***
Среди груды скал, оставшихся на месте острова и замка на берегу, трудновато было найти площадку для посадки. Крис скривился недовольно, заходя на новый круг и выбирая местечко подальше, на более-менее ровной возвышенности. Заприметив скалистый плоский выступ, прикрытый остовами деревьев и с мало-мальски пологим спуском, он аккуратно спустил вертолёт и приземлился. Заглушив винты, проверил приборы на наличие какой-либо жизни в округе и только потом высадился и огляделся. Вокруг было чертовски — мертвенно — тихо, пустынно, безлюдно. Захлопнув кабину, Крис достал электронный планшет и поджал губы, ещё раз вчитываясь в присланный запрос за подписью двух ведомств, сверх-скупой отчёт агента-связной Ингрид Ханниган о последней миссии Кеннеди и перечень основных ориентиров на местности. Информации, казалось бы, было порядком — но вместе с тем, мало, катастрофически мало. Она была хаотичной и обрывочной, пусть и заключённой в форму строгих отчётов по всем правилам. Особенно трудно было сравнивать написанное с тем, что он видел вокруг, с практически безжизненным пейзажем, где после серии взрывов несколько дней назад остались только скалы, обуглившиеся развалины и редкая уцелевшая зелень. Вся местность казалась перекорёженной, вскрытой вверх дном из-за многочисленных укреплений, шахт, туннелей, появившихся обрывов, провалов и разлившейся реки. Остов замка на берегу, покосившийся шпиль древней церкви около руин деревни и — на отдалении, у берега — остров с бывшей базой были единственными ориентирами, совпадающими с прежней картой. Поглядев на это, Крис только вздохнул. Работы предстояло много. Отсоединив коммуникатор от планшета, он коротко отчитался о прибытии и убрал устройство в рюкзак. Леон, Леон, чёрт его подери, Скотт Кеннеди. Лучший агент, один из немногих выживших в Раккун-сити, заимевший к своим двадцати семи годам приличный послужной список: провёл несколько удачных операций, два дня успешно выживал в этой самой Испании, спас дочь президента… И пропал без вести, просто без вести. Он как будто вспыхнул яркой звездой, взмыв после трагедии, накрывшей небольшой горный городок, смог сделать немного важного и нужного — и скрылся, растворился в черноте последней, слишком сложной миссии. Крис, спускаясь с новоявленной вершины в изменившемся пейзаже, пробежался острым взглядом по скалистому берегу, изрытому провалами взрывов, — до него тут уже искали кадровые спецагенты Службы при президенте, но так ничего и не нашли. В их отчёте значилось лишь, что следов какой бы то ни было разумной жизни, как и следов Кеннеди, не обнаружено. Крис вздохнул и начал своё обследование — с развалин деревни около замковых руин. Он схватился за этот странный запрос, почти безнадёжное дело, внезапно переданное в БСАА Президентской службой. У него кошки заскребли на душе, когда он прочитал хорошо знакомое имя в служебных сводках пропавших и погибших за последний месяц агентов. Но подкатило к горлу, только когда позвонила Клэр. Она выдавила только тихо и жалобно: “Леон, он…” — “Пропал”, — сумрачно подтвердил Крис. Они помолчали друг другу в трубку, и каждый думал о своём. Клэр, вероятно, — о близком друге, с которым пережила ужасы первого зомби-апокалипсиса и с кем часто встречалась в перерывах между командировками, человеке, с которым они уже не раз спасали жизни, свои и чужие. Сам Крис же думал о… Ком? Он не знал, кем мог бы назвать Леона, как обозначить их отношения. Казалось бы, их связывали уже годы борьбы и общая цель, и они даже общались порой — вскользь, и о делах, и о ерунде, через Клэр узнавали друг о друге новости. Они даже виделись дважды вживую, когда совпали графики и приглашения на пару банкетов. Знакомый, приятель, соратник, близкий по духу человек. Просто хороший парень, обаятельный и серьёзный, редко, но так заразительно улыбающийся из-под своей светлой чёлки. Просто — тот, кого он хотел бы видеть живым. Крис вызвался на эту миссию сам, как только узнал, что их агентство допустили к поискам. Начальство попыталось его даже отговорить, мол, дело гиблое, там всё равно уже всё проверили ребята из Президентской службы, это чистая формальность, вообще не пойми зачем им, в БСАА, скинутая. Но Крис чувствовал, что должен был, что это его дело, его моральный долг — перед Клэр, Леоном и самим собой. Да и сам запрос… Кто-то там, в Президентской службе, очень хотел, чтобы поиски продолжались, хотя с их стороны дело заморозили. Но кто-то — и Крис чувствовал яркую невольную солидарность с этим человеком — верил, что Леон всё ещё может быть жив. Крис тоже хотел в это верить. Он настаивал до тех пор, пока директор О’Брайан не сдался, махнув рукой, и заявил только, что Редфилд отправится в одиночку, раз уж может сам себе побыть пилотом, и на всё про всё у него максимум неделя, включая перелёты через Атлантику. Крис согласился, отправившись ближайшим служебным рейсом. Он обещал себе если уж не найти живого Кеннеди, то хотя бы подтвердить его гибель чем-то более значимым, нежели просто отсутствие всякой конкретной информации, “пропал без вести” — и точка. Леон этого заслуживал.***
Крис шёл по пересечённой местности. Нигде не было ни единой души, будь то зверь или человек, враг или друг. Попадались только осколки, пепел, разбитые камни, деревья, остатки каких-то предметов, и всё, абсолютно всё было усыпано гильзами. Даже удивительное дело, где тут, в затерянном уголке Испании, Леон нашёл столько боеприпасов? Он осмотрел уже пепелище деревни, руины церкви и кладбища, пробрался в завалы замка. Ни на глаз, ни на тепловизор не попадалось ничего стоящего. Крис поднялся на чудом сохранившийся остов самой дальней, узкой и приземистой, прибрежной башни, в древности, вероятно, служившей в качестве маяка у скалистого морского берега. Внизу простирался пляж с остатками старого, ещё средневекового, а то и античного порта, который даже не был обозначен на картах. Просто несколько камней в низине у схода в воду, местами ровно уложенных в линии и напоминающих остатки каких-то стен. Крис подхватил болтавшийся на груди мощный бинокль, осматривая со стороны башни побережье и разрушенный остров — которому, похоже, досталось больше всего. Он сверился с отчётом Ханниган: да, верно, судя по всему, именно там, под военной базой и тюрьмой, и находилась главная лаборатория, где глава культа Саддлер и его приспешники проводили свои опыты. Теперь же остров со всеми оставшимися строениями просел вниз, его почти полностью затопило водой, и над поверхностью моря возвышались только металлические кривые остовы портовых кранов. Там вдалеке что-то тускло блеснуло на солнце, и Крис вцепился в бинокль, подкрутил увеличение до максимума. Что-то двойное, прямоугольное, крепко застрявшее между перекрученных штыков арматуры. Крис приглядывался, пытаясь вычислить, что это, — и вдруг понял. Коммуникатор! Судя по всему, коллеги Леона, даже если и обнаружили сломанное устройство, не стали лезть в металлическое переплетение, торчавшее над водой в зоне разрушенного острова словно гигантские камышовые заросли. Он коротко вздохнул, признавая правоту агентов. Увы. Расколотый и повреждённый водой и взрывом, коммуникатор мало мог помочь — даже если он был последней вещью, которую Леон держал в руках. Задумавшись, стоит ли всё-таки добраться до груды скалистых обломков вперемешку с техногенными руинами и поискать в воде под ними тело, Крис вдруг услышал тихий едва уловимый поцарапывающий стук. И не где-то в зоне острова, а как будто совсем недалеко от себя. Крис, прислушиваясь к звуку, то и дело норовящему пропасть, перебрался на другую сторону башни. Окошко с той стороны было практически завалено, осталась только узкая щель, но через неё пляж был как на ладони. На бинокль надежды не было, оставались только собственные глаза. Крис прищурился: ему показалось, что какие-то из камней, сложенные в линию ближе к воде, колебались. Тихий равномерный — на грани слышимости — цокот издавали именно они, то затихая, то повторяясь. Но, похоже, источником колебаний было что-то иное. Крис ещё раз удивлённо поглядел на карту. На ней не было ни единой отметки. Но почему больше никто ничего не услышал? Он вдруг понял: тишина, та самая мертвенная тишина, которая показалась ему такой неестественной. Сегодня здесь царил полнейший штиль — редкость для скалистого берега на севере Испании, не говоря уж об исчезнувшем шуме со стороны замка, шахт, поселений, — и только поэтому ему повезло услышать этот тихий звук. Быстро спустившись и нырнув, Крис обплыл небольшой мыс, на котором возвышалась башня, стараясь держаться на некоторой глубине, и осторожно выбрался на берег. Камни к тому времени снова завибрировали, стукаясь друг об друга и порождая тот самый стрёкот. Крис аккуратно положил на ближайший из них руку. Он ясно слышал гул работающей машины. Что-то в этом странном месте всё же умудрилось уцелеть даже после взрывов! Или уцелело ровно потому, что о нём некому было знать, некому было его остановить или хотя бы разобраться, что там. Так или иначе, он собирался выяснить это прямо сейчас. Подобрав валявшийся рядом кусок арматуры, Крис использовал его как рычаг, раздвигая тяжёлые булыжники, казалось бы, слежавшиеся друг с другом едва ли не тысячу лет назад. Последний из них он оттолкнул всем телом, высвобождая небольшую металлическую площадку, очень напоминающую лючок с выходящими отверстиями. Крис даже головой покачал. Что ж, значит, их очень аккуратно вернули на место, когда закрывали ими технический ход. Вскрыв замок, он откинул крышку лючка, тихо пробираясь внутрь по техканалу. Закоротив по пути вытяжной вентилятор, тяжело вращающий лопастями, — так вот что вызывало звук! — он бесшумно спустился в подземное техническое помещение. Это было похоже на целый небольшой дата-центр: посередине бункера было кресло, панель управления и несколько экранов разного назначения. Некоторые из них сбоили, на отдельных ещё рябило изображение с каких-то уцелевших камер. Крис присмотрелся: виднелись ключевые места выходов около затонувшего острова, рядом с руинами замка. Кто-то совершенно нагло и беспардонно построил наблюдательный пункт прямо под боком у Лос Иллюминадос, пусть и в некотором отдалении от всех основных путей. Однако в комнате явно были следы борьбы: пострадали и панели, и мониторы, и различные технические шкафы вдоль стен. От некоторых и вовсе остался лишь оплавившийся остов. Тем не менее, место осталось в тайне, как минимум, для Президентской службы. Крис быстро глянул на молчащий коммуникатор, даже встряхнул его с досады. Нет, сигнала не было, видимо, где-то стояла глушилка. Он постучал по оставшимся в живых кнопкам панели управления, но, похоже, оборудование не собиралось на него реагировать ни там, ни тут, даже не предложив ввести какой-нибудь там грёбаный пароль. Крис от досады пнул бесполезную железку. Неужели и этот путь, буквально последняя ниточка, могущая перерасти во что-то серьёзное, всё равно завела его в тупик? Что-то звякнуло об пол, и он нагнулся, доставая покорёженные, с расколотыми стёклами очки. Чёрные, чёрт их подери, очки! — Вескер… — почти неверяще покачал головой Крис. В отчёте Ханниган упоминались неустановленные третьи лица, заинтересованные в получении образцов мутагенного паразита. Чёрт возьми! И это оказался никто иной, как его грёбаный экс-капитан, предатель и теневой игрок на рынке биооружия. Крис тяжело потёр лицо. Похоже, у него сегодня был день чертовского везения. Леона он пока так и не нашёл, зато появилась непрошенная ниточка к Вескеру. Он невесело усмехнулся. О’Брайан его уроет. Но лучше же так, чем с пустыми руками, верно? Он направился к ближайшему телекоммуникационному шкафу, приоткрывая погнутую дверцу и заглядывая внутрь, в надежде реанимировать что-нибудь из оборудования. Откуда-то со стороны шлюзовой двери раздался шорох. Крис похолодел, медленно обернувшись. В следующий миг он скрылся за шкафом, вытаскивая из-за спины автомат и осторожно просматривая вход через перфорацию в приоткрытой дверце. В шлюзе что-то скрипнул, шурхнуло, хлюпнуло. Округлая дверь тяжело отворилась. Крис крепче сжал ствол, готовый выстрелить. Неужели ему сегодня так повезёт ещё и на встречу с бывшим начальством, которое переждало весь хаос после взрыва и теперь решило замести следы или выудить остатки информации? Он усмехнулся в приклад. В двери показалась гибкая и невысокая светловолосая фигура в тёмном, действительно чем-то знакомая, и Крис моргнул, пытаясь высмотреть, кто это, Вескер или нет. Он не успел. Мелькнуло тёмно-красное размытое пятно, Криса внезапно откинуло от шкафа к стене, что-то сильное и гибкое обвило его, прижало к полу. Он со всего маху вдарил прикладом автомата, метя в висок, сразу скидывая с себя часть чужого тела, но вместе с тем оставаясь опутанным у ног и талии. Автомат выбили у него из рук, и Крис отцепил от бедра нож и взмахнул. Сверху яростно зашипели, тряхнув светловолосой головой. Вёрткая тварь пыталась перехватить его руки, пыталась его душить сразу десятком каких-то красных щупалец, но преимущество в весе было на стороне Криса — и он им воспользовался. Он перекатился, придавливая врага всей массой, притиснул ему к горлу нож, игнорируя впивающиеся до боли алые жгуты. И только сейчас смог взглянуть в скалящееся лицо, покрытое сетью царапин, в полыхающие алым глаза из-под чертовски знакомой, но слишком лохматой чёлки. — Ле-он?.. — Крис замер в шоке, и его тут же скинули с себя прочь. Он не стал бросаться вслед, медленно поднимаясь и во все глаза теперь глядя на того, кто же на него напал, узнавая то те, то другие мелочи, которые почему-то не подметил сразу. — Он мёртв! — его противник яростно — знакомо! — покосился на него из-под чёлки. — Забудь это имя. Забудь всё к чертям. Убирайся отсюда, Редфилд! Крис в два движения подхватил автомат и закинул его за спину, не отрывая взгляда от того, кто всё ещё был похож на Леона, мать его, Кеннеди. Но и не похож одновременно. То, что поначалу показалось ему мелкими ранками, царапинами на лице, было сетью алых вен, и они покрывали не только лицо и шею, но и руки. Они как будто питали, служили началом для тонких алых жгутовидных щупалец, медленно втягивающихся сейчас в запястья. Вся фигура Леона теперь как будто распрямилась, стала более человеческой. Крис сделал осторожный шаг вперёд. Он верил и не верил одновременно, но никак не мог перестать смотреть. — Ты заражён, — с горечью заметил он. — Это та самая Плага? Почти втянувшиеся шупальцы щёлкнули, Леон зло взвился, оборачиваясь к нему всем телом. — О, как наблюдательно, Редфилд! Да, я заражён, спасибо, без тебя бы не понял! Я тебе более того скажу: я теперь целый грёбаный мутант! — алые венки, казалось, запульсировали у него на щеках, глаза пылали красным. — И да, это долбанная Плага, на которую в долбанной машине не хватило разряда! Крис нахмурился, припоминая короткую строчку из отчёта Ханниган: где-то в процессе побега они нашли машину, чтобы уничтожить растущего паразита. И успешно очистили от него дочь президента. Вот только, как оказалось, её одну. Леон опустил голову, стиснув кулаки, долго выдыхая, заметно заставляя себя успокоиться. — Но ты, — Крис хмуро поглядел на него, подмечая, как после вспышки сетка вен постепенно угасала, становилась бледнее, — ты ведь контролируешь это? Может, всё ещё можно как-то исправить, вылечить? Она не управляет тобой! Он с яростной надеждой поглядел Леону в тёмные — уже не такие алые — глаза. А затем аккуратно коснулся пальцами тыльной стороны его ладони. Леон вздрогнул, отдёргивая руку, посмотрел на него в замешательстве, сменившем раздражение. Затем покачал головой. — Нет. Мне удаётся с ней договариваться, — тише отозвался он с горькой усмешкой. — Я пообещал ей не выстрелить себе в башку, а она даёт мне оставаться собой. Не терять личность. Мне повезло, что это высшая Плага, и Саддлера, который мог бы её подчинить, больше нет. И других высших, я надеюсь, тоже. “Но для всех Леон Кеннеди теперь мёртв”, — он не сказал этих слов, но Крис понял. Понял по его слегка сгорбленной позе, спрятанному взгляду, напряжённой линии плеч. — Никто меня не вылечит, Крис. Ты же видел: я — суть она. В боевой форме я меняюсь, практически до неузнаваемости. Она проросла в меня, и попытка что-либо изменить убьёт нас обоих. Леон замолчал и отвернулся к панели управления, пробежался по поцарапанному металлу пальцами. — Ты всё выяснил, Редфилд? Если да, то уходи. Скажи всем, что ничего не нашёл. Крис сделал к нему два решительных шага, подошёл со спины, практически уткнувшись в неё грудью. Ему было больно. Радостно и больно, всё сразу, пополам. Он так хотел его найти, он рыскал тут почти сутки! Он летел сюда с надеждой — и он её воплотил! Пусть всё пошло не по плану, пусть всё оказалось не так, да к чёрту! Главное: Леон был жив. Леон оставался собой. — Хрена с два тебе, Кеннеди, — просипел он и вдруг стиснул, сжал тонкое сильное тело за плечи намертво, уткнулся щекой в светлые волосы. — Для меня ты человек. Ты — Леон, понял? И всё. Никаких тварей, мутантов! Ты — Леон, и точка. Я… Понимаю, назад тебе не вернуться. Но ты ведь, — Крис косо улыбнулся, и Леон, почувствовав движение у самой шеи, вздрогнул, — уже придумал, как тебе быть, правда? Кеннеди промолчал, но вырываться не стал. Он стоял, буквально каменный от напряжения, но всё же позволял себя обнимать. Позволял себя держать. Слушал. Крис втянул воздух, чувствуя, как зашлось в груди. Он осторожно, почти ласково провёл руками по груди Леона, обвил ими поперёк, поприжал к себе. Он понимал: теперь, в таком состоянии, Леону оставалось жить только в тени, вечной тени. Он понимал: стоило отпустить Леона сейчас, — и всё, он больше не увидит его никогда. Не остановит его, не заговорит с ним и, уж тем более, не обнимет его. От этой мысли почему-то стало пусто, прогоркло. Всё их небольшое проведённое вместе время, все эти переглядки и разговоры о работе и ни о чём, — всё вдруг стукнуло Крису в голову, заставило стиснуться сердце в груди. Всё вдруг стало прожитым, безвозвратно ушедшим прошлым. И сделало важным то, что было сейчас. Теперь, вот уж теперь он точно не желал его отпускать, и у него был для этого отличный повод. Или причина, неважно. — Кеннеди, ну я ж не слепой. Я вижу, ты тут Вескера прищучил за хвост! — Крис кинул короткий взгляд в угол, на сломанные очки. — И вернулся, наверное, как ваши… в смысле, президентские спецагенты закончили тут прочёсывать туда-сюда местность. Ты ведь его тут нашёл? Леон усмехнулся, пробежавшись руками по клавиатуре, активируя сложной комбинацией управляющую панель. Он так и позволял себя обнимать, как будто это было привычно, нормально, да совершенно обычно, чёрт возьми, для них двоих. Крис не знал, что там творится у Кеннеди в башке, действовал чисто на интуиции, — и эта самая интуиция подсказывала ему не разнимать руки. Он чувствовал, как Леон понемногу расслабляется, оттаивает, хотя и остаётся напряжённым. Леон повернул к нему голову и позволил себе немного улыбнуться. — Я видел, как Эшли подобрали, и был спокоен за миссию. Знал, что мне самому уже поздно дёргаться: как раз первые щупальца прорезались, — он показал пока что чистое запястье с сомкнутыми малозаметными щелями, более тёмными, чем остальная кожа. — Оставалось только переждать взрывы в отдалённом месте. Спрятался в скалах. Но тут я заметил замаскированный вход, — он кивнул на шлюзовую дверь, — он оказался прямо рядом со мной, и там сработал механизм на открытие. Я кинулся сюда, поймал его в самых дверях. Но… эта падла уползла. Наконец-то загрузившийся компьютер отобразил несколько карт, побежали строчки информации, и Леон обернулся в руках Криса. Он наблюдал за лицом Редфилда, пока тот быстро читал из-за его плеча. — Так что да, я собираюсь охотиться за этой гнидой, Крис. Пусть я теперь… не совсем человек. Пусть я умер для всех. Но я всё ещё могу делать этот мир лучше! Можно сказать, теперь это даже проще, — он криво и жёстко улыбнулся, подхватил пальцами его за подбородок, повернул к себе. Крис перевёл взгляд с экрана, где мерцало несколько точек — по всей видимости, каких-то складов или баз, — на Леона, на его больную и невероятно прекрасную улыбку. Посмотрел в глаза и забыл выдохнуть. Господи, да он не видел ничего красивее, кажется, сотню лет. И не хотел видеть ещё сотню-другую. — Я с тобой, — безапелляционно, сглотнув острый ком, хрипло выдавил Крис. Его руки будто бы зажили своей жизнью. Они прошлись по спине Леона сверху вниз, спустились к изгибу талии и снова поднялись выше. Они согревали, поддерживали, обнимали. Они подтверждали всё, что он сказал, каждое слово. Так или иначе, у него была ещё почти неделя в запасе. Да и потом… Он найдёт, что сказать О’Брайану. Найдёт и новые дела, и новые миссии. Вот только напарников на такие вылазки брать не будет. Улыбка Леона стала тоньше, он наклонил голову и чуть прищурился, оглядывая лицо Криса, всматриваясь в него. Он поднял руку и мягонько погладил Криса по небритой щеке. Не пальцами — щупальцами. — Ты хотя бы представляешь, на что подписываешься, Редфилд? — проворковал Леон с мягкой, кривой улыбкой, и щупальца скользнули ниже, забрались под ворот. — У Плаги есть свои условия в нашем негласном договоре… И тебе придётся стать их частью. Крис покосился на красные тонкие жгутики у своей шеи, которые могли убить его в любую минуту, и он, скорее всего, не успел бы среагировать. Он поднял руку и крепко перехватил кисть Леона. — Нет, не представляю, — отозвался Крис и подвёл её к губам, аккуратно тронул местечко у запястья и выше. — Расскажи. Глаза Леона вспыхнули, из тёмно-красного, кажущегося карим, снова в алый. Он облизнулся, и Крис почувствовал волну мурашек от одного этого жеста. Щупальца скользнули за шиворот глубже, зарылись в его волосы, прошлись за ушами, и Криса тряхнуло, уже сильнее. Но он только крепче сжал Кеннеди за талию. — Я лучше покажу, — медово отозвался Леон ему в губы.***
Ночь в Каире была жаркой, чёрной, густой и сладкой как шоколад. Плотные гардины отгораживали от неё их простой, но просторный номер, вытесняли бархатную темноту за окно. Но ночь не сдавалась, просачивалась к ним, тянулась шлейфом пряных запахов и отголосков городского шума. Крис вышел из душевой, даже не вытираясь: влажную кожу приятно холодило под здоровенным стареньким вентилятором, и он втянул воздух, наслаждаясь моментом. Завтра утром был самолёт — на юг, глубже в дебри Африки, куда их вели следы, оставленные Вескером на скалистом испанском побережье. В этот раз их было двое, и они собирались его прижучить, не дать ему снова скрыться, раствориться в дымовой завесе заражённых деревень. Сегодня вечер принадлежал им. По крайней мере, будет принадлежать, когда Леон, наконец, соизволит вернуться из каирских недр. Крис уселся в плетёное кресло и подхватил с низкого столика широкий бокал с обжигающе ледяным вином. Белое, итальянское, очень старое и, конечно же, с большой историей — Леон, как оказалось, не только неплохо разбирался в этом деле, но и как нюхом чуял, где можно добыть что-то подобное. Крис повертел бокал, задумчиво разглядывая. Хотя, может быть, и в самом деле теперь чуял, кто его разберёт. У Леона вообще после заражения открылось несколько своеобразных талантов, самым полезным из которых было умение убеждать малознакомых людей. “Это моё природное обаяние, Редфилд, Плага здесь не при чём”, — тихо и холодно прошипел он, стоило только Крису после очередного впечатлённого намекнуть на феромоны в воздухе. Крис понимал: Леону не нравилось быть заражённым. Но вместе с тем он принимал паразита в себе как неизбежное зло, условие своего существования. Крис знал, что в глубине души Леон боится — боится стать настоящим монстром, потерять себя. Но он сам видел в нём этот стальной стержень, с которой приходилось считаться даже паразиту, и его тянуло к Леону, буквально волокло этим отчаянием, этой силой воли, этой готовностью воевать за себя и весь мир. Леон считал себя обречённым — и потому хотел сделать как можно больше. Крис же чуял, знал, что должен быть рядом, что должен успеть подставить плечо. Он удивлялся, как только раньше не понял, не распознал этот надрыв в Леоне, когда тот был просто лучшим спецагентом. Криса тянуло тогда к нему подсознательно, Криса так давно манило в нём что-то, но десяток реальных и выдуманных преград стоял между ними, и Крис оставлял всё как есть, не переступая грани. Теперь же преград не было. Плага вскрыла всё как есть, надрыв распоролся, превратился в расщелину без конца и края. Леон не падал — Леон жил в этой пропасти, между небом и недрами, не касаясь земли или отвесных стен даже кончиками пальцев. Крис хотел дать ему опору. Крис хотел быть его опорой, чего бы это ни стоило. …Похоже, он тоже успел заразиться. Не паразитом, конечно. Леоном. Он улыбнулся и отпил из бокала ещё. — Тц, Редфилд, — укоряюще протянули от двери. — Моё прекрасное вино — и без меня? Поимей совесть! — Только полчаса назад имел, в трёх позах, — хмыкнул Крис. — Целый трактат О’Брайану наваял. Леон скользнул к нему гибкой тенью, присаживаясь на колено и ловко выхватывая бокал из руки. — Какой хороший мальчик, — пробормотал он, поводя носом над бокалом, наслаждаясь кисловатым ягодным запахом и только после этого дегустируя маленьким глотком. Крис обвил руку вокруг его талии, провёл крепко ладонью по боку. — Где был? — как ни в чём не бывало спросил он, уже подозревая ответ. Леон скосил на него рубиновый глаз и нарочито легкомысленно дёрнул плечом. — Обеспечил нам по прилёту некоторый боезапас. Крис вздохнул. Ну вот опять. Как будто он не мог сам запросить достаточно оружия у базы! Но Леон старался держаться как можно дальше от БСАА и его официальных каналов, предпочитая нелегальные методы, оставляя за Крисом только вопрос походной аптечки — ему самому теперь практически не нужны были спреи и травы. Что же, перестраховка была оправданной. Даже агенту-связной Ханниган, которая лично дозвонилась до Редфилда на вылете из Испании, Леон ничего не позволил сказать. Никому. Ни Ингрид, ни Клэр. У Криса лежал теперь на душе камень обета молчания, но безопасность, а значит, и сама тайна выживания Леона была слишком важна. Так же, как и его доверие. Леон облизнулся, допивая бокал, и Крис не вынес, жарко поцеловал его в шею. Прошлые следы возмутительно быстро исчезали с его кожи, и сегодня Крис намеревался оставить много новых. Леон улыбнулся, проводя рукой над махровым полотенцем, прикрывавшим бёдра Криса, описывая рельеф мышц, поднимаясь к груди. Его лицо стало почти невинным, и Крис вздрогнул от нежного, вкрадчиво-ласкового прикосновения алых жгутиков. Они разошлись в районе солнечного сплетения, скользнули под мощными грудными мышцами, тронули почти синхронно едва напрягшиеся соски. Крис жадно посмотрел на него, проследил пальцами по шее и скуле разрастающуюся алую сеточку, притянул к себе для влажного, глубокого поцелуя. — Ты восхитителен, — хрипло произнёс он. Леон, улыбаясь, быстро лизнул его по губами, с чувством прикусил нижнюю. — Да, Крис, да, — щупальца обвились вокруг сосков, потянули за них, стиснули, и Крис глухо застонал. — Восхищайся мной, будь со мной. Пара щупалец скользнула вниз, нырнула под полотенце, заплутала в паховых волосах, заставляя его пошире раздвинуть ноги. — Ч-чёрт… Крис хрипло рыкнул, вжал его в себя, проходясь языком по шее, выдавливая одной рукой пуговицы из петель — и тут же накидываясь на новые открывшиеся участки. Кожа под его прикосновениями, казалось, цвела: буквально. Пульсирующая сеточка темнела, набухала, перевивалась — и Крис проводил вдоль рельефных дорожек языком, успевал даже поцарапывать их зубами, но те ускользали быстрее, снова растворяясь под кожей. Он протянул ладонь вниз, к длинным цветастым шортам, сжал Леону пах, и Леон выгнулся навстречу этому движению всем телом. Крис потёр наливающийся, напирающий на ладонь ствол, и Кеннеди застонал. В пальцы Крису под тканью слепо ткнулось многократным движением вокруг основного изгиба, и он прикусил губу, чувствуя, как дёргается от этого его собственный член. Леон усмехнулся, и наглые жгутики отодвинули край полотенца, обвились по длине члена, мазнули кругом по влажной головке, пока верхние снова стиснули Криса за потемневшие, слегка припухшие соски. Криса дёрнуло, вытянуло струной до самых кончиков пальцев на стопах, и Леон с урчанием прилёг на него, потёрся об него всем торсом. — Идём на кровать. Крис едва моргнул, поднимаясь, — и в следующий миг его, уже обнажённого, толкнули спиной на постель. Леон, одним гибким движением, похожим на танец, скинул с себя одежду и упал на него сверху, быстро и нахально целуя, обводя языком изнутри. Алые жгуты снова поползли по телу Криса, оплетая его, ласково потискивая там, где не хватало Леоновых рук, заставляя его коротко стонать через прикушенную губу. Но он хотел не только чувствовать — он хотел трогать и видеть. Он оттянул от себя тяжело дышащего, раскрасневшегося, покрытого звёзчатой сеточкой там и тут, безумно обворожительного Леона. Жадно оглядывая его руками и глазами, Крис посмотрел вниз. Длинный крепкий, как будто свитый из щупалец, член Леона выгнулся над его животом, и он провёл по стволу ниже, к основанию — туда, где, как он выяснил только на днях, было теперь чувствительнее, где Леону нравилось больше всего. Вокруг основания извивалось, ждало своего часа несколько мягких, куда более нежных, чем у запястий, жгутиков, и Крис ласково собрал их в горсть, переминая пальцами. Леон выгнулся, захрипел, и со жгутиков, как и с головки красного члена, засочилось белым. Крис набрал густой маслянистой жидкости на пальцы и завёл руку глубже, к готовому раскрыться входу. Он обвёл круговыми движениями чуть пульсирующий нежный ребристый рельеф, толкнулся внутрь сразу несколькими пальцами, размазывая беловатую жидкость. Леон, стонущий над ним, дрожащий на его пальцах, вдруг резко сорвался с них. Придавив Криса ладонью, глядя ему в лицо чёрным от возбуждения взглядом, он сел на него — буквально с филигранной точностью. — Да-а, — Крис подтолкнул снизу, вводя член глубже, плавно двигаясь внутрь, — давай, давай, красивый мой. Леон улыбнулся вальяжно, неторопливо, будто танцуя, опуская и приподнимая бёдра. И только предвкушающе подрагивающие жгутики, трогающие дразняще там и тут, выдавали его со всеми потрохами. Он поглядел на Криса сверху вниз, жадно и ласково, а потом вдруг каверзно улыбнулся. — Даю. Крис невольно расширил глаза, моргнул, чувствуя, как тоненькие ленточки щупалец скользнули ему по мошонке, сжали яйца — и проникли дальше. Проникли в него, одно за другим, влажные и прохладные, раздвинули ему вход. Они втёрлись внутрь, толкаясь вместе с его толчками, и Криса стиснуло сладкой судорогой, предвещая выплеск. — Ле-он… Тот как услышал, задвигался быстрее, ускоряя темп и усиливая нажим, — но Крис и сам его перехватил, буквально насаживая на себя, сдавливая его бёдра, жёстко проводя по головке члена большим пальцем. Леон сдался первым. Он содрогнулся мелко, потом крупнее, его забило дрожью, и Крис почувствовал, как прыснуло по груди и дёрнулось у него внутри. Он застонал, натягивая на себя гибкое тело ещё несколько раз, изливаясь в него, присваивая его себе — в окончательном, бесповоротном, глубинном смысле. Леон упал на него, сладко выдыхая. Плага в нём была удовлетворена, и он довольно потянулся прямо на Крисе. Его кожа бледнела, глаза перестали мерцать. Все жгутики юркнули обратно, как будто и не бывало, и Леон обвился вокруг него уже только руками и ногами. — Укрой нас, — пробормотал он, — завтра рано вставать. Крис ласково погладил по светловолосой голове, натянул на них обоих простыню. Завтра у них снова будет охота. А пока что его охотник засыпал, растянувшись на нём так нахально и невинно одновременно, что у Криса защемило сердце. Казалось бы, всё так внезапно перевернулось вверх дном, совершив кульбит в полёте, стало из невозможного самым правильным и реальным. Опасность всё так же висела над ним, над ними, только как будто стала ближе, явнее. Маячила тенью страхов Леона, заставляя его танцевать на грани. Но Крис готов был подать руку и повести его в этом танце. Может быть, однажды они всё-таки найдут решение, найдут лекарство. Может быть. Так или иначе, теперь в его жизни была не только борьба за справедливость, не только бесконечная битва со злом, не только защита всех, кого он любил и кого уважал. Теперь в его жизни был новый смысл. Яркий, сильный своей скрытой хрупкостью, бесконечно нужный. Крис улыбнулся в разметавшиеся по его плечу и груди светлые пряди, обнял за плечо, и Леон с сонным урчанием ткнулся ему в шею. Он нашёл его. Наконец-то.