Все, что было до тебя, не существенно

POV Алиса Слава показался мне адекватным и интересным человеком, с которым мне не хотелось прощаться. Прогулка до дома, разговоры обо всем и ни о чем сразу. Все его взгляды, направленные в мою сторону, делали меня счастливой, особенной, желанной. Никаких грязных намеков, никакого дешевого флирта, от которого тошнит. Если раньше я могла бы засомневаться в том, что у него есть душа, то теперь я понимала, что в нем кроется что-то светлое, неизведанное, притягательное. Не может быть человек плохим, когда у него такие красивые глаза, в которые хотелось смотреть постоянно. Я считала, что в подростковое время он был популярен, но до чего же я удивилась, когда Карелин сказал, что это не так. Меня поразило то, что Слава уже в юном возрасте интересовался литературой и психологией. Поразило то, что не искал отношений и лёгкого секса. Может, он и скрыл от меня какие-то факты биографии, но мне хотелось верить ему. Между нами была та самая «нить», которая тянулась от моего сердца к его. Я считала, что мы в будущем могли бы понимать друг друга без слов. Я была уверена, что мы могли бы думать об одном и том же, идти в одном направлении, делать успехи, как и в личной жизни, так и в своих сферах деятельности. Кто сказал, что нельзя влюбиться в человека, если совсем его не знаешь? Кто сказал, что моя душа не может чувствовать родственную душу? Я не верила в магию чувств, но с ним все было по другому. Дорога до дома по ночному Питеру показалась мне слишком быстрой. Время нещадно летело, когда мы находились наедине. Он не пытался казаться придурком, королем и умником. Карелин был обычным парнем, который хотел не только мою оболочку, но и мои мысли. Поговорив с ним в ту ночь, я сразу поняла, что это тот человек, с которым я смогу разговаривать до раннего утра на кухне, попивая чай с тремя ложками сахара. Мне казалось, что с ним я смогла бы обсуждать все на свете. Он мог бы стать моим напарником, моим другом, моей крепостью, моей поддержкой, моим мужчиной, к которому мне всегда бы захотелось возвращаться. Эта сумасшедшая искра, возникшая между нами так резко, разгорелась лишь еще сильнее. Чувства бурлили во мне, разгонялись, становились ощутимее. Мне хотелось быть с ним настоящей, делиться своими переживаниями, рассказывать о своей работе и, что немаловажно, мне хотелось слушать его. Я могла бы стать для него тем человеком, которому можно безоговорочно верить. Я могла бы стать той женщиной, которая показала бы ему, что такое другая жизнь. Без зависимостей, ночных мероприятий и отходов. Мне хотелось показать ему то, что можно жить по-другому. Подходя к дому, я уже понимала, что хочу помогать ему. Я готова буду бороться за него, если он попросит у меня помощи. Пускай мы и не так много знакомы, общались совсем мало, но я не могла выкинуть его образ из своей головы. Для меня он был тем самым штормом с картины Клода Жозефа Верне «Кораблекрушение во время шторма». А я была тонущим кораблем, потому что поддалась его волшебным чарам. Я могла думать о нем вечность, даже тогда, когда была занята работой и выставками. Домой, после нашей «прогулки», я заходила на трясущихся ногах. Чувство эйфории накрывало меня с головой, а сердце билось так, словно готово было выпрыгнуть из моей грудной клетки. Дышать было тяжело, но на лице играла яркая, счастливая улыбка. В лифте я посмотрела на себя по-новому. Я и не помнила, когда в последний раз у меня так «горели» глаза. Объективно, я была такой счастливой, что никак не могла взять себя в руки. Казалось, что та личность, которую я показывала всем со своих шестнадцати лет, разбивалась вдребезги. А я и забыла о том, что все это время была в «скорлупе». Настоящая я только родилась. Сегодня, этой ночью, рядом с Карелиным. Не помнила я, как зашла в квартиру. Не помнила, как включила свет в коридоре. Не помнила, как зажмурилась от яркой вспышки в светлой квартире. Если бы Слава сюда зашел, то сказал бы: «так и думал». Моя квартира выглядела дорого. Флизелиновые обои светло-бежевого оттенка, мраморный пол, рисунок которого напоминал трещины, большая люстра в английском стиле. Все это казалось роскошью, к которой Карелин явно не привык. Я прошла внутрь своей трехкомнатной квартиры с огромными окнами, продолжая улыбаться. Зашла в свою комнату в бирюзовых оттенках, плюхнулась на огромную кровать. Только сейчас я осознала, насколько сильно устала. Меня потянуло в сон, но мне нужно было позвонить Кире, которая скорее всего переживала за меня. Моя сестра ответила быстро, но я не была удивлена этому. — С тобой все в порядке? — первым делом спросила меня Кира. Я не слышала шум на фоне, что значило одно: моя сестра дома, — он тебя не обидел? Не приставал? — девушка засыпала меня вопросами, а мне хотелось закатить глаза. Я понимала, что она волновалась за меня, ведь Слава был до жути неоднозначным человеком для моей сестры. Она бы и хотела ему доверять, но каждый раз он выдавал что-то такое, от чего у нее наверняка бежали мурашки по телу. — Я дома, — даже я услышала нотки радости в своем голосе, — в целости и сохранности. Слава не тронул меня даже пальцем, — поспешила я заверить свою сестру. Та выдохнула на том конце провода, явно радуясь таким новостям. — Он вел себя нормально? — чуть тише спросила светловолосая. Я могла бы представить ее лицо перед собой. Наверняка, Кира бы смотрела на меня чуть прищурившись, гипнотизируя меня своими зелеными, как листва по весне, глазами. — Да, — я прикрыла глаза на пару секунд, ощущая, как быстро бьется мое сердце, — с ним интересно общаться, — я не могла ни сказать об этом своему близкому человеку. Мне хотелось, чтобы кто-то разделил со мной мои эмоции. Я понимала, что не могу рассказать Кире все, что происходит у меня в голове, но хоть чем-то я должна была поделиться. Обычно, я редко молчала о каких-то проблемах. Я привыкла к тому, что Кира может меня выслушать и поддержать. Я не могла хранить в себе слишком многое, потому что с детства сестра меня направляла в нужную сторону. Но сейчас я понимала, что не могу до конца открыться девушке. Я боялась реакции, боялась услышать нравоучения. Пускай мне уже не двадцать, но для нее я навсегда останусь младшей сестрой, которую нужно оберегать. Причем сама Кира была достаточно закрытым человеком. Хоть между нами и был доверительный контакт, о многих своих делах она мне не рассказывала. Светловолосая, в отличие от меня, привыкла всё решать сама. А я же всегда искала поддержки либо у нее, либо у Мирона. — Будь осторожна, — девушка с солнечным цветом волос выдохнула в трубку, — я вижу, как ты смотришь на него. Я не в праве тебе запрещать общаться с ним, ведь ты ему тоже вполне интересна. Просто я переживаю за тебя, Лис. Я не хочу, чтобы тебе сделали больно. Хоть Андрей и говорит, что Слава хороший, но ты сама должна понимать, что у него много проблем. В том числе и с алкоголем, — я слушала свою сестру, прикусив нижнюю губу. Я понимала, что эти слова не стоит воспринимать в штыки. Тем более, я уже давно не подросток. Будь я намного младше, то фыркнула бы, но сейчас лишь молчала, давая высказаться девушке, — не растворяйся в нем. Посмотри на его поступки, на его слова, на поведение. Не показывай ему то, как сильно он тебе нравится, ладно? — Не переживай, — поспешила заверить я свою сестру, — я хоть и не опытна в отношениях, но цену себе знаю. Никому не позволю себя обижать. — Хорошо, — Кира будто бы хотела сказать мне что-то еще. Я чувствовала это в глубине своей души. Хоть она и старшая сестра, но я всегда знала, если ей плохо. Знала, если она что-то недоговаривала. Я настолько хорошо понимала ее, иногда даже без лишних слов. Лучшее, что могли дать мне родители — моя сестра. Помимо воспитания, образования и денег. Не сказала бы, что они сильно баловали нас с Кирой. У нас всегда были деньги, всегда было множество возможностей, но они всегда старались показать нам, что и я, и моя сестра должны добиваться всего сами. Я была уверена, что они нами гордились. Мы никогда не были проблемными детьми, всегда слушались их, всегда были лучшими из лучших. Папа редко проявлял свою любовь и нежность, он старался быть с нами строгим, хоть я и знала, что он нас слишком любит. Мама же, в свою очередь, всегда пыталась быть с нами мягче. Она учила нас этикету, старалась прививать нам любовь к искусству, к кулинарии, к иностранным языкам. Я не могла похвастаться отличным произношением, в отличие от Киры. Но, благодаря переезду в другую страну, я смогла подтянуть свои навыки. Сначала моя сестра улетела учиться в Оксфорд, потом отправили меня. Там-то мы и познакомились с Мироном, с которым потом мы стали близки. Я всегда считала его своим братом, никогда не питала к нему нежных чувств. Я относилась к Яновичу с уважением и пониманием. Иногда мне не хватало мужского плеча рядом, поэтому Окси стал для меня тем самым другом, за которым я готова была следовать. — Ты с Андреем сейчас? — спросила я, усаживаясь на кровати поудобнее. Лично я верила Замаю, совершенно не зная его. Этот мужчина казался мне искренним по отношению к Кире. Я видела все его взгляды в сторону девушки. Он готов был обращаться с ней, как с принцессой, и моя сестра этого заслуживала. — Попьем чай, а потом он поедет домой, — услышала я ответ. Тогда я поняла, что мне лучше им не мешать. — Сладких снов, — я попрощалась с сестрой. Как только я сбросила звонок, мне пришло сообщение от Славы. Если пару секунд назад я очень хотела спать, то сейчас вновь готова была с ним общаться до раннего утра. Сердце застучалось в очередной раз слишком быстро, когда я увидела слова написанные Карелиным. «Атала, завтра все в силе»? — я улыбнулась, ведь парня явно волновала наша предстоящая встреча. Он так боялся, что я могу отказаться от этой затеи, что решил еще раз поинтересоваться. Я закусила губу, с наслаждением прикрыв глаза. Мне хотелось прижать телефон к груди, потому что я и сама до сих пор не верила в то, что иду с ним на свидание. «Надеешься, что я передумаю»? — написала я в ответ. Я могла бы просто написать: «да», но гораздо интереснее было продолжать с ним общение. «Надеюсь, что не передумаешь, бабочка:)» — мне нравилось, как называл меня Слава. Атала, бабочка — все это казалось мне каким-то необычным. Парни, с которыми я хоть как-то контактировала, могли позволить себе называть меня заей, кисой или солнышком, но это все было не то. От этих уменьшительно-ласкательных меня тошнило, пробивала дрожь. Хотелось тут же прекратить любое общение, а мужчины считали, что могут меня заинтересовать чем-то подобным. Но они все казались мне такими глупыми, необразованными. Никто из них не дотягивал до моего «идеала», которого, на самом-то деле, и не было. Я часто задумывалась над тем, какой же мужчина мне нужен рядом. Никогда не могла найти тот самый ответ. У меня не было определенного типажа, я не понимала, какие качества должны быть в моем парне. А тут он. Враг моего близкого друга. Странный, самоуверенный, интересный. Я знала, что могу обжечься, но я была готова к этому. Мне хотелось окунуться в эти чувства. Понять, что движет людьми, когда они влюбляются. «Не передумаю». Я переоделась в домашнюю одежду, сделала пучок на голове, готовясь ко сну. Я знала, что, как только моя голова коснется подушки, я усну. Я лениво смыла с себя остатки макияжа, поплелась обратно в свою комнату. «Завтра заеду за тобой в четыре часа», — и я вновь улыбнулась. Теперь можно было ложиться спать. Я улеглась в мягкую кровать с шелковыми простынями. Тело расслабилось, глаза закрылись. *** Во сколько бы я не ложилась спать, мой организм всегда привык просыпаться к десяти утра, если мне не нужно было на работу. Вот и сегодня, несмотря на то, что я легла часа в три ночи спать, проснулась я рано. С самого утра я нервничала, будто бы никогда не ходила на свидания. Будто это мое первое свидание. Было приятно осознавать, что Слава приедет за мной лично. Не вызовет такси, не попросит приехать самой, он готов был, как настоящий мужчина, встретить меня у парадной. Всю ночь мне снились красивые черты лица этого парня. Его глаза и улыбка преследовали меня не только наяву. Когда-то я бы хотела нарисовать его на своем мольберте. Наверняка, портрет Карелина можно было бы сравнить по красоте с портретом Феликса Юсупова. Я всегда восхищалась Валентином Серовым, но сейчас была уверена, что могла бы сделать в тысячу раз лучше. Если у нас все получится со Славой, тогда он будет главным козырем на моих выставках. Его лицо казалось мне превосходным, я считала, что люди должны были ознакомиться с такими красивыми, почти что идеальными, чертами лица. Сначала мне хотелось поразить Карелина своим внешним видом. Хотелось выглядеть по-особенному. Женственно, нежно, но потом я выкинула эти мысли из своей головы. Нужно было одеться практично и удобно, ведь мы шли пить мой любимый напиток в какое-то кафе. Когда стрелка на часах была почти на четырех, раздался звонок на телефон. Я вздрогнула, хоть и ждала появления Славы. Я откашлялась, взяла трубку, игнорируя трясущиеся руки. — Бабочка, — я услышала довольный голос Карелина на том конце трубки. Ладони тут же вспотели, когда я представила перед глазами его наглую ухмылку, — ты же не заставишь меня ждать? — судя по всему, он был в хорошем расположении духа. — А ты уже приехал? — я прижала телефон к уху, натягивая на себя светлые сапоги, которые покупала когда-то в Риме. — Мне кажется, если бы я опоздал на наше первое свидание, то это был бы дурной знак, — Слава засмеялся, а мои губы растянулись в улыбке. — Хорошо, что ты это понимаешь, — я схватила пальто светло-серого цвета, готовясь выйти из своей квартиры, — меня бы это разочаровало. — Я это знал, — я была уверена, что Карелин в этот момент кивнул головой, — нельзя было ударить лицом в грязь, атала. Выходи скорее, я жду вообще-то, — я надела пальто на себя и на трясущихся ногах вышла в парадную, — почему так дышишь? — Слава, видимо, ловил каждый звук, а мне стало неловко. Действительно, из-за предстоящей встречи, мое дыхание сбилось. Я не помнила, когда в последний раз ощущала такую нервозность. Я сглотнула ком в горле, закрывая дверь на ключ, — переживаешь? — я услышала нотки ехидства в голосе парня. — А должна? — я попыталась скрыть тот факт, что он был прав. — Нет, — слишком спокойно ответил мне Карелин, — но мне льстит, что ты нервничаешь. — Может я нервничаю из-за того, что буду наедине с таким как ты? — Интересно, — хохотнул Карелин, — боишься, что я украду тебя? — Может ты любишь коллекционировать бабочек? — Ого, — удивился Слава на том конце провода, — намекаешь, что я Фредерик Клегг*? — мне понравилось, что парень сразу же понял мою отсылку. Да, я понимала, что он достаточно начитанный, но в любом случае сейчас я улыбалась от уха до уха. — Возможно, — я пожала плечами, хоть и знала, что он меня не видит, — я выхожу. — Жду тебя, бабочка, — то, как он сказал «бабочка», вызвало во мне бурю приятных эмоций. Я готова была, и правда, как бабочка выпорхнуть к нему. Пускай я бы стала очередной в его коллекции, но меня это ни капли не пугало. Свежий ветер тут же поприветствовал меня, стоило мне только выйти на улицу. На улице все еще было светло, хоть и осень подкралась совершенно незаметно. Даже птицы все еще щебетали, заставляя немного расслабиться. Я прищурилась, привыкая к дневному свету. Не сразу заметила Славу, стоящего неподалеку от черного мерседеса. Он обернулся на меня сразу же, услышав характерный звук открывающейся двери. Сердце упало в пятки, когда мы встретились с ним взглядами. Карелин стоял передо мной в куртке горчичного цвета, под верхней одеждой была черная толстовка с надписью «Antihype», чёрные штаны и вчерашние кроссовки. Вроде бы одет он был «обычно», но я все равно не могла увести от него свой взгляд. Я остановилась, сжав в руках сумку, которую хотела накинуть себе на плечо. Он улыбнулся, заметив то, с каким интересом я рассматривала его. Глаза парня сияли, а сам он был в отличном настроении. Я даже заметила его хитрый прищур, когда я попыталась опустить голову вниз. — А я уже заждался, — парень подал голос первый, сделав шаг в мою сторону, — думал, что в последний момент отменишь все, — еще один шаг. Я не боялась его, но инстинктивно отступила назад, прижавшись спиной к холодной двери в парадную. Слава усмехнулся, но ничего не сказал на этот счет. — У тебя подозрительно хитрая улыбка, — я взяла себя в руки, скрыв свое смущение, — что же ты задумал, Клегг? — Ничего, — покачал головой парень, — всего-лишь хочу провести с тобой время, Миранда Грей**, — Карелин протянул мне руку, а я на мгновение застыла на месте. Какая на ощупь рука Славы? Нежная или грубая? Холодная или теплая? Сжал бы он мою руку с силой или потрогал бы меня едва ощутимо? Я гипнотизировала взглядом его длинные пальцы с аккуратным маникюром, — не бойся, бабочка, я ничего тебе не сделаю, — голубоглазый склонил голову вбок, продолжая тянуть свою красивую руку ко мне. Я кивнула головой, поверив ему на слово, а потом вложила свою ладонь в его. У Славы были до безумия холодные и большие руки. Моя маленькая ладонь спряталась, когда он аккуратно сжал ее в своей. По коже побежали приятные мурашки, когда он провел большим пальцем по тыльной стороне моей руки. Пока я смотрела на наши переплетенные пальцы, он смотрел исключительно на мое лицо, ловя каждую эмоцию. — А я не боюсь тебя, — с уверенностью произнесла я, кидая взгляд на него. Глаза парня сейчас можно было сравнить с океаном. Его голубые глаза отдавали в синеву, заставляя меня забыть обо всем на свете. — Хорошо выглядишь, — Слава окинул меня взглядом с ног до головы и вновь вернулся к моему лицу, — как и всегда, — я улыбнулась ему искренне, а потом он отвернулся, акцентируя внимание на машине, в которой сидел водитель, — поехали? — Подготовился? — поинтересовалась я, а тот сразу же кивнул мне, — и дверь даже откроешь мне? — я сощурила взгляд. Я открыто флиртовала с Карелиным, стоя у своей парадной. На тот момент я забыла обо всех своих планах, о Мироне, о Кире. Пока он держал мою руку и с таким обожанием смотрел на меня, на все остальное мне было наплевать. — Буду учиться быть джентельменом, раз тебе такое нравится, — хоть Слава и говорил это с какой-то издёвкой, я понимала, что эти слова были искренними. Он пытался скрыть свои настоящие чувства под шутками и хитрой улыбкой. Я готова была дать ему время, чтобы привыкнуть ко мне. Карелин расцепил наши руки, открывая заднюю дверь машины. Он осмотрелся по сторонам, пока я усаживалась в салон автомобиля, а потом, улыбнувшись мне уголками губ, закрыл дверь. На фоне играло радио с русскими песнями, но я не могла сосредоточиться на словах. До сих пор я не могла поверить в то, что еду с этим парнем на свидание. Еду пить с ним мой любимый немецкий крепкий ликёр. Слава, чтобы не смущать меня слишком сильно, сел на переднее сидение. Он сказал адрес водителю, а потом мы тронулись с места. — Никогда бы не подумал, что ты пьешь егер, — Карелин обернулся на меня, спустя пару минут тишины, — неужели совсем не любишь вино? — Не люблю, — призналась я, — а тебя это удивляет? — Немного, — согласился он, — кажется, что у нас больше общего, чем мне казалось изначально. — Ты до сих пор считаешь, что я избалованная девушка, которую волнуют только деньги? — Нет, — слишком резко ответил Слава, — об этом я думал только в первую нашу встречу. Я ждал момента, когда смогу поговорить с тобой наедине, бабочка. — Не боишься разочароваться во мне? — А ты? — Не боюсь, — чуть тише проговорила я, прожигая спину парня своим взглядом. — Вот и я этого не боюсь. Когда мы подъехали к кафе, я немного смутилась. Это была окраина Санкт-Петербурга, с серыми, ничем не примечательными домами. Люди, одетые в спортивную одежду, шли, понурив голову. Никому, казалось бы, не было дела до окружающих. Из одной парадной вывалился пьяный мужчина в грязных штанах и в сетчатых кроссовках. В руках он сжимал бутылку дешевого алкоголя, озираясь по сторонам. Я вжалась в сидение машины, не желая выходить на улицу. Здесь было мрачно, угрюмо и очень тихо. В моем районе всегда играла музыка, был слышен смех людей, ярко светили вывески брендовых магазинов, а тут ничего из этого не было. Были бы мы в литературном произведении, то я бы с лёгкостью назвала то, что вижу — антиутопией. Слава вышел из машины, прикуривая сигарету. Он не обращал внимание на мое испуганное выражение лица. Хоть я и живу в Питере, но зачастую я прогуливалась только в хороших районах. Подобного я никогда не видела. А сейчас я смотрела на эту реальность, до конца не осознавая, что так живет большая часть нашего населения. Карелин открыл мне дверь, сжал зубами сигарету, а свободную руку протянул мне. Он усмехнулся, приметив мое выражение лица. Я вновь видела в его глазах какую-то насмешку, ведь опять могла показаться ему принцессой на горошине. — В твоем мире все выглядит по-другому? — спросил Слава, когда я выбралась наружу. Запахи алкоголя, бензина и сгнившего мусора заставляли мою голову кружиться, но я старалась не подавать виду. — И как ты можешь здесь жить? — честно спросила я, пока он закрывал дверь автомобиля. Я поправила свое светлое пальто, которое никак не сочеталось с этим мраком вокруг. — Мы из разных реальностей, бабочка, — лишь пожал плечами парень. Он кинул взгляд на ничем не примечательную вывеску, возле которой курили подростки в зеленых куртках, — ты же сама предполагала, что я живу в подобном мире. — Я думала, что условия у тебя лучше, — призналась я, пока ветер нещадно бил меня по щекам. Здесь было холоднее, чем в центре Питера. Казалось, что лучи солнца никогда не проникали в эти места. — Квартира у меня хорошая, — заявил Карелин, делая очередную затяжку, — но район, согласен, так себе. Но все лучше, чем жить на улице, — лицо Славы теперь было серьезным. Он анализировал каждое мое слово, каждое мое действие, каждую эмоцию на моем лице. Я поежилась, обняла себя руками, чтобы перестать дрожать. — А ты жил на улице? — я взглянула на высокого парня, стоящего рядом. Слава выдохнул дым сигареты, а потом кивнул головой. — Было в моей биографии и такое, бабочка, — неохотно согласился со мной Карелин, — не переживай, внутри все очень даже цивильно, — мужчина кинул окурок себе под ноги, а потом сделал шаг в сторону кафе, — идешь? — если бы не он, я бы никогда не согласилась зайти в подобное место. Но я охотно следовала за Славой, полностью доверяя ему, — давай руку, чтобы тебя, такую красоту, никто не украл, — мимо в этот момент шел пьяница, который шатался из стороны в сторону. Карелин обнял меня за талию, притягивая к себе, чтобы этот мужчина не дотронулся до меня, — аккуратнее, мужик, — грубо кинул парень, продолжая крепко держать меня в своих объятиях. Алкоголик проигнорировал замечание голубоглазого, продолжая идти в неизвестном направлении. И все бы ничего, но, как только мы зашли внутрь, мне пришло сообщение. Я вытащила телефон из сумочки, пока Слава разговаривал с работником кафе. Сердце быстро забилось, когда я увидела на экране «Мирон Янович», а следом сообщение: «Лис, через тридцать минут буду у тебя, я забронировал нам столик в итальянском ресторане» — как же я могла забыть о встрече с Мироном?