****
Тогда. В прошлом Тэ был совершенно и безнадежно закомплексованным молодым человеком. — Тэ, сядь ровно, как можно было родиться с такой кривой спиной! Ну почему у тебя такой огромный нос?! Нет, эта родинка на носу уродует тебя, замаскируй ее тональным кремом, — из раза в раз повторял папа Тэхена, не скрывая презрения. — Улыбайся реже, уродливее этой улыбки я не видел, неужели ты не понимаешь что она квадратная?! Отвратительно, отвратительные веки, они у тебя неодинаковые! Кривые губы, слишком худые руки, слишком широкие бедра, слишком блеклый взгляд, слишком… Всё слишком уродливое! Папина нелюбовь к отцу была более-менее понятна Техену, великолепный Ким Сани в молодости был влюблён в красавца Ли Инчхона, но выбор мистера Ли пал на другого омегу из более именитой семьи, и молодому амбициозному Сани ничего более не оставалось, как отступить и обратить внимание на ничем не приметного внешне, но обладающего родословной и громкой фамилией отца. За отца сердце кровью обливалось, потому что он боготворил ледяного омегу Ким. А тот никогда не был с ним нежен, всегда веяло от Сани холодными ветрами Антарктиды. Утонченный, изысканный, красивый муж мистера Ким возглавлял самую престижную школу в столице, а отец был проректором университета. Тэхен смотрел на себя в зеркало, сидя возле туалетного столика, и на глаза наворачивались слёзы — ну как он мог быть таким уродом?! Если бы он был хоть капельку красивее, может, папа бы любил его. Юнги, заметив слёзы в его глазах недоумевал: — Тэ-Тэ, ну ты чего? — Я такой страшный, Юнгия, сегодня у нас будут гости, как я покажусь им на глаза? Папа опять будет злиться на меня. Юнги в очередной раз закатывает глаза и гневно сообщает : — И вовсе ты не страшный, ты самый красивый омежка, которого я встречал в своей жизни, ну, поверь ты уже в это, посмотри на себя! Тэхен смотрел и кроме уродства ничего не замечал. Он обернулся на Юнги и восхищенно прошептал: — Вот ты красивый! Юнги, самый близкий и, пожалуй, единственный друг Тэхена с самого детства, и правда был великолепен — белоснежная кожа, лисьи глазки, выкрашенные в платиновый цвет волосы, нежный и, вместе с тем с какой-то изюминкой, перчинкой, изысканный облик. «Конечно, легко успокаивать кого-то, когда сам такой идеальный», — думает Тэхен. Юнги уже давно привык к такому его отношению к самому себе, привык, но смириться никак не мог. В школе очень многие альфы обращали внимание на друга, но никто не решался растормошить этого тихого и застенчивого омегу, считая его странным, не от мира сего. Юнги подскочил к омеге и ласково потрепал его волосы: — Мы сейчас нанесём тебе макияж, уложим волосы, подберем красивый наряд, и ты сразу почувствуешь себя лучше. Мои родители тоже скоро приедут. Он принимается за дело. Кожа Тэ настолько красивого медового оттенка, что особо и не нуждается в тоналке. Юнги лишь чуть оттенил веки и подвёл контур глаз, от чего взгляд омеги стал ещё выразительнее. Ресницы у Тэ были густыми, пушистыми, кончики ресниц красиво загибались и тоже не нуждались во вмешательстве. На пухлые чувственные губы Юнги нанес немного блеска. Волосы каштановыми прядями обрамляли великолепное лицо. Тэхен надел костюм молочного цвета, из-под пиджака выглядывала белоснежная рубашка. Пальцы украшало несколько небольших изысканных колечек, и в ушах — серьги-гвоздики. Юнги оглядел его с ног до головы и восхищённо вздохнул: — Идеальный, — на что друг скептически фыркнул. Гости уже приехали и расположились в холле, где им предложили прохладительные напитки. Семейство Ли в полном составе, семейство Мин и Ким. Они много лет знали друг друга, общались ещё с молодости и у них было много тем для разговора. Юнги и Тэхен грациозно спускались в холл по лестнице, когда Ли Ин поднял на них глаза и застыл от красоты, что предстала его взору. — «Боже, это что за ангелы», — пронеслось у него в голове. — «Который из них, интересно, Тэхен? Светленький или темненький? Даже не знаю, кто красивее. Начну со светлого». Ли Ин, не отрывая глаз, уставился на Юнги. Тэхен настолько стеснялся, что даже не поднимал голову, чтобы взглянуть на молодого человека, и не заметил его похотливого взгляда, направленного на друга. А последний заметил всё. Он вцепился в ответ на неотрывающийся взгляд альфы своими лисьими глазками и презрительно усмехнулся. Ли Ин, тут же интуитивно сообразив, что этот орешек ему не по зубам, переключил своё внимание на другого омегу. Он не привык за что-то бороться, чего-то добиваться, всё всегда ему преподносилось на тарелочке с голубой каемочкой. И заполучить Юнги — это не особо острое желание, если его можно компенсировать желанием обладать не менее прекрасным карамельным омегой. После того, как молодых людей представили друг другу, Ли усмехнулся своим ощущениям и правильным выводам, что Тэхен — именно тот, кто ему нужен. Отец ему объяснил перед тем, как они приехали сюда, чтобы он присмотрелся к сыну хозяев — Ким Тэхену, описав его как покладистого, без особенных претензий, родовитого, образованного, интеллигентного, безамбициозного, не привлекавшего особого внимания омегу. «Именно то, что нужно такому альфе, как ты» — сказал отец. — «Не будет лезть в твои дела, послушный супруг, который нарожает мне наследников и тихо будет наблюдать в уголочке за твоими успехами». Ли Ин тогда скривился от отвращения, представив себе не в лучшем свете омегу, которого описал отец. Он и не мог предположить, что Тэхен окажется настолько великолепным, и Ли затрясет от желания присвоить себе этого мягкого, нежного омегу. А с Юнги пусть разбирается кто-то другой, дерзость и сила в омеге — не его предпочтение. Всю дружную компанию пригласили за обеденный стол. Ли Ин тут же подскочил к Тэхену и предложил проводить его к столу. Он легко сжал его ладонь по пути в столовую и прошептал: — Вы невероятно прекрасны, давно мои глаза не имели возможности наслаждаться такой красотой. Щечки омеги приобрели пунцовый оттенок, а сердце пустилось вскачь на бешеной скорости. Тэхен не мог поверить в происходящее, не мог поверить, что кому-то понравился. Тихий и застенчивый омега всегда жил будто в скорлупе — никогда ни с кем не знакомился, не общался с альфами, да и кто захочет заводить общение с таким уродом, как он, думал Тэхен. Хотя Юнги без устали повторял ему, что он великолепен, и просто не понимает этого, он не верил его словам, объясняя себе их тем, что Юнги его просто сильно любит и пытается поддержать друга. И папа был сегодня особенно весел, он без умолку расспрашивал отца Ли о его жизни, о работе, интересах, даже пару раз грубо перебил супруга Ли Инчхона, выказывая тем самым свое пренебрежение, от чего последний, покраснев и потупив взгляд, уставился в свою тарелку и копошился вилкой в ней. Папа Юнги, заметив это, красноречиво переглянулся со своим супругом и занял разговором бедного омегу. Отец Юнги одобрительно сжал пальцы своего супруга и восхищённо взглянул на него, немым взглядом поблагодарив за поддержку обиженного. Это всё не ускользнуло от внимания Юнги. Родители Мина не особо жаловали красавчика Ким Сани, более того, папа его просто терпеть не мог, и они редко являлись гостями этого дома, но папа души не чаял в Тэхене, относился к нему, как к своему сыну, и всегда учил Юнги поддерживать во всем друга. Отец Юнги и отец Тэ были друзьями детства и много лет дружили. Их судьбы переплелись еще во времена учебы, когда Шэн Мин и Ким Юджин отправились в младший класс самой престижной на тот момент школы Сеула. Они вместе учились, делились эмоциями, проживали успехи и неудачи, поступили в один университет, были рядом, когда Шэн встретил своего великолепного супруга — Либёна, и когда Юджин познакомился с ледяным Ким Сани. Супруги Мин недоумевали, что мог найти в этой глыбе льда Юджин, но старались не критиковать выбор друга и не лезть в их отношения. Однажды, когда Юнги отпросился к Тэ на ночевку, и супруги по пути его подвезли к дому Кимов, они решили проводить его внутрь и поздороваться с четой Ким. Либён и Шен, пройдя по приглашению в холл дома, застали то, как Сани жестоко отчитывал маленького, обливающегося слезами и дрожащего Тэ, обзывая малыша никчемным уродом и непроходимым тупицей. Лишь тогда Либён не сдержался и решил высказать всё, что думает о Сани Юджину. Юджин молча выслушал друга, взглянул на него измученными глазами и проговорил: — Я все это знаю, Либён, но я ничего не смогу и не смог с этим поделать, я не смогу без него жить, исправить не смогу, выгнать не смогу, да и в чем толк, он ведь из вредности заберёт себе Тэхена и еще больше измучает его. Больше Шен и Либён не лезли в отношения супругов, но у Либёна всегда сжималось сердце при виде зажатого испуганного омежки, который тоже души не чаял в чете Минов и обожал проводить время в их доме. Он по хорошему завидовал Юнги, завидовал их близости с папой, но доброе от природы сердце не озлобилось, его душа не почернела и его голову не посещали мысли о несправедливости его бытия, и самое страшное, что он во всем обвинял себя. Он думал, что если бы был хоть чуточку умнее, чуточку красивее или чуточку интереснее, папа бы обязательно его полюбил. Он правда недоумевал, за что его любят Юнги и его родители, считая это просто необъяснимым подарком судьбы и странным стечением обстоятельств. А в этот вечер Тэхен ничего не замечал вокруг, впервые в жизни прочитав в глазах папы одобрение своей персоны, Тэхен был счастлив, это был лучший день в его жизни, как он тогда думал. И вообще ужин прошел, по мнению Тэ, великолепно — сияющий Ким Сани, кидающий на него одобрительные взгляды, отец, довольный от того, что впервые видит своего супруга в таком расположении духа, Ли Ин, сидящий рядом, периодически пытающийся будто невзначай прикоснуться к омеге. Тэ замечает, что стоит только ему поднять свою голову, он ловит восхищенный взгляд альфы, который будто не сводит с него своих глаз. Когда семья Ким провожала гостей, и все рассаживались по машинам, Ли задержался в доме и попросил Тэ немного помедлить. — Ты потрясающий, Тэ, мое сердце готово выпрыгнуть из груди при одном только взгляде на тебя. Я вынужден уехать на учебу в Италию, но пообещай, что дождёшься меня. Пообещай, иначе я никуда не смогу уехать. — Обещаю — тихо и растерянно прошептал омега и, покраснев, опустил голову. Альфа легонько поцеловал его в макушку, повёл большим пальцем по его скулам и удалился. — Ли Ин — такой невероятный, такой галантный, такой воспитанный! Как мне жаль, что он уезжает учиться в другую страну. Но я дождусь его, Юнгия, обязательно дождусь, — делился Тэ потом с другом. Юнги не стал переубеждать омегу, хотя Ли Ин совершенно ему не понравился, все равно Альфа будет учиться в Италии, и вряд ли Тэхен вспомнит о нем. Юнги и Тэхен поступили в Национальный Сеульский, и их ждёт студенческая жизнь, наполненная приключениями, как думал Юнги, новыми знакомствами и новыми возможностями. Юнги верил в то, что Тэ там, наконец, раскроется, поверит в себя и даже не вспомнит этого мерзкого альфу со слащавым лицом и скользким видом, со взглядом, наполненным какой-то мерзостью, которую Юнги никак не мог объяснить.***
Первый день в Университете оказался очень суматошным. Омеги никак не могли сориентироваться в аудиториях и бегали от одной двери до другой, выискивая нужный кабинет. К обеду они были так измотаны, что не чувствовали ног. Даже не смогли спуститься и покушать. Пара недель пролетела незаметно. Первокурсники уже более-менее ориентировались в здании Университета и успели познакомиться с большинством преподавателей и сокурсников. Приняв решение перекусить в местной столовой, они спустились туда и заняли место у окна, предварительно наполнив подносы вкусными блюдами. Их внимание привлёк яркий омега за соседним столом, который сидел в окружении нескольких альф, и буквально каждому строил глазки. Он дразнился и дергал одного из них за галстук, стреляя в него ярким взором, полными лукавства. В какой-то момент альфа не удержал стакан кофе в руках и немного пролил на омегу. — Сука! Блядь! — взвизгнул неожиданно красавчик, сменив милость на гнев в секунду и с презрением подкинул галстук альфы в его лицо. — Ты че творишь? — вскинулся альфа, но в тот же момент его ухватили за плечи и грубо усадили обратно. — Чимини, мне его наказать? — нахально поинтересовался альфа, посадивший на место виновника инцидента. — Пусть живет, — небрежно кинул омега, потянулся к своему защитнику и засосал верхнюю губу последнего на глазах у всех, кто в данный момент находился в столовой. Альфа замер неподвижно на месте, восхищённо уставившись на того, кто только что наградил его горячим поцелуем. А именно в тот момент, когда в поле зрения омеги попали вошедшие в столовую двое альф, он почувствовал, что его грубо отпихивают. — Вот шлюха! — воскликнул один из омег за соседним столом, но Чимина это вовсе не смутило. — Ебёт? — воскликнул он, уставившись на ругающегося, пока тот не опустил пристыженно глаза и не продолжил уплетать обед, от которого отвлекся, наблюдая за игрой великолепно красивого омеги. Чимин снова развернулся к вошедшим альфам, которые выбирали блюда на обед, продвигаясь в очереди вдоль лотков с едой. Наблюдающий за этой сценой Юнги проследил за Чиминовым взглядом и его взору предстал Хосок, который разговаривал с каким-то хмурым Альфой и заливисто смеялся практически над каждым его словом. Юнги с Хосоком были знакомы. Они встречались раньше. Хосок с другом уже прошел кассу, оплатив обед и заметив Юнги, поклонился в приветствии и жестами попросил разрешения присесть за их столик. Мельтешения Хосока на периферии не остались незамеченными Чоном и простой интерес заставил его обернуться. Один взгляд, и сердце, игнорируя хозяина, сделало кульбит. Он непроизвольно впился глазами в омегу рядом с Юнги. Прекрасно. Этот омега, с кожей цвета мёда и яркими, большими глазами был великолепен. Юнги улыбнулся, приглашая альф за их стол, и Хосок потянул застывшего Чонгука к омегам, но прежде чем присесть, вопросительно взглянул на незнакомца, сидящего рядом с Мином, и тот тут же представил Тэхена, как и Хосок представил Чонгука. Чимин, наблюдая за ними, насупился как ребёнок и со словами: — Все, наелся, заебали, — покинул столовую. Тэхен, который до сих пор с непонятным восхищением наблюдал за незнакомым омегой, решил, что никогда в своей жизни не встречал такой непосредственности и такого наплевательского отношения к мнению окружающих, как у этого красавца, он позавидовал его смелости, провожая взглядом уходящего светловолосого омегу.****
Чонгук с интересом украдкой кидал осторожные взгляды на омегу с бархатной медовой кожей и не понимал, как до сих пор мог не заметить такого, как Тэхен. Такого, от которого его сердце сперва остановилось, а затем зашлось в бешеном ритме, заставляя чувствовать то, чему он не мог дать объяснения. Карамельный запах омеги тяжело осел в лёгких, он запутался в мыслях и ощущениях, что сейчас испытывал. Зверь внутри него то носился вокруг своей оси, виляя хвостиком, то, притихнув, жалобно скулил. После Тэёна в постели у альфы побывало множество омег, но этот… он мог поклясться, что этот омега не такой как все. Почему-то совершенно неконтролируемо в его воображении нарисовалась картина, как этот чудесный мальчик млеет рядом с ним, закатывает от наслаждения свои карамельные глазки и приоткрывает свои пухлые губы. «Боже, о чем я думаю, я даже голоса его не слышал, а тут такие мысли. Тэхен, значит так его имя», — подумал Чонгук и отвёл наконец взгляд от того, кто даже толком не смотрел в его сторону. Внимательный ко всему, что вокруг происходит, Юнги заметил реакцию Чона на Тэ и усмехнулся уголками губ, а Хосок, наблюдая за ухмылкой Юнги, направленной на друга, встретился с ним глазами, и они будто сказали друг другу: — Ты это видел? Тэхен непонимающе уставился на них, отмечая их странные переглядывания, затем перевёл взгляд на Чонгука: — «Какой хмурый альфа, что, интересно, с ним?» — подумал Тэ, когда взгляд упал на руки альфы. Такие крепкие с длинными пальцами и полосками выпирающих вен, костяшки пальцев разбиты, будто альфа боксировал ими, глубокий древесный запах так гармонировал с внешностью Чона, что омега будто знал, что он так пахнет, ещё до того, как почувствовал его аромат. «Что мне до запаха какого-то альфы? Тем более такого грозного и хмурого, будто сейчас пойдёт войной на всех, кто находится рядом. То ли дело Ли Ин — галантный, мягкий, с обворожительной улыбкой и прекрасными манерами», — пронеслось в голове Тэхена, и он постарался воспроизвести в памяти хвойный аромат Ли. Хосок и Юнги мило беседовали, обсуждая преподавателей и важность их предметов для дальнейшей их жизни. Они объяснили друзьям, что уже давно знакомы и обстоятельства их знакомства, пытаясь ненавязчиво вовлечь в их разговор приятелей, которые украдкой изучали друг друга. — Ты, наверное, пойдёшь по стопам отца? — спросил Юнги, прищурив свои лисьи глазки. — Мечтаю дотянуться до его уровня, — отвечал Хосок. — Я уже давно подрабатываю в одной из его фирм. Отец считает, что начинать нужно с самых низов, я и начал. Не поверишь, но начал я с того, что разносил кофе работникам. Юнги уставился на Хосока, удивлённо приоткрыв рот. — А это чему тебя может научить? — заинтересовался он. — Уважению к чужому труду и самодисциплине, как мне объяснил отец. — А как же непосредственно сама специальность? Сейчас ты на каком уровне? — усмехнулся Юнги. — Сейчас уже почти на верхних этажах, — смеётся Хосок. — На третьем курсе университета уже можно начинать пробовать самому решать серьезные вопросы. Пойдём с Чоном работать в одну из наших фирм. Правда, Чонгук? — Кто меня туда возьмёт? — фыркает Чон. — Я опоздал, не практиковался с низов. — Вот отец и возьмёт, — утверждает Хо. — А практику ты уже прошёл, — уверенно отвечает другу альфа. — Жизнь была для тебя лучшей практикой, — отмечает он, анализируя откровения, которые услышал до этого от Чонгука, ставшего ему таким близким за столь короткое время. — А меня к себе возьмёте? — неожиданно заявляет Юнги. — Я тоже Вам пригожусь. Хосок заливисто смеётся и с глазами, полными счастья, смотрит на омегу. — Сочтём за честь. — Тэхена, а ты не хочешь в нашу компанию? — Хосок оборачивается к притихшему омеге, то ли имея ввиду работу, то ли подчеркивая, что тот несколько отстранён и не участвует в их разговоре. — Нет, увольте — будь моя воля, я бы и не поступал на наш факультет, пошёл бы на филологический, преподавал бы деткам, уму-разуму их учил, но кто меня спрашивал?! Управление и финансы оставляю в ваших надежных руках. «Его голос такой же великолепный как и он сам», — думает Чон, все еще украдкой поглядывая на робкого омегу, особо не принимающего участия в их разговоре, и понимает, что тот прокрался в душу с момента, как он его увидел. Его глаза, его губы, его руки и великолепной красоты мягкий, даже какой-то испуганный взгляд. С этого дня их компания стала не разлей вода. Даже Тэ чувствовал себя с альфами спокойно и комфортно. Каждый раз, когда они встречались в кафе, ходили на прогулки или в кино, он ловил себя на мысли, что не чувствует зажатости или неловкости, какие чувствовал обычно с альфами. Хосок своим заразительным смехом и лёгкостью в общении удивительным образом способствовал этому. А хмурый альфа, хотя часто Тэ ловил его пристальный взгляд исподлобья на себе, от которого Тэ почему то бросало в дрожь, на деле оказался не таким страшным и злобным, какое производил о себе первое впечатление, наоборот, Тэ порой поражался его проницательности, тому, как он улавливает настроение Тэ и старается его отвлечь рассказами о своей жизни, о разных интересных людях, об их поступках в тех или иных ситуациях. И самое главное, Тэ нравилось его оценка какого-либо человека, либо ситуации, ему нравился взгляд Чонгука на это и его мысли. Однокурсники в большей степени сторонились Чона, так как на фоне инфантильного большинства он казался прожженным жизнью и каким-то устоявшимся в своих четких принципах альфой. Ему не нужно было вступать в конфликт, если ему что-то не нравилось — один хмурый взгляд обсидиановых глаз, и провинившийся застывал перед ним, как кролик перед удавом, а затем быстренько ретировался от греха, как говорится, подальше. Единственный, кто мог заставить Чонгука заливисто смеяться — это был Хосок, и в эти моменты Тэ завороженно наблюдал за хмурым альфой, поражаясь, как искренняя улыбка может полностью изменить человека. Тэ нравилось, что он чувствовал себя будто защищенным от всех рядом с Чонгуком, и он даже не заметил, что увидеться с ним для Тэ стало какой-то необходимостью. И тому, с каким удовольствием он по утрам бежит в универ, способствовало желание снова встретиться их дружной компанией и почувствовать, что жизнь не так уж несправедлива к нему, и что он не такой уж и плохой, раз судьба ему подарила таких друзей.