Degradation Trip

      Проходя мимо зеркала, Джерри уже не вздрагивает, видя его бледный силуэт. Только прикрывает глаза и тихо вздыхает. Если не обращать внимания, рано или поздно он уйдет.       Джерри призрачно плетется на кухню. Взгляд расфокусирован, но даже так можно заметить, что стол завален всякой дрянью. На это Джерри тоже научился не обращать внимания.       Другая призрачная фигура бесшумно следует за ним. Джерри не видит, но чувствует знакомое дыхание смерти. Сейчас тот непременно начнёт говорить. — Мне так одиноко, дружище…       Рука, обхватившая стакан, слегка подрагивает. Голос раздается звоном в давно воцарившейся тишине. — Я совсем один, Джер. Один. Прошу, поговори со мной.       Очередная уловка, от которой челюсти Джерри сжимаются до боли. Неужели, он действительно это заслужил? — Ты сделаешь это снова, — собственный голос, вырывающийся вибрациями из горла, кажется чем-то инородным. — Не говори так… Я просто хочу побыть с тобой.       Джерри трясёт изнутри. Он должен сосредоточиться на действии, сделать что угодно. Не слушать его и ни в коем случае не оборачиваться. Только не снова.       Джерри перебирает пустые бутылки в надежде обнаружить на дне хоть глоток. Но выпивка закончилась, и стакан наполняется проточной водой.       Джерри вливает в себя все до капли, крепко зажмурившись. В этой болезненной тишине даже звук его глотков кажется оглушительным. Но голос не стихает. — Пожалуйста… умоляю тебя…             Тело позади ударяется об пол. Падает, как оброненная кукла. Это невозможно.       Джерри отставляет стакан и медленно оборачивается, так и не открывая глаз. Он чувствует, как его ноги слабо обхватили. Чувствует легкое тепло и движение воздуха в тонком теле. Невозможно. — Отпусти меня. Я не могу так больше.       Джерри пытается звучать строго, но выходит жалко, как и весь он сейчас. Руки крепко сжимают столешницу сзади, чтобы он не посыпался прямо здесь.       Он слышит трение непослушных волос о джинсы, щека прислоняется к бедру через ткань. Только не снова, не снова... Но ведь если не смотреть, ничего страшного не может случиться?       Его дрожащая, жилистая рука опускается на светлую макушку, пальцы перебирают волосы, подушечки касаются горячей кожи головы. Всё то время, что он оставался в одиночестве, его преследовал только могильный холод. Но в этот короткий миг он чувствует себя так хорошо, что готов расплакаться. — Я так скучаю… — голоса сливаются в один.       Предав себя в очередной раз, Джерри открывает глаза. Он видит перед собой желанный образ воплощенной невинности. Лэйн больше не жмётся, но смотрит на него с неподдельной радостью. И Джерри вновь на шаг ближе к падению. — Выглядишь неважно, Джер.       Этот голос не такой приторно-сладкий, каким он приманивал его. Чуть хриплый, немного гнусавый, но совершенно беззлобный. Слишком реальный.       Джерри печально усмехается, все еще опасливо глядя в пол. Лэйн как всегда прав. После всего, что произошло, он никогда больше не будет чистым.             Ещё один джанки. Ещё один труп.       Джерри напоминал тень себя прежнего. Некогда пышущий жизнью человек с несгибаемой волей, привыкший справляться с самыми тяжёлыми эмоциями через творчество теперь даже не мог прикоснуться к гитаре. Релиз откладывался, звонки игнорировались. Музыка больше не звучит, и ничего не имеет значения. Закрывая глаза, Джерри слышит только расходящийся эхом поминальный звон.       Стоило ему отвлечься, как Лэйн уже стоял напротив в полный рост, окидывая взглядом захламленную кухню. – Напоминает времена, когда мы все жили вместе. – Да, хорошие были времена, — речь остается безэмоциональной, но на языке проступает горечь.       Между ними повисает напряжение. Несмотря на то, что Джерри позволяет этому происходить, внутри он так и остаётся пустым. И Лэйн, чувствуя это, старательно сканирует его взглядом. – Я просто хочу помочь... Чтобы не вышло, как со мной.       Эти слова словно пощечина. Сбивают с толку, но вызывают сопротивление. — Лэйн!       Выходит сильно громче, чем Джерри ожидал. Взгляд предательски натыкается на его, и душа снова оказывается в чужой власти.       Лэйн стоит в искренней растерянности, как несправедливо отчитанный ребенок, и тихонько продолжает: — Мы ведь друзья, Джерри... Друзья должны заботиться друг о друге.       Это сводит с ума. Его кроткий тон. Чуть сдвинутые в досаде светлые брови. Широко раскрытые глаза. Истинный смысл его слов.             Справляясь с накатывающим ознобом, Джерри не может пошевелиться.       Он пробовал быть с ним ласков, делать вид, что все как прежде, пытался, в конце концов, злиться на него; каждый раз все заканчивается одинаково. Отдаваясь этому кошмару, он просто обречён проигрывать. — Я не понимаю, как ты мог позволить этому случиться?..       Джерри мотает головой. — Нет...       Лэйн остается на месте, но голос его, несчастный, пронзительный, звучит ближе. — Почему ты дал им сделать это со мной?.. — Замолчи!       Джерри почти по инерции нашаривает что-то на столешнице и слепо кидает. Одна из пустых бутылок разбивается у ног его мучителя. — За что?.. Я просто хотел быть счастливым, Джер.       Ноги подкашивается и Джерри стекает на пол. Загнанный, он утыкается в колени, обхватывая себя за голову. Хруст стекла. Лэйн демонстративно ступает по осколкам, подбираясь к корчащейся фигуре. — Они говорят, что ты был таким хорошим другом... Но разве так поступают друзья?       Как бы плотно Джерри не закрывал уши, чертов голос раздается не просто близко. Он окружает, буквально звучит отовсюду. Его уникальный тембр, насмерть въевшийся в память, пульсирует в черепной коробке, заставляя переживать это снова и снова. — Оставь меня... исчезни! Умоляю, перестань, я не могу...       Голос срывается на стон, Джерри только и может, что надрывно повторять мольбы, слегка покачиваясь. В ответ Лэйн смеётся, и смех этот расходится мурашками по изнеможённому телу.             А затем наступает больная тишина. Грёбанная пытка.       Никто больше не касается его. Джерри слышит звук сбитого дыхания, и не может понять, кому оно принадлежит. Воспалённые глаза открываются сами собой, беспокойный взгляд обшаривает пространство.       Он ещё здесь. Вымывшиеся розовые волосы, одежда, висящая на тощем теле, бледная, почти зеленая кожа. Лэйн потерянно смотрит в пол, а после выплевывает кровавый сгусток. — Я тебе противен?       Любые слова теперь даются ему с трудом и выходят сиплым шепотом. Он слаб, едва способен бороться за жизнь. Тает на глазах, но пока дышит. Сидит прямо перед ним. Живой. Уязвимый. Так остро нуждающийся в спасении.       Он смотрит на Джерри огромными мутными глазами, полными собирающихся слез. И Джерри сдаётся. — Бланш...       Осколки впиваются в кожу, когда Джерри ползёт к нему на коленях. Он осторожно протягивает руку, будто чтобы не спугнуть. Конечно, он не хочет, чтобы Лэйн уходил. Он просто не выдержит этого снова. — Прости меня, Бланш.       Джерри касается его щеки, чувствует несовершенства кожи, и это сносит крышу. Такой Лэйн никогда не позволял одновременно касаться и видеть себя. Значит, это правда... Значит, у него есть шанс!       Лэйн стыдливо отворачивается. Его слабая оболочка с трудом прогоняет воздух, сотрясаясь от каждого удара измученного сердца. Он тоже лихорадочно пытается что-то сказать, но губы только слегка подрагивают.       Джерри берёт его лицо в свои руки и сам идёт на контакт. Ведь теперь всё по-настоящему.       Приоткрыв рот, Лэйн вдруг замирает. Изнутри слышен треск костей. Глаза стекленеют, а потом и вовсе становятся черными.       Тело поднимается в воздух словно на невидимых нитях, Джерри судорожно цепляется за него, но не может удержать. Он наблюдает, как над ним высится новый зловещий образ, стискивающий в руках прошлое недвижное воплощение. У того, демона, острые скулы. Едкий взгляд. Светлые зализанные волосы. Борода, собранная в забавную кисточку, что качается из стороны в сторону. — Какой же ты идиот.       Он улыбается и одним резким ударом пробивает грудную клетку мертвого тела. Оно тут же обращается в пепел, но в руке его остается разлагающееся, прокажённое сердце. Демон-Лэйн победно смотрит на жалкую фигуру под ним. Последнее он произносит с особым трепетом: — Я никогда не прощу тебя, Джерри.       Инфернальный смех бьёт по ушам скрежетом перегруженной гитары. Треск не стихает. Тело вытягивается, искажается, словно внутри него металлические стержни, обтянутые тонкой кожей. Вместо глаз — тьма, знакомые черты едва угадываются в лике мертвеца.       Нечто наклоняется, так близко, обнажая ряд гнилых зубов, и Джерри падает на спину, в непроизвольной попытке отскочить. Животный ужас сковывает его изнутри. Ощущая могильное дыхание смерти, Джерри может только пятиться к стене, тихо скуля, пока отступать становится некуда.       Но в момент, когда смерть почти касается его уст, в момент, когда сердце Джерри может наконец остановиться, Лэйн становится прежним. Живее, чем когда-либо. Цветущий и полнокровный. С детским любопытством во взгляде, кротостью и необъяснимой простотой. Самый сокровенный образ, осквернённый жестокой лихорадкой. — Я чувствовал себя так. Теперь ты понимаешь?             Он глядит с притворным сочувствием, чуть склонив голову набок.       Джерри больше не может. Он плачет, впиваясь ногтями в осунувшееся лицо и повторяет, как в бреду: — Прости! Прости меня! Я ёбаный эгоист, я так не хотел отпускать тебя... я думал, так будет лучше... я просто хотел как лучше!       Он крепко смыкает веки, ощущая, как горячие капли стекают к подбородку и вплетаются в отросшую бороду. — Снова жалеешь себя, Джер?       Фальшивая улыбка и нескрываемая жестокость, кромсающая жалкую душонку. — Я ошибся... — Ты убил меня.       Джерри кричит, бьется в истерике, ударяясь головой и хаотическими движениями вгоняя осколки глубже. — Чего ты хочешь от меня?! Что еще тебе нужно?! За что ты так ненавидишь меня?! — Ты сам себя ненавидишь, Джерри, — он пожимает нежными плечами. — Я только хочу, чтобы ты страдал.       Протяжный писк в ушах. Разряд тока. Вакуум. Воздух больше не проходит в лёгкие, как после удара в солнечное сплетение.       Кожа горит, но рыдания вмиг стихают. Разрывающее отчаяние сменяется тяжелым смирением.       Свернувшееся на полу тело с необъяснимой решимостью поднимается, снова сталкиваясь взглядом с обманчиво светлым образом. — Твои предложения? — зловеще цедит Джерри.       Лэйн совсем не ожидал такого самоотвержения и на мгновение действительно теряется. Какое-то время он пытался понять, не шутят ли с ним, но Джерри выглядит предельно серьёзным, даже слишком. Следом юное лицо озаряет восторг. Он как ребёнок, с которым наконец согласились поиграть. Оценив ситуацию, тот решает не тянуть. — О, у меня есть кое-что для тебя.       Лэйн таинственно улыбается, а после дверца ближайшего шкафчика сама собой открывается, выплёвывая к ногам Джерри кейс с инструментами.       Это не вызывает смятения, только подстегиваёт его гнев. Он резким рывком вскидывает крышку, после глянув на Лэйна исподлобья. — Дальше. — Какой нетерпеливый! — Лэйн слегка закатывает глаза и разводит руками. — Может попробуешь сам догадаться, дурашка?       Джерри чертыхается, но послушно оглядывает инструменты. Рулетка, отвёртка, гаечный ключ, плоскогубцы... ножовка? Он уточняюще поднимает взгляд, но Лэйн только кривится. — Брось, мы ведь не в каком-то ужастике.       Выбор остаётся совсем невелик, и Джерри берет молоток. Лэйн готов хлопать в ладоши от его проницательности. — Молодец, Джер! Но это не всё. Что у нас идет с молотком?             Лэйн разговаривает с ним, как с дошкольником. Бесит. Нужно скорее покончить с этим.       Джерри раздражённо высыпает перед собой гвозди и наугад выбирает один. — Руку? — Бинго!             Лэйн изображает, будто бьёт в гонг, и Джерри действительно слышит гулкий звон.       Но, все ещё полный уверенности, он не может понять, как именно это сделать. Довольно сложно забить гвоздь в собственную руку, когда их всего две. — Я подержу для тебя!       Лэйн ловко перехватывает его немой вопрос. Все опасения рассеиваются. Длинные пальцы придерживают гвоздь, вжимая его острый кончик между фалангами. — Вот сюда, Джер. Будет больно, но потом ты даже сможешь играть... если захочешь.             Рука с молотком вдруг начинает дрожать. Он был готов, ещё секунду назад, но теперь...       Лэйн испытующе смотрит, сильнее вдавливая гвоздь в и без того израненную кожу. — Ну же!       Дыхание снова сбилось. Он снова жалкий и загнанный в угол. Лязг в ушах не даёт сосредоточиться, к горлу подкатывает тошнота. — Я дам тебе отдохнуть. Разве это не здорово, Джерри? Ты наконец заснешь! Всего одно движение...       Шёпот растекается приятным холодом. Джерри мотает головой и стискивает зубы. Одно движение. Одно маленькое движение. Раз, два...       В момент удара Джерри инстинктивно зажмуривается. Он слышит сдавленный рёв забитого животного. Молоток выпадает из рук.       Боль пульсирует в воспаленных костяшках, расходясь по всей ладони. Сквозь полусомкнутые веки он видит, что гвоздь лишь слегка оцарапал кожу. Он промахнулся.       Но голоса больше не слышно, и никто не сидит рядом в напряжённом ожидании.                   Всё закончилось. Он остался один.       Он не знает, что будет дальше, но пока этого достаточно.       С блаженной улыбкой Джерри сползает на пол, и сознание, словно повинуясь, уносится в далекие глубины сна.