Площади горят

В эпоху средневековья рыжих считали колдуньями, обвиняли в связях с нечистой силой и считали проклятыми от рождения как похитителей адского огня. Их безжалостно сжигали на центральных площадях, торжествуя. Разумеется, чтобы заниматься чёрной магией необязательно иметь огненные волосы, однако, в то время это никого не волновало. Не существовало как такового равноправия между мужчинами и женщинами. Всё решал статус. Богатые дворянины считали, что им всё можно, даже, бывало, распускали руки, хотя, об этом, почему-то, все умалкивали. В наше время мало что изменилось. Деньги меняют людей и по сей день, факт остаётся фактом. Именно это и случилось с Уанслером. Он стал заложником своей жадности, питался одними лишь деньгами, позабыв о других ценностях, о том, что на самом деле важно в этом мире. Будучи в сознательном возрасте, магнат продолжал свои злодеяния. Экологическая обстановка то и дело ухудшалась. Отравленный воздух, загрязнённые воды — всё это сказывалось на жителях трюфельной долины. Зверята проходили через круги настоящего ада, пока виновник их страданий злорадствовал и продолжал массовые вырубки. Люди были как кроты, велись на уловки и слепо покупали тниды, пока бизнесмен набивал себе карманы. Торжествовала аристократия, и про свободу слова все давно забыли. Только одна девушка четко могла развидеть всю серьезность ситуации, как растущий бизнес Уанслера губил всё живое на планете. Одри всегда хотелось вставить свои пять копеек, открыть глаза знакомым, но никто её не слушал. А что она могла сделать? Город был зомбирован, околдован. Тнид ударил жителям в голову, они больше ни о чем не просили. Рыжая начинала думать, что все вокруг неё — самые настоящие идиоты, которые не заботятся о будущем планеты, о живых существах. Ясен пень, язык за зубами держать она не собиралась. Нет, Одри не была ведьмой, она имела вспыльчивый характер и до боли хрупкое доброе сердце. — Не придумывай мне тут. — недовольно фыркнула мать, одарив дочь насупленным выражением лица, попутно расчёсывая свои волосы. — Твои приоритеты расставлены неправильно. Ты должна падать в ноги и благодарить мистера Уанслера за спокойную и мирную жизнь в Тнидвилле, а не ходить с кислым, обиженным на весь мир выражением лица. — Благодарить? — возмутилась зеленоглазая и скрестила руки у себя на груди. — Хорошо, мам, давай начнём разговор по-другому. С чего бы мне уважать его? Ты хоть понимаешь, что своими действиями он обрекает невинных животных на гибель? Подросток облакотилась о стену, пока её мама приводила в порядок волосы. Женщина не знала всей правды, как и большинство людей в городе, все привыкли идеализировать Уанслера. Именно поэтому она воспринимала слова дочери как что-то смешное и выдуманное, нежели правду. — Иди поспи, у тебя экзамены на носу. — последнее, что сказала женщина, перед тем как удалится на кухню. Рыжеволосая хотела, чтобы матушка ей поверила, но та была как айсберг в океане. Женщине не нравилось, когда её дети затрагивали политические темы, не говоря уже о том, что Одри постоянно болтала одно и то же о деревьях, подобно сломанной пластинке. Девушка, в свою очередь, поднимала жизненно важные темы, но из всей семейки её слушал только младший брат. Вместо того чтобы подняться наверх в свою комнату, подросток решила смыться. Она делала так постоянно. Мать услышала как её маленькая капризная копия хлопнула дверью, когда уходила. Не было смысла останавливать её. Женщина и понятия не имела, что после небольшого вздора, Одри больше не вернётся домой. Вышла та уж точно не на прогулку. Одри была единственной, кому ещё не успели накапать на мозги. Она была настроена остановить эти вырубки, пускай даже ценой собственной жизни. Фабрика по изготовлению тнидов находилась предельно далеко от дома рыжей бестии, но ей не составило труда пройтись туда пешком. Сердце зеленоглазки сжалось и раскололось на мелкие кусочки, стоило ей только увидеть как тяжело приходилось птицам, рыбкам и медвежатам. Они сидели напротив завода и молили о помощи, хоть разговаривать и не умели. В этот момент, подросток забыла о том что такое страх. Она поднялась по ступенькам и переступила порог завода, все ещё обескураженная. Пройдя по длинному красному коридору, златовласая дошла до двери офиса фабриканта, но пройти дальше ей помешали его братья-близнецы, которые стояли у двери на чеку. — Кто такая? — сразу же выдал Чед, в ожидании, что незнакомка пришла к предпринимателю без злого умысла. — Зачем явилась? — Хочу увидеться с мистером Уанслером, это возможно? — вместо приветствия начала рыжая, в попытке ступить поближе. — Есть разговор. — Господин сейчас занят, он не желает никого у себя принимать. — ответил тот, глядя на Бретта, в надежде, что он хоть что-то скажет нежеланной гостье. — Вам лучше уйти. — Ах вот, значит, как! — яростным тоном ответила девушка, не прекращая попыток ворваться в офис, пока те пытались задержать её. — Я требую немедленной встречи с ним! В кои-то веки, близнецы сдались. Братья перестали удерживать Одри, и двери распахнулись. Она молниеносно проникла в кабинет, заставив фабриканта содрогнутся. Не каждый день вот так врываются. Темноволосый не был рад нанесённому ей визиту и поднялся с места. В его тоне было выражено максимальное недовольство поведением подростка. — Ты кто такая? — возмутился магнат. — Кто дал тебе позволение вот так врываться? Рыжая особо не удивилась, когда увидела Уанслера вживую. Единственное, на что нельзя было не обратить внимание, так это его высокий рост. Если вкратце, то подросток представляла его более старым, и даже сначала не поверила, что такой молодой мужчина будет заниматься подобными вещами. И вот, она наконец столкнулась с ним, с человеком, к которому питала ничто иное, кроме как отвращение и ненависть. Тёмноволосый хотел было позвать охрану, но ему вдруг стало любопытно по какому поводу незваной гостье понадобилось так срочно его видеть. Глядя на него, златовласая вспоминала бедных маленьких медвежат, птиц и рыбок, которые отчаянно молили о спасении. А ведь он был причиной их страданий. Одри понимала, что доказывать что-то в антидемократическом режиме было бесполезно. Перед ней самое настоящее олицетворяение зла — алчный эгоист, диктатор. Он не пойдёт на поводу у девушки, не откажется от своих средств и пойдёт на всё, чтобы придушить любого, кто осмелится покушаться на его бизнес. — Моё имя Одри, я пришла по весомой причине. Вы жестокий и алчный подлец, который бессовестно загрязняет планету. У вас нет души! Сейчас же остановите этот кошмар! Фабриканту уже не нравился этот спектакль. Он надеялся на спокойную беседу, но гостья только подливала масла в огонь, и давно дала понять, что разговаривать им придётся на повышенных тонах. Златовласая не хотела усугублять конфликт. Ещё с детства нас учили, что добро всегда лидирует. Одри слепо верила, что ей удастся вытащить мужчину из этой ямы, что она выведет его на верную тропинку. — Я требую, чтобы вы сейчас же остановились! — вопила бестия, смотря, как бизнесмен шагает в её сторону. — Ещё не поздно всё исправить. Вы же сами знаете, что так поступать нельзя. — Ты закончила? — тот усмехнулся. — Славно, теперь послушай меня ты, маленькая ведьма. Магнат подошёл поближе, теперь они были друг к другу лицом к лицу. Ведьмой он прозвал её из-за огнистого окраса волос, да и характер тут сыграл немалую роль. По сравнению с Уанслером, девушка была словно маленький мышонок, и этот мышонок ещё не знал, что угораздился в мышеловку. Тёмноволосый наклонился и взял гостью за подбородок. Похоже, ему нравилась его маленькая жертва. Другие сидят по домам, трясутся, боятся и слово выдать, а эта сама прибежала, на своих маленьких стройных ножках. Одри почувствовала отвращение, когда тот приблизился. Она хотела ударить его, да не то что ударить, а избить топором, как он делал это с деревьями. — Остра на язык, это похвально. — тот отстранился. — Но ты ничегошеньки не понимаешь, дорогая. У барышни затряслись ноги. Ей по-прежнему хотелось втащить фабриканту, заставить его страдать также, как от его руки страдают обитатели леса. Да только, Одри казалось, что она разговаривала со скалой. Она представляла, как это место пылало адским огнём, а Уанслер горел вместе с ним и жалел о содеянном. — Я сожгу эту фабрику! — грозилась та. — Твой час больше не наступит. Зверята обретут покой в лесу, и ты больше не ранишь их своими вырубками. — Вот как мы запели. Так ты с Лораксом заодно? Тогда, я вынужден избавиться от тебя. Стража! Зеленоглазая уже начинала жалеть, что затеяла эту игру. По сигналу господина, в офис явилась стража. Они ждали приказа, а глаза Одри бегали туда-сюда по комнате, девушка боялась, хотя, её участь была ещё даже неизвестна. Уанслер сделал два шага назад для безопасности. — Взять её. — коротко выразился фабрикант, глядя, как стража выполняет данный им приказ. — Привяжите эту маленькую ведьму у деревянного столба возле завода и оставьте там до моего прихода. Она заплатит за свои слова. И позаботьтесь о том, чтобы ни одна душа не узнала об этом. — Нет! — рыжая принялась вырываться из хватки стражников, но было поздно. — Отпустите! Приказ был выполнен беспрекословно. Девушка была привязана к деревянному столбу, точно также, как это делали с преступниками и ведьмами в старые времена. Издалека виднелась фигура бизнесмена, он подходил всё ближе и ближе, сокращал расстояние. Казалось, все эти вырубки и страдания доставляли ему только удовольствие, ведь сам магнат был не прочь поиграть в азартные игры. Одри узрела в руках фабриканта коробок спичек, она поняла, что ей не избежать своей участи. В изумрудных глазах был выражен явный страх, но предприниматель не чувствовал к ней ни капли сожаления. В противном случае, если бы он сейчас отпустил бедолагу, рыжая бы не остановилась и погубила его процветающий бизнес. — Я не ведьма. — дрожащим голосом прошептала жертва. — Во мне нет ничего зловещего, в отличие от вас. — Ещё какая ведьмочка. Огненные волосы, вспыльчивый характер. Мне продолжать? Магнат издевался, он не мог сказать ей напрямую. Не хотел выдаться трусом, хотя, в глубине души, осознавал, что действительно боялся. Боялся потерять всё, к чему так долго стремился, а было бы куда страшнее, если бы мужчина позволил гостье сбежать. — Несправедливо! — возмутилась бестия, брыкаясь. — Вам это с рук не сойдёт. Меня найдут, и вы заплатите за свои грехи. — А кто не грешник? — голубоглазый тут же достал канистру с какой-то жидкостью. — И уж тем более, не тебе меня судить. Когда понимаешь, что твоя жизнь висит на волоске, ничего не хочется, кроме как закрыть глаза, в надежде, что они больше не откроются. Одри сделала также, когда до неё дошло, что в руках у бизнесмена была канистра с керосином. Тот не жалел ни грамма, до последней капли излил всё на свою заложницу. Вдохнув запах вещества, у рыжей закружилась голова, словно кто-то напичкал её наркотиками. В изумрудных глазах всё начало расплываться. Пленница чувствовала, как тяжело ей дышать, но не от самого керосина, а именно от того что экология рухнула к чертям. В последние минуты своей жизни, подросток могла лишь таращится в небо, глядя на темные тучи, в надежде, что Господь услышит. Девушке было невыносимо осознавать тот факт, что она покинет этот мир так рано, навеки оставаясь в долгу у всех жителей трюфельной долины. Одри не справилась с задачей, враг продолжал злорадствовать. Уанслеру надело смотреть как рыжая слепо рвётся и болтается, как лиса в капкане, пытаясь ускользнуть. В кои-то веки, мужчина тянется за спичками. Глядя на зажженную спичку, голову Одри сразу же посетили мысли о адской боли. Подросток успокаивала себя, зная, что после настигнет болевой шок — состояние, которое облегчит её неизбежную, несправедливую и ужасно болезненную казнь. — Ну. — фабрикант ухмыльнулся, поднося зажжённую спичку к концу верёвки. — До встречи в аду. Пламя быстро охватило ткань каната и перешло на одежду, захватывая всё больше территории, разгораясь. От адской боли Одри выла на одной ноте, чувствуя как температура тела начала экстремально расти. Тело медленно покрывалось ожогами, а боль нарастала, прогрессировала. Тёмноволосый отбросил спичку в сторону, заметая следы своего преступления. Жертва не умолкала, она кричала громче, проходя через все круги ада, пока длились эти муки. Одри проклинала Уанслера в своей голове. Сам предприниматель не стал долго наблюдать за «обрядом», развернулся и направился в сторону своей фабрики. Только неустанные вопли девушки резали ему уши. Магнат считал, что она ничем не отличается от жителей леса, от того самого Лоракса. Такая же обуза, которая выросла из ниоткуда, как сорняк, и встала на пути. И где теперь этот жалкий хранитель лесов? Они не справились, никто из них не справился. А теперь, от былой улыбки на лице, как и от самой Одри, остался лишь пепел.