***
В день последних съёмок. После громкого «Стоп. Снято!» все экстрасенсы, что собрались кучнее около Марата, расслабились, выдыхая. Это была их последняя съёмка перед небольшим перерывом. Все начали расходиться, разговаривая кто с кем. Дима повернулся в сторону, где стоял Олег, планируя поговорить с ним, но увидел, как тот мило беседовал со старшим братом. Решив не беспокоить, он не в первый раз за этот вечер улыбнулся, умиляясь ими. Чернокнижник медленно двинулся со съёмочной площадки, направляясь в гримёрку. Через несколько минут Олег нагнал его, проходя мимо, но Дима окликнул друга: — Олег! — M? — медиум развернулся на пятках. — Всё хорошо, да? — туманно спросил Дима, но тот сразу понял, о чём идёт речь. — Да, хорошо. Теперь хорошо. Спасибо тебе, ты очень помог. Я очень благодарен, — медиум положил ладонь на плечо друга, немного сжимая его. — Обращайся, — весело сказал чернокнижник, широко улыбаясь. — Пойдём, что ли, в гримёрку? — Пойдём, — сказал Олег, кивнув.***
Двумя днями ранее. Трое экстрасенсов, только что прибывших из Башкирии, вышли из самолёта. Марьяна покинула аэропорт первая, попрощавшись с братьями. Олег, не желая находиться в компании Саши, тоже направился к выходу из здания, параллельно набирая Диме. Чернокнижник первым пришёл медиуму на ум, когда тот обдумывал, с кем он может просто посидеть, просто рассказать, просто пообниматься. Парень ответил почти сразу и, судя по его весёлому голосу, был рад звонку Олега. — Да, привет. Вы уже вернулись? — Вернулись. Услышав не самый весёлый нрав друга, на несколько секунд Дима замолк. — А чё такой мрачный? — Дим, ты не занят? Можно я приеду? — Не занят, приезжай, конечно! — сказал Матвеев заботливо-переживающим тоном, понимая, что что-то случилось, и снимая с плеч Шепса хоть какой-то маленький камешек. — Спасибо, Дим. Буду минут через двадцать, — более нежным голосом произнёс Олег и сбросил трубку. Медиум вызвал такси, добрался до квартиры друга, как и предполагалось, в точно назначенное время. — Проходи, — Дима открыл входную дверь и отошёл в сторону, пропуская Олега. Только переступив порог, Шепс прильнул к Матвееву прямо в его тёплые объятия, ведь так в них нуждался всё испытание, всё время после него. Он представлял, как сделает это, мысленно успокаивал себя тем, что Дима сможет поддержать. На контрасте горечи и появившегося тепла на душе, слёзы подступили предательски близко, глаза защипало, и, не желая вот так сразу встревать, Олег сильнее вжался в плечо друга, скрывая их. Так они простояли достаточное время — столько, сколько нужно было Шепсу. — Прости, я, наверно, тебя отвлекаю, — выпрямившись, Олег посмотрел Диме в глаза — с досадой, виной, разочарованием. — Нет, всё нормально. Я на гитаре играл и телик смотрел. Бездельничал, короче. Ты не отвлекаешь, честно. Пойдём. Парни прошли в гостиную, расположившись на диване. — Ты только что с дороги? — Прямо с аэропорта. — Вау, — Дима вскинул брови, — Почему? Олег вымученно посмотрел на друга, не в силах сказать и слова об этом испытании из-за кома не только в горле, но и по всему организму. — Давай чай сделаю? Или кофе? Ещё, вроде, какао было. — Давай кофе. — Окей, ты сколько ложек сахара добавляешь? — Две. — Сейчас, — сказал Дима и соскочил с дивана. Олег обернулся, провожая Матвеева взглядом, потом огляделся, подмечая, что за его несколько визитов квартира стала ощущаться максимально уютной, от чего становилось спокойней. Через минуту Дима вернулся с двумя чашками кофе, улыбнувшись Олегу, как только поймал его взгляд. — Держи, — Матвеев аккуратно передавал кружку, усаживаясь на то же место со своей. — Аккуратно, горячий. — Спасибо, — Шепс снова улыбнулся, чувствуя, как в присутствии Димы тревога исчезает. — Комфортненько, да? Олег кивнул, отхлёбывая глоток горячего кофе. Жар в момент разлился по организму, стало тепло, захотелось улыбаться. Надо признать, Дима действовал на Шепса, как успокоительное. В тишине они пили кофе, то и дело поглядывая друг на друга, улыбаясь. — Сейчас лучше? — спросил Матвеев, мягко забирая пустую чашку из рук Олега. — Да, спасибо, Дим. Лучше. — Мы можем поговорить о том, что случилось? — Наверно, да. Я постараюсь. В ответ Дима сел поближе к Шепсу, немного развалившись. Он смотрел на друга с готовностью выслушать, не перебивая. Олег вздохнул. — Мы поехали, точнее полетели в Башкирию. До испытания было очень круто, мы веселились, балдели, смеялись. Даже поплавать успели, — Олег говорил глядя вниз, изучая поверхность дивана, но услышав, как Дима тихонько выдохнул, поднял глаза, увидев, что тот улыбается. Но Шепс сново приковал взгляд к дивану, хоть и такая ободряющая улыбка на него хорошо подействовала. — Потом мы проводили один ритуал. Выбивали друг друга из себя, если кратко. Уже там началась какая-то фигня с Сашей. Мы спорили, в какой очерёдности пойдём — он не отступал, я не отступал. Но это фигня, ты потом посмотришь. А дальше… А дальше Олег рассказал про устрашающую деревню висельников, про версию Марьяны, Саши и про свою. Про то, какими они оказались разными, про кладбище, про поведение Саши там, про то, как оно пугало, раздражало и заставляло волноваться одновременно. Про месиво всех этих эмоций, которые в конечном счёте, когда они летели обратно, превратились в опустошение, разрастающееся с большой скоростью. На этом моменте его голос предательски дрогнул, тревога снова подкатила к горлу, образовывая ком. Дима, уже нахмуренный, накрыл ладони Олега своими, ощущая, насколько те холодные. — Ты не замёрз? Давай ещё кофе сделаю? Или плед принесу? — Нет, всё нормально, это от… — Шепс не успел закончить — его голос потерялся окончательно, переходя в тихие рыдания, которые Олег пытался подавлять. Он наклонился к плечу Димы, зарываясь в его ключице, будто прятал слёзы. — Всё хорошо, Олеж, ты не в Башкирии, не в том селе, ты здесь, в Москве, в моей квартире, со мной. И больше никогда туда не поедешь, будешь только со мной, ладно? — одной рукой Матвеев обхватил спину друга, второй поглаживал его волосы, убирая прилипшие к лицу прядки. Он положил подбородок на макушку Олега, а когда тот зарыдал ещё сильнее, прижался щекой, перемещая и вторую руку на спину, обхватывая друга сильнее. — Всё нормально, тебе нужно поплакать. Олег в свою очередь цепко сомкнул Диму в объятия, прижимаясь ближе. Какое-то время они сидели так — Олег горько рыдал, а Дима поглаживал его где только можно, постоянно произносив какие-то слова поддержки по типу «я рядом», «я с тобой», «я не брошу тебя» и «всё пройдёт». Со временем Шепс начал успокаиваться, Матвеев разомкнул свои объятия, но оставил руку на его плечах, а второй держал ладонь Олега в своей. Медиум, всё так же облокачиваясь головой на плечо Димы, смотрел в одну точку стеклянными глазами, полностью опустошённый и обессиленный. — И всё таки ты холодный. Сейчас принесу плед, — Матвеев аккуратно встал с дивана, на минуту оставляя Шепса одного. — Вот. Он укрыл Олега одним концом коричневого тёплого пледа, уселся на то же место и другим концом укрылся сам. В этот раз Шепс поднял ноги на диван, подгибая коленки и обнимая их. Дима повернулся к нему, положил руку на плечо, привлекая внимание. — Олеж, — промурлыкал Дима с жалостливыми нотками в голосе. — Дим, — в тон ответил медиум. — А вдруг мы не помиримся? А вдруг Саша расстроился хуже меня? А вдруг… — Хуже тебя нереально расстроиться, — усмехнулся Матвеев, но поймал пустой взгляд Олега. — Хочешь чего-нибудь? — тише добавил чернокнижник. Шепс отрицательно помотал головой, в тот же момент поменял позу на более расслабленную, откидываясь на спинку дивана с тяжёлым вздохом и сильнее кутаясь в принесённый Матвеевым плед. Дима подполз ближе к Олегу и тоже зарылся в одеяло. — Олег, — более твёрдо сказал чернокнижник. — Знаешь, что я могу тебе сказать не как экстрасенс, который предвидел дальнейшую развилку, а как человек, который достаточное количество времени общается с тобой, Сашей и следит за вашими взаимодействиями? То, что вы помиритесь и забудете об этом испытании. Это произойдёт само собой, потому что вы простите друг друга или, не знаю, притянитесь, может. Вы как свет и тьма, как холод и тепло — не можете существовать друг без друга. Правда, не настолько разные, а наоборот, похожи, но сути не меняет. Вы пообижаетесь, потоскуете, соскучитесь и помиритесь. В любом случае всё будет хорошо. Просто поверь мне. А осадок от тяжёлого испытания пройдёт, если ты, например, сходишь в душ, — Дима широко распахнул глаза, вспомнив об этом. — Так ты же только что с дороги! Бегом в душ! Давай-давай! — чернокнижник согнал Олега с дивана, улыбаясь. Он начал шутить, ведь увидел то, что другу стало легче от его слов поддержки. Шепс всё ещё выглядел заплаканным, но улыбался, с наполовину пустыми глазами, но улыбался, с тихим смехом вставая с дивана. Матвеев действительно сильно воздействовал на него, успокаивал поднимающуюся бурю негативных эмоций одним лишь присутствием, а поддерживая тактильный контакт и вовсе вселял умиротворение. — Топай, я сейчас полотенце и одежду принесу, — сказал Дима и упорхнул в другую комнату. В ванной Матвеева Олег скинул с себя футболку и джинсы, оставаясь в одних боксёрах к моменту возвращения Димы. Зайдя в ванную, предварительно постучав, он положил одежду на небольшой шкафчик. — Вот, — Матвеев подошёл к другим заставленным полкам, указывая на бутылочки.— Шампунь, гель. Бери, что нужно. И, Олег, — он повернулся к Шепсу, дотрагиваясь до его плеча, в то время как сам Олег стоял не шевелясь, немного смущаясь. — всё хорошо. Если вдруг станет плохо, я буду на кухне. Приготовлю что-нибудь, ты, наверно, голодный. В общем, я рядом. — Спасибо, Дим, — Шепс нежно улыбнулся, получая такую же улыбку в ответ. Матвеев покинул ванную комнату, оставляя друга наедине с собой. Заходя в кабинку душа, облокачиваясь на холодное стекло, включая холодную воду, давая стекать тонким струйкам по взъерошенным волосам и оголённому телу, Олег не чувствовал ничего, кроме облегчения и яркой любви к Диме — пылкого чувства быть с ним, контактировать, благодарить, обнимать, может, даже целовать. Матвеев действительно сильно воздействовал на друга, оставляя после себя лишь позитивные эмоции и ничего больше. Навязчивые мысли встали на задний план, Олег был будто в куполе, а они за ним, лишь отдалённо слыша их. Он снова придался тому воздействию Димы на себя, позволил побыть себе в безопасности, ощущая себя в куполе, а за ним — все проблемы и навязчивые мысли. Шепс слышал их приглушённо, фоном, будто они находились на дальнем плане. Холодный, а потом тёплый, чтобы согреться, душ, удивительно быстро привёл в форму. По предположениям Олега — всё из-за знакомой упоительной энергетики Димы, потому что через какие-то десятки минут Шепс вышел из ванной комнаты — с мокрыми волосами, в футболке Матвеева, что пришлась ему почти по размеру, в его же штанах, с полотенцем на шее, распаренной кожей и румяными щеками. Глаза из-за тёплой воды нормализовались, не осталось ни единого следа слёз, кроме тех же наполовину пустых глаз. Зайдя на кухню, Олег сразу увидел друга, стоящего у плиты. Судя по тарелкам, куда он накладывал макароны, Дима уже заканчивал. Старший обернулся на шорох, то есть на Олега, и улыбнулся. — Мог не торопиться. — Да я и не торопился. — Ну ладно, давай кушать садись, — Матвеев поставил на просторный стол две тарелки с приготовленной им едой, рядом друг с другом, на одной стороне. Олег в это время подошёл ближе, сдержанно усаживаясь на табурет. На свой Дима плюхнулся с размаху, сразу приступая к макаронам, в отличие от Шепса, что первые несколько минут просто перекладывал их с места на место. — Не любишь макароны? — прервал установившуюся тишину Матвеев, глядя на смотрящего в одну точку друга. — М? — опомнился Олег. — А, нет, всё нормально, спасибо, — пробормотал Олег. — Чего не ешь тогда? — Блин, мне так неловко, что я так внезапно ворвался к тебе, заставляю ухаживать за собой, лелеять, жалеть. Уверен, я ужасно мешаю, так что прости, я, наверно… — Никуда ты не пойдёшь, — перебил Шепса Дима, в миг становясь серьёзным. Олег вопросительно уставился на друга. — Ты не ворвался ко мне, а, как минимум, предупредил и спросил, можно ли приехать. И ты не заставляешь ухаживать, ты просто нуждаешься в поддержке, Олеж. Если бы я не хотел тебя поддержать, давно бы выгнал, да и какой из меня друг, если я не испытываю желания помочь, когда тебе это нужно. Не накручивай себя ещё больше, просто расслабься и отдохни. А ещё поешь, — Матвеев протянул руку с распахнутой ладонью Олегу, глядя на него с надеждой, что тот согласиться, останется, просто отдохнёт после эмоционально тяжёлого испытания. По виду Шепса можно было сказать, что он колебался между вариантами дальнейших событий. — Я точно не нагружаю тебя? — Точно, Олеж, — заверил Дима, почувствовав, как тёплая ладонь накрывает его сверху, несильно сжимая. На лице Олега тоже появилась неуверенная, слабая улыбка. — А сейчас поешь. — Разве на ночь не вредно есть? — с улыбкой на лице попытался увильнуть Олег, но друг его поймал: — Не отлынивай давай, — улыбаясь в ответ, Дима похлопал Шепса по спине, вставая со стула чтобы помыть свою тарелку. Через несколько минут и Олег доел свою порцию, подходя к раковине. — Давай, я помою, — Матвеев выхватил тарелку, включая воду. — Дим, — укозрительно произнёс Олег. — Олег, — в тон другу сказал Дима, делая точно такое же недовольное выражение лица, однако в миг снова заулыбался. — Ну нравится мне о тебе заботиться, понимаешь? Это не значит ничего серьёзного, за что тебе нужно меня сильно благодарить. Это просто дружеская забота, поддержка, порывы, понимаешь? Олег тяжело вздохнул, как бы принимая своё поражение. Он раскрыл руки в стороны, пожимая плечами. — Можешь заботиться, сколько влезет. — Наконец-то, — улыбаясь, Дима взъерошил волосы друга. — Пошли в зал? Можем что-нибудь поделать или посмотреть. — А… я могу лечь спать? — неловко спросил Олег, глядя в пол. — Да, конечно! Я постелю тебе в комнате, соседней с моей, пошли. Олег кивнул, неспешно шагая за Матвеевым. Всё остальное время, когда Дима менял постельное бельё на кровати, а Шепс наблюдал за ним, когда Матвеев зашторивал окна, укладывал друга в постель, обняв, снова утешив, едва заметно поцеловав в мочку уха, Олег думал, как же сильно не хочет оставаться без Димы, искал все возможные поводы прилипнуть к нему и не отлипать до завтрашнего утра, а то и дольше, но никак не мог придумать такого. А здравым рассудком и вовсе понимал, насколько дико это может казаться с его стороны. Шепс хватался за все действия, что ранее совершил Матвеев, за каждое прикосновение, пытаясь напитаться внутренним спокойствием от этого. — Ты устал и самое верное решение — это поспать. Не забывай, что я рядом. За стенкой, в соседней комнате. Доброй ночи, Олеж, — Дима последний раз провёл ладонью по предплечью Олега, сидя на краю кровати, перед тем как уйти. Он не закрыл дверь — оставил довольно большое пространство открытым, из которого в тёмную комнату проникала тень света. Матвеев явно не собирался спать и это почему-то успокаивало. С Димой Шепс чувствовал себя в безопасности. Чувствовал тепло, искренность намерений, реальное беспокойство и желание поддержать. Только с ним он ощущал именно это — то, что требовалось после эмоционально тяжёлого дня. Только он мог дать это, не требуя ничего взамен. Олег хватался за эти мысли как мог, игнорируя все негативные картинки, всплывающие в голове, сильнее кутался в тёплое одеяло, однако чувство комфорта ушло вместе с Матвеевым и остро чувствовалась его нехватка. Здравый рассудок задавался вопросом: чья именно нехватка? Но сегодня для Шепса понятия Дима и комфорт были несильно различимыми. Пролежав в кровати, ворочаясь, около часа, Олег окончательно растерял внутреннее чувство безопасности, сдавшись тревожным воспоминанием. Они проникли в его сознание, пропитывая каждый миллиметр, доводили до очередных слёз, дрожи в коленках. Живот будто стянул обруч. Даже та самая успокаивающая полоска света погасла, из-за чего в комнате повисла непроглядная темень, угнетая только сильнее. Оставаться наедине с собой стало совсем невыносимо и в миг ослепляющая, разрезающая пространство мысль пронеслась в голове Олега. Нашёлся реальный повод пойти к Диме. Медленно Шепс поднялся с кровати, на дрожащих ногах доплёлся до комнаты друга, хотя, плестись особо долго и не пришлось. Дверь была приоткрыта, но не так сильно, насколько была открыта у самого Олега. Он легонько постучал костяшкой пальца. — Да, Олеж? — ответил Матвеев ещё до того, как Шепс открыл дверь, заходя в комнату друга. В комнате было достаточно светло для душевного успокоения Олега из-за ночника, а сам Дима лежал в кровати с телефоном в руках. — Что такое? Иди ко мне, — Матвеев отложил гаджет, садясь и протягивая руки вперёд — как бы призывал к объятиям. Так же медленно Шепс прошёл до кровати, аккуратно садясь туда, откуда Дима отодвинул одеяло, но снова положил, укрывая друга. Увидев мокрые полоски слёз на лице Олега, Дима стёр их большим пальцем, не спрашивая повторно, что случилось. — Дим, — заскулил Шепс, обхватывая руками худощавое тело. — Чёрт, прости, я бы мог догадаться, что наедине с собой тебе будет тяжело. Надо было сразу лечь ко мне, ну чего ты не сказал? — одной рукой Матвеев приобнимал друга за пояс, а другой гладил по голове, успокаивая. — Можно я побуду с тобой? Я хочу спать, но как только закрываю глаза, сразу вспоминаю всё то, что произошло. — сказал Олег и едва слышно добавил: — А с тобой так хорошо. — Можно, конечно. Давай сюда, — Дима снова упал на подушку, притягивая за собой Шепса. Матвеев довольно улыбался, когда Олег удобно устроился рядом, обнимая. Он снова взял телефон, поставив яркость экрана на минимум. — Не мешает? — Нет, нормально. — Доброй ночи, Олеж. — Д... — начал Шепс, но запнулся. — Блин, ты же не ложишься спать. Матвеев снова улыбнулся, поглаживая предплечье друга. Успокоившись от присутствия Димы, Олег уснул почти сразу, едва успев насладиться сладким запахом и теплом друга. Тот в свою очередь долго лежал, перебирая тёмные волосы, изучая, а потом поглаживая выразительное лицо и шею. Переступив порог четырёх утра, Матвеев и сам лёг спать, аккуратно опускаясь на подушке ближе к другу, обнимая его в ответ. Дима слышал размеренное дыхание Шепса, ощущал его спокойствие, мысленно прикидывая, как его сохранить и завтра.***
В день последних съёмок. Парни стояли на улице, перед зданием готического зала, прощаясь друг с другом. — Сегодня все обнимаются, может и мы и тоже? — в шуточной форме спросил Олег, однако через секунду уже оказался в тёплых объятиях Матвеева, внутренне ликуя. — Я, надеюсь, лично у нас не будет перерыва до осени? — Не будет, конечно, — улыбнувшись, сказал Дима. Он мило щурился на солнце. — Так что пиши, встретимся как можно скорее.