтересованный взгляд одного из балерунов. Пятнадцать минут пролетели незаметно и все участники спектакля собрались перед сценой, слушая напутственную речь мастера, пока кто-то из программистов огребал за кулисами от разгневанного Ласточкина. — Господа, сегодня премьера для высокопоставленных гостей, так что, надеюсь, вы понимаете всю ответственность возложенную на вас, — Екатерина сидела во втором ряду, облокотившись на спинку кресла впереди, чуть постукивая каблуком. — Если что-то идёт не так, вы не подаёте вида и продолжаете спектакль, ясно? — Все синхронно кивнули. —Замечательно, тогда пятиминутная готовность, скоро звонок. Первый звонок раздался всего через пару минут, позволяя гостям пройти в зал и занять свои места. Сталин, политики и учёные расположилась на балконе и ложах, занимая лучшие места в театре, не пытаясь разбрестись по отдалённым местам — всё-таки обсуждать постановку удобнее сидя рядом. Дмитрий Сергеевич, забравший свой бокал у Сергея, и плетущийся вслед за ним Нечаев со своим, безмолвно выражавший ненависть к тому, что ему пришлось сюда идти, но не подавая вида перед людьми, сели ближе к сцене, как раз таки решив уйти от возможных и явно им не нужных разговоров во время спектакля. — Дмитрий Сергеевич, — счастливо улыбаясь и растягивая гласные чужого имени произнёс подбежавший к академику Стефан в компании хмурого невысокого парня в рабочем комбинезоне, — как я рад, что вы всё-таки согласились прийти на мою новую постановку. Сеченов уважительно пожал руку худрука, показав жестом Нечаеву, что всё в порядке и можно спокойно сидеть на своём месте в ожидании начала. Сергей послушно плюхнулся на бархатную обивку, поправляя ненавистный тёмный пиджак. "Вот и нахуя меня сюда тащить было, Дмитрий Сергеевич, блять, что за хуйня, могли бы Близняшек взять своих, им то поебать куда топать, ебучие пироги," — мысленно возмущался мужчина, отпивая шампанское и нервно трогая звёздочку на левой перчатке большим пальцем. Второй звонок заставлял пришедших, наконец, оторваться от буфета с его угощениями и пройти в зал, чтобы точно не опоздать. Ласточкин уже успел испариться вместе со своим компаньоном обратно за сцену, оставляя Сеченова в покое. Академик облегчённо вздохнул, удобнее устраиваясь в мягком кресле и подбадривающе хлопая по плечу Сергея, отрешённо глядящего на занавес. — Сынок, всё в порядке? — Поинтересовался Дмитрий Сергеевич, складывая руки на груди. — Да, — Нечаев качнул головой, возвращаясь из своих мыслей обратно в театр, — да, всё нормально, Дмитрий Сергеич, просто я не особо люблю такие мероприятия, понимаете. — Понимаю, Сергей, но Близняшек сюда в зал не пустили бы, как бы я не упрашивал Стефана, — мужчина неопределённо махнул ладонью. — К тому же с тобой и обсудить происходящее можно. Нечаев хмыкнул, криво улыбаясь. "Ладно, тогда понятно почему вы меня сюда потащили, блять. Один - ноль, Дмитрий Сергеевич." Третий звонок загнал всех опоздавших на свои места, давая выступающим последнюю минуту на подготовку. В зале начали раздаваться одиночные хлопки, которые подхватывали остальные гости, в конце концов перерастая в совместные громкие овации, приглашающие наконец начинать спектакль. Как только оркестр издал первые ноты, аплодисменты прекратились, позволяя музыке окутать зал. Тишина прерывалась тихим звоном треугольника и голосом скрипок. Занавес медленно открывал вид на задымлённые декорации и стоящего среди них актёра. Рассказчик развернулся, делая несколько шагов по сцене и поднимая с неё потрёпанную куклу. – Война прошла, оставив тлен. Не видно ни людей, ни роботов, Ведь многих похватали в плен, Убив в них коммунизма идеологов... Мужчина передвигался по сцене, в стихах произнося пролог, пока на сцену выходили танцоры и останавливались на своих местах. Оркестр тихо нагнетал атмосферу, подстраиваясь под монолог рассказчика. Гости замерли в ожидании нового действа на сцене. —...Так как же было раньше всё? Как шла война и механизмы рвали? Как был до армии приказ наш донесён? Как мы своё господство доказали? Пламенно завершил рассказчик, грянула музыка и актёр скрылся за кулисами, давая начало балетному эпизоду. Живые балерины ловко перемещались по сцене, изящно обходя декорации, тонко выражая весь замысел постановки. Их железные партнёры плавно двигались в своём запрограммированном танце, точно исполняя все строчки кода. Их общие партии восхищали зал, желающий аплодировать до мозолей на руках и кричать "браво" до сорванных голосов. После сцены балета всегда начинался эпизод с актёрами, быстро развивая события спектакля, следуя выверенному сценарию и выученным действиям. Нечаев невидяще смотрел за двигающимися людьми на сцене, не зевая чисто из уважения к поглощённому спектаклем Дмитрию Сергеевичу. Казалось бы уже ничего не могло бы хоть как-то привлечь внимание скучающего спец агента, но эпизод на сцене снова сменился и на её край встал Михаэль, посмотревший Сергею чуть ли не в самую душу тёмными глазами. Нечаева внезапно как водой окатило, а взгляд сам по себе залип на кудрявой макушке, то и дело грациозно мелькающей в разных частях сцены. Ему даже начало нравиться то, как двигался этот мужчина, а мысли стали съезжать куда-то не туда и Сергей ущипнул себя за руку, возвращаясь в прежнюю плоскость. Сердце предательски громко сделало кульбит, когда карие глаза по-лисьи зорко врезались в заворожённые голубые, при очередной короткой остановке. Нечаев опустил взгляд, упираясь им в бокал, перебирая пальцами тонкую ножку. Михаэль ухмыльнувшись в поклоне, закончил свою партию и послал воздушный поцелуй Сергею, всего на секунду поднявшего глаза, мгновенно смутившись и отведя их. Остальная часть акта прошла как в тумане, размываясь на фоне шумом оркестра и чужих аплодисментов. Занавес опустился, знаменуя начало тридцатиминутного антракта. Дмитрий Сергеевич чуть толкнул, ушедшего в себя агента, рукой, сообщая ему, что уйдёт к каким-то там учёным из Финляндии, приехавшим на спектакль, и что он может заняться чем-нибудь своим. Нечаев кивнул, благополучно прослушав половину информации, продолжая пилить взглядом то уже давно пустой бокал, то красный занавес, за который ушёл тот мужчина, прокручивая в голове чужие взгляды и, мать его, воздушный поцелуй. "Каков пиздец," — раздражённо вздохнул Сергей и потёр глаза пальцами, решаясь всё-таки немного пройтись по театру и вышел из зала. За сценой же происходила перестановка декораций и настройка балерин на следующий акт, не без проблем разумеется, — какой-то инженер, обойдёмся без фамилий, перепутал коды, чем вызвал неразбериху среди множества людей оказавшихся рядом с роботами, за что тут же отхватил от Ласточкина. Впрочем, проблему почти сразу решили без особых травм, не считая затылка одного конкретного программиста. До конца антракта оставалось не более пятнадцати минут, но многие актёры вместе с танцорами успели разбрестись чуть ли не по всему театру, ища то-ли общения с властью, то-ли чего-то перекусить в буфете, в основном всё же кантуясь в курилке у чёрного хода. Покинув зал, Нечаев пошёл по прохладным коридорам театра, свернув куда-то за сцену, смотря только лишь себе под ноги, что в итоге привело к тому, что он заблудился. Настороженно оглядывая однотипные двери вдоль стен, Сергей бесшумно двигался по проходу, пару раз попытавшись заглянуть в комнаты в поиске кого-нибудь, кто смог бы его отправить обратно, но все они оказывались закрытыми. После недолгих блужданий от двери к двери, одну из них мужчине всё-таки удалось открыть, но картина представшая за ней, заставила тут же её захлопнуть. Сердце снова быстро заколотилось, на что Нечаев громко выругался и его мат, эхом отразился в полу тёмном лабиринте коридоров. В комнате послышался смех и быстрые шаги к выходу. Дверь тихо приоткрылась и оттуда выглянула растрёпанная голова парня в расстёгнутом комбинезоне, который, оглянувшись по сторонам, быстро втянул Сергея за расслабленную конечность в помещение, опрокидывая в чужие руки, тут же скрываясь за захлопнувшимся путём отхода. Если бы Нечаев мог что-то понять, он бы что-то сделал, но он ничего не понял и поэтому только мигал глазами, смотря на мужчину державшего его в своего рода объятьях. Тот лишь по-лисьи ухмылялся, сощурив глаза и рассматривая свой живой груз, не произнося и слова. Сергею, смотрящему на него чуть сверху, мужчина показался очень красивым, за что Нечаев в любой другой ситуации себя бы придушил, но сейчас было как-то наплевать и он, неловко наклонившись, приблизился к чужому хитрому лицу, чмокая куда-то в щёку. Михаэль хохотнул, пихая покрасневшего Сергея в плечо, на что тот дёрнулся и отступил на пару шагов назад. — Как же так, товар'ищ, мы даже не знакомы, а вы уже целоваться лезете, — Штокхаузен комично упёр руки в бока, сминая ткань пиджака. – Не по пр'авилам этикета получается. Нечаев растерялся. Вот что-что, а диалоги вести ему по обыкновению не приходится — работа не располагает к разговорам. Михаэль рассмеялся ещё громче, глядя на совсем уж потеряного и красного Сергея. — Не пер'еживайте, товар'ищ, с кем не бывает, — успокаиваясь и смахивая слезу с щеки, немец положил руку на крепкое плечо майора. — Меня зовут Михаэль, а вас? — Сергей, — мужчина попытался смахнуть с себя дурацкую покрасневшую маску, приобретая хмурый вид. — Прошу прощения за оплошность, не подумав сделал. — Всё нор'мально, — Шток расслабленно улыбнулся, отходя к столику с напитками, наливая пару бокалов вина. — Я между пр'очим хотел вас найти после спектакля и видите как складывается судьба. Выпьете? — Не откажусь, — Сергей немного оживился, принимая из тонких рук бокал, отпивая и тут же умудряясь подавиться. — Я тоже вас хотел...кхм...найти. Михаэль умилённо сощурил глаза, прокручивая в пальцах тонкую ножку хрусталя, глядя на такого потерянного по обыкновению грозного Нечаева. Ему определённо понравился этот мужчина и он им постарается завладеть за пятнадцать минут. — Может пр'исядяте тогда, м? Как там говор'ят в Р'оссии... В ногах пр'авды нет? — чуть смеясь произнёс балерун, садясь на небольшую софу у стены и подзывая агента рукой. Тот как ни странно послушно подошёл, устраиваясь рядом в какой-то зажатой позе, чтобы ненароком не задеть Михаэля своими лапищами или ещё чем. Тот заметил попытки Сергея сжаться в точку на маленьком диванчике и решил начать действовать. Время медленно тикало и план ждал своего полнейшего исполнения. Штокхаузен ловко вынул из пальцев снова зависшего Нечаева бокал, ставя оба на туалетный столик. Агент не успел ничего возразить, как руки немца оказались на его бёдрах, сминая плотную ткань тёмного костюма. — Михаэль, — предупреждающе прохрипел Сергей, цепляясь руками за подлокотник и плечо мужчины, пока он осторожно, но ловко бродил рукой по крепкому торсу. — Чш-ш, Сер'гей, я знаю зачем вы хотели меня найти, так что пр'осто наслаждайтесь, — быстро прошептал на ухо Михаэль, тут же оказавшись сидящим перед Нечаевым на коленях. — Никто об этом не узнает, в этом я могу вас увер'ить. Это место хр'анит и без того много. Промычав что-то невнятное по поводу этих самых секретов или просто так, Сергей оставил попытки восприпятствовать Михаэлю сделать то, что он хочет. Штокхаузену такой расклад пришёлся по душе. Он и не надеялся, что будет так просто завладеть таким мужчиной. Пробравшись руками к ремню, немец расстегнул кожаный жёсткий лоскут и ширинку, в скором времени стянув брюки до колен, обдавая каждый сантиметр бёдер холодным дыханием, пытаясь получить от Нечаева какую-нибудь реакцию. Тот лишь слегка подрагивал, прикрыв глаза, пока в голове бурлила каша из множества противоречивых мыслей, но судя по реакции тела, ему явно начинало нравится происходящее. Опустив руки на чужие колени и утроившись между ними на полу, Штокхаузен поцеловал выступающую коленную чашечку, медленно проводя языком выше, добираясь до края нижнего белья. Подумав с пару секунд, подтянулся выше, облизывая пресс под задравшейся рубашкой, рукой оттягивая резинку трусов и обхватывая член в кулак. Послышось задушенное сопение и в кудрявые волосы погрузилась широкая ладонь, грубовато перебирающая лакированные локоны. Михаэль ухмыльнувшись провёл несколько раз кулаком вверх-вниз, забираясь под рубашку холодными пальцами, пересчитывая рёбра по бокам. Сверху вырвался рваный стон и немец, почувствовав лёгкое давление на затылок, опустился ниже, проводя языком по открытой налившейся головке, нарочно задевая её зубами. Всего одно касание и у Нечаева сорвало все тормоза. Когда Сергей начал буквально вбиваться в горло Штокхаузена жёсткими оттяжными толчками не помнили оба мужчины, что в этот момент не имело никакого значения. Михаэль, послушно поддаваясь ладони на затылке, насаживался на крупный член до упора, не успевая даже продохнуть на совсем мизерных остановках. Содраное горло неприятно жгло и на глаза наворачивались мелкие слёзы, но немец упорно стоял на трясущихся коленях, держась за чужие бёдра, чтобы совсем уж не рухнуть на Нечаева. Мелькающие под веками искры сводили с ума как и горячее горло Михаэля, обволакивающее нежную кожу и проступающие венки, до сведённых пальцев ног. Всего через пару минут Сергей излился в податливую глотку, выпуская мужчину из жёсткой хватки, тут же подхватывая его и впиваясь губами в покрасневшие губы Штока. Балерун не успевая реагировать на все действия с его персоной только и смог ткнуться в чужой рот, проглатывая остатки семени. За дверью послышался первый звонок на второй акт и быстрый топот ног, так что мужчины отстранились друг от друга глупо улыбаясь. — Сер'гей, я думаю нам стоит потор'опиться, — картавя ещё больше чем обычно прохрипел Михаэль слазя с чужих ног и отходя к столику, прихорашиваясь у подсвеченного зеркала. — Согласен, — продолжая улыбаться углами губ протянул Сергей, пытаясь стереть с лица все признаки бурной деятельности. "Хоть бы Дмитрий Сергеич не был настолько догадлив". Натягивая штаны и приводя себя в чувства в оставшиеся пару минут до начала спектакля Нечаев вырвался из гримёрки вытягия за собой за руку Михаэля, громко смеющегося над полным абсурдом ситуации и облизывающего припухшие от поцелуев губы. Расставшись около коридора к сцене, Штокхаузен грубо поцеловал Сергея в последний раз, отправляя его в зал с намёком на продолжение встречи после спектакля, тут же убегая за кулисы слыша второй звонок. Екатерина Владимировна точно будет злобно смотреть на запыхавшегося Михаэля весь оставшийся акт, но тому как-то всё равно, ведь из первого ряда зала на него устремлены смущённые синие глаза, в сопровождении понимающих карих рядом.