Бездна в твоих глазах

      Находясь рядом с Феликсом и Хенджином, нельзя было не заметить их взаимной привязанности друг к другу. У них были общие шутки, частые прикосновения и счастливые улыбки. Со всех сторон можно было услышать либо желание иметь такого же близкого человека, какими эти парни являлись друг другу, либо шутки о ненадежности их ориентации, и шутки всегда подхватывали и сами виновники подобных слухов. Естественно, Феликс любил Хенджина, безусловно. Он любил его манеру общения, тягу к творческому самовыражению, любил его мягкую улыбку и звездочки в глазах. Феликс уважал его взгляды и ненавязчивую рассудительность. Парень ценил их близость и всякую поддержку, оказанную ему со стороны Хвана. Конечно, Феликс любил Хенджина, это даже не обсуждалось. Разве что любовь эта была исключительно дружеской. Ли испытывал к Хвану теплую и искреннюю дружескую привязанность, хоть и никогда не отказывался от возможности шуточно пофлиртовать со своим приятелем, что бы лицезреть умилительное смущения Джинни, а в иной раз и услышать ответный, похвально искусный флирт в ответ. Любой из вариантов был привлекательным, так как обязательно подогревал слухи об их не такой уж и простой дружбе или нескончаемые шутки на ту же тему. Как бы там ни было, парни дружили чуть ли с самого поступления и за время их учебы стали друг другу очень дороги. Феликс любил Хенджина как друга, несмотря на все двусмысленные фразочки и ласковые прикосновения. Феликс никогда не сомневался, что Хван относиться к нему так же и доверял Хенджину, как самому себе.              Спустя несколько лет на редкость крепкой дружбы Феликсу пришлось разочароваться в своей проницательности и навыках читать эмоции людей. Разрушительные слова прозвучали вечером пятницы в их любимом парке, рядом с киоском с мороженым. Черничное мороженое Феликса постепенно таяло, стекая по тонким пальцам, и прежде чем сладкая смесь успевала докатиться до рукавов легкой кофты и впитаться в светлую ткань, Ли проходился языком по коже, слизывая таявший десерт. Слова слетели с уст Хенджина мягко, но неожиданно, заставив Феликса на пару секунд перестать дышать, а затем, сделав резкий вдох, поднять на Хвана глаза, полные удивления и искреннего непонимания. Услышанная фраза крутилась где-то на краю сознания, никак не проникая внутрь. «Я люблю тебя, Феликс, люблю больше, чем друга». Он ведь не ослышался, верно? Конечно, нет! Что за глупости? Хван Хенджин, его самый близкий друг и самый лучший человек, какого Феликсу вообще доводилось встречать, любит его? Любит, как парня? Это не могло быть правдой. За что он его полюбил? В какой момент понял? Была ли когда-либо вообще между ними дружба или это испытывал только Ли?       — Джинни, — голос слишком тихий, растерянный, не наделенный осознанностью.       Сколько лет Хенджин скрывал свои настоящие чувства? Сколько раз пытался рассказать? Столько слов и моментов в этот самый момент проносилось в голове Феликса, и каждый из них теперь играла для него другими красками. Сколько же Хван натерпелся.       Остаток мороженного теперь стекал на асфальт, оставляя на плитах темные пятна. Хенджин смотрел прямо на Феликса, пытаясь прочитать любую эмоцию, возникавшую на лице собеседника. Но сам Ли сейчас был далеко от здесь и сейчас. Юноша путешествовал сквозь собственные воспоминания, окутанные счастьем и яркими эмоциями и слегка омраченные недосказанностью и проявившейся правдой.       Хван терпеливо молчал, смиренно ожидая собственного приговора, но теперь в его взгляде появилась легкая тревога. Только в этот момент Ли, наконец, отмер и быстро заморгал, стирая пелену воспоминаний с внутреннего взора. Феликс растерянно поглядел по сторонам, выкинул оставшийся в руке рожок и, вытерев липкую ладонь о лавку, вновь вернул свой взгляд глазам напротив. Яркие звездочки в темных глазах, которые так полюбились юноше, сменились иголочками страха, больно уколов сердце самого Феликса. Только что его дорогой Хенджин отдал ему свое сердце, чистое и обнаженное, и только самому Феликсу решать, что он будет с ним делать. В эту секунду Ли чувствовал себя настолько всевластным, насколько и бессильным. Ему не хотелось причинять Хвану еще больше боли, чем он уже успел вытерпеть за то время, пока скрывал свои чувства, находясь рядом с тем, к кому эти чувства были обращены. Но в то же время он не мог позволить себе соврать, глядя Хенджину в глаза. Феликс опустил взгляд, еще раз хорошенько обдумывая свои собственные чувства. Но как бы ему этого не хотелось, его сердце не лежало к этому парню. Собрав вместе все мужество, которое Феликс смог в себе отыскать, он, наконец, выдохнул и заставил себя говорить:       — Джинни, — Ли потянулся чистой рукой к лежащей рядом ладони Хенджина, аккуратно касаясь ее самыми кончиками пальцев. Такие знакомые прикосновения казались теперь непривычными и неправильными. — Я, — слова давались тяжело, не желая выходить наружу, так что каждое приходилось проталкивать силой. Феликс осторожно поднял взгляд и вновь встретился с темными глазами, в которых таяла надежда. — Мне очень жаль. Я люблю тебя, но только как друга. Прости меня, пожалуйста.       Феликсу показалось, что во взгляде Хвана что-то треснуло. От нервов пальцы на руках Феликса сжались, и он почувствовал, как рука Хенджина выскользнула из его ладони. Хван отвел глаза так, что теперь их прикрывали густые ресницы.       — Ничего, Феликс, ты не виноват. Мне не стоило и надеяться на что-то большее. Прости, что я вот так резко. Мне… мне нужно побыть одному. Я свяжусь с тобой, когда разберусь в своих мыслях.       Не поднимая взгляда, Хенджин встал и направился к выходу из парка. Отсутствие привычного «Ликси» резко ударило под ребра, и Ли не посмел остановить удаляющегося Хвана.       Весь прошедший выходной Феликс чувствовал себя странно. В подавленном настроении он ходил по своей квартире и делал все, практически не задумываясь. Он вновь и вновь прокручивал в голове цепь вчерашних событий и в целом все связанное с Хваном. Ли чувствовал вину, хотя прекрасно понимал, что ни в чем не виноват. Просто так случилось, и он не мог бы этого изменить, даже если бы хотел. Все планы и задачи были благополучно перенесены на завтра, так как сегодняшний Феликс был просто не в состоянии на них сосредоточиться. Вместо этого он решил посвятить оставшуюся часть дня отдыху и попытке отвлечься.       Новая дорама никак не помогала, скорее наоборот, угнетала тяготящие мысли и, не просмотрев и двух серий, юноша выключил ноутбук и, натянув потертые кеды, вышел из квартиры. Вечер одарил его приятным прохладным воздухом, остужая горячий мыслительный процесс. Воткнув в уши наушники, Феликс побрел по темневшим улочкам, не думая о дороге. Ноги сами тянули его по знакомым маршрутам. Приятная музыка слегка разбавляла неудержимый поток мыслей, не оставлявших парня в покое. Может, стоило написать Хенджину и спросить, как он? Нет, он ведь сам сказал, что хочет побыть один. Не стоит его тревожить. А если ему нужна поддержка? Что ж, в любом случае, явно не от Ли Феликса. Теперь нет. Что теперь будет с их дружбой? Смогут ли они сохранить теплые отношения? Вряд ли. Им повезет, если они вообще сохранят общение, а не станут незнакомцами с забытым прошлым.       Неожиданно резкий трек прервал цепочку мыслей и, оторвав взгляд от обгоняющих друг друга носков кед, Феликс оглянулся. Он забрел на безлюдную тропинку на окраине парка, по которой часто они с Хенджином гуляли вечерами, наполненными шутками и звонким смехом. Черт. Феликс прикусил нижнюю губу и рвано выдохнул. Чем бы все не закончилось, их отношения уже никогда не будут такими, как раньше. Эта мысль действительно огорчила юношу.       На плечо Ли опустилась чья-то рука, и парень вздрогнул от неожиданности. Вытянув руку из кармана бомбера и выдернув из ушей наушники, он обернулся. Перед ним, во всей своей красе, стояла причина разъедающих его сегодня невеселых мыслей. Хенджин выглядел непривычно по-простому. Черные кроссовки, черные спортивки, черное худи. Припомнить черные волосы и сегодня особенно темные глаза, и он мог бы практически слиться с окружающей тьмой, если бы не светлая кожа. Феликс никак не ожидал увидеть его здесь сейчас и явно растерялся. Хенджин сунул руку в карман. Его лицо казалось пустым.       — Не хотел тебя напугать, — если бы вокруг не было так тихо, Феликс едва бы смог расслышать брошенную Хваном фразу, в голосе которого больше не слышалось прежней нежности.       Сердце Ли екнуло, вновь наполняясь, казалось, отступившим чувством вины.       — Ничего, я просто не ожидал.       Хенджин поравнялся с собеседником, и они вместе пошли далее по тропинке в полной тишине. Феликс чувствовал себя неуютно, и то ли это он себя накрутил, то ли от Хвана исходила неприятная энергия. Феликс не решался повернуть к нему голову. Мальчишка перебирал в голове, что он сейчас мог сказать, но подходящих слов не находилось. Хенджин хранил молчание, и от этого Феликсу становилось еще более неуютно. О чем сейчас думал Хван? Зол ли он на Ли? Хочет ли остаться друзьями или прекратить общение? Почему он молчит? Тишина разъедала Феликса изнутри. От прежней беззаботности, которую парень ощущал, находясь в компании Хенджина, не осталось и следа. Только грызущая неловкость и гнетущее молчание.       — Пожалуйста, скажи что-нибудь, — не найдя нужных слов, Феликс все-таки не выдержал давящей тишины и, как всегда, искал поддержку в Хване.       — Что ты хочешь от меня услышать? — в голосе не было ни злости, ни обиды, но Ли это не утешало.       — Ты меня ненавидишь?       После пары секунд молчания Хван все же поднял голос:       — Нет, — сухо, безэмоционально.       — Мы можем остаться друзьями?       — Нет.       — Почему ты пришел сюда?       Неожиданно возникший в голове Феликса вопрос сразу же был озвучен. Они дошли до места, где фонари заканчивались, но продолжили идти в темноту приближавшейся ночи.       — Я шел за тобой.       — Что? Зачем?       Хван резко остановился и всем телом повернулся к собеседнику, призывая посмотреть на себя. Феликс повернул голову и встретился с темными, практически черными глазами. Непроглядная пустота в них настораживала.       — Феликс, ответь мне, ты все еще уверен в своем вчерашнем ответе? Ты не передумал? Только не криви душой, отвечай честно.       Феликс почувствовал, как чужая ладонь крепко обхватил его запястье, и перевел удивленный взгляд на их руки, прежде чем вернуть его обратно. Рука Хвана была облачена в темную ткань перчатки. За весь день Феликс и сам не раз задал себе тот же вопрос, и каждый раз ответ на него был неизменным. Он не чувствовал того же, что и Хенджин.       — Нет, я не передумал. Я уверен в своих чувствах.       Хватка на запястье стала крепче. Хенджин подался вперед, и, не успев среагировать, Феликс почувствовал на своих губах слабый привкус вишни, сопровождавший настойчивый поцелуй. Быстро придя в себя, Ли кое-как вывернулся из нежелательного поцелуя, но руку вырвать не удалось.       — Что ты творишь?! Я же сказал, что уверен в своих чувствах.       Ни в движениях, ни на лице, ни в глазах Хенджина невозможно было отыскать ни намека на эмоции. По телу Феликса пробежали колючие мурашки. Не сказав ни слова, Хван схватил свободной рукой локоть Феликса и в следующую секунду колено Хвана подлетело вверх, ударив Ли по руке. Юноша вскрикнул от пронзившей руку боли. Он был уверен, что услышал, как хрустнула его кость. На глазах выступили слезы. Феликс постарался сфокусировать непонимающий взгляд на парне напротив. Мозг не успел понять, что только что произошло, и картинка в голове не складывалась. Ли увидел в глазах напротив знакомый блеск, но в этот раз он его пугал. Хван только что сломал его руку.       — Что?       — Ты ужасен, Феликс. Ты заставил меня влюбиться в тебя, а затем, словно невинная овечка, мило похлопал ресничками и отверг меня. Ну как, вдоволь насладился результатом своих уловок? Я тебя не ненавижу, я тебя презираю. Такие, как ты, не достойны жизни.       — Что ты несешь? — вскрикнул парень, прежде чем смысл фразы дошел до него целиком.       Негодование внутри Феликса моментально потухло и сменилось замешательством. Инстинкты кричали ему о нависшей над ним опасности, но крепкая привязанность к Хенджину не давала трезво оценить ситуацию. Неужели Хван говорил серьезно? Хенджин наблюдал за сменявшимися эмоциями на лице Ли, и с каждой секундой в его глазах все ярче горели опасные искорки. Мог ли Хван Хенджин умышленно причинить ему вред? Знает ли Феликс вообще, кто такой Хван Хенджин? Они знакомы ни один год, и почти все это время Феликс испытывал к парню исключительно теплые чувства. Не был ли он обманут собственной доверчивостью? Знает ли он, кто такой Хван Хенджин на самом деле?       Осознание резко ударило в голову, и прежде чем в глазах Феликса можно было разглядеть решимость, он свободной рукой схватил Хвана за плечо и, резко потянув на себя, ударил коленом в живот. Хенджин согнулся пополам и из его горла вырвался болезненный стон. Желаемый результат был достигнут, хватка Хвана слегка ослабла и Ли удалось вырвать сломанную руку, ощутив при этом новый прилив боли. Не мешкая ни секунды, Феликс бросился бежать, расслышав сквозь шум в ушах кинутое ему «сученыш». Парень несся со всех ног по невидимой в ночной темноте тропинке, забывая дышать. Боль в руке не исчезла, лишь только притуплялась, уступая место быстро разгоревшемуся в теле адреналину. Парень не мог трезво оценить все, только что с ним произошедшее, но все его существо кричало о том, что ему нельзя останавливаться. Так что дальнейшие раздумья он приберег на более удачное время.       Ли услышал стремительно приближающиеся шаги, и не успел он добежать и до ближайшего фонарного столба, как его толкнули в спину, и он повалился на асфальт, разодрав ладони и лицо. Хван уселся на него сверху, и над ухом послышалось слегка сбитое дыхание.       — А ты та еще сучка, — практически прорычал совсем незнакомый голос.       Тело Феликса сковал страх, и в следующее мгновения он почувствовал, как невыносимой болью пронзило его спину, чуть выше того места, где сидел Хенджин. Боль разнеслась вниз по позвоночнику и казалось, прямо из легких Феликса вырвался хриплый полустон-полукрик. В глазах замерцали звездочки. Но мозги работали на пределе. Как только первая волна боли, слабо приглушаемая адреналином, прошла, Ли нащупал в кармане бомбера телефон и сжал его покрепче. Хван схватил Феликса за плечо и, привстав, перевернул на спину. Воспользовавшись размахом, юноша, целясь в висок, ударил Хенджина телефоном. Хван пошатнулся, и Ли быстро подскочил на ноги, намереваясь удрать, но его моментально схватили за лодыжку, и он вновь упал на землю, не успев подставить руки. Теперь по его лицу на холодный асфальт стекали алые капли крови. Феликс почувствовал на губах вкус металла. Свободной ногой он со всей силы ударил назад, попав в Хенджина, а после он четко ощутил хруст кости. В ушах звенело, и по мере того, как этот звон утихал, Ли все четче слышал свой собственный крик, отдававшийся в затылке приступом боли. Хван сломал ему ногу.       — Теперь-то ты от меня не сбежишь.       Парень перевернул Ли на ноющую спину, и сквозь накрывшую глаза пелену, Феликс смог разглядеть, как из сломанной ноги стекает темная жидкость на лежащий рядом и уже испачканный кровью камень. Дыхание Феликса было рваным, а тело подергивалось в судорогах. В поле зрения появилось лицо Хенджина: с виска стекала тонкая струйка крови, а на щеке виднелся отпечаток от подошвы Феликса и размазанная с губы кровь. Легкие Ли горели, а в голове была бессмысленная пустота. Все вокруг было окутано болью и кровавыми потеками. Хенджин ударил Феликса в висок. Расцарапанная щека коснулась твердого асфальта, один глаз потерял четкость, а затем и вовсе перестал что-либо видеть. Ли охватила паника. Он извивался и бился, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но своими движениями причинял себе только больше боли. Жгучая, всепоглощающая боль охватило его тело и мысли, но юноша не собирался сдаваться. Тогда Хенджин потянул избитое тело вверх, а после резко прибил к земле, вырвав из легких Феликса весь воздух. Невыносимая волна боли протекла по всему телу мальчишки, выбив из него все оставшиеся силы. Выдохнув измученный стон, он прекратил свои попытки вырваться. Хван вновь замахнулся для удара, и в голове у юноши под ним вспыхнула одна спасительная мысль.       — Люблю! — хрипло, почти задыхаясь, выкрикнул. — Я тебя люблю. Люблю не как друга, люблю как парня.       Хван так и застыл, с недоумением глядя на Феликса. Сделав пару таких необходимых глотков кислорода, Ли поспешил продолжить, дабы не упустить полученный эффект.       — Джинни, — он произнес настолько мягко, насколько смог. — Поцелуй меня, пожалуйста.       Несколько секунд они просто дышали глядя друг другу в глаза. По лицу Хенджина невозможно было понять, о чем он думает. Секунды тянулись бесконечно долго, и каждая из них отдавалась жгучей болью в отдельных частях тела Феликса. Наконец Хван отмер и, не ослабляя хватки, опустился ниже, нависая над лицом парня так, что их носы практически касались друг друга. Феликс ощутил дыхание Хенджина на своих губах, пока темные глаза внимательно следили за любым его движением. Наконец Хван наклонил голову и утянул разбитые губы Феликса в нежный, почти целомудренный поцелуй. Феликс почувствовал на губах ели ощутимый вкус вишни, практически полностью перебиваемый резким вкусом крови. Для него этот поцелуй не был чем-то приятным или желанным. Все его тело горело в агонии, а страх завладел разумом. И все же он старательно отвечал на поцелуй, параллельно продумывая следующий шаг. Поцелуй становился более настойчивым и требовательным, а хватка Хенджина более крепкой. Ли уже явно задыхался, но не смел отстраняться, и к его счастью, это вскоре сделал Хван. Он вновь разглядывал Феликса, но теперь его взгляд был туманным и нечетким. Медленно, словно хищный зверь он опустился к шее Феликса и принялся покрывать ее невесомыми поцелуями. Постепенно движения Хенджина становились более страстными, и теперь он раскрашивал нежную кожу Феликса багровыми засосами. Руки Хвана поползли выше, к плечам. Этот момент слабости Ли счел идеальным и резко дернулся, но прежде чем он успел что-то сделать, все тело Хенджин напряглось, и он надавил руками на плечи Феликса, а ноги зафиксировал коленями, на которых, судя по тяжести, явно было что-то, кроме темной одежды. Оторвав одну руку от плеча Ли, Хван влепил мальчишке пощечину, пройдясь перчатками по раздертой щеке. Феликс тихо зашипел.       — Мелкая дрянь, — ели разобрал слова, вероятно, обращенные к нему.       Хрупко тело юноши потеряло последние силы, а разум двигался к смирению. Мальчишка вяло сплюнул на асфальт слюну, смешанную с кровью. Адреналин постепенно отступал, и боль становилась просто невыносимой. Но сил кричать уже не осталось, и Феликс лишь хрипло дышал. Сознание постепенно утекало из его хватки. Он более не мог сражаться. Длинные пальцы Хенджина переместились с плеч на шею, и стали сдавливать расцелованную кожу. Феликс потерял сознание, прежде чем ему пришлось мучиться от недостатка кислорода в организме. Последним, что он увидел, были темные глаза, в которых зияла непроглядная бездна. Наконец, Феликс окунулся в благословенный сон.

***

      «Сегодня утром на окраине парка *** было найдено мертвое тело. После опознания стало известно, что тело принадлежит 22-летнему студенту по имени Ли Феликс. Смерть наступила прошлым вечером между девятью и двенадцатью часами. Причиной смерти стало удушье. Так же на теле было обнаружено множество травм и телесных увечий. Два подобных случая были зафиксированы в городе в течение последних трех лет. Следствие ведется» — сообщает местная полиция. Будьте осторожны и берегите себя.