Дружеская дружба с моим другом

В дружбе с привилегиями много плюсов. Можно не париться о ЗППП или слитых нюдсах, не тратить деньги на свидания и не подбирать слова, а говорить прямо о любых фантазиях, и всё — без ебли мозгов. Красота, да и только. И Арсений искренне не понимает, в какой момент он свернул не туда.   Началось довольно банально: с неумения дружить с омегами. К себе подобным абсолютно не тянуло, и Арсений, забив на стереотипы, тусовался с альфами. Не пытался на них походить или, наоборот, флиртовать напропалую (ладно, всякое бывало), просто смирился с тем, что в их обществе ему комфортно. Появился Эд, а потом и Руслан — абсолютно непохожие, но гармонирующие с его кукухой. И вроде всё шло хорошо, однако вскоре он понял: никто из потенциальных партнеров не готов мириться с таким кругом общения. Арсений, конечно, говнился, обвинял в недоверии и предрассудках, но это не особо помогало.   Решив не прогибаться под изменчивый (хотя скорее консервативный) мир, он не отказался от друзей. Но и парня себе не нашел. Когда на горизонте появлялся ухажер, эти двое вели себя как суки и постоянно портили всю малину. Свой выпендреж они называли «братской заботой». Арсений в гробу видал такую заботу, — и в порнухе, но застревать в стиральной машине не собирался.   Шутки про совместный секс лились рекой, а потом, в лучших традициях тиктока, пранк вышел из-под контроля. «But bro… I don't think it's a joke anymore» стало актуальным как никогда. Течка Арсения очень на это повлияла: в самый неподходящий момент они с Эдом оказались заперты в одной квартире. Причем в квартире Руслана.   Это случилось после очередной гулянки, которую сам Руслан проигнорировал. Клуб закрылся, но в мятежных головах играло гимном «Show must go on», поэтому Эд и Арсений внаглую завалились к нему домой. Тот на уговоры не поддался — ему, видите ли, рано вставать, — но разрешил остаться на ночь. В жестокой алкогольной схватке победил коньяк, и спустя час они вырубились на диване. Утром Руслан закрыл их на ключ и спокойно свалил на работу, а дальше всё пошло по наклонной из-за сбитого цикла.   Арсений проснулся весь потный и горячий, не до конца протрезвевший, да еще и с влагой между ног. Тело Эда среагировало раньше, чем тот успел очухаться.   И не то чтобы они не могли себя контролировать — могли, просто не захотели. У Арсения был недотрах размером с Юпитер, а Эд в целом легко подбивался на любую херню. Их диалог вышел весьма коротким:   — Бля…   — Да похуй. Погнали.   — Серьезно?   — Мне норм, если тебе норм.   Руслан, вернувшись с работы, знатно офигел от стоящего в комнате запаха секса.   — Вы что, трахались на моем диване?   — Ага.   — Какая мерзость.   Арсений удивился, что всё осталось по-прежнему — без неловкости и «нам надо об этом поговорить», — но потом последовал примеру Эда и забил. Раз им двоим (и Руслану, который сетовал на разврат в стенах квартиры, но больше ничего против не имел) было комфортно, то зачем раздувать из мухи слона.   Правда, Арсений думал, что они ограничатся одним разом. Но спустя неделю Эд пришел к нему на киновечер — и нет, не ограничились. Это повторялось снова и снова, с честного «хочешь?» и прямого «хочу». Они не были парой и не обсуждали моногамию, лишь однажды Арсений попросил, чтобы Эд не трахал кого попало во избежание венерических соцветий, но тот закатил глаза, мол, у него нет времени ебаться со всеми подряд.   Секс по дружбе оказался удобным вариантом для них обоих. А потом случился Руслан.   Без течек и алкоголя (ипотек, мам и кредитов) — они просто притянулись в один из вечеров, причем Эд сидел рядом. Арсений до сих пор не знает, что стало толчком. Или их с Эдом шутки в духе «присоединишься?» и вечные ответы «может, в другой раз», или расставание Руслана с очередной омегой, или всему виной ретроградный Меркурий — не особо важно, если двое не против. Или даже трое — черт знает, как правильней сказать. Тройничка у них не было.   Арсений думал, что и не будет, да и не планировал. И поначалу всё шло хорошо, но затем появились какие-то мелкие обиды: Руслан и Эд могли посраться на пустом месте, как два деревенских петуха. Чем дольше он пытался понять причины, тем чаще приходил к выводу, что это банальная ревность. Не из разума — из инстинктов. Альфы конкурировали, сами того не замечая, и ни в какую не хотели признавать, что их общение скатывалось в маразм.   Тогда Арсений, устав быть парламентером, предложил секс втроем. А они взяли и согласились.   Теперь он нервно теребит прорезь на коленке, попутно размышляя, что не стоило, наверное, надевать такие узкие джинсы. Будет из них вылезать — скрючится буквой «зю» или вообще завалится на спину как черепаха.   И вот откуда взялось это тупое смущение?   Он уже был с ними обоими. И знает, как ведет себя Эд. Знает, что тот вспыльчивый, но абсурдно нежный, что в его лексиконе соседствуют «ну же, кись» и «ебать от тебя башню сносит», что он обожает слушать стоны и брать со спины. Руслан другой. Он выбирает секс лицом к лицу, смотрит внимательно, цепко, почти не издает звуков — напирающий и тяжелый, как асфальтный каток, лежать под ним просто великолепно.   С Эдом они могут напиться до зеленых соплей, а потом жарко и громко сношаться (иначе и не назовешь). С Русланом — только на трезвую, но даже так он из Арсения умудряется всю душу вытрахать.   Один пахнет чем-то древесным, второй — алкогольным (иронично).   Они дружат уже сколько, года три? Четыре? А спят — вместе, но не вместе, — почти семь месяцев. Нет причин паниковать, всё хорошо. Однако Арсений волнуется. Первым к нему в спальню заходит Руслан: изучает спокойным взглядом, расстегивая манжеты и воротник рубашки. Замирает возле стены. Арсений следит за каждым его движением.   — Переживаешь?   — Есть немного, — признает он хрипло.   — Можем отменить.   — Не надо, я в порядке.   Руслан выгибает бровь:   — Уверен?   — Да уверен он, — раздается из коридора, и спустя секунду в комнате появляется Эд. — Че ты к нему пристал.   В руке, покрытой темной вязью татуировок, бутылка вина. Он ловит взгляд Арсения:   — Будешь? Для храбрости.   — Нет, — перебивает Руслан.   — Ты че, арбузер, что ли? Сам пусть решит.   Арсений смотрит на Руслана: тот разочарованно поджимает губы.   — Я против, Арс. Если это имеет значение.   — Эй, — он подползает к нему по кровати и мягко сжимает руку, — я знаю, что у тебя с этим сложно… — Спасибо одной долбанутой омеге, которая после пьяного секса пыталась обвинить его в изнасиловании и грозила судом. — Но здесь все свои, всё хорошо. Я просто сделаю пару глотков, никто не будет напиваться.   С Эдом можно спорить до охрипшего горла, потом страстно мириться, а потом снова спорить, но с Русланом подобная тактика не прокатывает. Его агрессия никогда не приводит к сексу — только к холоду, молчанию и дистанции, поэтому и разговаривать с ним нужно иначе.   Уметь друг друга успокаивать — одна из самых важных вещей, которой они обучились за эти годы. Никто так не ладит с кукухой Арсения, как Эд и Руслан, причем каждый в своей манере.   Вот и сейчас Руслан смотрит с каменным лицом, что-то ищет в глазах напротив и, наконец, смягчается.   — Ладно, не хочу душнить.   — Та у тебя это на автомате, — хмыкает Эд, сделав большой глоток. — Ой, всё, не лупись на меня так, дырку просверлишь.   Арсений, глядя на них, не может сдержать истерический смешок.   — Что? — спрашивают они одновременно, повернув к нему головы.   — Да я просто… подумал, хорошо, что мы в итоге решили переспать. Иначе б уже давно друг друга поубивали к чертям собачьим.   Эд зубасто улыбается и снова пьет из бутылки; Руслан дергает уголком губ.   Арсений забирает вино и, устав упираться коленями в кровать, садится на пятки. Смотрит на альф снизу вверх, пока алкоголь щиплет горло, оставаясь сладостью на языке, и не может понять, как он докатился до тройничка с лучшими друзьями. И почему не пытался все эти годы построить нормальные отношения? Постоянно выбирал каких-то мудаков, а если и нет, то бросал первым, уходил, жаловался на отсутствие искры, а Руслан и Эд поочередно утешали его фразами в духе «всему свое время» и «та он конченый говножуй, забей вообще».   Почему, кстати, они не нашли себе омег? Неужели не было нормальных кандидатов?   Когда кто-то из них последний раз ходил на свидание — месяца три назад, больше?   Они вообще хоть раз встречались с кем-то с тех пор, как окунулись в секс по дружбе?..   — Дядь, че с лицом?   — Да я просто… задумался.   — Опять? Ты бы пореже этой хуйней занимался.   Руслан усмехается реплике Эда:   — Согласен. Посмотри на этого полудурка: он мозгами вообще не пользуется и живет себе припеваючи.   А может, их вообще не существует? Может, Арсений их выдумал и на самом деле уныло дрочит в палате с мягкими стенами?   А может, уже хватит вина на пустой желудок?   — Ну харэ, присосался прям, — Эд, видимо, умеет читать мысли (еще одно доказательство в пользу того, что Арсений бредит). — Делись давай.   Руслан раздраженно вздыхает, но не спорит. Принимается снова расстегивать рубашку: пуговица за пуговицей ныряет в петли, и полы расходятся, обнажая кожу. Красивый.   — Ты чего залип?   — Красивый, — повторяет Арсений вслух, на что тот хмыкает:   — Уже развезло?   Верно. Они обычно не говорят друг другу комплиментов. Ну… Руслан не говорит. У него вообще с этим туго. Зато Эд во время секса болтливый — хуй заткнешь (иногда буквально).   — Ебать ты ханжа, — отзывается тот, убирая бутылку на тумбу. Одним быстрым движением он стягивает толстовку, под которой ничего нет, а потом, прыгая на ноге, снимает и шорты. Под которыми тоже ничего нет.   Руслан, глядя на весь этот перформанс, выгибает бровь:   — Что, уже?   — А че кота за тестикулы тянуть?   Тестикулы. Подцепил из лексикона Арсения, потому что они всё равно неизбежно влияют друг на друга.   Эд, абсолютно не стесняясь, залезает на кровать и ложится по правую руку. Он единственный, кто здесь обнажен, но его это явно не парит. Руслан неспешно тянет с плеч рубашку, вешает её на спинку кресла. Расстегивает ремень, глядя Арсению в глаза, — давлеюще, как умеет только он.   — Мы состаримся, пока ты из своих шмоток вылезешь, — фыркает Эд и мягко толкает Арсения коленом. — Кись, иди сюда. Он еще не закончил с выебонами.   — Не зарывайся, — рычит Руслан.   — Да я только начал.   Арсений закатывает глаза и еле слышно стонет.   — Прекратите. Или мы трахаемся, или вы продолжаете трахать мозги друг другу, третьего не дано.   Воздух, наполненный запахами альф, становится гуще, тяжелее. Руслан шумно выдыхает и, вопреки ожиданиям, не идет к ним, а садится в кресло.   — Начинайте без меня, я пока посмотрю.   — Но…   — Мне так будет проще втянуться.   — Ладно, — Арсений, последний раз кинув на него неуверенный взгляд, отползает к Эду. Ложится на спину и вытягивает руки по швам, не зная, куда их деть.   — Ну че ты как покойник? — тот усмехается, но смотрит нежно, с теплом. — Давай ко мне.   Арсений послушно протягивает ладонь, чтобы зарыться в ежик коротких волос. Эд, не став медлить, сразу накрывает его губы своими. Сначала мягко, но потом по нарастающей — дразнит языком, целует всё глубже и глубже, заставляя выгибаться и тянуться следом.   — Лучше?   — Да.   Татуированные пальцы ложатся на шею. Слегка сжимают. Он вообще любит всего Арсения сжимать, жадно давить на кожу, оставляя синяки-отпечатки. И засосы. У него на отметках какой-то сдвиг, и Арсений ни разу не против, если это можно скрыть одеждой.   Эд скользит губами по нижней челюсти, переходит на шею. Лижет — широко и мокро.   — На хуй твою футболку, — шепчет он, поддевая края и оглаживая талию. — И джинсы тоже. Снимай.   Они в четыре руки избавляются от одежды. Оказавшись голым, да еще и под таким же голым Эдом, Арсений, сгорая от неловкости, кидает взгляд на Руслана. Но Эд кладет пальцы на подбородок, возвращая всё внимание себе.   — На меня, — говорит он тихо, но твердо, и Арсений послушно смотрит ему в глаза.   Рука скользит по груди и животу: медленно, едва касаясь. Опускается на полувставший член.   — Раздвинь ноги, — просит Эд и, дождавшись, когда колени разъедутся в стороны, ныряет пальцами ниже яиц. Собирает смазку, массируя вход. — Уже течешь, да, кись? Молодец. — Он прочищает горло и произносит на порядок громче: — Слышишь, Белка? Он намок.   — Не называй меня так, — звучит раздраженный голос Руслана, затем кровать прогибается под весом его тела. — Арс, порядок?   Арсений несколько раз кивает — быстро и запыханно, словно стометровку бежал, — и косит взгляд на Руслана.   — А вы… нормально?   — Да.   — Мне вообще заебись.   Руслан уже успел раздеться. Его твердый член прижимается к бедру Арсения: видимо, времени даром не терял, успел подрочить, глядя на них с Эдом… От этого ситуация становится и кринжовей, и горячее.   — Ну… Кому верх, кому низ? — спрашивает Эд со смешком, но Руслан кривится:   — Ты мясо разделываешь или что?   — Охуел? Да я его заласкаю с головы до ног, а от тебя слова доброго не дождешься.   — Парни, — встревает Арсений, — вы реально хотите посраться? Сейчас? Эд хмыкает и, ничего больше не сказав, опускается поцелуями по груди и ребрам; обводит кончиком языка пупок и смещается ниже, чтобы потереться щекой о член. Арсений давится вдохом, когда он берет в рот головку.   — Тебе этого не хватает? — шепчет вдруг Руслан, потянув пальцами за подбородок.   — Чего?   — Ласки.   — Я не… — Арсений осекается, потому что на самом деле да. Не то чтобы он ждет чего-то слишком сопливого, но… — Всё нормально.   Руслан обводит внимательным взглядом его лицо и, наклонившись, шепчет в самые губы:   — Ты красивый, Арс. Очень.   Он целует — мягко и влажно, смешивая их слюну, медленно касаясь языком. Это контрастирует с движениями Эда, который, закинув ноги Арсения себе на плечи, сосет туго и быстро. От полярных ощущений хочется выгибаться и скулить. Стон сам вырывается из горла, когда Руслан начинает вылизывать соски и поочередно дразнить их пальцами: то сжимать, то слегка оттягивать. Давить на острые вершины.   — С-стойте, — хрипит Арсений, мелко дрожа. — Перерыв. Иначе я скоро кончу.   — Кончай, — отвечают они одновременно, и он едва сдерживается, чтобы не спустить Эду в рот.   Однако надолго его не хватает, потому что тот отсасывает с таким усердием, будто за это доплачивают, да и жалящие поцелуи Руслана не помогают устоять. Запахи смешиваются, проникают в каждую клетку тела, и Арсений пропитывается ими насквозь: сейчас он всецело принадлежит альфам и ощущает себя как никогда правильно — и эта мысль толкает его за грань.   — Умница, — раздается голос Эда, который, успев отстраниться в последний момент, смотрит, как сперма падает горячими каплями на живот. Похвала бьет прямо в пах, член дергается с новой силой. — А тебе такое нравится, да? Хороший мальчик.   Арсений надеется, что на утро не вспомнит весь этот пиздец или хотя бы не сгорит от стыда.   — Перевернись, — командует Руслан. — Да пусть отдышится, ну. Ты его заебешь раньше времени. — Нет. — Рука плотно проводит по груди, поднимается к плечу и тянет, заставляя сменить позу. — Он справится. Да, Арс? — Д-да.   — Молодец.   И вот опять. Блядская хуета.   Арсений кое-как укладывается на живот и почти сразу получает шлепок по ягодице. Ладонь тяжелая — явно Руслан.   — Выше, — требует тот, устроившись позади.   Эд же перебирается к изголовью, садится, вытянув ноги по бокам от Арсения. Упирается в спинку кровати. Поняв, что от него требуется, Арсений встает в коленно-локтевую. Взгляд падает на возбужденный член: головка крупная и влажная, темно-розовая, так и просится в рот.   — Хочешь? — спрашивает Эд и, получив кивок в ответ, улыбается: — Тогда возьми.   Арсений опускается к его паху, трется щекой. Узел у основания уже формируется — большой, плотный, охуенно распирающий изнутри. Арсений облизывает губы и приникает к головке: высасывает каплю смазки, прикрыв глаза от удовольствия, а потом давится стоном, когда Руслан, бегло огладив вход, вставляет палец.   И почти сразу — второй. Они проникают абсолютно легко.   — Ну как там? — спрашивает Эд, побуждая открыть глаза. Сам он, однако, смотрит не на Арсения, а на Руслана.   — Явно готовился, — отвечает тот, поддевая края третьим пальцем.   — Да, Арс? — татуированная ладонь гладит по щеке. — Готовился? Ты такой молодец.   Попробуй тут, блядь, без подготовки. Это секс с двумя альфами — Арсений не идиот, чтобы наивно верить, будто в первый раз всё пройдет без боли. Он не только сто часов торчал в душе, но еще и растягивал себя самым большим дилдо из своей коллекции. Но, стоит признать, игрушка всё равно не сравнится с двумя членами. По крайней мере, в теории.   На практике тоже очень хочется узнать, но он немного боится за свою жопу.   — Я… — Арсений сбивается с мысли, когда Руслан проникает в него тремя пальцами и разводит их в стороны.   — Че там? — нетерпеливо спрашивает Эд, как мальчишка, которому не видно самого интересного, потому что забор слишком высокий. — Он мокрый?   — Да, — отвечает Руслан, давя на нежные стенки.   — Сильно?   — Почти как в течку, — он вытаскивает пальцы с характерным влажным звуком, заставляя Арсения покраснеть до лопаток.   — Охуенно. — Эд переводит взгляд вниз. — Слышишь, кись? Аж хлюпает.   Не в силах это всё выдерживать, Арсений жмурится и снова сосет, позволяя члену скользить по языку почти до горла. Сверху раздаются одобрительные стоны и сбивчивая похвала, и он течет еще больше.   Руслан сжимает то одну, то другую ягодицу, хлопает с оттяжкой — кожа становится горячей, наверняка розовой. Он продолжает растягивать чувствительные края и осторожно добавляет еще один палец.   Их в Арсении уже четыре — и это ощущается пределом. Но не успевает он взволнованно возразить, как Руслан убирает руку и толкается в него головкой: медленно, сантиметр за сантиметром погружается внутрь. Арсений замирает с членом во рту и стонет, когда Руслан прижимается узлом, а потом, надавив, проникает до упора. И если в течку кноттинг приводит к оргазму, то сейчас никакого облегчения нет.   На глаза набегают слезы.   — Тормози, — хрипит Эд, но тот уже и сам замер. — Кись, больно?   Арсений дышит через нос — рвано, громко — и со стороны, наверное, выглядит так, будто у него вот-вот начнется истерика. Взяв себя в руки, он отстраняется от Эда и качает головой.   — Нет, я… Может, немного. Просто… не знаю. Запаниковал.   Руслан заводит руку ему под грудь и тянет на себя с тихим «иди ко мне». Арсений послушно подается, чтобы прижаться к нему лопатками и уткнуться головой в висок. От перемены позы член давит с новой силой, но боли почти нет.   — Как ты? — шепчет Руслан, лаская пальцами низ живота.   — Нормально.   — Не ври.   — Я не вру, — он трется носом, вдыхая запах волос — успокаиваясь, заземляясь.   Руслан стирает костяшкой влажный след на щеке.   — А это тогда откуда?   — Запаниковал, — повторяет Арсений. — Но сейчас всё в порядке.   — Если ты чего-то не хочешь — говори, — он мягко целует в уголок губ. — И если, наоборот, хочешь, то тоже говори, Арс. Только не терпи.   — Хорошо.   Что ж, первый раз вряд ли мог быть идеальным. Но, слава богу, им хватает мозгов обсуждать всё вслух.   — Поменять позу? — предлагает Руслан, и Арсений, прислушавшись к ощущениям, качает головой:   — Пока… вот так, ладно?   Он кидает извиняющийся взгляд на Эда, но тот лишь поднимает ладони на манер белого флага:   — Я без претензий вообще, развлекайтесь. У меня отсюда шикарный вид.   Татуированные пальцы ложатся на член. Опускаются ниже, слегка оттягивают.   Арсений, глядя на то, как Эд дрочит, прикусывает губу и подается назад бедрами. Руслан тяжело выдыхает ему в затылок, выходит и опять толкается, но в этот раз до узла. Притирается, давит на края. Дразнит или осторожничает — неважно, у Арсения всё равно спирает дыхание от удовольствия.   Его обнимают обеими руками, гладят по груди, ребрам и животу, то и дело сжимают талию и целуют в шею. Движения тягучие и слишком плавные, и Арсений, не выдержав, просит:   — Быстрее.   Руслан ускоряется и звонко шлепает по ягодице, вынуждая зашипеть сквозь зубы.   — Перебор?   — Еще. Он снова шлепает и жадно сминает половинки, разводит их в стороны, сильнее натягивая края ануса. Член Арсения поднимается, но до полноценного стояка далеко: прошло слишком мало времени.   И даже если он не кончит еще раз — плевать, и так хорошо, рядом с Русланом и Эдом, а еще лучше — зажатым между ними, разделенным на двоих, насаженным на их члены.   Арсений ловит воздух губами, задыхается, что-то скулит, пока Руслан врезается в него опять и опять, позволяя узлу оказаться глубже, но в последний момент выскользнуть. Смазки много: или организм сходит с ума от тройничка, или же сбился цикл и через пару дней начнется полноценная течка. Но, слава богам, не сейчас. Не хотелось бы пропустить все эмоции в гормональном бреду.   — Эд, — зовет он пересохшими губами. Тот смотрит в глаза, продолжая себя ласкать. — Может… тебе помочь?   Охуенно коряво, молодец.   Эд ухмыляется:   — Ну помоги.   — Встанешь на колени?   — Без проблем.   Руслан замедляется, позволяя Арсению податься вперед и облизать головку члена. На языке солено и пряно; запахи двух альф наполняют грудь. Ему бесконечно нравится принадлежать им обоим.   Эд толкается в рот, Руслан толкается сзади, и Арсений по инерции движется то к одному, то к другому, ощущая, как смазка стекает по бедрам, а на губах копится слюна. Он знает, что они смотрят на него, чувствует на себе их взгляды — ревнивые, жадные, но вместе с тем нежные, будто всегда были вот так — втроем.   Эд придерживает его за подбородок, цепляет уголок растянутого членом рта. Хочется, чтобы не осторожничал, трахал со всей силы — до саднящего горла, — но он лишь кладет ладонь на щеку и хрипит:   — Нормально?   Отстранившись на секунду, Арсений подавляет стыд и просит:   — Хочу жестче.   Эд выгибает брови и говорит с весельем:   — Слышал, дядь? Не отставай.   Руслан ничего не отвечает, но переключается на рваный темп, выходит полностью, а потом засаживает на всю длину. Эд берет Арсения за волосы, чтобы было удобнее трахать в рот, и толкается особенно глубоко — аж слезы выступают на глазах.   — Бля, не переборщил?   Арсений лишь мычит, цепляясь за его бедро, чтобы не вздумал останавливаться. Тянет на себя. Эд всё понимает: ускоряется, достает до самой глотки — челюсти болят от того, как широко приходится их раскрывать, чтобы принять вместе с узлом. Но Арсению нравится. Слезы стекают по щекам, и чужие пальцы ловят их, втирают в кожу.   — Пиздец, ты такой красивый, я хуею.   Собственный член жмется к животу — абсолютно твердый и требующий внимания. Арсений уже тянется рукой, чтобы подрочить, но внезапно Руслан отстраняется и мягко хлопает его по бедру:   — Продвинься вперед.   — Куда?   — К Эдику. А он пусть ляжет на спину.   — Еще раз назовешь меня Эдиком, я тебя отпизжу.   Арсений закатывает глаза, потому что даже сейчас они не могут обойтись без своих вечных перепалок. Впрочем, пока это не мешает им трахаться, нет смысла орать.   Эд ложится и тянет Арсения к себе: сажает на бедра, проезжаясь членом меж ягодиц. Руслан давит на лопатки, заставляя прижаться к татуированной груди, а сам снова пристраивается сзади.   — Ты же любишь лицом к лицу, — сипит Арсений, когда тот гладит спину.   — Ну… сегодня мы все делаем что-то необычное.   — Пиздабол, — хмыкает Эд. — Ему просто нравится всё контролировать.   — Не без этого.   — Ого, вы даже согласны друг с другом, — усмехается Арсений, но почти сразу давится воздухом, когда Руслан в него входит. Становится не до шуток. Однако тот делает всего пару движений и опять отстраняется.   — Эд, давай.   Тот, что удивительно, не артачится, понимает его с полуслова.   — Приподнимись, — просит он Арсения. — Не, не так высоко. У меня, конечно, классный хуй, но я не достану.   Да уж, им далеко до прилизанных порно-роликов. Фыркнув, Арсений находит нужный угол, и Эд наконец-то толкается внутрь. Заполняет так правильно и хорошо, что уже поебать на смущение и завтрашний день. А потом к его члену добавляется палец Руслана.   — Чт…   — Ты же хочешь, Арс? — спрашивает Руслан, продолжая его растягивать. — Хочешь, чтобы мы трахнули тебя одновременно.   Арсений плавится от касаний и тонко скулит, когда в него проникает еще один палец, двигаясь вместе с членом Эда.   — Ты сможешь, кись? — ладонь ложится на щеку, греет своим теплом. — Примешь два сразу? Да-а, ты будешь хорошим мальчиком, ты постараешься.   Арсений сжимается, чуть не кончив, — и от слов, и от горящего взгляда, и оттого, каким открытым он себя чувствует. Обнаженным не только телом, но и душой. Смотрите, трахайте, я весь ваш, пожалуйста, глубже, будьте во мне, не останавливайтесь, не… Он замирает натянутой струной, когда Руслан убирает пальцы и давит головкой на вход.   — Иди ко мне, — зовет Эд, заставляя наклониться и коснуться его губ.   Он целует мокро и горячо, отвлекает от острых ощущений, но Арсений всё равно каменеет, чувствуя, как сердце бешено стучит в груди.   — Расслабься, — бормочет Эд, потираясь носом о щеку. — Ну же, кись… впусти его. Представь, как охуенно будет, когда мы оба окажемся в тебе.   Он проводит руками по бокам, ласкает спину и напряженные плечи.   — Ты там такой мокрый и горячий, пиздец… У меня каждый раз башню сносит. Да, давай, вот так… Хороший наш, кись, самый лучший, слышишь? Только с тобой так разъебывает, больше ни с кем, Арс, только ты, понимаешь?..   На глаза набегают слезы, дышать становится совсем нечем, но Эд продолжает шептать нежности и похвалу, а Руслан медленно проникает внутрь. Скользит по чужому члену, наполняет Арсения и заставляет края ануса натягиваться всё сильнее.   — Умница.   Арсений сжимает простыни до побелевших костяшек, а самому выть охота оттого, как охуенно чувствовать их — обоих сразу. Как они распирают его, снова делят между собой, принадлежат ему так же, как он принадлежит им.   Хочется продлить этот миг. Остаться с ними, замереть в переплетении тел, в нескончаемой жажде близости.   — Арс, — сипло зовет Руслан, — надо подождать? Или можно двигаться?   — Двигайтесь, — отвечает он еле слышно и снова припадает к губам Эда.   Они по очереди толкаются в него, не выходя полностью. Давят на стенки — и друг на друга, скользят мокрыми от смазки членами. Давят еще и узлами, но не пытаются войти до конца, потому что, видимо, чувствуют: к таким подвигам Арсений не готов. И вряд ли когда-нибудь будет, если честно. Природа их обоих не обделила, а ему со своей жопой еще жить и жить.   — Ты невероятный, — произносит, что удивительно, Руслан, а не Эд. Он впивается пальцами в поясницу и наращивает темп.   Между ними всё мокро хлюпает, раздаются шлепки и скулеж Арсения, потому что это, блядь, невыносимо хорошо — до надрывных стонов и закатанных глаз.   — Арс, — продолжает Руслан дрожащим голосом, — ты же пьешь таблетки?   — Какие… — «таблетки?» — не договаривает он вслух, абсолютно размазанный.   — Контрацептивы.   — От бэбиков, — хрипит Эд, вставляя свои пять копеек.   — Чт… А, да.   Вовремя они, конечно, вспомнили. Еще б через неделю спросили или через месяц.   — Тогда мы кончим в тебя?   Блядь.   — Да. Эд вытаскивает член, чтобы, видимо, не мешать Руслану, и Арсений прижимается к татуированной груди. Целовать Эда не рискует: Руслан под конец любит брать очень быстрый темп, можно зубы друг другу выбить к чертовой матери. Поэтому он просто утыкается носом в шею и делает глубокий вдох, чувствуя, как всё нутро отзывается на запах.   Руслан дотрахивает его мощными толчками, заставляя стонать на одной ноте, а потом кончает глубоко внутри: выплескивается горячими струями, сжав Арсения за бедра.   — Охуенно, — хрипит он, делая еще пару движений.   Ладони Эда смещаются со спины на ягодицы: отводят половинки в стороны, когда Руслан выходит.   Сперма тут же вытекает за края, ползет густыми каплями по бедру. Руслан ловит их пальцами и втирает прямо в кожу, как первобытный человек, который метит свою пару самым примитивным способом.   У Арсения нет сил это комментировать. Он может только хрипеть и скулить, пока Эд переворачивает его, подминает под себя и, глядя в глаза, начинает трахать.   Чувственно. Ни на секунду не позволяя отвернуться. Без грязных словечек, шуток и неуместного пиздежа, смотря при этом так, будто происходит нечто очень важное, но поджаренные мозги Арсения не способны это понять. Он сейчас даже два и два не сплюсует, потому что Руслан, подобравшийся сбоку, опускает руку на его член.   Хватает нескольких движений, чтобы, сжавшись пружиной, громко застонать и кончить второй раз за вечер.   Эд срывается следом, словно этого и ждал. Его сперма и сперма Руслана смешиваются, помечая Арсения изнутри, заставляя хотя бы ненадолго забыть, что между ними просто секс по дружбе.   — Бля… — выдыхает кто-то из них, и другой отзывается хриплым «согласен».   Арсений в трансе. В космосе, в ауте, в ахуе — как угодно; у него не осталось ни одной связной мысли.   Кажется, Эд лежит справа, а Руслан слева. Или наоборот? Когда он вообще успел закрыть глаза?   Веки тяжелые — по полтонны каждое. Арсений жмурится, затем пару раз моргает и, ни черта не соображая, пытается осознать себя во времени и пространстве. Нюх не подвел: Эд действительно справа, а Руслан слева. Один закинул на него ногу, второй — руку, и оба уткнулись носами в шею.   Вроде бы пора охренеть от кринжа, но на деле Арсений чувствует лишь покой, умиротворение и вот эту гармонию от слияния с бесконечно вечным. Может, завтра его разъебет. Или нет.   — Вы живы? — сипит он сорванным голосом.   — Да.   — Типа того.   Он сглатывает, чтобы осторожно признаться:   — Я бы повторил как-нибудь.   И Эд, и Руслан странно фыркают и ничего не говорят, но прижимаются к нему еще сильнее, превращаясь в какой-то кокон из переплетенных рук и ног.   — Кстати… — ни хуя, вообще-то, не «кстати», идиотская привычка вставлять слово-паразит где надо и не надо. — С чего вдруг вы вспомнили про таблетки?   — Ты говорил пару недель назад, что они не подошли и цикл опять сбился, — сонно отвечает Руслан.   — Не, — Эд зевает, — он уже почти месяц на новых, всё норм.   «Откуда вы, блядь, это знаете?» — возмущается Арсений мысленно, а потом вспоминает, что тоже в курсе их проблем со здоровьем. У Руслана, например, болит спина, и он постоянно грозится купить новый матрас, но слишком устает на работе, чтобы помнить об этом. А Эд к стоматологу ходит как к себе домой — спасибо паршивой генетике.   Это, наверное, нормально? Знать такое.   Правда, пораскинув мозгами, Арсений понимает, что они знают друг о друге почти всё. И замуты с начальством, и планы на ближайшие полгода, мечты, цели, страхи, увлечения — они проводят вместе очень много времени.   Может, даже слишком много. Для друзей.   — Как вы продержались так долго? — спрашивает он, стараясь отвлечься от странных выводов.   — Ты че, кись, — усмехается Эд. Слышать от него ласку вне секса немного… непривычно. — Мы ж по этикету. Перед свиданием надо подрочить, и тогда всё будет в ажуре.   Арсений фыркает:   — Но у нас не свидание.   Он ждет «че доебался» и «не душни» в ответ, но парни молчат. Только тяжело вздыхают, словно их терпение на исходе. Синхронисты хуевы.   Но важно не это. Важно то, что Арсений внезапно задается вопросом: а почему, собственно, нет? Они ведь и так постоянно вместе. Их шмотки разбросаны по трем квартирам чуть ли не в равных пропорциях (хотя Руслан любит говнить на Эда, чтобы тот не оставлял свою одежду, но Эду кристаллически похуй). Они часто покупают бытовую фигню не только для себя, но и «там кондер был по скидке, держите, черти, с вас двести рублей». Могут забирать посылки друг за друга, потому что во всех приложениях добавили «доверенное лицо», и это всегда казалось нормой. Как и дубликаты ключей.   И секс у них потрясающий.   Почему нет?   — Слушайте… — начинает Арсений нервно, но вспоминает предыдущий час и решается: — Может, ну… попробуем? Я про свидания и всё такое.   Он вроде и готов к разным реакциям, но всё равно впадает в ступор, когда Эд поднимает запястье на уровень глаз и спрашивает:   — Сколько там натикало с нашего спора?   — Два месяца, — отвечает Руслан с явном недовольством.   — Отлично. Ты должен мне два косаря.   — О чем вы? — встревает Арсений.   — Арс, — Руслан опять тяжело вздыхает. — Мы вроде как… уже пробуем. «Свидания и всё такое».   Ни хуя не понятно, но очень интересно.   — Что? Ты и Эд?   — Нет.   — Фу!   — Я тебе, блядь, пофукаю.   — Подождите, — Арсений поднимает ладонь, пока они не начали снова страдать херней. — Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?   — Дядь, ну не тупи. Белка хочет сказать, что мы уже хер знает сколько пытаемся с тобой встречаться, один ты не в курсе.   — Что? — он смотрит на них круглыми глазами, вертя головой то в одну, то в другую сторону. Рыпнулся бы, да четыре руки держат слишком крепко — не уползешь. — Но мы… Мы не…   — Ты — нет, а мы — да. Просто ждали, когда до тебя дойдет, а то ты у нас птица вольная, еще сбежишь с перепугу.   — Вы ебанулись? — спрашивает он абсолютно искренне. — А если б я так и не предложил?   Руслан смешливо фыркает:   — Мы в тебя верили.   — А если серьезно?   — А если серьезно, — подхватывает Эд, — продолжили бы охуенно дружить. Потом бы съехались по дружбе и завели дружеских бэбиков. Глядишь, на старость лет до тебя бы дошло.   — Какие, к черту, бэбики? — продолжает офигевать Арсений. — Как бы мы вообще различали, где чьи?   — Ну, если зеленоглазые, то от меня, — произносит Руслан. — А если ебанутые…   — Я те щас хлебало отгрызу.   — Вот-вот.   — Боже, — шепчет Арсений, чувствуя, как на него гранитной плитой наваливается мигрень.   — Да ладно, Арс, — Эд тянется к виску, чтобы поцеловать. — Если серьезно, то мы ж не принуждаем. Просто шутим. Бэбиков еще рано, согласен. Хотя Белка, вон, на ходу разваливается, сперму бы заморозил, что ли.   — Иди на хуй.   — Мне надо это всё переварить, — Арсений трет лоб и закрывает глаза. — У нас есть что-нибудь от головы?   — «Спазмалгон» вроде был.   — Не, — возражает Эд, — он кончился пару дней назад. Я какую-то другую херню купил, не помню название.   Арсений, больше ничему не удивляясь, спрашивает со смешком:   — Мы уже живем вместе, да?   — Пизда.   — Пока нет.   — Господи… Как я мог это всё пропустить?   Руслан и Эд прижимаются к нему еще теснее — так, что становится трудно дышать, но это почему-то успокаивает и заземляет.   — Всё нормально, кись.   — Просто ты немного тормозишь, но это не проблема.   — Я хотя бы не беременный? — фыркает он со смешком, а то мало ли, блядь, вдруг у них тут семеро по лавкам.   — Насколько мы знаем, нет.   Что ж, спасибо и на том. — И как вы предлагаете это всё… ну… — Как и сейчас, только больше поцелуев, — беззаботно отвечает Эд. — И свиданий. — И ты ни с кем не спишь, кроме нас. — Да я и так ни с кем не сплю, кроме вас. — Вот видишь, — Руслан целует его в плечо. — Ты, можно сказать, уже адаптировался. Просто не знал об этом. — Добро пожаловать в семью, — ржет Эд. — Кстати… может, еще разок? Я вроде отдохнул. А хули, собственно, нет, думает Арсений. — Давай.