🔥Разожги моё пламя🔥

      Холод древних испещрённых камней руин успокаивает агонию тела, которую так старательно распаляет пожар воспоминаний. Пальцы бездумно выводят орнаменты на осыпавшейся от времени, когда-то массивной, колонне . Лёгкий ночной ветерок нежно баюкает редкую зелень, пробивающуюся тут и там на массивных обломках в прошлом помпезного строения. Этот маленький воздушный островок вблизи от лагеря Сопротивления стал приютом для моей тоски. Величие и мрачность места, когда-то прекрасного, а ныне разрушенного и пустующего, вторило моему состоянию.       Я так же была разрушена, изранена и опустошена. Сопротивляясь отчаянью, страстно желая победить и изгнать всадников, спасти те остатки нашего мира, которые продолжали существовать, совсем не заметила как опустела.       И дело не в том, что по моим венам больше не текла сила Мальбонте, не в том, что доставшаяся от змея искусителя метка была выжжена вместе с его даром... С этим я давно смирилась.       Моя душа кровоточит. И тому виной только Он.        Бессмертный, ради которого я предала всех и всё. Тот, кому я отдала свою душу, свою любовь и всю себя без остатка. Тот, ради которого я отвернулась от матери. Её немой укор разъедает мне душу каждый день нахождения в лагере. Так же как и любой взгляд тех из друзей, кого Чума вернула из небытия. Напоминание о том, что я не отомстила и не собиралась мстить за них.       Я положила всё и всех на алтарь своей больной любви. Встав за его спиной, наблюдала, как гибнут мои друзья, как льются реки крови бессмертных, как рушится мир... Я рушила его вместе с ним… За право быть рядом, за возможность чувствовать на себе его взгляд, ощущать сводящий с ума терпкий вкус губ, дрожать от прикосновения сильных рук… Щёки вспыхивают румянцем.       Заточить Шепфа на веки вечные — не самая большая цена для меня за возможность быть с ним. Заплатив её, я поверила, что теперь мы вечно будем вместе.       Слёзы.       То, с какой лёгкостью он отмахнулся от меня, как спокойно наблюдал за всеми издевательствами Чумы, мысли об этом всегда вызывают нескончаемый поток слёз.       Потеря сил, статуса, жизнь в кандалах, роль чьей-то игрушки — ничего не ранило меня так, как его бесстрастное наблюдение за этим. Но то, как в минуты боли и отчаяния он давал новую искорку надежды, было ещё более жестокой гранью бытия.        Отчаяние сменялось иллюзией того, что я ему не безразлична.       Испепеляя взглядом близнецов-метисов, пристающих ко мне, он вселял новую крупицу надежды. Его руки крепко сжимающие меня в танце, кружащие по тому самому залу, где я прятала когда-то сбежавшего Бонта, не давали поверить в то, что всё кончено… Это всё давало надежду на возможность нашего «жили долго и счастливо».       Для того, чтобы затем топтать все пророщенные им крупицы надежды, истязая мою безумную любовь новой порцией безразличия. То, как Мальбонте легко говорил, что мы чужие и эти десять лет вместе ничего не значат, как и не значат ничего для него и произошедшие ранее события в лагере, резало душу хлеще любой пытки, придуманной Чумой.       Память услужливо преподносит одну за одной картинки, от которых тело сотрясает холодная дрожь, а душу переполняет пустота и отчаяние. И всё новые и новые потоки слёз обжигают кожную гладь.       Ярко вспыхивают воспоминания цепких рук Мальбонте на моём запястье, как они тянут по коридорам некогда любимой школы. И вот он безразлично вталкивает меня в покои Люцифера. Того самого, одиннадцать лет назад оставленного мной, с растоптаными чувствами и преданным доверием. И всё ради того, чтобы быть с Малем. Грустно улыбаюсь. Наверное, я получаю по заслугам.       То, с какой лёгкостью он бросил меня в ноги Люциферу, не даёт покоя даже спустя столько времени.       - Тебе стоит лучше за ней следить, Люцифер! - безжалостно холодные и жестокие слова отпечатались навсегда в моей памяти.        - Ты должен наказать её, - ни торжество ярости в глазах Люци, ни его явное удовольствие, ни мой страх, в котором я начала пятиться, ничто не заставило даже на мгновение дрогнуть лицо, полное безразличия. То лицо, что я видела каждый раз, закрывая глаза. То лицо, что я готова была осыпать поцелуями до скончания времён. Снова слёзы.       Поток, разъедающих душу мгновений прошлого, хлынул с новой силой. Этот остров стал для меня святым местом скорби. Орошая голые камни своими слезами, я вновь и вновь прихожу сюда. Будучи страждущим паломником в поисках отпущения грехов и очищения от скверны безграничной тяги, я прохожу ежедневный ритуал страданий. В конце получив возможность вздохнуть полной грудью, открыться на встречу новому дню противостояний, чтобы уже к следующему вечеру гонимая своей болью, снова прийти в этот храм разбитого сердца.       Воспоминание того, как он безжалостно рылся в моей памяти, там, в кабинете Чумы, не испытывая и капли сожалений по этому поводу, всё ещё хранили в себе те болезненные ощущения. Сжимаю голову от фантомной боли и дрожу от нескончаемых слёз.       Оно сменяется мгновением после речи на площади. Там в подворотне, прижатая Мальбонте к стене, вместо праведной ярости от нового копания в моей голове, испытываю лишь грусть от невозможности вновь почувствовать вкус его губ, ощутить их нежность и грубость на себе. Стыд вызывает только понимание, что он слышит эти мысли. И, конечно, он ловит меня в плен новых надежд. Его до безумия желанный поцелуй, укрепляет мою больную привязанность. Взращивая с новой силой тягу, которая легко перечёркивает все страдания. Словно безвольная кукла, не слыша голос разума, подаюсь на встречу его губам. Оставляю позади и гордость и обиды, ради этих моментов властного и такого жаркого поцелуя, ради возможности оплетать его шею и вжиматься в крепкое тело, чувствовать его прикосновения, ощущать его грубую страсть. Вновь и вновь я предаю себя ради того, чтобы это чудовище было в моих руках.        Да.        Я знаю и всегда знала, что Мальбонте чудовище и не питала никаких иллюзий на этот счёт.              Но он был моим чудовищем.       Пока я тлела в его руках, пока губы Маля будоражили моё тело, разжигая страсть, я была счастлива. Я готова позволить ему спалить весь этот чёртов мир за право быть рядом. Так было всегда. Смерть Люци, Дино, Ади, Сэми, Реббеки, Эрагона и многих других — тому явное доказательство.        Но правила изменились.       Теперь этого недостаточно. В новом мире за короткими мгновениями счастья и надежды следовала отрезвляющая пощёчина реальности. Этот заставляющий кровь кипеть поцелуй — лишь эксперимент.       Не давая мне утонуть в неге самообмана раз за разом он доказывал, что делает лишь то, что ему выгодно, слепая математика. Его цели всегда будут выше моей безоговорочной верности и любви. Ничего не могло остановить меня от попыток вновь и вновь стать его. Ни закусанная до крови губа — ответ на попытку избавить от агонии Шепфамалума, ни обещание «Никого не щадить», ни бесконечные уверения о том, что он на стороне всадников и при необходимости убьёт и меня. Отчаянно билась о непроницаемую стену льда и продолжаю биться по сей день.       Я одержима Мальбонте. Это наваждение превратило моё существование в агонию.       Будучи достаточно глупой, продолжаю обманывать себя и надеяться пробить его ледяную броню, отогреть сердце пропитанное тьмой, но, к сожалению, глупости не хватает, чтобы обмануться и поверить, что это уже случилось.       Тот чёртов коридор в котором я чётко осознавала, что он Не хочет мне делать больно, но занесёт меч над моей головой когда это потребуется. Всё чаще встаёт перед глазами. То что его рука дрогнет лишая меня жизни было достаточным, чтобы вновь предать себя и броситься на встречу моему чудовищу.       Его слова о том, чтобы я сражалась до последнего, и, возможно, мы окажемся в конце на одной стороне. Речи пьянят. Как жестоко. Как бы я не пыталась обмануть себя — я знала, что любая сторона на которой он, станет моей, если он позволит быть рядом.       Я это уже понимала , мудрый многовековой метис этого не мог не знать.       То, как беззаветно я ему отдавалась, тонула во власти поцелуев, как прижималась жаждя лишь одного - снова ощутить в себе, как беззастенчиво стонала в ответ на его искреннюю страсть, как трепетала от слов « Что я пахну им. И его энергия никогда не сотрётся». Как теряла голову, вместо выполнения своей миссии. О каком горне может быть речь, если здесь и сейчас мои ноги смыкаются на бёдрах Мальбонте, а руки перебирают шелковистую гладь волос.       И всё это лишь для того, чтобы отстранившись вновь понять, что он не защитит меня если его интересы будут расходиться с моим спасением, никогда не кинется в омут нашей страсти так, как это делаю я.       После белой комнаты Голода, там, где он пообещал убить всех всадников своими руками. Там где, после очередного наполненного страстью поцелуя он пообещал, что «больше никто не заберёт меня у него», там где, он вновь дал почувствовать, что я «та единственная, о которой он беспокоится», я была просто окрылена.       Всё ушло на задний план. Ни пришествие четвёртого всадника, ни странный подарок Голода, ни разрушенные бункеры, ничто не могло задушить во мне предвкушения радости от нашего скорого воссоединения и пусть даже на руинах прежнего мира. Готовность одолеть кого угодно, чтобы вновь быть с ним пугает по сей день. Глупая-глупая Вики Уокер.        Сердце болезненно сжимается от самого свежего воспоминания. Та ночь, она заточила меня в его плен навсегда… Убивая любой шанс на спасение от болезни по имени Мальбонте. Ночь, в которую он открыл мне часть своего тёмного прошлого. Ночь, которая, как мне казалось, навсегда соединила наши души, подтвердив это таким страстным и таким мучительно желанным единением тел… Оказалась новой пустой надеждой в череде моих личных мучений.       От того сейчас душу рвёт на части с двойной силой воскресающие в памяти моменты в библиотеке, то, с каким безразличием он наблюдал похотливые взгляды Астарота, который словно лапал меня при всех. То, как он не сделал ничего для моего спасения в попытке Сатаны убить меня. Защиту обеспечил щедрый дар Всадника.       А Мальбонте… Мальбонте вновь показал готовность пожертвовать мной ради своей игры.        Звук приземления и шагов, приближающихся ко мне, заставил сердце пропустить удар. Я узнала незваного гостя, нарушившего мои терзания.       Не могу перестать вздрагивать от давящей силы, распространившейся на полянке и заставляющей тело дрожать. Я закрываю глаза. Я не готова повернуться и убедиться в том, что и так знаю. Я не готова вновь увидеть его.       Выравнивая своё дыхание и пытаясь сделать голос отрешённым, скрываю поток слёз в разметавшихся по плечам волосах. Набираюсь сил, чтобы начать. Чтобы раз и навсегда выжечь эту пагубную связь.       - Зачем ты здесь? - тишина. Слышу как замерли его шаги.       - Зачем ты здесь, Мальбонте? - сжимаю кулаки до кровавых бороздок на ладошках и повторяю уже громче.       Тишина...       Как же я устала от пристальных взглядов.              Как мне надоели вопросы без ответов.       Как тошно от пренебрежения моими чувствами.       Словно в присутствии Войны ощущаю закипающую злость. Моя душа - бурлящий котёл вязкой ярости. Гнев на себя, на его жестокость поглощает всё моё существование.       Резко встаю. В лунном свете он особенно прекрасен. Высокий, даже огромный, будто возвышается над всем живым и не живым вокруг. Смоль волос так ярко контрастирует с белизной кожи и подчёркивает глубину и черноту глаз, которые внимательно изучают меня.        - Глупо быть здесь. - леденящим тоном, игнорируя мои вопросы, говорит Мальбонте, не разрывая наш зрительный контакт.        Это становится последней каплей. Я больше не буду этого терпеть.       - Я спросила, для чего ты тут? Неужели настал тот момент, когда Чума послала своего щеночка, чтобы убить меня, - делая ударение на унизительное прозвище и повышая тон, почти кричу ему. Тишина. Никакой реакции на излишне детский выпад. Внимательный взгляд раскаляет мою ярость до предела. Все обиды, все невысказанные претензии, вся боль словно пробивает плотину выдержки и не замечая того, как сокращаю между нами расстояние, гневно кричу ему в лицо.       - Убирайся отсюда! Убирайся прочь, если ты пришёл не затем чтобы меня убить! Я больше не буду твоим зверьком, жалкой непризнанной подстилкой для величайшего и грозного Мальбонте!       Меня трясёт. Крылья раскрываются словно перед атакой. Я не буду устраивать бессмысленных попыток его одолеть, нет. Я просто выскажу всё, что у меня наболело. А потом буду надеяться, что моя окончательная смерть будет быстрой и не такой мучительной как жизнь в ожидании его милости. Молчание и бездействие продолжают выводить меня из себя.       - Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! ТЫ ПРЕДАТЕЛЬ! Я пожертвовала ВСЕМ, чтобы помочь воплотить твою месть, помочь завоевать этот мир! Я убила своими руками собственную мать, а ты ПРЕДАЛ МЕНЯ! ПРЕДАЛ НАС ВСЕХ!!! ПРЕДАЛ МОЮ ЛЮБОВЬ! БРОСИЛ тех, кто считал тебя правителем, на растерзание этой больной психопатке! Бросил меня и так же, как и сейчас, просто наблюдал за моими унижениями!!!!- истошные крики смешиваются с громкими всхлипами от душащих слёз, тело всё сильнее содрогается от потока рыданий.       - Ненавижу! Ты не чудовище! Ты трус! Льдышка! - задыхаясь, не замечаю, что стою к нему вплотную, стучу кулаками в твёрдую как скала грудь.       - Маленький мальчишка, - удар. Попытка не задохнуться от ярости.       - Оставшийся в темнице Шепфамалума, - удар. Ещё удар.       - Боишься наконец-то выйти из неё, - удар.       - Прячущийся от всех! Трус! - кричу в безразличное лицо, тяжело дыша.       - Я не буду больше терпеть твою недосказанность, - хлёсткой пощёчиной закрепляю своё намерение, - убир… - рука смыкается на моих щеках не давая договорить. Только сейчас замечаю опасно сужающиеся глаза темнее, чем сама ночь. С ужасом наблюдаю, как расцветает красным цветком след на месте, куда пришёлся удар ладони.             - Хочешь откровений Вики? Может быть начнём с ТЕБЯ? - ледяным тоном бросает мне Маль, делая ударение на последнее слово.       Боль от его хватки, постепенно притупляет гнев. Чувствую, как непроизвольно сжимаюсь под тенью массивной фигуры. Его сила, раздражение словно давят на меня.       - Скажи, глядя в глаза, что не мечтаешь увидеть на моём месте Бонта! - не могу скрыть подступившего ужаса от этих слов. Так откровенно лгать ему опасно. Не было и дня в который бы я не вспоминала Бонта.        - Скажи , что ни разу не сожалела о том, что Маль и Бонт соединились! Скажи, что всё ещё не мечтаешь увидеть Бонта отдельной частью меня! - его лицо тронула ухмылка. Я молчала. Я не могла ему лгать. Прожив бок о бок десять лет, понимаю, что ничего хорошего ожидать не стоит.             - Молчишь? Тогда может быть обсудим, каким именно способом наказывал тебя Люцифер в ночь захвата цитадели? - то ли от ещё более сильной хватки, то ли от слов Мальбонте, глаза защипало от нового потока слёз.       - Снова нет? Хммм…       - Может обсудим те причины, по которым Голод решил подарить тебе часть своих сил? - с этими словами он отталкивает меня.       Не ожидая такой реакции и полностью дезориентированная его словами, теряю равновесие и падаю. Руки, принявшие на себя удар, саднят от встречи с каменной поверхностью. Бывший когда-то давно частью постройки бессмертных, обломок колоны болезненно впивается многочисленными выступами в спину, надрывая тонкую ткань платья.       С этого ракурса он словно огромная вытесанная умелыми руками гения идеальная скульптура бессмертного бога возвышающегося надо мной. Такой величественный в своем недовольстве, такой могущественный и опасный... Такой прекрасный. Самый прекрасный для меня. Усиливая эффект, раскрывает мощные бордовые крылья. Трепещу.        - Знаешь, я не злюсь. Я даже восхищен тем, как оставшись без капельки сил, будучи жалкой непризнанной, ты воспользовалась тем, что не сможет отобрать у тебя никто… - его слова сочатся ядом.       - Прекрати! Это жестоко даже для тебя, - задыхаясь и содрогаясь от новой волны истерики кричу ему в лицо.             - Ты долбаный, - нащупав камень, зачем-то швыряю его в сторону Мальбонте, небрежным движением кончика мощного алого крыла, он заставляет рассыпаться булыжник, так и недостигший цели. Глупый поступок, но не такой глупый, как те слова что продолжают литься из меня неконтролируемым потоком, пробиваясь сквозь душащую истерику.       - Эгоист! Ты бросил меня без …       - Напомни мне, ВИКИ! - обращение произнесённое с таким нажимом, заставляет вздрогнуть.       - Что я просил не делать тебя? Разве я не предупреждал, разве не говорил тебе не использовать мою силу? Разве я не сообщил, что это не поможет? - резко перебив мою тираду, он продолжает. Горькая истина его слов заставляет виновато опустить голову и разглядывать узор из каменной крошки на моём платье.       - Но нет, первое же, что ты сделала — бессмысленно потеряла данное тебе.       - Для того чтобы с тобой говорили - нужно слушать! - безжалостно добавляет после краткого мгновения звенящей тишины.       Подняв голову, вздрагиваю от того, насколько близко его лицо ко мне. Я совсем не заметила, когда он успел подойти и присесть передо мной. Дрожь пробирает всё тело с новой силой.       -Уходи! Я устала от твоего плена. Устала от твоей жестокости, - говорю и сама не верю, что могу такое сказать. Его взгляд подавляет решимость, вытесняя её крупицы той необъяснимой тягой, которая всегда сильнее меня.       - Я не буду больше мешать твоим планам! Я не буду больше пытаться достучаться до твоего ледяного сердца. Я не хочу больше становиться на пути твоей мести! Прочь! - выкрикиваю, собрав последние крохи гордости.       Лицо Мальбонте искажает ярость. С неконтролируемой паникой наблюдаю, как и без того чёрные глаза застилает пелена тьмы. По напряжённым рукам, вычерчивая линии набухших вен, расползается чёрная сетка. Всё вокруг начинает сотрясаться. В страхе медленно отползаю, от сидящего передо мной метиса, вжимаясь в острые обломки.       -Куда же ты, Вики? Бежишь? Боишься? А как же твоя безграничная любовь? - с явно злым весельем в голосе говорит Маль.       Бесспорно в нём сейчас нет ничего от горячо любимого мной Бонта. Жёстко хватает за руку и резко тянет на себя. Дрожу от страха. Этой грани Мальбонте я не видела никогда. Все мои попытки остаться на месте, вырваться, пойти наперекор его воле, лишь делают мой путь гораздо мучительней, добавляя новых ссадин телу.       - Ты так много говорила про моё ледяное сердце, - словно тряпичную куклу, ничего не весящую, легко поднимает меня. Вырываюсь изо всех сил. Но для него это жалкие незаметные трепыхания. Вставая, с силой вдавливает меня в свою грудь. Не оставляет шансов сопротивляться. Заставляет жадно хватать воздух от его недостатка. От тяжести тьмы что сгущается вокруг нас, мир кажется вязким. Виски сдавливает со страшной силой.       - Так разожги моё пламя! - обжигающее шею дыхание, запускает волну расходящихся по всему телу мурашек.       О, Шепфа! Да что же это такое! Неужели даже когда он будет меня убивать, я буду испытывать эту ужасную тягу. Даже в этой жестокой и сдавливающей близости, я буду продолжать его желать.       Упершись ладошками в мощную напряжённую грудь метиса, чувствую себя беспомощной жалкой букашкой, той самой, о которой он говорил в чумной подворотне. Его явно развлекают мои попытки отстраниться.       - Ты всегда будешь предназначена мне и только мне, - шумно вдыхая, не то шепчет, не то рычит мне в ухо.       Когда одна рука Мальбонте оказывается у основания крыла, с ужасом понимаю, что сейчас он вновь лишит меня крыльев, как уже проделывал это в своём лагере. Но рука опускается ниже. С характерным звуком рвущейся ткани, моё платье лишается своей целостности. Лучше платье — чем крылья.       Вскрикиваю от резкого и болезненного укуса в шею, сменяющегося, грубой лаской горячего влажного языка. По телу разливается жар. Доведя влажную дорожку до мочки уха, он словно выжигает в моём сознании своим горячим дыханием:       - Я давал тебе шанс остаться свободной, - больно оттянув волосы, заставляет смотреть в чёрные от тьмы глаза, второй рукой грубо сжимает бедро, вжимая меня всё сильней в свою окрепшую плоть. Свидетельство его возбуждения.       - Пре.. - накрывает мои губы своими, это властное движение невозможно назвать поцелуем. В этом нет и тени даже грубой ласки. Подминая под себя, властвуя, проникая всё глубже, его язык подавляет любые мои попытки подстроиться, превратить это в пляску двух языков. Нет, это очередное подавление непокорной Великим Мальбонте, очередное завоевание беспощадного к сопротивлению Маля.       Давит на затылок, не давая прекратить этого вторжения. Разрывает ткань платья. Грубо сжимает до моментально возникающих синяков оголившуюся грудь. Новый треск ткани. Последние ошмётки платья вместе с обрывками кружева, только что бывшими моим бельём, летят прочь. Разрывает поцелуй, до крови раскусывая мою нижнюю губу.       Обдуваемая ветерком, полностью обнажённая под давлением его силы и прожигающего кожу взгляда дрожу, продолжаю плакать, задыхаюсь и вместе с тем желаю его.        - Я никогда тебе не лгал! - гортанно рычит мне в лицо, взмах мощных крыльев и спина гудит от удара об испещрённый временем, но всё ещё массивный обломок колонны.       - Больше никто не заберёт тебя у меня! - вдавливая весом всего своего тела в руины, больно царапая спину, он выжигает эту фразу в моём сознании, лишая последних крупиц сопротивления. Чувствуя пульсирующую твёрдую плоть метиса, освобождённую от ткани брюк. Неосознанно подаюсь на встречу.       Глаза расширяются, а весь летающий островок оглашает мой громкий вскрик, когда одним сильным толчком, без каких либо прелюдий, он грубо проталкивается внутрь. Несмотря на всю жёсткость и отсутствие и толики ласки с его стороны, всё внутри горит пожаром, заставляя тело плавиться. Ощущая насколько я влажная, Мальбонте ухмыляется и ловит мой стон от следующего толчка новым властным поцелуем.       - Слишком влажно и горячо, для той кто не хочет! Не находишь, Вики? Так и кто из нас Лжец? - и не дав ответить вновь увлекает в поцелуй, крепко сжимая горло.       Под действием глубоких рваных толчков не замечаю, как только что упирающиеся в его грудь руки, сами начинают нетерпеливо освобождать метиса от мешающей одежды, как рвут неподдающиеся застёжки, с какой жадностью исследуют упругие мышцы, царапают крепкую грудь, рассекая кровавыми бороздами кожу на ней. Ноги крепко обхватывают его поясницу, помогая углублять толчки. Губы смыкаются на массивной шее, оставляя моментально образующиеся кровоподтёки, заставляющие хрипло стонать набирающего темп Маля. Руки то сжимают напряжённые плечи, впиваясь ногтями и оставляя кровавые следы, то проникают в густую смоль волос яростно сжимая отдельные локоны, заставляя прерывать очередной укус и притягивая Мальбонте в новый яростный поцелуй. Кусаю его губы с неконтролируемым остервенением.       Хлюпающие звуки проникновений, частые шлепки от яростных соприкосновений плоти, мои хриплые стоны рассекает его властный тон:       - Ты должна всегда помнить кому принадлежит твоё тело, душа и сердце, Вики! - за которым следует болезненный, но дарящий наслаждение укус, пойманного им твёрдого соска.       - Моё сердце принадлежит Бонту и ты это знаешь! - отвечаю, одурманенная его тьмой и не желающая давать ему почувствовать такую лёгкую победу над собой.       Лицо Мальбонте дёргается словно от невидимой пощёчины, когда слова пробиваясь через завесу возбуждения достигают его сознания. С ужасом чувствую отсутствие той желанной наполненности, которую так жаждят моё тело и душа.       Не скрывая раздражения от услышанного грубо хватает за плечи. Разворачивает лицом к колоне и надавливая на поясницу заставляет прогнуться. Леденящим душу шёпотом, ничего общего не имеющим с теми хриплыми стонами, что мгновение назад разносились по всей поляне шепчет:       - Маленькая непризнанная так любит быть непокорной! - дрожь расходится по всему телу, но не от страха, а от новой волны возбуждения. И когда скользкая от моих соков головка толкается не в лоно, а в другое более тугое колечко, я вскрикиваю.       Снова укусы, многочисленные вскрики от сильных сжатий, хлопков, щипков, от того, как он мучительно растягивает своей плотью слишком тесный для него проход.       Круговорот болезненного пожирающего удовольствия наэлектризованного его тьмой. До боли сжатая грудь. Звонкие шлепки от ударов по ягодицам, всё это порождает новые и новые приливы по всему телу. Его яростные толчки, которыми он вдалбливается по самое основание члена, стучащая, по сочащейся и изнывающей без его присутствия промежности, мошонка - сводят с ума. Боль и вскрики сменяются громкими стонами. Чувствую дрожь по всему телу, всё сильнее нарастающие спазмы, вызванные диким темпом его страсти. - Нельзя! Я не разрешаю! Терпи! - чувствуя мою готовность получить ту яркую разрядку, властно шипит Маль мне на ухо, заставляя всё тело напрячься.       Сгибает мою ногу в колене и прижимает её к колоне. Тем самым увеличив и так максимально возможный угол проникновения. Я хнычу. Словно в забытье, откидывая голову на напряжённое плечо, прошу о пощаде. Вижу как на лице играет довольная ухмылка.       Он наслаждается происходящим, моей покорностью, этой пыткой болезненной для меня неги, слезами с трудом сдерживаемого удовольствия. Маль направляет руку, которой неосознанно пытаюсь замедлить его сумасшедший темп, и ослабить толчки, вдалбливающие меня в обсыпающуюся от его яростных фрикций разрушенную колону. Заставляет держать колено самостоятельно. Мир сотрясается, усиливая мою пытку, когда освободившейся рукой, в такт яростным проникновениям сзади, в пустующее лоно проникают сразу же три его пальца, а большой палец хищно ласкает изнывающий клитор. Горячий язык с удовольствием слизывает слёзы с щеки, метающейся на его плече головы. Чувствую, как под подступающими спазмами от этих бешеных ласк начинаю всё сильнее выгибаться.       - Пож… алуйста…       - Так кому принадлежит твоё сердце… Вики? - задыхаясь, но не останавливаясь и продолжая истязать моё тело, свободной рукой сжимая грудь, с довольной усмешкой спрашивает он.       - Маль …. Ааа… Бон…. Ааа…. Тее!!!             - Что? - спецально проникая как можно глубже, сквозь всё новые и новые спазмы.       - Мальбонте. - до крови вжимая свои ногти в его напряжённую ягодицу, говорю из последних сил.        -Можно, - доносится до моего раскалённого сознания команда, отданная с такой контрастирующей всему происходящему нежностью, что я совершенно не удивляюсь, когда на мгновение тьма, застилающая его взгляд, отступает, оголив пронзительно голубую яркую радужку, затянувшуюся обратно тугой мглой.       Меня накрывает не просто волной, не просто удовольствием. Словно взрыв этот поток разбивает всё вокруг стирая реальность и оставляя только всеобъемлющую негу, затмевая собой весь мир. Крепкие руки сжимают моё содрогающееся тело, извергающее одну за одной струи, орошающие многострадальную колонну. Если бы не туманящий разум взрыв чувств, в котором я полностью потеряла связь с происходящим, эта новая реакция тела могла бы меня смутить - свидетельство высшей степени наслаждения. Я бессвязно бормочу молитвы моему единственному Богу. - Маль-бон-те! - раз за разом звучат мои крики от всё новых и новых содроганий.       Все тревоги, все заботы, все стёрлось из сознания. Осталось лишь ощущение наполненности, умиротворения, неги и силы… В руках того, кто убьёт всадников, убьёт Шепфамалума, спалит любой из миров, но никому не позволит забрать меня.       Впервые за долгое время я чувствую себя абсолютно счастливой, сжимаемаемая его крепкими руками, в узоре набухших тьмой вен, продолжая дрожать от всё новых и новых волн, чувствуя как он изливается в меня наполняя и согревая не только тело, но и душу, наблюдая как рыча, скрывает нас в коконе сомкнувшихся бордовых крыльев... Впервые чувствую себя такой любимой... И такой сильной...

🔥🔥🔥

      Всю дорогу в школу ангелов и демонов Мальбонте пытался понять, что позволило Вики снова забрать часть его силы.       Дар Голода?       Или же абсолютное единение предназначенных друг другу привело к тому, что он вновь наполнил единственную дорогую ему в этом мире душу своей энергией, своей тьмой, и в этот раз, впервые за очень долгую жизнь своей любовью...