Колечко

*Петербург. 1775 год. Сентябрь. Вечер. В Екатерининском дворце стояла глубокая тишина. В окнах было видно как шёл дождь, совмещённый с сильным ветром. Императрица бродила по дворцу, ища путь к своим комнатам. Нет, она не потерялась. Нет, она не искала своего фаворита — Григория Александровича. Нет, она не шла от сына Павла, поселённого в другом крыле дворца, дабы государыня не видела его. Женщина смотрела на свой безымянный палец, где сегодня уже тридцать лет как было золотое обручальное кольцо. Как же это глупо — готовиться к венчанию с другим, но при этом не снимать прежнее кольцо. Начиная с дня, когда Потёмкин предложил, а точнее быть захотел и приказал Екатерине обвенчаться с ним, она подолгу глядела на то кольцо, подаренное когда-то прежним императором, по словам Потёмкина, пьяницей, злодеем, по мнению дворян, отцом, принявшим двух её детей, Петром Фёдоровичем. Глупо. Снимать украшение было как-то боязно, как-то неправильно, как-то не по-людски. Идя по давно изученным вдоль и поперёк коридорам, Екатерина вспомнила, как пару лет назад хотела обвенчаться с Орловым и точь-в-точь те же самые чувства неприязни к мыслям о венчании. Она уже давно знала об изменах Потёмкина и рождении его дочери на стороне, женщина знала, что её матерью была Александра Браницкая, которая являлась племянницей мужчины. Девочку приписывали Екатерине, что очень её выводило из себя, ведь не рожала Катя ту. Многие шептались, что бастарда хочет Гриша на престол посадить, чему императрица верила, ведь стал Потёмкин каким-то злым. Он часто кричал на неё, угрожал, приказывал, где же тут любовь? Войдя в одну из комнат, где хранили всё ненужное, Екатерина плотно закрыла двери. Отдёрнув пыльную занавеску и впуская лунный свет, Катерина остановилась напротив портрета мужа. Он был ярым фанатом Фридриха, играл на скрипке, в солдатиков… Солдатики. Раз за разом входя сюда по ночам, женщина вспоминала об этих незамысловатых игрушках, хранимых в маленьком сундучке. С трепетом открывая годами поломанную шкатулку, она отложила её сломанную крышку. — Солдатики-солдатики, — вдохнула та. Слои пыли лежали на фигурках, аккуратно раскрашенных когда-то до рождения Павла. Вся краска уже стёрлась, даже лиц не видно было. Воспоминания нахлынули… много лет назад муж игрался ими, а она с интересом наблюдала за этим. Как он их любил! К сожалению, детство его было таким, что детством и не назовёшь. Пётр раньше рассказывал, как немцы его обижали, запирали в комнате, не кормили целыми днями, пороли. Вспомнила, как они по вечерам сидели в покоях, играя до ночи, а потом гуляли по саду. Закрыв её, Катерина решила уйти отдохнуть. Надев ночную рубашку, Катерина глядела на кольцо, а после сняла его, положив на столик. В покоях храпел Потёмкин. Глядя на спящего Григория Александровича, в сердце защемило. Не тот. Как оказалось, Григорий не спал, а ждал её. — Ну что, сняла кольцо? — спросил Потёмкин. — Не хочу, — сказала та, сев на постель, — ты бы хоть мне колечко бы подарил. — Нет, — сонно сказал Потёмкин, — дай мне денег, а я куплю. Екатерину эти слова обидели. Потянув Григория за рукав, женщина выгнала его. Босиком Потёмкин ушёл, а императрица легла. Надев на палец кольцо, женщина проговорила: — Тоже мне, муж. — Что, Катя? — сонно спросил Григорий, когда лёг на постель. Его слова заставили её передёрнуться. Мужчина вольно зашёл в покои, решив, что Катерина его прощает. Екатерина легла рядом, не решаясь сказать что-либо. — Ничего, — сказала женщина, отвернувшись, — хоть бы колечко мне подарил…