В Путь-Дорогу

Её причина приехать на корпоратив прячется от неё же за множеством чужих голов. Её повод оставаться в офисе допоздна окружен людьми, как стаей животных, и вот уже минут пятнадцать все никак не может уличить подходящий момент для перекура. Её основание вежливо отказывать в брудершафтах коллегам наполняет себе стакан за стаканом. Она крутит в руке стакан с виноградным соком, нервно и быстро. Сок возмущён центрифугоподобными движениями, потому что к полетам в космос готовиться не планировал. Вот уже полтора часа прошло с момента, когда босс предложил закругляться. Посредница была единственной, кто его услышал, и точно одной, кто до сих пор помнил о сообщении. Ряды коллег редели медленно. Только один из них два часа назад вызвал себе такси и уехал домой. И то лишь потому, что заподозрил жену-домохозяйку в неверности. Неизменно большим оставался только круг людей, окружавший его. Она проклинала себя за свою врожденную терпеливость. За свои глупые фантазии, взявшие вверх над рассудком. Она так пристально смотрела на компанию из отдела маркетинга, что парень из её отдела постеснялся беспокоить её в седьмой раз. Он с начала вечера ошивался рядом и каждый раз начинал разговор с истории о её же клиентах. "А помнишь ту женщину, которая неделю назад возмущалась, почему августовская акция неактуальна в ноябре? Нда...". Сначала ИНФП поддерживала эти разговоры и в ответ на каждое слово реагировала так, как не реагировала семьдесят три тысячи раза ранее. Она пыталась применить психологический прием, который заставил бы собеседника, мягко говоря, отвалить — во время разговора смотрела чуть выше его бровей, чтобы парень почувствовал себя неловко. Но тот оказался абсолютно невосприимчив к подобным трюкам — так ему было наплевать, куда смотрит собеседник, главное — слушает. Потом ИНФП захотелось проверить, не пуленепробиваем ли он, но у нее под рукой не оказалось подходящего реквизита. Посредница не помнила, в какой именно момент он перестал докучать ей, впрочем её это не сильно волновало. Если она предалась одной из своих безумных идей, окружающий мир не будет для неё важен ровно до тех пор, пока она не достигнет цели или не загорится новой задумкой. К исполнению мечты она подготовилась основательно: свозила машину на автомойку и на протяжении месяца репетировала свою речь, состоящую из одной только фразы. Что должно было случиться дальше, не знал никто. Через полчаса, когда маркетологи засуетились по-иному, Посредница поняла, что и они, наконец, засобирались по домам. Большая часть компании, как девочки в школе, коллективно выдвинулась в туалет, а он, Полемист, остался набирать сообщение жене перебравшего коллеги. Тот по ошибке вызвонил своего автомеханика и ласково шептал в трубку: "крольчонок, мы закончили. Скоро буду дома". Бородатый крольчонок с женой и тремя детьми сказал, что он его не ждет, и хладнокровно сбросил вызов. Заплаканного коллегу увели в туалет утешать. Полемисту наказали найти в контактах правильного "крольчонка" и в схожей приторно-сладкой манере сообщить, что муж скоро вернется. Было видно, что ЕНТП хмурит брови и краснеет, собирая из букв "моя малышка" и "твой котёнок едет с корпоратива". ИНФП начала медленно прокладывать путь к смущенному Полемисту, и тот заметил её раньше, чем она успела о себе заявить — стоило ей сделать первый шаг. Остальные двадцать шагов она делала под его наблюдением и гадала, что более неловко: подойти к нему или сменить траекторию. — Привет, ИНФП! — Полемист постарался как можно быстрее дописать сообщение и положил телефон на стол. — Я тебя полвечера не видел, ты где была? ИНФП улыбнулась поджатыми губами и пожала плечами: "где-то тут". Во всех местах, откуда ей было видно ЕНТП, и где он не мог заметить её. Она была не из болтливых и в девяноста процентах случаев в ответ на все вопросы отвечала улыбкой. Как будто её взрастила стая несоциальных, но очень вежливых собак. — Знаешь, я хотел с тобой кое-что обсудить... — Полемист помассировал висок в раздумиях, — но, блин... Походу забыл, что. — он несильно хлопнул себя по лбу и цокнул языком. — Я тебе напишу, как вспомню, окей? Посредница снова улыбнулась в ответ. Все указывало на то, что разговор был рабочим, но фантазию девушки было уже не остановить и даже не застрелить — она умчалась куда-то далеко за пределы видимости. Ах, наверняка, если бы он заметил её в толпе коллег, то подошел бы ближе, встал на одно колено и при всех признался бы, что эти полгода совместной работы были лучшими в его жизни, и как ему не терпится жениться на ИНФП. Вот дура, зачем же она пряталась, упустила свой шанс! Пока Посредница мысленно ругала себя за трусость, ЕНТП достал из кармана штанов собственный телефон, чтобы заказать такси. ИНФП пришлось как можно быстрее среагировать и на этот раз не улыбкой. По крайней мере, не только ей. — Я могу подвезти. Если... если хочешь. ЕНТП поднял на неё глаза, а потом перевел их на пластиковый стаканчик, который она не переставала нянчить в руке. — Это сок. Я не пила. Ни капли. Посредница решила, что предложение звучит достаточно убедительно, и "я вообще трезвенница по жизни" и "никогда бы не села за руль выпившая" решила приберечь для другого случая. — О, хорошо! — Полемисту этого было достаточно и он убрал телефон обратно. — Такие, как ты, на вес золота в коллективе! — он усмехнулся. — Спасибо, ИНФП. Скажи, когда поедем, чтобы я успел собраться. — Я не тороплюсь. — девушка нервно хохотнула и коснулась волос. — Можешь ты сказать, когда поедем. Мысленно Посредница треснула себя по лбу, свалила наковальню себе на голову, облилась бензином и устроила акт самосожжения прямо там, перед Полемистом. Чертовы услужливость и мягкотелость, превращают её из обычной вежливой коллеги в коврик, о который можно ноги вытереть. Давай, сразу подари ключи от машины и квартиру на него перепиши, идиотка! Полемист неуверенно хмурится и хмыкает: — Ну, раз тебе так удобнее... Через минут пять устроит? Ей действительно удобнее было подстроиться под чужие планы, чем загонять людей в свои. Она кивнула и отвела глаза в сторону, туда, откуда возвращались коллеги. — Эй, ЕНТП, ты уже заказал такси? — Не, меня подвезут! Вот она влипла. Фраза "меня подвезут" превращала офисных клерков в павловских собак. Услышав лишь обрывок слова, они навостряли уши и взглядом отыскивали компанию людей, где маячило более-менее трезвое лицо. Прибивались к группе, делали грустные глаза, по ситуации имитировали ранение и обязательно придумывали истории о безалаберных жадных таксистах. На Посредницу эти приемы действовали, как на бабушек действует реклама небрендированных лекарств. Она была готова забрать каждого грустного коллегу с собой, для всех купить красивые миски и самые теплые лежанки. Но после любого другого корпоратива, не сейчас. Но кто её спросит — судьбой оставшихся коллег уже давно распоряжался самопровозглашенный посреднический фаворит. — Мест всего пять! — за машину ИНФП принялся отвечать Полемист. Коллеги заохали, как будто полагали, что домой их повезет не обычная легковушка, а круизный лайнер. — Водительское не считается. — робким шепотом напомнила ИНФП. — Места всего четыре! Толпа загудела. Настоящий аукцион, где вместо суммы люди из зала выкрикивали причины взять в машину именно их. — Семь человек уместится! — кричал парень, который по велению злого рока каждые два месяца попадал в ДТП по самым глупым причинам и с разными людьми за рулем. Все смекнули, что такой амулет несчастья ИНФП в машину брать не решится, но все равно его поддержали — он почти выбил места для трёх человек! ЕНТП обернулся к Посреднице, ему идея показалась неплохой. Она так сильно выпучила глаза, что почти выстрелила ими в лицо Аналитику. "Понял" — ответил он без слов и запротестовал, разворачиваясь: — Опасно! Влепят штраф! — Штраф небольшой! — отвечают из толпы. Приходится спорить. Будь Полемист на другой стороне спора, легко расфасовал бы по чужому салону пятнадцать человек, тут же — вынужден заступаться за ИНФП и грудью защищать её машину, которую в глаза не видел, чьего имени не знал. Машина лопнет изнутри, будет дном скрести асфальт, все умрут от удушения и вообще, вы почему хозяйку авто не спросили? Когда орава глаз уставилась на стоящую позади Аналитика ИНФП, Полемист загородил её — он же образно! — и за неё же ответил: согласна только на четверых и решение дальнейшим обсуждениям не подлежит. Если бы оставил на растерзание товарищам, то под общественным напором Посредница бы точно сдалась и её машина по весу и скорости передвижения сравнилась бы с якорем. Когда кто-то попытался надавить на ИНФП — "сама оплачу штраф, если что!" — Полемист вмешался в последний раз: есть деньги на оплату штрафа — будут и на такси. На этом разговор был окончен. На привилегированного ЕНТП люди косыми взглядами смотрели долго, секунд пять, потом начали принюхиваться друг к другу в попытке отыскать ещё одного трезвенника и как змеи расползлись по офису в поисках. Несколько человек все-таки вызвали себе такси. Посреднические избранники, трио из толпы, перед которыми ИНФП не смогла устоять, разошлись, кто куда — место в машине им было гарантировано, поэтому они могли пропустить по стаканчику-другому или заняться еще каким менее достойным развлечением. ЕНТП слегка толкнул ИНФП локтем в плечо и тряхнул пачкой сигарет. ИНФП прекрасно все поняла без слов: "Иду покурить на улицу. Буду ждать там, через минуты три. Сгораю от любви к тебе, в которой стесняюсь признаться". ИНФП была уверена, что где-то приврала и растолковала жест Полемиста неверно. Вероятно, не угадала с временем скуривания одной сигареты. Она кивнула и ЕНТП ушел. Ноябрь не был рад встрече с ЕНТП. С крыльца он как следует плюнул ему в лицо холодной моросью, гололёдом почти усадил того на поперечный шпагат и ветром мешал зажечь сигарету. Если бы сигарета не зажглась с двенадцатого раза, ЕНТП начал бы драться с непогодой. Тогда из офиса его бы увезла не посредническая Тойота, а скорая с санитарами. Такие обычно возят с собой транквилизаторы, но иногда бывает достаточно просто сильного шофёра. Эффект идентичный, но услужливый водитель может ещё и выбить пару зубов в профилактических целях — чтобы дышалось легче! Полемист с такими кадрами был знаком, поэтому стоял смирно и курил без лишних телодвижений. Холодный ноябрь над ним смеялся, гудя между высоких зданий. Через три минуты Полемист обернулся на вход в здание, рассчитывая увидеть в коридоре конгломерат, горланящий песни о любви и еле переставляющий ноги. Но такового там не было. Не было ни траурного шествия, ни бодрого марша, даже полутрезвой трусцы. Не было никого. Странно, ЕНТП показалось, что ИНФП поняла его. Он решил подождать еще минуту, на случай, если в их невербальной коммуникации случилась помеха. Дал даже небольшую поблажку — простоял лишние полминуты, но так никого и не обнаружил. ЕНТП насчет ситуации выразился так, что ноябрь поклялся поскорее закончиться, и пошел обратно в офис, выяснять, в чем дело. ИНФП стояла на том же месте, где он её оставил, рядом — Защитница и Рвотный Позыв. На самом деле, кличек у этого коллеги было много и каждый в офисе называл его по-разному. Безобразно правильный, отвратительно несмешной, уродливо уродливый. И усики у него были такие жидкие, что их могли изъять в аэропорту. Над таким в голос смеялись даже немые. ЕНТП не понял, как вышло, что он оказался в числе пассажиров Посредницы. Но судя по тому, как тот к ней жался, может быть, у неё была особая причина оставить место в машине именно для него. Он заметил, что троица смотрела в одном направлении, подошел к ним и уставился туда же. Оказалось, все ждали, когда Активист доест тортик. Ладони Посредницы были сцеплены в замок, такой прочный, что его даже выстрелом из дробовика не сломать. Такие ненавидит любой главный герой экшн-фильма на мотоцикле. Из-за подобных замков он на полной скорости вмазывается в ворота, а сидящая позади дама сердца поражает съемочную группу навыками воздушной акробатики — перемахивает через трехметровые ворота, делает в полете четыре сальто, ласточку и берёзку, а по приземлении принимает позу, которую три дня распутывают хирурги. Сцену приходится переснимать. Ворота и замок полностью рисуют на компьютере, позади героя садят мешок картошки, который при монтаже превратится в горячую красотку, а самому мотогонщику выдают черные очки для брутальности и для того, чтобы скрыть слезы по ушедшей из жизни двадцать секунд назад грациозной пассии. Полемист держал руки в карманах. Психолог скажет — уверен в себе. Писатель обрадуется, что не придется и эту позу расписывать на полстраницы. Пожал бы ЕНТП руку, но та в кармане. Чарующая солидарность и уважение к чужим силам. Чего не скажешь об Активисте. Он был красивым, как война-и-мирский дуб, и описания заслуживал соответствующего. На него хотелось смотреть, как на метеоритный дождь — долго, морозя попу на земле, плача, улыбаясь и держась за руки. Но руки ИНФП все еще были в замке, а у ЕНТП — в карманах. Улыбки на лицах появлялись периодически, и то нервные. Может, просто смотрели недостаточно долго. ИНФЖ ел Наполеон так, как будто мысленно беседовал с его когда-то существовавшим праотцом. Каждый кусочек пищал о том, что Бонапарт не был коротышкой, как холодно было в России, каким печальным казался ему океан с берега Святой Елены. Активист каждому коржу, пропитанному кремом, позволял выговориться, не перебивал. А когда проглатывал, преисполнялся такой глубокой печалью, что почти плакал. Полемист заволновался, как бы ему какой кусок не шепнул мир завоевывать, поэтому подошел к столу, указал на коллег большим пальцем, мол, если что, мы тебя всегда любили и поддерживали, и между делом намекнул, что им пора выдвигаться. Активист выглядел крайне смущенным, но сытым. И все-таки отчасти печальным. Полторта он утрамбовал в контейнер и взял с собой. Когда ЕНТП проходил мимо их молчаливого строя, он мельком взглянул на ИНФП. Казалось, ей было неловко за всё и всех сразу: было стыдно, что они заставили Полемиста ждать, было неловко за то, что Активист не успел начать отечественную войну. Она улыбнулась одними только уголками губ, и в ушах ЕНТП прозвучали вежливые "прости" и "спасибо". Он наклонил голову в кивке и отвел глаза к выходу. В этот раз его не заставили долго ждать и колонна двинулась за ним. Пропуская коллег вперед, ЕНТП дождался, когда мимо пройдет Посредница и взял её за локоть, заставляя остановиться. — Ты этого зачем взяла? — шепотом спросил он и кивнул на коллегу, которого недолюбливал. Он знал, что такие, как ИНФП, могут полюбить всякого рода дрянь, будь то картины Жоана Миро или плесень на потолке, но брать с собой в дорогу этого гомункула — даже Иисус Христос не был настолько эмпатичным! — Я хотела взять Тренера, — ещё тише ответила Посредница. — Но он в последний момент сказал, что его подвезет Артист. И... — Этому ты не смогла отказать. — договорил за неё ЕНТП. ИНФП вздохнула. ЕНТП нашел бы тысячу и одну причину, по которой Рвотному Позыву не разрешено было занимать свободное место в салоне, но он спорил с ноябрем. Рядом с ИНФП было достаточно грустно вздохнуть и всхлипнуть, чтобы она сама предложила подвезти до дома. — Но... он же тебе все равно не нравится? — уточнил Полемист. ИНФП странно на него посмотрела. Потом перевела глаза на его колено, далее — на карман. — Ну, как коллега, — пояснил ЕНТП и они зашагали к выходу вместе. — Я не поверю, что даже такие, как ты, могут увидеть в нем что-то хорошее. ИНФП взглянула на него боковым зрением. Он все еще держал её под локоть. — Я никому не расскажу, — с очень серьезным видом пообещал ЕНТП, хотя на лице показалась не самая трезвая улыбка. — Нет. Он мне не нравится. ЕНТП победоносно затряс рукой, сжимавшей чужой локоть, и засмеялся, но тихо, чтобы тот коллега не притопал к ним поинтересоваться, над чем они смеются. Он и так довольно часто оборачивался на ИНФП. Полемист так радовался подтверждению своей теории — этого придурка не выносили даже Дипломаты, что не обратил внимания, с какой интонацией ему ответила ИНФП. — В таком случае, давай посадим его на одно из самых небезопасных мест в салоне. ИНФП слегка удивилась кровожадности ЕНТП, но он подумал, что её смутило другое: — Нет-нет, я не говорю, что ты плохо водишь! Просто... если вдруг... если что... Поможем миру очиститься. Посредница наморщила нос жестокости, но все равно улыбнулась. — И какое место самое небезопасное? — поинтересовалась она. ЕНТП наконец отпустил её локоть и виновато почесал в затылке. — Пассажирское... Переднее. Полемист заметил, как быстро улыбка сошла с лица ИНФП. — А... другое самое небезопасное? — она в надежде посмотрела на Полемиста, чтобы тот усадил коллегу подальше от них обоих. По тому, как он прикусил губу, она довольно быстро сообразила: — Водительское... чтобы нас обоих одним ударом... — ИНФП не стала договаривать и изобразила ДТП и огромный взрыв с помощью рук. — Тут я... как-то не подумал... — признался Полемист. — Сади его, куда хочешь. Могу я вперед сесть. Это то, чего она ждала. То, чего хотела. Не стоило Полемисту говорить, что это место было небезопасным — как теперь ИНФП могла усадить его туда? ДТП в её голове было чересчур страшным. Она вздохнула и поправила шарф на шее, когда они вышли на улицу. — Пусть сидит он. — ей самой было тяжело поверить в сказанное. — Будем надеяться, что ехать недолго.