Ритуал

      — Зачем ты меня позвал? Ты ведь знаешь, он не любит, когда я встречаюсь с… кем-то из… заклинателей.       Лань Ванцзи в состоянии оценить и паузы, и подобранное слово.       — Мн.       Не любит, верно. А особенно с одним конкретным. Да, Лань Ванцзи знает. Это причиняет боль. Лань Ванцзи казалось, что они с Вэй Ином стали как минимум друзьями. На большее он и рассчитывать не смеет. Но это его личностный кризис, который никого не касается. Вэй Ин отверг Лань Ванцзи, изгнал из своей жизни, как будто это самое логичное. Возможно, какой-то частью Лань Ванцзи и понимает подобное решение. Но когда это разумность могла поспорить с эмоциональностью? Не в случае Лань Ванцзи, ведь дело касается Вэй Ина.       Вэнь Цин раздраженно ведет плечами, но садится за столик и тут же наливает себе вина из кувшинчика. Она пьет так же, как Вэй Ин: резко опрокидывает в себя содержимое чаши, словно боится не успеть, торопится испить до дна, ведь иного шанса может и не представиться. Лань Ванцзи понимает, каково это — стоять на краю обрыва в ожидании, что тебя туда столкнут, бросят в объятия смерти. Как ни странно, но он это понимает.       Лань Ванцзи и сам не стал бы настаивать на встрече, не будь это крайне важно. Он, конечно, пытается уважать желание Вэй Ина, и принял решение не навязывать свое общество. Но не может полностью вычеркнуть из своих жизни, мыслей и сердца. Теперь это уже невозможно. Редкие встречи с Вэнь Цин дают хоть какие-то крохи информации.       — Я кое-что нашел, — он двигает по столу свиток в ее сторону.       — Ты все еще не сдаешься? — усмехается Вэнь Цин, глядя на него в упор. От ее взгляда, пристального и препарирующего, становится некомфортно. Но Лань Ванцзи мало что может смутить. Лишь один человек может заставить его отвести взгляд из-за стыда за собственные мысли. И определенно не эта женщина.       — А ты сдалась?       Вэнь Цин медленно моргает и наливает себе еще. Лань Ванцзи знает, что она делает все, что в ее силах.       — Прошу простить меня, — Лань Ванцзи не чувствует вины за собой, но находит нужным принести извинения.       — Тебе не стоит извиняться, — она залпом выпивает порцию и даже вымученно улыбается. — Только не тебе. Ты единственный из мира заклинателей, кто не хочет его уничтожить.       — Как он? — этот вопрос дается тяжело.       Хочется трясти Вэнь Цин, чтобы она рассказала в подробностях. Потому что причина, по которой они оказались в это время и в этом месте, в крайней настойчивости и упрямстве Лань Ванцзи. Он бы ничего не знал. От этой мысли его кулаки сжимаются от злости и бессилия. Злости, конечно же, на себя. Что не заметил раньше. И на Вэй Ина, который любитель болтать без умолку о глупостях, но хранит молчание о важном.       — Бывают хорошие дни, бывают… знаешь… плохие. Я не знаю… — Вэнь Цин тяжело вздыхает и бездумно крутит в пальцах пустую чашу, словно ищет в темной глянцевой глазури ответы на ведомые лишь ей одной вопросы. — Он закрылся, никого не подпускает, кроме А-Нина.       Лань Ванцзи кивает. Он так и думал. Вэнь Нин — единственный, кому сложно навредить. Значит, еще не все потеряно. Значит, Вэй Ин еще борется и старается всех защитить. Еще есть шанс. Хотя Лань Ванцзи сдастся только в случае своей смерти. Пусть Вэй Ин не хочет видеть его, не хочет помощи. Не важно. Лань Ванцзи знает, что Вэй Ин страдает. Что медленно и неотвратимо умирает. Пусть лучше возненавидит его. Для того, чтобы пылать ненавистью, нужно быть живым.       Вэнь Цин наконец разворачивает свиток и принимается за чтение. Лань Ванцзи терпеливо ждет. Почти ничего не выдает его волнение, лишь переплетенные в замок пальцы чуть подрагивают.       — Только не говори, что ты это нашел в вашей библиотеке, — усмехается Вэнь Цин.       — Мн.       Архивы в тайниках клана Лань хранят множество тайн, которым нельзя попасть не в те руки. Имеет ли право Лань Ванцзи использовать их? Он считает, что да.       — Ох… я даже не знаю, что и сказать…       Она трет ладонью лоб и снова всматривается в схемы на свитке.       — Скажи, что поможешь, — Лань Ванцзи даже не подозревал насколько напряжен, пока ждал вердикта. — Ему это не навредит.       — Ему, возможно, нет, — Вэнь Цин бросает на него взгляд из-под ресниц. — Но тебе… да.       — Если все получится, то оно того стоит. И я смогу это сделать. Мое ядро очень сильное.       — Если, Лань Ванцзи, если…       Ох уж это «если»… Но что человек без надежды? Ничто. Лань Ванцзи последние месяцы живет лишь надеждой.       — Я готов рискнуть.       — Мне кажется, вы стоите друг друга. Что один, что другой…       Лань Ванцзи принял бы это за комплимент, но ее фраза не является таковым. Но в одном он уверен — Вэй Ин стоит того, чтобы рискнуть даже собственной жизнью. Упрямства Лань Ванцзи тоже не занимать.       — Ты поможешь?       Он нетерпелив, и понимает это. Но наконец тонким лучиком мерцает шанс. Его нетерпение оправданно.       — Это опасный ритуал. И очень… сомнительный. Ты ведь понимаешь, как он проходит?       — Там четко прописано, — сухо говорит Лань Ванцзи. Молчит немного и все же добавляет: — В нашем клане он использовался три раза. Один раз удачно.       В остальных двух случаях… Все кончилось очень плохо.

***

      Вэнь Цин в итоге соглашается. Лань Ванцзи не то, чтобы сомневался, но опасался. Ее холодный разум врачевательницы мог решить, что это все бессмысленно. С другой стороны, именно Вэнь Цин была той, кто вырезала ядро из тела Вэй Ина и пересадила в этого неблагодарного ублюдка Цзян Чэна. Эта операция была чистой воды безумием. Но это сработало, так почему бы не сработать и ритуалу Лань?       И она многое уже испробовала, в том числе и такое, что узнай об этом общество заклинателей, ей бы не поздоровилось. Лань Ванцзи готов на все, лишь бы вернуть Вэй Ина из тьмы, которая жрет его день за днем, растворяет в себе. Он изменился. Больше нет озорного огонька в прищуренных глазах, лишь нездоровый маслянистый блеск. Резкие движения приобрели нервное подергивание, а улыбка стала кривой и злой. Лань Ванцзи давно его уже не видел и подозревает, что сейчас все обстоит намного хуже. Он хочет вернуть Вэй Ина, даже если это означает потерять любое право быть рядом с ним. Не то, чтобы оно хоть когда-то было у Лань Ванцзи.       Лань Ванцзи тратит много времени на то, чтобы найти удаленное место, подходящее по всем параметрам и наложить на него неощутимые для тьмы печати. Самым сложным остается завлечь сюда Вэй Ина. Но он уверен, что Вэнь Цин справится.       Пещера идеальна, словно сами боги ее создали для подобного ритуала. В случае, если все выйдет из-под контроля, она станет последним прибежищем Лань Ванцзи. Потому что, пока он жив, Вэй Ин не сможет ее покинуть.       Лань Ванцзи расставляет свечи и раздевается догола. Знаки не должны быть видны на теле, но об этом позаботились его предки, создав рецепт специальных чернил на основе трав, крови и духовной энергии. Лань Ванцзи зажимает между зубами деревянную планку и начинает наносить состав. Что ж, составитель свитка не лгал, это оказывается адски больно. Хотя Лань Ванцзи умеет терпеть боль, она является его спутником и близким другом с самого детства. Иногда ему кажется, что сам дух их клана не в укрощении страстей, а в поклонении боли, в ее обожествлении.       Кожа в местах касания кисти расходится, поглощает чернила и тут же сходится вновь, словно ничего и не было. Лишь фантомные порезы ноют, накладываясь калейдоскопом ощущений на новые линии. Казалось, это длится бесконечно. И в конце концов Лань Ванцзи без сил падает на колени. Кисть выскальзывает из рук, а зубы едва разжимаются от напряжения. Обломки деревянной планки осыпаются к ногам.       Ему требуется несколько часов, чтобы восстановиться. Лань Ванцзи должен быть готов. Он наполняет вновь духовные каналы, чтобы вскоре вычерпать себя до дна. Ему понадобится все до последней капли, чтобы завершить задуманное.       Он здесь.       Вэй Ин здесь.       Лань Ванцзи чувствует, как вспыхивают опаляющим жаром знаки на его теле, как протягивается связь, как дергаются нервные окончания. Вэнь Цин выполнила свою часть сделки. Не только направила Вэй Ина сюда, но и наложила связующий знак. Теперь дело за Лань Ванцзи.       Он готов.       Исхода два: либо жизнь, либо смерть.       Третьего не дано.       Лань Ванцзи видит лишь тьму под плотной повязкой на глазах. Он слеп, но не глух. Вдали слышатся шорохи, перестук металла, ветер воет, завихряясь в карстовых воронках. Удивительно, насколько обостряются чувства, стоит одно из них исключить. Пальцы непроизвольно стискивают прутья решетки. Металл на ощупь шершавый и холодный как лед. Когда-то, вероятно, это была цельная клетка, теперь же лишь десяток прутьев, буквально вросших в каменную твердь.       Звякает цепь, идущая от ошейника и оканчивающая вмурованным в стену мощным кольцом.       Он добровольно возлагает себя на этот импровизированный алтарь.       Он жертва.       Максимально беззащитная и привлекательная для той тьмы, чьи щупальца уже физически ощутимы.       Как возросла его сила. Интересно, Вэй Ин понимает, насколько могущественным становится? Но, к сожалению, цена этого могущества — жизнь и душа.       Вэй Ин еще далеко, но неумолимо приближается. Лань Ванцзи готов поклясться, что тот чувствует приманку. Если Вэнь Цин сработала верно, то все получится.       Должно получиться.       Сердце начинает быстрее отбивать ритм, словно вторит внутреннему отсчету.       — Я чую твой запах, — доносится шепот, будто его посылают с дуновением ветерка. Донести послание. Предупреждение. — Такой вкусный.       Вэй Ин его не узнает. Не сейчас. Лань Ванцзи просто блюдо, которое выставили голодному зверю. Какой именно голод захочет проявить этот зверь? Лань Ванцзи готов к любому развитию событий.       По телу проходится дрожь. От стылого влажного воздуха не спасает тонкая ткань, накинутая на голое тело. А через стопы вьется вековой холод пещеры.       Еще немного. Лань Ванцзи чувствует приближение. Нити связи вибрируют угрожающе и нетерпеливо. Но все равно вздрагивает, когда Вэй Ин оказывается слишком близко.       — Вот ты где…       Горячим дыханием обдает шею. Самое сложное — это удержаться и не выдохнуть «Вэй Ин». Нельзя. Лань Ванцзи должен молчать. Он сжимает губы и стискивает пальцы на решетке.       Волоски на затылке встают дыбом. К спине прижимаются. Непристойно и с определенными намерениями. Что ж, это не худший способ. Зверь похоти лучше зверя голода. Лань Ванцзи не хочет быть сожранным.       — Ты здесь специально для меня?       Вэй Ин — Лань Ванцзи приходится напоминать себе, что это он, хотя сейчас его устами говорит тьма — трется почти ласково. Его руки ощупывают тело, жадно и нетерпеливо. Интересно, влияют ли желания Вэй Ина на него в таком состоянии, когда полностью теряет контроль над собственными действиями? Может ли быть, что он испытывает то же, что превращает в пепел самого Лань Ванцзи?       Вэй Ин, поглощенный тьмой, что вытаскивает наружу самое порочное, ведет себя непривычно бесстыдно. Он нагл. Его руки не знают преград, а губы… Что ж, будь это другой момент, Лань Ванцзи бы наслаждался. Хотя какой-то частью он и сейчас наслаждается близостью. Презирает себя, но ведь это Вэй Ин. Где-то там, в глубине, погребенный под адовой толщею вязкой тьмы, его Вэй Ин. И Лань Ванцзи вытащит его.       Сзади что-то бессвязно бормочут. Лань Ванцзи хочет видеть, но это было его решение — повязать ткань на глаза. Но он может чувствовать. Могильный холод и опаляющий жар. Вязкую чужеродную силу и тепло тела возлюбленного, который даже не осознает, что происходит. Неприятное сочетание, заставляющее дрожать. В этом почти нет игры. Лань Ванцзи дрожит. Не от страха, нет. От того, на что их обоих толкает. Обрекает ли он их отношения — которых толком и нет — на извечную пропасть вины и сожалений?       Вэй Ин не торопится. Почему он медлит? Из-за этого тянущегося, как карамель, ожидания они становятся похожими на ласкающихся любовников. Это не так. Чтобы ритуал сработал, нужна боль и кровь. Нужны страдания.       Лань Ванцзи думал, что тьма в Вэй Ине заставит того наброситься на добычу. Но нет. Он словно… наслаждается. Смакует. Вэй Ин срывает ткань, последнюю преграду стыдливости. Ведет пальцами вдоль кромки ошейника, дергает за цепь, заставляя запрокинуть голову. Ему все это нравится.       Ему или тьме внутри него?       Лань Ванцзи дает себе немного времени, а потом дергается, словно пытается вырваться. Сзади раздается рычание, а чуть пониже плеча впиваются зубы. Лань Ванцзи вскрикивает намеренно громко. Зверь позади утробно урчит. Влагу из раны тут же принимаются вылизывать. Горячий язык жадно двигается, собирая все до капли. Словно божественный нектар пьет.       Боль.       И кровь.       Но этого недостаточно.       Недостаточно.       — Почему твой запах мне знаком? Такой вкусный... Почему ты меня притягиваешь? Кто ты?       Что может ответить Лань Ванцзи? Ничего. Он с силой закусывает собственную губу, чувствует, как по подбородку бежит теплое. Поворачивает голову, надеясь, что это раззадорит желание, которое Лань Ванцзи ощущает даже через преграду жестких одежд Вэй Ина.       Это помогает. Вэй Ин снова принимается бессвязно что-то шептать. Голос и его, и не его одновременно. Ох, Лань Ванцзи даже не подозревал каково это — быть обнаженным перед кем-то. Перед Вэй Ином. Это слишком. Такая интимность не должна быть между ними в такой ситуации. Лань Ванцзи снова зло дергается и ему даже удается оттолкнуть Вэй Ина.       — Ты не смеешь, — к спине тут же вновь прижимаются, а зубы вонзаются рядом с прежним укусом. — Не смеешь. Ты завлек меня. Ты сам этого хочешь. Я чувствую это в твоей крови.       Вэй Ин захлебывается кровью, а Лань Ванцзи дергается, раззадоривая его. Знаки работают, они притягивают и привлекают. Ведь именно это и требовалось. Так почему так больно. Не от укусов, хотя они, несомненно, крайне болезненны, а от того, что кровоточит само его сердце. Все не должно быть так. Не должно. Не этого всегда хотел Лань Ванцзи. Вовсе не этого. Но разве жестокие Небеса дали ему выбор? Разве учли его желания? Ему и остается, что лишь следовать проложенным не им путем.       — Что? — Вэй Ин вдруг вскидывается. — Ты… нет. Ты ведь не был настолько глуп?       Вероятно, он так увлекся приманкой, что не заметил, как захлопнулась ловушка. Только для кого она?       — Я выпью тебя до дна. А потом просто уйду. Глупый заклинатель. Глупый, глупый, глупый.       Возможно, размышляет Лань Ванцзи. Он глуп. Самонадеян. И бесконечно любит Вэй Ина. Так что плевать.       Но тьма явно ярится. Она беснуется. Лань Ванцзи начинает задыхаться. Его буквально сжимает со всех сторон. Тело напирает сзади, с силой вдавливает в металлические прутья, тьма рвет сердце в клочья. Лань Ванцзи едва дышит. Он должен продержаться еще немного.       Он даже не ощущает, когда Вэй Ин оголяет себя достаточно, но определенно чувствует разрывающую боль от проникновения. Его словно на кол насаживают. Со всей силы, без подготовки. О, боги. Лань Ванцзи вскрикивает совершенно не наигранно.       — Больно? Ох, ты такой тугой. Такой жаркий.       Вэй Ин вбивается до упора, вжимается пахом и замирает. Рука хватает за волосы и буквально выворачивает голову под неудобным болезненным углом. По щеке, с оттяжкой, проходится язык.       — Слезы такие вкусные.       Слезы? Лань Ванцзи даже не замечает, что его лицо становится мокрым. Он инстинктивно пытается уйти от вторжения. Конечно, ему не удается. Он лишь причиняет себе больше боли. Пальцы впиваются в его плоть, волосы натянуты до предела, а изнутри все тело пронизывает острыми молниями.       Вэй Ин начинает двигаться. Лань Ванцзи со всей силы сжимает пальцами прутья решетки, вжимается щекой туда, где металл врастает в колючий камень. Рука вдавливает его голову с такой силой, будто силится раздавить.       Давай, Вэй Ин, давай.       Член изнутри буквально раздирает на части. Кажется, движения становятся легче, а между ног ощутимо влажнеет.       Давай, Вэй Ин, давай.       Конечно, когда заботишься лишь о собственном удовольствии, когда гонишься за оргазмом, за той яркой вспышкой удовольствия, то не думаешь о партнере. Когда хочешь лишь эгоистично владеть, брать жадно и зло, то не важно, что ощущает человек под тобой. Лань Ванцзи не испытывет ни малейшего намека на удовольствие. Но так нужно.       Время пришло.       И Лань Ванцзи тянется к темной энергии. Странно, но она тут же отзывается, отвечает. И Лань Ванцзи отрешается от собственного тела, которое насилует Вэй Ин. Плоть исцелится. Кому как не Лань Ванцзи об этом знать?       Лань Ванцзи поглощает тьму, втягивает ее в себя. Ох, как это мерзко. Как Вэй Ин живет с ней постоянно? Он словно наполняет себя нечистотами. Лань Ванцзи никогда не считал себя праведным, да он таким и не был. Но в нем есть свет. Сейчас это ощущается как никогда ярко. Тьма вдруг взбрыкивает, когда понимает, что именно происходит. Однако Лань Ванцзи уже крепко в нее вцепился и не собирается отпускать. Он тянет и тянет, не обращая внимание ни на что.       — Что? — Вэй Ин вдруг замирает. — Боги, что я?..       Он дергается в сторону, но Лань Ванцзи заводит руку назад и прижимает его к себе, не позволяя покинуть свое тело. Пальцы, онемевшие от долгого напряжения, колет словно иглами, но Лань Ванцзи плевать.       Это возвращает прежнее беспамятство. Вэй Ин подчиняется, продолжает движения. Словно тело ему не повинуется. Словно им управляет теперь Лань Ванцзи. Он ощущает внутренний раздрай. Понимает, что Вэй Ин приходит в себя. Сейчас лишь вспышки, как проблески солнечных лучей между темными тяжелыми грозовыми тучами. Еще немного — накроет ужасом от происходящего. Но Лань Ванцзи нужно еще немного времени. Он ускоряется, тянет темную ци все активнее. Вэй Ин издает какие-то животные звуки, вцепляется в затылок зубами и долбит уже так сильно, что Лань Ванцзи не чувствует собственную задницу. Лишь мокрое месиво боли и крови. Отлично. То, что надо.       Лань Ванцзи вскидывает голову вверх, когда Вэй Ин кончает. Рычащий вскрик-стон дробится эхом в сводах пещеры, пугая древние тени в непроницаемых свету уголках. Оценить жестокую эстетику тут некому. Лань Ванцзи чувствует, что его вот-вот разорвет. Неужели он откусил кусок больше, чем может прожевать?       Нет-нет-нет…       Не может, чтобы все это было напрасно.       Тьма изнутри беснуется, как бешеный зверь, которого заключили в клетку. Вэй Ин позади тяжело дышит, хватка его ослабевает, а обмякший член легко выскальзывает из растраханного нутра. Лань Ванцзи почти не чувствует боли, он пытается совладать с той силой, которую забрал у Вэй Ина.       Его ядро и правда сильное, а совершенствование высоко как ни у кого в мире совершенствования. И тогда он пускает тьму в средоточие своей силы.       — Я снова?.. О, нет! Нет-нет, этого не может быть.       Вэй Ин все же приходит в себя. Без тьмы внутри — это его голос, а не чей-то чуждый, потусторонний.       — Вэй Ин, — наконец удается выдавить.       Хотелось бы сказать, что тон успокаивающий, но он звучал скорее жалобно и измученно. Вэй Ин резко стаскивает повязку.       — Лань Чжань? О, Боги, нет! Я ведь не мог?..       Следует пауза, когда его мозг борется с прежними установками, уверенностью в собственных поступках и спорит с очевидными неприглядными фактами. Принимает жестокую действительность. Прости, Вэй Ин.       — Не двигайся.       Вэй Ин тут же замирает, а Лань Ванцзи кричит, когда тьма пытается раздавить его ядро. Это тяжело. Сила внутри него немыслимая.       — Что ты сделал, Лань Чжань? Ты?.. О, нет… Ты не справишься. Верни обратно. Сейчас же!       — Нет, — тихо выдавливает Лань Ванцзи. Не для того он столько вытерпел и наверняка потерял Вэй Ина навсегда, потому что нет ни единого шанса, что тот простит Лань Ванцзи за совершенное. Лань Ванцзи не уверен, что сам бы простил.       Лань Ванцзи формирует из тьмы сгусток, делает его плотным и направляет на него всю мощь своего ядра, переплавляет.       — Лань Чжань!       Лань Ванцзи разворачивается и смотрит в наполненные ужасом и виной глаза. Вжимается деревянными пальцами в его плечи, не обращая внимание на пульсирующие уколы во всем теле.       Тьма и свет неотделимы друг от друга. Не существует одного без другого. Тьма и свет извечные противоположности. Но суть одно целое. Это знали его предки. Инь и Ян. Что может проще объяснить суть вещей?       Лань Ванцзи резко толкает его в грудь. Вэй Ин успевает удивиться, прежде чем упасть на спину. Лань Ванцзи едва двигается, все внутри прошивает болью. Вэй Ин с ужасом смотрит на обнаженное тело в кровавых разводах. Вероятно, Лань Ванцзи представляет собой сейчас то еще зрелище. Между ног еще и сперма добавляет красочности образу. Не тот вид, в котором Лань Ванцзи предпочел бы предстать перед своим единственным возлюбленным. Не в такой ситуации хотел Лань Ванцзи обнажиться. Не тогда, когда его тело едва держится, не тогда когда он на цепи, словно жертвенное животное. Не тогда, когда его плечи и ноги разрисованы следами насилия и боли.       Лань Ванцзи чуть медлит, но потом седлает Вэй Ина, сжимает его бедра коленями. Не дает ему даже возможности дернуться.       — Не двигайся, — говорит Лань Ванцзи и кладет ладони на его живот.       — Что ты?..       Но сегодня Вэй Ину не случается говорить цельными фразами. Тишину разрывает надсадный крик. Воющий, совсем как когда-то давно. Вероятно, именно так и ощущал Вэй Ин себя, когда его тело наживую резали для извлечения ядра.       Снова крик.       Боль и кровь.       Только так.       Лань Ванцзи почти без сил, он выжат до основания. Если он сможет выйти отсюда живым, то это будет благостью Небес. Или проклятием.       Он вспарывает тело Вэй Ина и с силой загоняет сформированное ядро. Чистый сгусток тьмы, переплавленный в свет. В золотое сияние истинной любви. Это мой подарок тебе, Вэй Ин, хочешь ты его или нет.       Лань Ванцзи падает рядом и дрожащей рукой ведет по лицу Вэй Ина. Он без сознания. Это и к лучшему. Чем позже он все осознает, тем лучше.       Похоже, ритуал сработал. Это наполняет Лань Ванцзи теплом. Ведь оба участника должны любить друг друга, иметь крепкую связь истинных половинок души. Ужасно подтвердить свои чаяния таким образом. Проклятая судьба.       Возможно, Вэй Ин сможет простить.       Когда-нибудь.       Лань Ванцзи просто надо дожить до этого момента.       И он прижимается к бессознательному телу, согревая, и в попытке согреться самому. Обнимает, пока может, и на грани поглощающей его тьмы шепчет бесконечное «прости, Вэй Ин» и «люблю тебя».

Сентябрь, 2023