Я буду рядом с тобой

      Стрелки часов медленно тикали к двенадцати дня, пока хмурая голубоглазка изучала взглядом свою комнату. Заняться было особо нечем — бошка раскалывалась, в глазах плыло, тело ослабевало с каждой чёртовой секундой, что бы не делала девчушка.       Она занялась пересмотром воспоминаний: детством с «любимыми родителями», юностью с «Литературным клубом» и сейчас времяпрепровождением с Моней. Хотя некоторые моменты ссор будто бы губили счастливые мысли малышки, коих в последнее время не хватало — тому причиной осенняя хандра. Ведь осень не только пора кружащихся разноцветных листьев, приятных воспоминаний, связанных со школой, но и дождя, холода, огромного количества самостоятельных и контрольных. Сайори тихо вздохнула, на что отозвалась Моника: — Чего-нибудь хочешь, Булочка? — наконец прервала мыслительный процесс Сайори Моника, неловко переминая пальцы. Конечно же, именно любимая девушка первым делом примчалась на беду малышки. — Мне бы чаю, — прошептала та, держась за шею. Казалось, на это место обрушилась жгучая агония от такого простого действия, как шёпот. — Тише, тише. Горло ведь ещё болит, Булочка, — вздохнула зеленоглазая, отправляясь на кухню.        Да и к тому же, диагноз был не утешительный — ангина. Голос вовсе пропал, температура спала вновь ненадолго, а дождь утомляюще гремел по крыше днями и ночами. Но голубоглазку скорее огорчала беспомощность сей ситуации: она не может обнять тучку, дабы та перестала плакать и появилась красочная радуга. Что поделать — она во всем находила какой-то «скрытый» смысл, она видела таким мир. — Вот, держи, милая, — Моника принесла ей чаю со смородиной.       На лице зеленоглазой виднелись следы недосыпа, ещё бы — её любимая малышка болеет, а, зная, что она иногда и не рассказывает, когда ей плохо, ибо свои проблемы считает пустяками, на душе становится ещё тревожнее. — Спасибо, — прохрипела та, обхватив своими дрожащими руками горячую чашку. Губы расплылись в слабой ухмылке после первого глотка. Был бы голос, девчушка бы во всю болтала бы о том, как прекрасен напиток, приготовленный её любимой. — Выздоравливай, — Моника села на постель голубоглазки, приближаясь ко лбу принцессы, на что та отодвинулась, слегка пролив чай на постель и чуть не подовившись. Старшая, после неловкого молчания наконец спросила — Ты чего? — А если ты заболеешь? — ответила вопросом на вопрос Сайори, отодвинувшись от чашки — Тогда тебе будет пло— — Чш-ш-ш, милая, — Моника приложила палец к губам принцессы, досадно вздыхая. Кажись, она останется на ближайшее время без поцелуев, а о сексе можно и не мечтать даже — Давай помолчим?       А дождь всё продолжал нудно стучать по крыше.. — Люблю тебя, моя милая принцесса..