There was only ever you and me And there was only ever history Holding us back, holding us back
Чонгук не знает, когда это началось. Может быть, в тот момент, когда они впервые встретились взглядами в тесной тренировочной комнате в здании агентства. В помещении пахло потом и сыростью, неумелые ноги скользили по линолеуму, мышцы ныли от напряжения, но ему, похоже, ничто из этого не доставляло неудобства. Странное тело с узкими плечами и широкими бёдрами в танце превращалось в натянутую струну, идеальные углы и изгибы завораживали и привлекали взгляд. Чонгук думал, что любое существо, обладающее способностью к зрению, должно было, не отрываясь, смотреть на этого человека. Альтернативы не существовало — едва увидев его, ты лишался всех путей к отступлению. К его удивлению, под эти чары попали далеко не все. Совсем наоборот, он оказался единственным, кто, не моргая, следил за каждым движением рук, за каждым поворотом головы. Чимин же не совсем не замечал направленный на него пристальный взгляд, полностью погрузившись в цепочки танцевальных шагов. Два пусанских парня, один чуть старше другого, группа, готовящаяся к дебюту, и пустующее место главного вокалиста — всё это, казалось, создавало идеальные условия для возникновения конфликта. Никто и не догадывался, что это станет идеальным рецептом для любви. But that night, we stared in wonder Wide-eyed but scared to wonder The landslide fell silent all around Осознание накрывает Чимина внезапно, лавиной, в один из дней, когда у них выдаётся возможность остаться в общежитии. Отдых не приносит радости — Чимин предпочёл бы, чтобы у них не было ни одной свободной минуты в расписании, потому что это означало бы, что они добились успеха. Пока же компания тщетно ищет для них любые обходные пути. Ясно одно — они не приносят столько денег, сколько ожидалось, и это начинает создавать проблемы. Они уже обсуждали это одним беспокойным вечером, сидя всемером на полу в комнате Намджуна и перебирая в голове все возможные варианты. Разговор создавал иллюзию спокойствия и определённости — каждое проговорённое слово заключало в себя страх, выпускало его наружу. — Если нас расформируют, — бодро говорил Хосок, — мы можем заняться продюсерством или стать танцорами у других айдолов. Его слова звучат рационально и верно, но что-то внутри Чимина яростно сопротивляется — не только потому, что они все уже стали друг другу семьёй, но и по какой-то другой причине. Причина сидит в углу комнаты, подобрав колени к животу и молча оглядывая старших, которые уходят всё дальше и дальше в своих размышлениях о будущем. Уже не совсем ребёнок, но ещё далеко не взрослый, Чонгук вызывает у Чимина целую смесь эмоций: стремление защитить и поддержать, почти детская ревность и чёрно-белое желание, которое он не может до конца понять. Точнее, понять он его может, но вот с принятием дела обстоят немного хуже — особенно когда Чонгук смотрит на него своими круглыми, блестящими глазами, в которых застыл немой вопрос. Между ними пара метров и несколько препятствий в виде чужих длинных ног, но в такие моменты Чимину кажется, что их разделяют километры воды, и он азбукой Морзе посылает на сушу отчаянные сигналы. Три точки — три тире — три точки — спаси меня, помоги мне, найди меня и забери с собой. Чимин не силён в азбуке Морзе, да и Чонгук, похоже, тоже: он отводит взгляд, прерывая радиоконтакт, не давая Чимину передать самое важное своё сообщение. Ты любишь меня?And it was the same scene from a kaleidoscope dream You got me spinning, no no You didn't wake me from my kaleidoscope dream You got me spinning in your love
— Победители этой недели — BTS с I Need U, поздравляем! С вами были The Show, до новых встреч! Чонгука будто ударили по голове чем-то тяжёлым, сцена ускользает из-под ног, и он почти падает вперёд, но вовремя восстанавливает равновесие. Прозвучит излишне драматично, но его жизнь будто разделилась на «до» и «после» в этот самый момент. Дешёвые серебристые конфетти в его глазах выглядят лучше любых фейерверков, они редким дождём осыпаются откуда-то сверху, бликуют бумажными гранями и оседают на пол. Чонгук смутно вспоминает, что видел этот серебряный ливень во сне. Правда, тот сон был намного лучше реальности. Там Чимин брал его за руку и крепко сжимал её, этим движением будто говоря: мы будем вместе, сейчас и навсегда, вместе пройдём этот новый путь — отсюда и до самых вершин. Чонгук хватался за его ладонь с отчаянием выброшенной на берег рыбы, крепко цеплялся за неё с намерением никогда не отпускать. Яркий и целеустремлённый, на этом пути наверх он был готов потерять всё — но только не Чимина. В реальности же Чимин едва заметно коснулся его руки, легко, будто невзначай, но даже от этого мимолётного прикосновения Чонгука прошило электрическим разрядом, невыносимо сильным чувством, наполняющим его с головы до пят. Он смотрит на Чимина, который поёт не связками — всем телом, и чувствует, что расстояние между ними сжимается до бесконечно маленькой точки, будто он, наконец, услышал повторяющийся сигнал бедствия и кинулся навстречу волнам. Спаси меня, помоги мне, найди меня и забери с собой. Да, думает он, я люблю тебя.Do you remember when we used to see White flamingos gliding on the breeze And there was only ever you and me In this neon jungle, you fed my hunger and
— Выключи камеру и поцелуй меня. Чонгук медленно моргает, а потом опускает камеру и вопросительно смотрит на Чимина, который беззвучно смеётся, наблюдая за его замешательством. — Смотришь так, будто у меня три головы выросло! — Чимин смеётся уже в голос, сгибаясь пополам. У Чонгука всё плывёт перед глазами — то ли из-за аттракциона, с которого они только что вышли, то ли смех Чимина настолько вязкий и плотный, что заставляет колебаться воздух. Разноцветные пятна мешают разглядеть лицо Чимина, неровными кусками делят его на мозаику. Чонгук не может перестать смотреть. — Я не могу сейчас, ты же знаешь. Никакой досады и горечи — простая констатация факта. За прошедшие годы они поняли, что нет никакого смысла горевать о невозможном. Чимин перестаёт смеяться и мягко улыбается, поправляя волосы. — Я всего лишь дразню тебя, Чон Чонгук, — он поворачивается к нему спиной и начинает идти. — Но ты добавь это в свой список дел! Чонгук хмыкает и снова включает камеру.That night, we stared in wonder The black sky turned technicolor And your eyes surprised me when you smiled
По пути в отель они попадают под дождь. Тяжёлые капли стекают по кожаной куртке Чимина, пока Чонгук неуклюже вытаскивает зонт из огромного рюкзака, который он таскал с собой весь день. Чимин пытался отговорить его нести с собой «это чудовище», но Чонгук так привык иметь при себе всё необходимое, что каждая подобная попытка неизменно заканчивалась неудачей. Зонт распахивается с лёгким щелчком, и Чимин тут же забирается под него, отряхивая капли с куртки и мотая головой, словно пёс, который хочет избавиться от влаги на шерсти. Его волосы растрёпаны, на щеках лёгкий румянец от холода, и он смотрит на Чонгука с чем-то, напоминающим вызов. Чонгук слишком хорошо знает этот взгляд, чтобы не поддаться ему. Он наклоняется вперёд и целует его быстро и жадно, будто не может насытиться. Этот голод когтями цепляется за его желудок и лёгкие, не отпускает, пока они оба не начинают дрожать от возбуждения. Когда Чонгук отстраняется, Чимин рефлекторно тянется за ним, желая вновь свести пространство между ними к нулю. Неустойчиво, на носочках, он обвивает его шею руками и притягивает к себе, целуя более мягко, но так же пылко, пальцами зарываясь Чонгуку в слегка влажные волосы. В такой поздний час, да ещё и в ливень, никто не выходит на улицу, а случайные прохожие вряд ли узнают в двух слившихся фигурах известных айдолов, которые сбежали от всех своих дел навстречу дождливым ночам Токио. Свет неоновых вывесок преломляется в каплях и превращает всё вокруг в не-реальность, в иллюзорный мир, где существуют только они вдвоём.And it was the same scene from a kaleidoscope dream You got me spinning, no no You didn't wake me from my kaleidoscope dream You got me spinning in your love
Чонгук очень любил концерты в Сеуле: они всегда ощущались как возвращение домой после долгих странствий. Публика знала все слова песен наизусть и активно подпевала, танцевала вместе с ними, и это приносило ни с чем не сравнимое удовлетворение. Чимин тоже был особенно красив на концертах в Сеуле. Возможно, дело было в том, что Чимин для Чонгука тоже был домом, и это совпадение дома географического и дома эмоционального рождало в Чонгуке чувство безопасности, принадлежности. Это чувство миллионами пузырьков шампанского поднималось у него в груди, взрывалось искристыми каплями, пьянило и кружило голову. Он не видел ничего кроме Чимина, его тёмных зрачков и блестящих глаз, растрёпанных волос и капелек пота на лбу, всего в нескольких сантиметрах от его собственного лица. В ярком калейдоскопе, водовороте из цвета и звука, он оставался единственной константой, на одном и том же месте, неизменно рядом с ним. В конечном итоге, каждый огонёк в этом калейдоскопе, каждый человек с лайтстиком в руках, был приведён сюда любовью, и именно любовь заставляла мир вокруг вращаться, изменяться, сиять. Та же любовь, однако, позволяла им двоим оставаться на месте, жить друг у друга в глазах, когда они пересекались взглядами и начинали смеяться — не из-за шутки или забавной мысли, но от самой всепоглощающей радости иметь друг друга.And you hypnotize me like no other Mesmerize my mind in colors So let the night bring us together again
Еле слышный щелчок двери почти оглушающе звучит в тихом воздухе квартиры. Чонгук не ждёт гостей — свет во всех комнатах выключен, и только мерцание компьютерного экрана освещает его лицо. Он во что-то играет, не слишком сосредоточенно нажимая на клавиши и пребывая в своих мыслях. Он бы не услышал мягкие шаги по коридору, если бы был в наушниках, но сейчас он предусмотрительно снял их, вслушиваясь в шорохи и тихую ругань у самой двери. — Привет, Чимин, заходи! — он повышает голос, чтобы человек за дверью точно его услышал. Дверь тут же распахивается. Чимин стоит с огромным тортом и охапкой шариков, на лице — возмущённое выражение. — Чон Чонгук! Как ты узнал? Чонгук с широкой улыбкой отклоняется в сторону, чтобы Чимин мог рассмотреть главную страницу нейвера на экране компьютера. Там красуется аэропортная фотография Чимина с подписью «Чимин из BTS вернулся в Корею посреди иностранного расписания?». Лицо Чимина вытягивается. — Чёртовы журналисты! — восклицает он. — Я так хотел, чтобы хоть раз это было сюрпризом! Чонгук хохочет, подходит к Чимину и забирает подарки из его рук, пока тот продолжает растерянно бормотать о том, как его замучили корейские журналисты. — И по какой же причине Чимин из BTS забил на иностранное расписание и вернулся в Корею, скажи мне? — Чонгук медленно обвивает Чимина своими руками, и тот из комка возмущения тут же превращается в довольного кота. — Причина стоит тут и лапает меня! Они оба смеются, соприкасаясь лбами. — С днём рождения, Чонгук-и, — шепчет Чимин, прикасаясь пальцами к его щекам. — Я так люблю тебя. Время на электронных часах показывает 00:00 1 сентября.