Closer

      В полумраке туалета космической станции «Герта» раскрасневшееся личико Асты стало совсем багровым, а возбужденно блестящие глаза потемнели. Но они и близко не могли сравниться с тем, насколько потемнело хмурое лицо Стеллы, выглядывающее из-за спины Асты. Рука в перчатке схватилась за горло, заставляя главную исследовательницу поднять подбородок, по которому текли слюнки.       — Хозяева похожи на своих питомцев, да? — насмешливо хрипит Стелла ей над ухом, и ноги Асты подкашиваются, а внизу живота сильнее стягивается узел.       Аста молча сглотнула и высунула язык. Дыхание частое, сердцебиение гулкое, сладкая дрожь пробрала все тело вплоть до мозжечка, а между ног ткань прилипла к влажным половым губам. Девушка терлась мокрыми ляжками и поскуливала, упираясь ягодицами в пах Стеллы, чья мертвая хватка не давала ей развернуться и закончить все по-быстрому. Нет. Стелла сорвалась с экспресса не для того, чтобы все было по-быстрому.       Всего каких-то десять минут назад Аста почувствовала, что не может работать: либидо разыгралось не на шутку и не давало сосредоточиться на отчете. Зуд между ног был настолько невыносим, что в голове была только одна мысль: надрочиться всласть и свернуться калачиком на диване. И Аста уже забралась рукой под юбку, как вдруг поняла, что и это ее не устраивает. Дрочить — это скучно, это не для ее гениального исследовательского мозга. Так, конфетка на пять минут, прежде чем голод опять вернется. Поэтому на телефоне быстро набрался контакт, единственный занесенный в «Избранные».       «Стелла, мне нужна помощь. СРОЧНО!!!», — гласило сообщение.       Нажав на кнопку «отправить», Аста прикусила ноготь. На языке сразу же осел химозный привкус дорогого гель-лака. Стелла — это всегда прекрасный вариант. У них были довольно странные отношения, которые сама Аста могла называть дружбой с привилегиями. В конце концов, просто друзья не напиваются до горячего секса, а потом не встречаются раз в месяц, чтобы трахнуться где-нибудь в укромном уголке станции.       «Цена вопроса?», — Стелла была ехидна, даже отправила эмодзи с хитрой Пом Пом. Асте было порой сложно понять, что у Первопроходки на уме: то она ерничает и цепляется за каждое слово, чтобы пошутить, то без лишних слов все бросает и мчится к ней, Асте. Девушка вздохнула и потерлась бедрами. Даже цинизм и ирония в Стелле возбуждающие.       «Все, что хочешь. Хоть межгалактический флот. Только побыстрее приезжай и трахни меня».       Ответ Стеллы занял мучительную минуту. Все это время, которое будто бы тянулось в своей системе координат, Аста мяла грудь и пощипывала соски, набухшие сквозь тонкое кружево лифчика. Ах, были бы это грубые, натруженные руки Стеллы…       «Буду через десять минут. Где на этот раз?».       Аста задумалась, облизывая губы. Соски сладко покалывало, грудь отзывалась приятными волнами.       «В туалете. Не запирая дверей. И будь со мной злой».       В ответ Стелла прислала эмодзи с удивленной Пом Пом и отключилась.       И вот они в туалете, дверь не заперта, и у Асты от осознания кружится голова. Она хотела разделиться, стать двумя Астами: одна стонала бы, прижатая к умывальнику своей подружкой, а другая смотрела бы на это. Двойное удовольствие: кайфовать от рук Стеллы и кайфовать от увиденного. Может, им стоит заснять хоум-видео?..       — Посмотри на себя. Уже не знаешь, куда деться.       Стелла грубо целует ее, проникая языком в рот, а рука небрежно расстегивает блузку и хватается за грудь, доставая из чашечки лифчика. Бледно-розовый сосок уже твердый, жаждущий ласки, и пальцы Стеллы дают ему это. Аста захлебывается стоном, выгибается сильнее и упирается ладонями в раковину. Ноги дрожат, смазка стекает по бедрам.       Стелла не торопится, играется с соском, чуть трется о ее ягодицы и грубо целует то в стонущий рот, то в шею, покрывшуюся солоноватой испариной. Ее лицо в отражении самодовольное, возбужденное и даже какое-то злое. И Асте сносит от этого крышу. Она часто дышит, подражая собаке, будто бы это должно ее хоть как-то остудить. И Стелла довольна, она ухмыляется и шепчет ей в ухо.       — Хорошая девочка.       Ловкий язык облизывает кончик уха, ласкает хрящ. Набухший покрасневший сосок оттягивают и ласкают подушечкой. Аста жалобно и громко скулит.       — Сделай уже что-нибудь! Пожалуйста!       Но Первопроходка не торопится, только смеется ей над ухом так, что сосет под ложечкой, и лениво играется с грудью.       — А ты попроси.       — Стелла, пожалуйста!       — Нет.       — Но почему?!       — Попроси как хорошая девочка. Как просят хорошие девочки? Давай, ты знаешь.       Аста знала. Она не думала, что однажды Стелле понравится игра с ошейником.       — Хозяйка, пожалуйста! Ав-ав! Трахните вашу хорошую девочку хорошенько! Ах-ах!       Аста закатила глаза, высунув язык, ее личико в момент сделалось и без того глупым и похотливым. А Стелле это нужно было.       — Вот так бы сразу. Нам надо поработать над твоей памятью, чтобы ты была самой лучшей девочкой.       Хватка на горле исчезла, в умывальник плюхнулась перчатка. Аста чуть ли не завизжала от счастья и предвкушения гвоздя программы. Она развела ноги пошире, давая простор голой руке, которая сразу же стянула промокшие насквозь трусики до щиколоток. Стелла ничего не сказала, только цокнула языком с напускным негодованием. Пальцы легли на клитор и принялись вырисовывать грубые круги. Аста поперхнулась слюной.       — Нет, не так!..       — А как? — голос Стеллы сочился сладким ядом.       — Внутрь, как ты умеешь!       — Тогда открывай ротик.       Солоноватые пальцы резко и грубо проникли в рот Асты, и она принялась их обсасывать и смачивать слюной.       — Видела б ты себя! Даже Пеппе не кидается на косточку так.       Аста в ответ промычала и продолжила сосать. Голова кружилась. Казалось, как только пальцы подруги окажутся во влагалище — Аста тут же кончит и упадет на пол.       — Все, все, отдай, — Стелла рассмеялась и вытащила пальцы из горячего рта.       Аста громко застонала от ощущения наполненности. Сразу два, очень грубо, толкаясь так, как нужно, глубоко. Она выгнулась, открыла рот, выпуская из груди стон, и тут же оказалась заткнута губами Стеллы. Горячий язык коснулся языка Асты и стал толкаться, имитируя движение пальцев. Рука любовницы сильнее сжало горло, и у Асты навернулись слезы. Сквозь пелену она смотрела на свое отражение, и это возбуждало еще больше: рослая, крепкая Стелла держала ее в тисках, трахая пальцами и языком, пока тело выгибалось и двигалось вслед толчкам внизу живота, а рука вцепилась в запястье Первопроходки. Им определенно стоит снять хоум-видео.       — Еще! Еще!       — Тебе мало? Ну и ну. Какая ты избалованная.       — Стелла, пожалуйста! — она жалобно хрипела.       — Ладно, ладно, только не плачь.       Рука с горла переместилась на грудь и сжала ее. Пальцы грубо оттянули сосок, и у Асты перед глазами заплясали слезы. Она икнула и захихикала.       — Что с твоим лицом? Выглядишь глупо.       Аста не ответила, высунула язык, и Стелла, ухмыльнувшись, обхватила его ртом, посасывая. Движения пальцев стали более размашистыми. Колени Асты подкосились, и она бы наверняка упала, если бы не хватка любовницы. Стеночки сжались вокруг пальцев. Аста была близка. Но вдруг пальцы исчезли.       — Эй!       — Тш-тш-тш, я знаю, как лучше. Не капризничай.       Хныканье Асты перешло в очередной развратный стон — пальцы Стеллы легли на клитор и стали агрессивно тереть его. Перед глазами плясами синие искры. В горле застрял стон, превратившись в икание. Рука Стеллы схватила другую грудь и продолжила ласкать так же грубо, растирая выступивший пот. Сама же Стелла, подливая масла в огонь, стала толкаться нее бедрами. Аста подумала, что в следующий раз будет точно на экспрессе, с особым подарком для Стеллы.       — Медленнее! Я почти!..       — Я поняла. Не кричи на всю станцию, а.       — Так заткни!       Стелла наигранно цокнула языком и поцеловала Асту так грязно и развязно, что это стало последней каплей.       Стройное, мокрое тело обмякло и почти рухнуло на умывальник, если бы не сильные руки. Аста оперлась на локтях, глядя на себя в зеркало: Стелла крепко держала ее и целовала в затылок, оглаживая изящные контуры.       Они не до конца пришли в себя — потные, изнеможденные, и довольные. По крайней мере довольной была Аста, Стелла же не выказывала признаков неудовлетворенности. Для Асты это всегда было загадкой: делала больше всего Стелла, но при этом никогда ничего по-настоящему взамен не просила.       Аста нашла в себе силы развернуться. Она поцеловала Первопроходку, обняла за шею и прижала к себе. Стелла тоже была вспотевшая и горячая, пусть и не так, как она. На Асте блузку можно было выжимать, а про белье и думать нечего.       — Спасибо, Стелла.       Этот поцелуй был в нос, и девушка мягко улыбнулась. Она подняла Стеллу под бедрами и усадила на умывальник.       — Я не переборщила с грубостью? — она прижалась к груди Асты.       — Нет. Было круто. Я была бы не против повторить.       Немногословная Стелла усмехнулась.       — Только давай заранее?       — Я тебя отвлекла от чего-то важного?       — Вовсе нет. Вряд ли партия в приставку с Март — это что-то важное. Просто… Я хочу быть готовой. И туалет… это смущает, знаешь ли. А если бы кто-нибудь зашел?       — Вы бы не узнали об этом до последнего.       Аста чуть ли не упала с раковины, Стелла наконец-то покраснела. Язвительное презрение на лице Герты — такое обычное для жителей станции — в полумраке туалета заиграло новыми красками.       — Мы…       — Избавьте меня от своих оправданий, юные похотливые мисс. Вам спальни мало? Я терпела прошлые пять раз. Я даже готова была простить вам комнату с диковинками. Но туалет…       Аста икнула.              — Извините!       Взгляд Герты не сулил ничего хорошего. Но Асте показалось, что в кукольных глазах мелькнуло что-то другое. И довольно интригующее.       — Извинения на хлеб не намажешь. Что на счет того, чтобы извиниться у тебя в комнате, Аста?