Волчица Джейкоба

Как же странно понимать сейчас, год спустя, что она могла сделать неправильный выбор. Отец любит шутить, что от Джейкоба пахнет мокрой шерстью, но нет, от него пахнет дождем. Свежим северным дождем, вобравшим хвойную лесную негу. Когда он выходит из душа, обернув белое полотенце на крепкий торс, или возвращается с пробежки. Всегда. - Чего улыбаешься? - спрашивает он с милым смущением на гладком лице. - Да так, - скромно отвечает Белла, но глаза её блестят озорством. - Подумала, что тебе очень идет этот фартук. - Правда? - он по-звериному фыркает, и красуется перед ней как на пьедестале в пестром фартуке поверх голого торса и синих джинсов, только фоном ему служит кухонное убранство, а на газовой плите шкворчит яичница с беконом. Дождь идет за окном, и прозрачные змейки лениво стекают по мутному стеклу. В такие серые дни, а их большинство в этом бессолнечном штате, Беллу всегда одолевают разные мысли — она хмурит брови, утыкается в первую попавшуюся книгу. Как же странно... Она могла выбрать Эдварда. Выбрать вечную ночь вместо яркого дня, ознобистый холод одиночества вдвоем вместо уютного тепла почти братских объятий. Но она выбрала свет вместо тени, волка а не вампира. И стоит её сознанию на миг погрузиться в пелену воспоминаний, как она ощущает его горячее дыхание на шее, прикосновение сильных ладоней. Как бережно он убирает локон с её лица, и целует за бледным ухом. Даже сквозь толстый свитер она ощущает нечеловеческий жар его тела. Когда он ведет подушечками пальцев по её шее, кончики её волос электризуются, а с губ срывается томный вдох. Скоро она ощутит его пальцы под домашней футболкой, и от их горячего трения окрепнут соски, а колени сомкнутся сильнее, сопротивляясь невидимому натиску его страсти. - Белла, - тихо произносит он её имя, облегая ладонью упругий изгиб её груди. - Что? - отзывается она в смятении, будто только проснулась после долгого сна. Краем зрения она видит фартук, бережно висящий на спинке стула, приглушенный свет ламп на кухне, пелену дождя за окном. - У тебя кончилась течка... - Боже, Джейкоб, - она издает нервный смешок и яростно ерошит его короткие тёмные волосы. - Я просила не говорить такие вещи вслух! - Прости, волчий нюх, - он виновато улыбается, целуя её мстительные пальчики, по-звериному тыкается в них носом. - Ты такая красивая, когда в гневе. - Хочешь, чтобы я всё время на тебя злилась? - Это не так уж трудно. Просто буду приносить тебе всякую дичь с охоты. - Или болтать всякую дичь, пока мы смотрим сериалы, - она шутливо уводит губы из-под его поцелуя, чтобы не казаться слишком простой добычей. - Иногда ты просто невыносима, Белла Свон, - ухмыляется юноша, и его ладонь ползет под свитером Беллы к сокровенным местам, спрятанным за резинкой белья. - Продолжай, - тающим голосом отзывается Белла, игриво сжимая колени на его руке, когда пальцы Джейкоба проникают в тесноту её трусиков. - Продолжать ласку или ругать тебя? Белла уже не слышит его шутливого вопроса, млея и покусывая губы от электризующих прикосновений его шершавых подушечек на пальцах к нежному таинству её бутона. В миндалевидных глазах Джейкоба неожиданно загорается огонёк, будто он готовится к битве. Юноша мягко достает руку и прикладывает к носу, вдумчиво втягивая аромат лёгкой прозрачной влаги, оставшейся на пальцах. - Я хочу тебя, Белла Свон, - горячо шепчет он. - Но не так как обычно. - Кажется, скоро остынет яичница, - опалённая желанием, будто в хмелю бросает Белла. - К черту яичницу. Потом сделаю еще. Идём! Она успевает лишь воскликнуть, когда он легко хватает её на руки и несёт прочь из дома. - Иногда я забываю, что ты способен на дерзости! - смеется и злится она одновременно, прикрываясь от студеных капель дождя на заднем дворике их дома, стоящего на краю резервации. Эта дерзость тебе понравится, - Джейкоб рывком обращается в волка, подходит, и жестом велит забраться ему на спину. Ей только и остается, что послушаться — Белла непринужденно вспрыгивает на волка, и, едва успевает ухватиться за густой рыжий мех его загривка, как он тут же срывается на бег. Высокие зеленые деревья сливаются в одно туманно-осеннее полотно, затянутое серостью моросящего дождя. Резвые капли бьют ей в лицо, так что Белла теснее приникает к волчьей шее — терпкий и дикий запах его шкуры уже не вызывает отторжение, скорее стыдливое любопытство. Мускулы волка перекатываются меж её тесно-сжатых ног, приятно лаская спрятанную в джинсах промежность. Во время этого отчаянного зябкого бега Белла неоднократно представляет как должно быть раскачивается пушистая тяжелая мошонка у него под хвостом, и эти фантазии вызывают улыбку. - Смеешься? - волк лишь на миг бросает хищный взгляд, но она понимает его стайной эмпатией. - Просто беспокоюсь, чтобы об кусты не поцарапал. Джейкоб по-звериному фыркает, легонько встряхнув сильным крупом, и Белла с визгом хватается за него, чтобы не соскользнуть. Оборотень выпрыгивает на поляну, глубоко затерянную в туманном лесу — маленькую и зеленую от мягких мхов, но укрытую от дождя густыми влажными кронами. Он покорно пригибает спину и Белла легко соскальзывает с его спины. - Ни разу не видела это место, - задумчиво молвит она, убрав мокрый локон с лица. - Твоё «особое» место? Джейкоб легонько поводит носом, как бы говоря, что место обычное. Белла с удивлением отмечает розовый блеск его волчьего естества, проглядывающий из рыжих ножен. - Кажется, не одной мне понравился твой внезапный забег, - отмечает она с ухмылкой, и подходит, чтобы привычно погладить Джейкоба за ухом. К её удивлению волк плавно отступает, помахивая хвостом, после чего взглядом велит ей раздеться. - Вот так вот взять и раздеться?! - деланно возмущается девушка, наблюдая, как он ступает вокруг неё, принюхиваясь и блестя миндалевидными глазами. - Это нечестно. У тебя есть шкура, чтобы согреться. А что у меня? - Я, - эмпатически подсказывает волк. - Ну, если я не превращусь в льдинку... - Белла небрежно избавляется от мокрого свитера, вылазит из отсыревших джинсов. Весь процесс её неловкого стриптиза сопровождается одобрительным волчьим порыкиванием. Как только она остается в одном кружевном красном белье, волк ступает навстречу и приникает носом к пологому бугорку её гладкой плоти, укрытой тонкой тканью. Белла вздрагивает и пошатывается от его опаляющего дыхания, и замечает, как набух и лоснится смазкой его крупный волчий агрегат, то теряясь за рыжими лапами, то приоткрываясь во всей первозданной красе. - Хочешь, чтобы я тебя там погладила? - начинает проникаться его игрой девушка. У них уже не раз была близость — долгая и нежная, быстрая и спонтанная. В спальне и на кухне, во дворе и на заднем сидении её старенького пикапа. Но ласкать его в волчьем виде ей в новинку. Она не ханжа, и не стала бы отрицать, что подобные фантазии пару раз обуревали её в душе, пока он работал в мастерской. Но ни разу она всерьез не задумывалась об их воплощении. Сглотнув, Белла касается твердого маслянистого кончика его члена, проводит по розовато-пунцовому естеству вниз-вверх, удивляясь его гладкости и обманчивой податливости. Волк порыкивает, сначала от удовольствия, но затем от раздражения. «Слишком мало влаги», - понимает Белла, приникнув лицом к его горячему, пахнущему дождём боку, мягко направляет пульсирующий член к губам. Взять в рот нечто подобное — дикость даже по меркам всего, с чем она сталкивалась в жизни, но, переборов сиюминутное волнение, она сначала быстро целует его вдоль всей длины, а затем позволяет остроконечной пунцовой головке скользнуть по языку в гортань, и начинает плавно посасывать её, представляя фруктовый лёд на палочке. Утробное урчание Джейкоба вибрирует, отдаваясь в её нагом теле. Поджарые лапы волка будто на миг подкашиваются, но он умудряется устоять, в смятении вздымая хвостом. - Хватит, - мысленно ловит она его команду, и с удивлением глядит в хищные глаза оборотня. - Тебе не нравится? - от самой мысли, что совершила ненужную глупость по нагому телу бегут мурашки. - Нравится... Но сегодня я хочу, чтобы ты была моей волчицей, Белла, - оборотню требуется приложить немало усилий, чтобы транслировать такую долгую мысль. - И что мне предлагаешь делать? - поднимает бровь девушка, погладив его поджарую лапу от тонкой голени до упругих яиц в ворсистой мошонке. Даже без его мысленной подсказки, по одному движению взгляда, она улавливает настрой зверя, и с соблазнительной улыбкой становится на четвереньки, упираясь коленями и локтями в пружинистый бурый мох. - Ты ведь будешь осторожен, любимый? - вопрошает она с игривыми нотками, но в глубине души млеет от страха, а грудь наполняется липким холодком опасливого предвкушения. Впрочем, мимолетный озноб тут же тает в огненном дыхании Джейкоба — волк неспешно подходит к её нагим ягодицам и проводит носом по её бледной плоти, вдыхает манящий аромат беззащитных таинств, а затем пробует лоно на вкус мягким языком. Белла вздрагивает, прикусывая губу, и выгибает спину от нового звериного поцелуя — тёплые волчьи губы соприкасаются с лепестками её влагалища, трепетный язык смакует внутреннее убранство, пока не находит упругую бусинку клитора. Джейкоб увлажняет её будто течную волчицу, с тихим утробным урчанием, она в смятении скалится, ощущая щекотку, когда его беспокойный пушистый хвост трётся о голени. Лес вокруг дрожит игольчатыми кронами в вечной туманной мороси, сквозь непроглядную листву она слышит гулкий бой капель дождя. На их поляну изредка проскальзывает студеный ветер, но ей совсем не холодно — плоть девушки горит от терпкой волчьей ласки, её внутренняя богиня уже обильно поощряет ухаживания прозрачной влагой вожделения. Будь у неё хоть мгновение задуматься, она вероятно обомлела бы от стыда и смущения — увидев себя со стороны, стоящей на четвереньках на мягком мху, выгибающей спину под властью дикого ,но любимого зверя. - Не бойся, - распознает она обрывистый приказ волка, когда он прекращает вылизывать её лоно. - Я и не боюсь... - Белла убирает влажный локон с лица, но не успевает добавить милую колкость или шутку, ощутив кончик его члена, упершийся в тесные половые губки. - Ох, Джейкоб... Оборотень нависает сверху, щекоча пушистым брюхом её торс, горячо выдыхает ей в ухо. Белла тихо взвизгивает, когда он по-собачьи обхватывает её бока и делает первый рывок — створки её влагалища на миг пронзает боль, и распирающий таран его могучего естества проникает до середины, затем он отклоняет торс и делает новый выпад, более глубокий и сильный. Даже несмотря на всю общую смазку, она раздирает пальцами податливый мох и стонет, импульсивно сжимая бёдра — боль сладкими щупальцами тянется от растянутой кувшинки влагалища до поясницы, оттуда иззубренной стрелой пронзает позвоночник. Оборотень крепко обхватывает её тонкую поясницу, порыкивает, и начинает собачьи фрикции — тело девушки ходит ходуном от сильных погружений его пунцового естества, пушистая мошонка гулко ударяется о низ её живота. Волны боли плавно перетекают в цунами удовольствия — распирающая теснота её чрева противится такому большому гостю, но вместе с тем охотно даёт терзать себя, погружаясь дальше и дальше, пока острый кончик не упирается в невидимую стену. - О чёрт, - стонет Белла, растеряв все натужные маски робости, и стонет, и порыкивает с ним в такт, содрогаясь от всеобъемлющего натиска. Всё её тело стягивается до простого осязания, до сиюминутной роли возлюбленных ножен для беспощадно терзающего звериного оружия. Грудь её вздымается, почти скользя окрепшими сосками по мху, ленные ягодицы напрягаются как на уроке физкультуры. Волчья слюна капает на спину, нос не чует уже ничего, кроме терпкого и дикого, но удивительно распаляющего запаха мокрой шерсти, и Белла в агонии вздымает голову, зарывается носом в густой рыжий мех его груди. Волк остервенело елозит внутри её тела, отчаянно двигая поджарым торсом, метая хвостом, редкие хлесткие капли бьют в её распаленное лицо и в его сосредоточенную морду. Всё прерывается так же резко как началось — его фрикции из монотонно-мучительных переходят в медленные и вдумчивые, она слышит хриплое сбивчивое дыхание и теснее ощущает крепкие лапы на своей пояснице. Ещё пара тычков, и неистовая щекотка скорого оргазма — Белла разряжается одновременно с Джейкобом, она в нетерпении вскрикивает, ощущая щекочущие струйки звериного семени глубоко внутри, и её внутренняя богиня взрывается фейерверками выстраданного восторга — раскаленное копье страсти пронзает насквозь, мелкими иголками вонзаясь в каждую мурашку на её бледной коже, спина подгибается, позволяя зверю почти придавить её к пружинистому мху. В налитом, как спелый плод, теле девушки еще струятся фибры его оргазма, но вместе с тем внутри накатывает беспокойное распирающее жжение. - О, нет, нет, даже не думай! - в ужасе молит она, брыкаясь, но волчьи лапы беззлобно но инстинктивно сжимают её как добычу. - Прости... - распознает сознание простую волчью мысль. - Черт, - скулит Белла, в панике кусая его худую лапу, но оборотень лишь слегка скалится от боли. Узел звериного члена набухает внутри её истерзанного лона, не позволяя выбраться из заточения. Мурашки испуга бегут по ребрам и плечам Беллы, но, к счастью, всё оказывается гораздо терпимее, чем она представляла в диких фантазиях — поначалу кажется, что он разорвёт её изнутри, но он лишь напрягает до предела, и боль такого плена сладка, а не мучительна. - Ты просто монстр, Джейкоб Блэк, - исступленно констатирует Белла, сдавшись его крепким лапам и чуткому языку, в смятении вылизывающему её шею. - Прости, - повторяет он едва различимо из-за нахлынувших эмоций, нависнув сверху всей мощью нечеловеческого и не волчьего тела. - Ты посадил меня на узел, - Белла слегка морщится, ведь от каждого движения все её внутренности приходят в панику, по прежнему ощущая излишне крупного гостя, зажатого в самом нежном плену. - Какие у тебя будут оправдания? Дождь глухо барабанит по кронам над их головами. - Сходим в кино? - взрыкивает оборотень, осторожно виляя поджарым рыжим торсом, но девушка испуганно хватается за его голень. - Не двигайся, черт тебя побери, - Белла не глядя просовывает руку под его мягким пушистым брюхом и хватает виноватое древко члена у самого основания. - Сколько это будет длиться? Полчаса, больше? - Как повезет, - Джейкоб ласково проводит носом по её всклокоченным волосам, лижет мочку уха. - Как-то само получилось... - Конечно, - девушка ласково сжимает его упругие тяжелые яички в ворсистой мошонке. - Давай поговорим. - Ага. Давай. У моего пикапа карбюратор барахлит. Думала, это из-за сырости, но надо бы отдать на ремонт... - Белла, - оборотень фыркает, мягко накрыв её всем весом своей горячей пушистой туши. - В «Бургеры Бишопа» давно не ходили. Говорят у них новый повар. - Специально меня подначиваешь? - волк мягко кусает её тонкую белую шею, отчего по телу Беллы проходит сладкий озноб. - Возможно, - девушка мстительно глядит на него снизу, всё ещё ощущая распирающий узел во влагалище. - А ты думал, просто заарканишь волчицу, и всё? - Я ничего не думал. Мне трудно думать, когда ты рядом. Она хмыкает, слыша утробное урчание, отдающееся на её спине, и ласково похлопывает его увесистую мошонку. - Боюсь, у меня тоже самое, - её голос переходит в стон, когда узел ослабевает и с хлюпаньем выскальзывает прочь, а за ним следом на бурый мох вырывается густая струйка плененного семени. - Ох, Джейкоб. - Как же хорошо, - оборотень отходит на негнущихся лапах, неловко заваливается на спину рядом и оборачивает к ней звериную морду, сверкая хищными миндалевидными глазами. - Спасибо, что... Согласилась на это всё. Белла укладывается на бок, проводит пальцами по густому светлому меху на его груди к поджарому брюху, обхватывает пушистые тесные ножны, светло-рыжие, с белым оголовьем. - Ну, ты ведь не знаешь, на что согласился, когда я согласилась на это, - молвит она с ухмылкой и любовно оглаживает большим пальцем выглянувший пунцовый кончик его члена. - Ещё не знаю, но мне уже страшно, - Джейкоб поводит мордахой, испуганно встряхнув хвостом. - Если честно, я ещё не придумала, - Белла проводит пальцем вдоль всей длины его тесных ножен, от маслянистого кончика до плотного основания под хвостом. - Но когда придумаю... Надеюсь, индейские духи будут к тебе благосклонны, Джейкоб Блэк. Нагрянувший стылый ветер с гор ерошит густую листву, подгоняя дождливую морось, так что, едва облачившись в свою сырую одежду, она тут же сворачивается клубком, и оборотень ложится сверху, прикрывая горячим телом от осенней стужи. Разброд в мыслях и стонущие потуги усталого тела отходят на второй план, не в первой уверенно окаймленные теплом любящего зверя.