Любовь

Очередное судебное заседание, очередной вердикт и очередная усталость от происходящего. Фокалорс или, как принято её называть в народе, Богиня справедливости любила «представления» и часто, исходя из вынесенного вердикта верховным судьей, проявляла особую жестокость к виновным. Один взмах изящной белоснежной ладони — и судимый превращался в воду, что каплями ударялась о кафель. Вслед за этим слышались бурные овации и радостные крики тех, кто пришёл на суд, местных жителей Фонтейна. Их забавляли такие представления. Казалось, что это их единственное развлечение. Фокалорс считала такие эмоции неправильными. Как ты можешь радоваться чужой смерти, что удалось тебе лицезреть? Она не могла понять, что у них на уме. Но это и не было её делом до тех пор, пока они не попадут под суд. Ей нравилось смотреть, как преступники ломаются. На что только они не готовы, лишь бы назначенное наказание не приходило в исполнение. Они падали на колени, рыдали, умоляя их пощадить. Но приговор есть приговор. Девушка с аристократичными чертами лица сидела на своём «троне», наблюдая за судимым. Сегодня это был предвестник Фатуи. Как интересно! Она накручивала вьющуюся прядь на палец, наблюдая за жалкими попытками оправдать себя. Вот-вот верховный судья должен вынести приговор, но этот настырный рыжий юнец всё никак не может успокоиться. Сначала он перебил почти всех роботов Нёвиллета, а теперь что? Парень вскинул руки, а воздух вокруг него стал тяжелее. В нём начали витать фиолетового оттенка молнии. Что происходит? Неужели он меняет форму? Богиня справедливости не могла рассмотреть его издалека. Ей даже пришлось подняться и пройти к перилам балкона, опираясь на них. Да что там происходит? Хвост её пиджака мешался под ногами, а шляпка чуть не упала с её головы. Она наклонилась вперёд, сгорая от любопытства. Неужели Нёвиллет позволит этому напыщенному Фатуи закончить превращение? Только архонт подумала об этом, как сразу раздался грохот. Всё, что она успела заметить, верховный судья подрывается со своего места и… Фатуи повержен. Она даже разочаровалась. Ей казалось, что сегодня будет поистине интересный суд, и ей позволят принимать в нём открытое участие. От этой сцены были поражены все: от народа до правительницы Фонтейна. В Фатуи все настолько слабые? Она могла заметить, как верховный судья отходит, потирая щёку. Неужели предвестник всё-таки сумел его ранить? Вокруг поверженного собрались роботы, что отвели его в темницу. Это наказание очень мягкое, учитывая, что он хотел разгромить зал суда и устроил драку с роботами. Девушка никак не могла понять: куда ушёл судья? Пришедшие жители уже стали расходиться, понимая, что шоу окончено. Сегодняшний суд был быстрым и… Необычным. Ещё никто не смел оспаривать приговор, кроме Богини, конечно. Она всё искала его глазами в зале, однако найти не могла. Тогда она и сама покинула судебный зал. Её вьющиеся волосы при каждом её шаге то и падали на хрупкие плечи, а хвост пиджака так и путался под ногами. Одно неловкое движение — она почти упала. Чья-то крепкая хватка удержала её. — Осторожнее, госпожа. — послышался холодный и даже грубый голос. Фокалорс подняла свои необычайной красоты глаза на удержавшего её мужчину. Белоснежные длинные волосы, ярко выраженные скулы, заострённые уши, бледная кожа и не менее бледные фиолетовые глаза. Это был он. Верховный судья или же Нёвиллет. На его щеке была неглубокая свежая рана. — Хм? Неужели это сделал тот Фатуи? — Богиня протянула свою руку к ране. Её изящные пальцы легли на щёку судьи. В этом прикосновении было что-то интимное. То, что мог понять только тот, к кому прикасаются. Судья ничего не ответил, лишь отвёл взгляд, словно чем-то смущённый. Возможно, его оскорблял этот вопрос. А, возможно, удручало излишнее внимание архонта. Заметив такую реакцию судьи, она отпустила его. Раз он не хочет, она не будет его принуждать. Фокалорс осталась на месте, а Нёвиллет прошел мимо неё. Ей было больно осознавать, что он никогда не ответит на её чувства. Но насильно заставить его любить она не могла. Наверняка он ловил каждый её жест или взгляд на заседании. Она не была в этом уверена, ей хотелось в это верить. Девушка устало потерла виски и покинула помещение. Ей нужна была «разгрузка». В таких случаях её единственным спасением был сад. Сад невероятных размеров с прекрасными цветами. Она любила на них смотреть. Цветы были тем, с кем она могла поговорить. Лучший собеседник, что никогда не осудит. Прошло немало времени. Богиня любовалась своим садом. Все цветы были прекрасны, и только некоторые из них она любила всем сердцем. Глазурная лилия, привезённая прямиком из Ли Юэ, кое-как смогла ужиться на землях Фонтейна. Она цвела ярче всех и напоминала архонту того, в кого безответно влюблена. Фурина опустилась перед цветком и стала бережно касаться его лепестков. Внезапно она ощутила, как на её палец упала капля. Начинается дождь. В груди её что-то болезненно сжалось. С каждой секундой дождь становился всё сильнее и вместе с этим нарастала тревога Гидро архонта. Дождь в Фонтейне не идёт без причины, а лишь тогда, когда Гидро дракон проливает свои слёзы. И об этом знал не каждый. Она поднялась и с тоской посмотрела на помрачневшее небо. Испытывая негативные чувства, он никогда не подпускал её к себе. И, вероятно, никогда не подпустит. От этого ей самой хотелось плакать: закрыться в своих покоях и прореветь весь день, не подпуская к себе абсолютно никого. Но она не могла себе этого позволить. Какой же из неё архонт, если она так просто готова отдаться своим чувствам? Послышались шаги. Кто-то стремительно приближался к Богине. Но она даже не шевельнулась, продолжая безмолвно наблюдать за колыхающимися на ветру цветами. Неожиданно кто-то схватил её за талию, заставляя повернуться. Это был он. Гидро дракон смотрел на неё сверху вниз. Из его глаз лились хрустальные слёзы, стекающие по щекам. Его рука покоилась на талии архонта, а губы приоткрылись, словно он хотел о чём-то попросить её. Богиня справедливости поняла всё без слов. Она встала на носочки и, потянувшись к нему всем своим нутром, накрыла его губы своими. Нёвиллет впал в ступор, однако после он крепко прижал её к себе. Они ещё никогда не были так близко. Промокшие, расстроенные, но до безумства влюблённые. Она закрыла глаза. Её губы накрывали его. Никто из них не решался на большее. Казалось, такой поцелуй устраивает их обоих. Как бы там ни было, вскоре ей стало этого мало. Она проникла языком в его рот, он сжал её талию, и их языки сплелись в бурном, страстном танце любви. Фокалорс ещё никому и никогда не позволяла так интимно к себе прикасаться. Чувства, переполняющие её, взяли верх. Она вжалась в него всем своим телом. От намокшей одежды было неприятно, но это не могло остановить их пылающую страсть. Его горячие губы и гибкий язык заставляли её вздрагивать каждый раз, когда он разрывал поцелуй и с жадностью целовал снова, бесцеремонно проникая в её рот. Дождь стал затихать так же, как и слёзы Нёвиллета. Он больше не плакал. Богине стало тяжело дышать. Он сводил её с ума. Она отстранилась в попытках отдышаться. Взгляд верховного судьи был нежным, но в то же время интимным. Он не только раздевал её глазами, но и ласкал. Неужели столь холодный и недоступный дракон наконец решил показать свои чувства? Сердце её трепетало, а его взгляд в одночасье изменился. Он понял, что натворил. Как же он теперь будет смотреть ей в глаза? Как же всё по-идиотски вышло. Нёвиллет позволил себе наглость, о которой будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Поцеловать правительницу недопустимо. Он отпускает её и отходит на расстояние вытянутой руки. — Простите, я не знаю, что на меня нашло. — как-то неестественно тихо даже для самого себя протараторил судья и, развернувшись, стал уходить. Ему было стыдно. Фокалорс не успела ничего ему ответить. Она была в замешательстве. Так что же это всё-таки было? Минутная слабость или искреннее желание любить и быть любимым? Она устало покачала головой, понимая, что он откажется с ней это обсуждать. От нахлынувшей обиды ей захотелось плакать, однако она подавила эту слабость. Ей просто нужно смириться и жить дальше. Так, как она жила и до этого. Самостоятельно ей ничего не изменить. Не в её власти орудовать чужими сердцами. Наверное, им не суждено быть вместе. И это уже никак не изменить. Но как же отчаянно её сердце хотело любить…