***
— Как себя чувствуешь? — интересуется брат, безошибочно определив по теням под глазами Итачи его усталость. — Я в порядке, — почти честно отзывается Итачи, пряча его в кольце рук. Зарывается носом в жёсткие тёмные волосы и держит дольше, чем хотелось бы Саске. Вывернувшись, тот смотрит с подозрением. — Как прошла первая тренировка? — отбросив ненужные размышления, спрашивает Итачи. — Я думал, мы провалимся, — отвечает брат честно. — Точнее, мы провалились, но потом исправились. Если это можно так назвать. О новом сэнсэе он рассказывает взахлёб, и Итачи слушает внимательно, машинально фильтруя не слишком важную информацию. Непонятно, раздосадован Саске тем, кто его сокомандники, или рад — их отношения с Наруто вообще довольно сложные. Сакура, подруга Ино, как и сама Ино влюблена в Саске по уши, и это тоже не делает ситуацию легче. Но Итачи волнует немного не это. — Твой наставник с тобой уже разговаривал? — Думаешь, он будет? Ему, по-моему, до нас нет дела. Его точно не заставили нами заниматься, нии-сан? — Нет, — чуть улыбается Итачи. — И думаю, будет. Если будет, расскажи мне. И… — И не болтать лишнего, — перебивает Саске. — Я помню, нии-сан, правда. Не переживай. Иноичи-сан как-то после очередной из проверок (он не копается в мыслях Итачи, как должен бы, лишь смотрит воспоминания, но и это процедура не из приятных) сказал, что Итачи недостаточно ограничивает его. В чём-то он прав. Саске знает слишком много, он ребёнок и может легко выдать себя. Но Итачи всё равно не считает нужным лишать его детства. Насколько это возможно. Итачи ошибается — Хатаке решает не лезть к Саске с расспросами. Он нагл настолько, что заявляется прямо к Итачи. — Полагаю, звать вас капитаном мне больше не обязательно? — шутит Итачи, впуская его в квартиру, и чужой глаз чуть щурится. Дальше прихожей они не идут. Обмен любезностями на этом и кончается — Хатаке явно замечает, насколько Итачи напряжён. Всё же когда-то они знали друг друга достаточно хорошо. По крайней мере, Какаши знал Итачи. Капитан всегда знает своих подчинённых. — Меня приставили цербером к твоему брату, думаю, ты заметил. — Не я об этом попросил, — считает нужным оговориться Итачи. — Я догадался. И, думаю, ты понимаешь, кто это был на самом деле. Вот только владению Шаринганом мне Саске толком не научить, мои возможности сильно ограничены. — Я могу объяснить ему теорию, — покладисто соглашается Итачи на ещё невысказанную просьбу, но тяжёлая нота повисает в воздухе после его слов и молчание затягивается. Догадка ощущается ударом по голове. Итачи смотрит в единственный открытый глаз бывшего капитана и с ужасом понимает очень чётко: он знает. Неизвестно, откуда, неизвестно, что. Но этот человек знает больше остальных. Куда больше. Впервые ему требуются серьёзные усилия, чтобы удержать лицо. Сейчас он не отказался бы от такой же маски, какую носит его незваный собеседник. Ему удаётся, но всё же, кажется, Хатаке замечает что-то лишнее. — Я покажу ему Чидори, — как ни в чём не бывало продолжает он. — Но в тонкостях Шарингана я плохой помощник. Будем надеяться, он разберётся сам. — Он умный мальчик, — кивает Итачи. — Спасибо, что потратили время. Саске очень важен для меня, мне бы не хотелось, чтобы он старался зря. Надеюсь, вы обучите его всему, чему сможете. — Ма-а, разумеется. Но это всё, что я хотел тебе сказать, так что бывай, Итачи. Передавай привет Яманакам, слышал, их дочка превосходно сдала экзамен. Ответить вежливостью Итачи не успевает — Хатаке исчезает у него прямо из-под носа, оставив после себя лёгкий отпечаток чакры. Итачи думается, у этого разговора «ни о чём» были совершенно определённые цели, но вариантов, какие именно, слишком много. Иноичи, внимательно пересматривающий воспоминания об их встрече, тоже не может сказать однозначно. И Итачи остаётся только ждать. Феноменальное же везение Хатаке всплывает почти сразу — проявляется на первой же его мало-мальски серьёзной миссии с детьми. Итачи готов по возвращении удушить его вместе с чунинами из отдела распределения собственными руками, но понимает — не за что. Саске, правда, отделывается лёгким испугом. Всё могло бы закончиться куда хуже. Примерно это Итачи и высказывает Хатаке. Так, чисто для собственного успокоения. — Ками милосердные, как же хорошо, что эта миссия не попалась Ино и мальчикам! — госпожа Яманака качает головой. Итачи помогает ей передвигать кадки с цветами. Двигает, конечно, он, она только раздаёт ему указания, но это не существенно. — Иноичи сказал мне, что с детьми всё обошлось, но я всё равно ужасно волновалась. Как думаешь, такую миссию подтасовали специально? — Если так, то расчёт был слишком хорош, — фыркает Итачи. О да. Продумать такое количество действий такого количества людей, да к тому же учесть реакции непредсказуемых маленьких генинов… — Мне кажется, это элемент случайности, который просто оказался кому-то на руку. В конце концов ведь ничего не вышло — Саске не пострадал, джинчуурики тоже, — приходится признать: — Не без участия Хатаке. — Поблагодарил его? — приподнимает строгую бровь госпожа Яманака. Итачи чуть кривится, пародируя мимику Ино, и женщина заливается хохотом. — Нет, скажи! — Поблагодарил, — подкатывает глаза Итачи. — Но в грубой форме. Это считается? — Итачи, от тебя я такого не ожидала, — цыкает госпожа Яманака, но звучит не так укоризненно, как должна была бы. Иногда она напоминает Итачи маму, но всё же эти женщины совершенно разные. — Я был зол и испугался, — оправдывается он без малейшего чувства вины. Продолжает, предвосхищая новый довод: — Да, Саске не пострадал, но ведь мог. — Он шиноби, он в любой момент может пострадать… — Ведь не на миссии ранга С. У Хатаке всегда так было. Даже в АНБУ если задание могло пойти не по сценарию, оно обязательно шло. — Ох, бедняжка, — откровенно иронизирует высокий поставленный голос. — Как же ты его выдерживал? — С трудом, — отзывается, хотя это неправда, Итачи, покосившись на почему-то довольную собой женщину. — Нет, я не буду перед ним извиняться. И обиженным он не выглядел. Покивал и ушёл. И разве не вы говорили мне поддерживать репутацию помешанного на брате человека? Кстати, Иноичи-сан обещал мне узнать о Какаши. — О том, может ли он быть в курсе событий той ночи? — госпожа Яманака, совсем как Ино, потёрла пальцем нос. — Иноичи не нашёл в архивах никаких данных. Ни о нём, ни о его вовлечённости, даже косвенной. Он сказал мне, что Хатаке одно время открыто выказывал Хокаге свою неприязнь. Но это было после смерти Четвёртого, все списали это на его горе. У него могут быть к Сарутоби какие-то счёты? Итачи присаживается на корточки между кадками. Смотрит на женщину снизу вверх, ловит взгляд внимательных глаз. — Третий однажды крупно ему помог. Среди нас в АНБУ был парень чуть старше меня, все звали его Тензо. Поговаривали, Хатаке спас его от казни в Корне, чем насолил Данзо. Не без помощи Третьего. Он отзывался о нём уважительно, я даже не подумал бы, что он когда-то был недоволен его возвращением к власти. — Так значит, у него счёты с Данзо, — женщина задумчиво смотрит в пол под его ногами. — И, возможно, с Хокаге. — А возможно, — склоняет голову к плечу Итачи, — он против Данзо, но за Хокаге. Всё же это было давно, он мог изменить лояльность к Третьему уже сотню раз. Согласился ведь он на его просьбу следить за Саске. — Скорее приказ. — Не имеет значения. — Нет, так мы решительно ничего не узнаем! Он у нас под самым носом, буквально каждый день торчит рядом с твоим братом, и что нам удалось о нём выяснить? Ничего! — Он всегда таким был, — Итачи потирает виски пальцами. — Всегда говорил втрое меньше, чем думал. Мы были долго знакомы, но я так и не понял его полностью. А иногда мне кажется, я не понимал его вовсе. — Минато был таким же, — задумчиво кивает госпожа Яманака. — Они с Иноичи были друзьями в какой-то мере, но… С виду он был простаком, слишком добродушный и правильный для шиноби, некоторым, кто его совсем не знал, он даже казался глуповатым и ведомым. Но Минато был сильнейшим на несколько поколений. И он, как ни крути, был гением. Даже Шикаку иногда не удавалось понять ход его мыслей. Только Кушина понимала его полностью. Может, поэтому он в неё и влюбился. Ты, наверное, его не помнишь? — Помню немного, — прикрывает глаза Итачи. — Кушина-сан дружила с мамой, они часто приходили в гости, — с губ рвётся смешок: — Минато-сама всегда казался мне каким-то божеством. — Жаль всё же, что он умер. Будь он Хокаге… Может, твою семью это спасло бы, — печально добавляет госпожа Яманака. Но быстро приходит в себя, сцепляет руки в замок. — И что же всё-таки делать с Хатаке? — Придётся оставить всё, как есть, — качает головой Итачи. Женщина хмурится было, чтобы возразить. — Пока он никак себя не проявил. Мы даже не знаем, на чьей именно он стороне. — Иногда мне так не хватает наблюдательности Шикаку! — госпожа Яманака раздосадованно сверкает глазами. — Если бы можно было выдать ему эту тайну… Но нет, и так знает слишком много людей. Это дела нашего клана. — И нашего, — невесело усмехается Итачи, снова поднимая на неё взгляд. — Хотя скорей уж мои и Саске. Клан… Одно название. Госпожа Яманака тянется погладить его по собранным в хвост волосам.***
— Хатаке-сан. Мужчина, лежащий на больничной койке, открывает один глаз, даже не потрудившись прикрыть лицо простынёй. Толку в этом и правда было бы мало — Итачи в своё время видел его полностью голым, не то что без маски. — Мило, ты зашёл меня проведать? — Не вас, — чуть улыбается Итачи, — а Саске. Вы просто подвернулись под руку. — Как удачно, — вяло отзывается Хатаке. Он бледнее обычного и вид в целом создаёт не вполне живой, хотя в деревню пришёл на своих двоих и даже Саске на себе притащить сумел. Очередная миссия увенчалась успехом, но расщедрилась травмами. — Вы в порядке? — спрашивает Итачи, прежде чем успевает удержать себя. Хатаке молчит, только согласно опускает ресницы. Итачи, плюнув, уточняет: — Может, вам что-нибудь нужно? — Иди домой, на тебе лица нет. Как будто неделю не спал, — негромко отзывается Хатаке, и Итачи, наверное, со времён АНБУ не слышал, чтобы он говорил без привычного снисходительного безразличия. Спокойный тон уже наводит на мысли как минимум о сильной усталости. И он ещё Итачи что-то говорит про лицо? — Я куплю вам фруктов. Если вы, конечно, завтра не исчезните из больницы. Тихое «спасибо» почти теряется в звуке дыхания. Хатаке то ли отключается, то ли дремлет, но глаза его больше не открываются. Итачи всматривается в красивое лицо — без единой морщины, зато щедро испещрённое белёсыми еле заметными шрамами. Он всё ещё пытается понять, насколько этот человек ему враг. Насколько опасно позволить себе немного — совсем немного — прикипеть к нему, как раньше. Хотя бы как к человеку, который тоже заботится о Саске. Следующей миссии не случается, так как всех в деревне Третий несколько шокирует известием о грядущем экзамене на чунина. — У меня плохое предчувствие, — повторяет Итачи и снова принимается мерить шагами закрытую лавку. Иноичи усаживает его на место чуть не силой, взяв за плечо. — Мы не можем… — Нет, — качает головой мужчина. Во взгляде его не столько сочувствие, сколько понимание: он тоже сходит с ума от беспокойства за Ино. Но сэнсэи детей не могут нарушить прямой приказ Хокаге — им велено готовиться к участию в кратчайшие сроки. Когда Иноичи показывает Итачи список приглашённых генинов из других деревень, интуиция в нём просто воет. — Мы уделим генинам Звука особое внимание, — обещает Третий, когда Итачи обращается к нему напрямую. В конце концов, он должен демонстрировать беспокойство за Саске вполне явно, такая просьба естественна. Ото ещё в бытность Итачи АНБУ подозревали в укрывательстве Орочимару. А это совсем не тот гость, которого Итачи ждёт. К радости Яманака, дети справляются с первым этапом на отлично. А вот Итачи почти что сходит с ума от недобрых предчувствий. И не зря — со второго этапа Саске возвращается домой с «подарком». — Орочимару на экзамене, — сообщает Итачи, надеясь, что не ворвался в цветочную лавку слишком очевидно, а всё же продемонстрировал спокойствие. — Иноичи-сан… — Ты уверен? — хмурится Иноичи, а госпожа Яманака, чуть не выронившая от его слов новенькую расписанную вазочку, медленно оседает на ближайшую лавку. — Чёрт возьми! Я сейчас же велю утроить наблюдение. Хокаге-сама явно не внял твоей просьбе… Кто-то ещё знает? — Саске, — пожимает плечами Итачи, уже взяв себя в руки. Сообщает ещё бесстрастнее: — На нём Проклятая метка. Вазочка с оглушительным звоном разбивается об пол. — Будет немного больно, — мягко предупреждает Иноичи-сан всего лишь через каких-то полчаса, присаживаясь на край кровати. Брат, только раз покосившись на него, отвечает вполне ровно: — Я знаю, Итачи объяснял. Иноичи улыбается ему, успокаивающе опускает правую ладонь на его грудь. Левая ложится на лоб. Итачи отдал бы многое, чтобы Саске никогда не испытал, какого это, когда копаются у тебя в голове. Но Орочимару всё решает за него. Яманака просматривает воспоминания внимательно и бережно, а оттого долго. Но когда они заканчивают, лицо его почти серое. Обсуждение увиденного им затягивается до поздней ночи. — Нужно показать Саске медикам, — Итачи опускает лицо в ладони. — Это нельзя будет скрывать долго. Пока печать спит, но только пока. Я уже видел такое… — Повременим, — Иноичи-сан стоит за его спиной, скрестив руки на груди. — Что? — надрывно спрашивает госпожа Яманака. — Чего ты хочешь ждать? — Сейчас нельзя поднимать шум, — отвечает жене Иноичи. — Дождёмся третьего испытания. Я думаю, стоит сказать Хатаке. Заодно проверим, что же именно он из себя представляет. — Вы хотите, — Итачи поднимает голову, — посмотреть, побежит ли он доносить, и если побежит, то кому? Использовать моего брата как наживку? — Итачи… — горячие ладони ложатся на плечи. Госпожа Яманака смотрит на мужа с возмущением, но Итачи говорит прежде, чем она успевает вмешаться: — Хорошо, это может сработать. Но с Хатаке я буду говорить сам. Вашу причастность и связь со мной раскрывать будет просто глупо. — Нет. Лучше, если Саске скажет ему. Так это вызовет меньше подозрений. Ребёнок просто поделился с сэнсэем, что у него болит плечо. Хатаке осматривает Саске так внимательно, будто он ирьёнин. Итачи наблюдает, скрывшись в листьях ближайшего дерева, но есть у него сомнения насчёт собственной незамеченности. Хатаке, будь он псом, водил бы в его сторону ушами. Разговор брата с мужчиной Итачи не слышит, но они обмениваются от силы парой фраз, прежде чем Хатаке отпускает Саске. Тот направляется в сторону дома, и Итачи следует за ним, прежде чем Хатаке успевает раскрыть его нехитрое убежище. — Сказал, что придёт вечером, — пожимает плечами Саске на закономерный вопрос. — Хочет с тобой поговорить. Ещё сказал не переживать. Всё. Ты этого ждал? — Почти, — отвечает Итачи уклончиво. Его планы куда более далеко идущие, но об этом никому, пожалуй, кроме Иноичи-сана, знать не следует. — Твой сэнсэй прав, отото. Не переживай. Я с тобой. Прижимая брата к себе, он думает, каков шанс избавиться от угрозы Орочимару и Хокаге одним ударом. По всему выходит, что шанс этот очень неплохой. Если они всё сделают правильно. Хатаке приходит после ужина. Вкратце, без подробностей, обрисовывает ему ситуацию, ни разу не удивляясь осведомлённости Итачи. Говорит под конец: — Я знаю, как запечатать Проклятую метку в Саске, чтобы она не вредила ему. Если помнишь, я проделывал это с Тензо и Анко. — Я не видел этого своими глазами, — считает нужным напомнить Итачи. Добавляет: — В архивах Учих должен быть способ уничтожить её полностью. Но, чтобы найти его, мне нужно неопределённое количество дней. Поэтому я прошу вас о помощи, пусть это и будет иметь временный эффект. — Если тебе интересно, — глаз Хатаке прищуривается, — я никому пока не говорил об этом. Ты планируешь… — Нет, — перебивает Итачи, чтобы не терять время. — Я не планирую никому ничего сообщать. Известием об Орочимару мы посеем ненужную смуту, тогда как он, оставив на Саске метку, мог уже покинуть Коноху. Это дело только нашей семьи. Я прошу вас о помощи, потому что вы причастны. — Я его сэнсэй, — веско исправляет Хатаке. И вдруг добавляет, понизив голос: — Я не знаю, с кем и во что ты играешь. Но будь осторожен. Орочимару сейчас не главная ваша проблема. А я не всегда могу присматривать за Саске. — Зато я могу, — Итачи поджимает губы. — Спасибо. Я буду вам должен. К Хатаке возвращается его фривольное поведение, он хмыкает: — Ма, Итачи-кун, да что с тебя взять? Итачи всё ещё думает, что хорошо читает людей. Но Хатаке всё ещё не поддаётся никаким законам логики. И Итачи всё ещё его не понимает. Только одно становится известно — ни Хокаге, ни Данзо верность бывшего семпая не принадлежит. В середине второго испытания Хатаке запечатывает в Саске Проклятую метку. После чего потеря сознания от боли избавляет Саске от сомнительного удовольствия познакомиться с Орочимару лицом к лицу. Но, стоит Итачи появиться за спиной брата из теней, третий санин исчезает так быстро, что не остаётся даже запаха. Хатаке косится на него, и упрёк в его взгляде заставляет закатить глаза. — Ты мог хотя бы сделать вид, что у тебя действительно нет чакры. Здесь могли быть другие АНБУ. — Но здесь только вы, — склоняет голову к плечу Итачи. — Не этому я тебя учил, — Хатаке продолжает сверлить его недобрым взглядом. Выдыхает устало, машет рукой: — Забирай ребёнка и уходите. В ближайшие дни я уведу его из Конохи. Выполню своё обещание обучить Чидори. Если ты, конечно, не против. И нет, разумеется, пострадать ему я не позволю. Итачи думает, что это в данной ситуации лучший исход событий. И даже известие от шпионов Яманака о готовящемся нападении на Коноху не кажется таким уж страшным. В конце концов, оно идеально вписывается в план Итачи. В любой из них.***
— Что ты здесь делаешь? — голос Данзо звучит натянуто. — На Коноху напали! Ты должен защищать… — Разве? — мягко уточняет Итачи, с грацией ласки перетекая от стены ближе к нему. Данзо пятится, и это почти забавно. Итачи возводит глаза к потолку, будто что-то вспоминает. Конечно, играть с едой некрасиво, но иногда так хочется… Тем более он ждал этого почти пять лет. — Но я ведь просто мирный житель, Данзо-сама, что же я могу сделать? — Наглый мальчишка, я сделал тебе одолжение, а ты… — расправляет плечи Данзо, но Итачи осаживает его одним взглядом. В настоящем времени они наверняка выглядят странно, замершие друг напротив друга с остекленевшими взглядами. Но Данзо ещё не понимает, что попал в гендзюцу. Сколько бы техник он ни освоил, Итачи будет искуснее его. — А я, — улыбается он, — рад тому, как удачно всё сложилось. — Ты не посмеешь меня убить… — бормочет Данзо, и голос его хрипит от паники. Его единственная слабость в одном — он всегда слишком боялся Итачи. — Ну что вы, — вздыхает Итачи. — Как я могу? Во мне нет достаточного количества чакры. Да и здесь меня в сущности нет и никогда не было, я был на арене, следил за боем брата, когда всё это началось. А вы погибнете под обвалом. Техника Орочимару совершенно случайно разрушит именно ту часть подземелий, где мы сейчас находимся. Вы — какая жалость — не успеете выбраться. Но покойтесь с миром, Данзо-сама. Я почту ваш траур вместе с остальными. — Сарутоби! — выплёвывает Данзо. — Он всё знает! Он поймёт в два счёта! Или считаешь, что он идиот? — Конечно, не идиот, — покладисто, как с ребёнком, соглашается Итачи. — Но он уже так стар… Разве он сумеет выстоять против Орочимару, Данзо-сама? Да и уважаемые старейшины уже в преклонном возрасте, говорят, они помнили ещё самого Первого. В Чистом мире вас всех заждались, знаете ли. — Я не дам себя убить! — голос Данзо дрожит. Он тянется было закатать рукав, но замирает, не в силах пошевелиться. Итачи наблюдает за дрожью осознания с удовлетворением. Тянет медленно, щуря алые глаза: — Боюсь, вы уже мертвец. Всё происходит именно так, как он и задумывал. Жаль, Орочимару в схватке с учителем лишь теряет руки, но без них и без нового тела он пока что не представляет для Саске угрозы. Третьего хоронят с почестями, а тело Данзо под обломками не находят целиком. Но среди уцелевших конечностей есть рука с поблёкшими Шаринганами, и загадка резни Учих приобретает виновника. Это почти правда, и Итачи не планирует опровергать всеобщее мнение. Смерть старейшин же проходит на фоне общего ажиотажа почти незамеченной. Итачи жаль, что погибли другие мирные люди, но он позволяет себе циничную мысль — если бы смерть нашла только четверых стариков, могли бы возникнут подозрения. И пусть они покоятся с миром. От праха не бывает проблем… Пока дело не доходит до Техники воскрешения, разумеется. Приглашённый Джирайя от места Пятого Хокаге отказывается, и АНБУ ласточками разлетаются на поиски госпожи Цунаде. Итачи помнит её, и эти изменения в жизни деревни он находит исключительно приятными. Он — как и Иноичи-сан — почему-то уверен, что она согласится. Первое, что спрашивает у него Саске, когда они, наконец, остаются после всех событий наедине: — Во всяких проверках ведь больше нет необходимости? Итачи смеётся и, обнимая его, устало тычется носом в тёмную макушку. Брат, подумав, не вырывается, а обвивает его руками поперёк живота. — Нет, — тихо отвечает Итачи. — Больше их не будет. Но нужно ещё кое-что сделать, помнишь? Саске поднимает голову. Спрашивает полуутвердительно: — Это же будет больнее, чем с Какаши-сэнсэем, да? Итачи вынужден кивнуть, хотя он точно не знает, насколько это будет больно. Впрочем, им в какой-то мере везёт, и Саске почти в самом начале уничтожения Проклятой метки теряет сознание. Итачи тратит на своеобразный ритуал колоссальное количество чакры, но оно определённо того стоит. — Всё закончилось, — облегчённо вздыхает госпожа Яманака, обнимая его. — Ками, мне даже не верится… — Это не значит, что я перестану приходить помогать вам и надоедать разговорами, — угрожает Итачи. Промокнув глаза кончиками пальцев, женщина светло улыбается. — Сколько угодно, дорогой. Сколько угодно! Но он умер, понимаешь? Они оба, оба наконец мертвы! Наконец-то… Итачи хочет спросить, почему всё же Яманака так ненавидели Хокаге и его ближайших друзей, но думает, раз не спросил за пять лет, и впредь не стоит. Потому он молчит, впитывая чужую искреннюю радость. И, как и госпожа Яманака, совершенно не испытывает из-за собственной радости угрызений совести. Он ждал слишком долго. И теперь его деревня наконец снова станет его деревней. Домом, а не тюрьмой. Он верит, появление Цунаде и нового Совета этому поможет. — Итак, — тянет Хатаке, когда они пересекаются на пороге квартиры. Он провожает Саске до дома, и это почти мило. — Итак, — вторит Итачи устало, но эта усталость больше не изнуряющая. Исчезло постоянное чувство слежки. Больше некому отдавать АНБУ такие приказы. Больше никому он будет не интересен. Наконец-то. — Я не знаю, к сколькому из всего произошедшего ты приложил руку, и не хочу знать, если честно, — Итачи кажется, Хатаке ему улыбается. — Одно скажи, ты ведь знал, как убрать с Саске метку с самого начала. Почему этого не сделал? — Тогда Орочимару не вернулся бы сюда так скоро, — отвечает Итачи честно. — Он пришёл не только разрушить Коноху, но и забрать того, кого отметил для себя. Если бы метка исчезла полностью, он бы это почувствовал. А то, что она была запечатана, только раззадорило его. — Использовал брата как приманку? — светлые брови приподнимаются. — Я бы говорил эту фразу более возмущённо, — чуть приподнимает уголки губ Итачи. — Но да. Он не пострадал, это главное. — Это главное, — эхом отзывается Хатаке. — Нии-сан! — слышит из комнаты. — Я к Наруто. — Иди, — кивает Итачи, даже не обернувшись. Хатаке следит внимательным взглядом поверх его плеча, как Саске быстро обувается и практически растворяется на лестнице, а после встречается с Итачи глазами. — Я никогда тебя не пойму, — говорит медленно. Итачи, прикрыв рот ладонью, смеётся. Спрашивает: — А вам так уж этого хочется? Хотя знает ответ. Ему и самому хочется понять, что всё же у Хатаке под этой непробиваемой бронёй из равнодушия и спокойствия. Но теперь у него будет время.