***
— Измени ей, — говорит Рен. — Что? — Йо аж на месте подпрыгивает. Было огромной ошибкой говорить об этом с Реном. Было огромной ошибкой вообще об этом говорить, но в компании сам собой развязался язык, учитывая пиалку саке и тему разговора, перешедшую на девушек. — Измени ей, — повторяет Рен. — Не по-настоящему, конечно, а так… Пусть она увидит, что тебя кто-то целует. — Ты с ума сошел? — мрачнеет Йо. — Она меня прикончит. — А может, не прикончит, зато будет больше ценить? — Рен пожимает плечами. Ему легко говорить — Жанна пусть и не часто проявляет чувства, но все же нежная и ласковая, по ней сразу видно — любит, и брак у них по любви, не по договору. — Чтобы больше ценила, не обязательно изменять, — изрекает Рю. — Можно умереть. Понарошку. Анна увидит твою якобы мертвую тушку, расплачется, скажет тебе мертвому все, что не сказала бы живому… — Ага, — Йо закатывает глаза. — Сто раз. Забыл, что она итако? Она просто призовет мою душу обратно, а когда выяснит, что я живой, убьет по-настоящему и снова призовет. — Тяжелый случай, — вздыхает Хорохоро. — А если ты исчезнешь? — предлагает Манта. — Когда вернусь, она поздоровается… — Йо подпирает щеку рукой. — Может, она меня не любит? Может, мы просто женатые друзья? — Хотите шутку? — говорит Чоколав, и тема меняется.***
— Анна, я дома! На часах — три ночи. Анна выходит в холл Фубари-онсэн, кутаясь в халат и сонно щурясь, зевает, прикрыв рот рукой. — Чего орешь? Дома — иди спать. Поздно уже. — Анна, я пьяный, — решает Йо рискнуть. Госпожа Асакура пожимает плечами. — Вряд ли сильно пьяный, раз сам пришел. Утром будет голова болеть, таблетки в аптечке, — и поворачивается, чтобы уйти. — Анна, я был у любовницы! — выпаливает Йо. Она замирает. Напрягается, как тетива. Убьет сразу или сделает это долго и мучительно? А если заплачет? Или скажет «какая мне разница»? Все было одинаково паршиво. Анна не плачет, не бьет и не оборачивается. Холодно цедит: — Пошел вон. — Анна, я пошутил, — быстро тараторит Йо. — Просто наши отношения кажутся… — Пошел. Вон, — повторяет Анна. Таким тоном, что Йо понимает — лучше правда смыться и начать рыть окопы. Кто только тянул его за язык?.. — Анна… — Йо, ты кошелек в баре… — возникший на пороге Рен сталкивается с двумя взглядами — яростным Анны и опешившим Йо, — …забыл. Анна громко фыркает и уходит.***
Дверь в спальню заперта. — Анна, — Йо стучится, но в ответ ни звука. Как похоже на дни их первого знакомства… и что тогда, что сейчас она его ненавидит, но тогда виноват был не он, а сейчас — сам дурак. — Анна, нет никакой любовницы, я даже выпил совсем чуточку, впусти меня, пожалуйста, я все объясню. Молчание. Йо прижимается к двери лбом. — Анна, я безумно тебя люблю, я скорее бы умер, чем с кем-то тебе изменил! Молчание. — Анна, я просто хотел понять, любишь ли ты меня! — взрывается Йо. — И с каких пор на двери нашей спальни замок, от которого у меня нет ключа?! Насколько бы было проще, если бы она умела читать мысли. Не всегда, а в особых случаях. Дверь открывается так неожиданно, что Йо не успевает увернуться, и на лбу краснеет ушиб. Анна меряет его взглядом с ног до головы. — Я знаю, что у тебя нет любовницы, — говорит она. — Но ты же в это поверила? Ты рассердилась? — с надеждой спрашивает Йо. — Я тебе не безразличен? Анна хмыкает — это похоже на смех. Очень отдаленно. — Обычно о таком девочки переживают. — Мужчины тоже переживают! Вообще-то у нас такие же чувства! — он не выдерживает. Шагает в спальню, заставляя Анну отступить, и прижимает ее к стенке, наклоняясь так, чтобы сблизить их лица. — Ты меня любишь? Ты хоть немного меня любишь? Ответ — которая по счету пощечина. Не сильная, Анна умеет бить намного сильнее. Йо ловит ее за руку, притягивая к себе. — Любишь? — Отпусти. Йо целует ее, ожидая сопротивления: оттолкнет (он держал не крепко), укусит, ударит свободной левой рукой… но Анна отвечает. Отвечает страстно и жарко, не как девушка, которая только что велела уйти вон. Анна-Анна, во всем она… Анна. В десять лет и в двадцать — та же Анна. — Чего ты от меня хочешь? — спрашивает она, закончив поцелуй. — Я вышла за тебя замуж! Ты не король шаманов, но я все равно твоя жена! Я… я… — Анна забавно щурится и признает, — Ладно, я делаю для тебя мало. Но… я… я тебя… Йо затаивает дыхание — скажет? Почему ему так это нужно? — Я тебя… Слова не желают складываться в звуки. Анна не уверена, а раз не уверена — то зачем зря воздух сотрясать? Анна ни в чем — ни в ком не уверена. Йо кажется надежным, но может бросить ее — все могут. Каждый. Сейчас клянется в любви, а потом… хотя он уже десять лет клянется… — Я тебя… Родители ее бросили, испугавшись силы дочери. Ровесники дразнили ее и унижали, после становясь жертвами призванных ее злостью демонов. Ее все сторонились — даже сейчас. Что Йо понимает о ее боли? — Я тебя… Как заевшая пластинка. Анна злится — на Йо с его дурацкими претензиями, на себя, потому что не может сказать дурацкое слово, на Рена — просто за компанию… — Я тебя ненавижу! — рявкает она. — Достал! — и, дернув его к себе за воротник, впивается в губы вторым страстным поцелуем.