Если те профессора, что студентов учат...

… Да, это всё оказалось адски сложно. Когда миновала эйфория от того, что их зачислили в Колледж Ночного Ворона, когда они наконец-то стали студентами… Когда их распределили по общежитиям и началась долгожданная студенческая жизнь — это быстро опустило первокурсников с неба на землю. Конечно, мысль о том, что, закончив колледж, они станут практикующими магами и смогут работать в самых престижных учреждениях, где сумеют собственными силами творить волшебство, была очень привлекательной. У каждого из них перед глазами были примеры — собственных родственников, для которых учёба в колледже стала стартом к успешной карьере; друзей, учившихся здесь же на старших курсах и во время нечастых наездов домой рассказывавших им об увлекательной студенческой жизни в этом учебном заведении. Однако окончание учёбы маячило ещё в далёкой-далёкой дымке, почти неразличимой на горизонте. А пока они находились на самом старте и познавали все прелести знакомства с учебным распорядком. Насыщенное расписание лекций и практических занятий. Насыщенное настолько, что его хотелось уже хоть чем-то разбавить. Куча разнообразных предметов и преподаватели, абсолютно убеждённые в том, что именно их предмет — самый важный. Профессор Дивус Круэл, элегантный и грозный, постоянно облачённый в чёрно-белый смокинг с красным галстуком и наброшенную на плечи шикарную шубу со свисающими снизу хвостами; предлагающий запросто именовать его «господин Круэл» — был самым настоящим тираном, не признающим никаких компромиссов. — Маленькие непослушные щенки, — заявлял он, поглядывая холодными серыми глазами из-под отросшей белой чёлки. — Довольно вы уже бегали и резвились, достаточно развлекались. Учебный процесс — это то, что обязывает к жёсткой дисциплине. И либо вы будете выполнять все мои команды, и тогда мы с вами поладим — либо мне придётся сурово дрессировать вас, пока вы не поймёте, что алхимия — это тот предмет, который не терпит небрежности, лени и невнимательности, ибо они могут дорого обойтись вам. Базовые знания должны быть такими, чтоб они от зубов отлетали, и уверяю — вы будете знать всё так, что хоть среди ночи вас разбуди — сможете без запинки рассказать полный состав и схему приготовления любого зелья. А если не сможете — у меня найдётся для вас множество стимулов, включая дополнительные занятия… — и он и похлопывал по ладони телескопической указкой с прицепленным к рукоятке красным ошейником. Не менее суровым был и преподаватель гуманитарных наук, включая историю магии — Мозус Трейн. Один взгляд его повергал учеников в трепет. Пожилой, с зачёсанными назад седыми волосами, со старомодным жабо под подбородком, он никогда не улыбался и был помешан на пунктуальности. Опоздание хоть на минуту выводило его из себя. Он заставлял студентов зубрить хронологию магических событий, заучивать биографии великих волшебников и кроме того, рассказывал им многое из того, что не вошло в учебники, настаивая на том, что знать это не менее важно, чем всю общедоступную информацию. Трейн не спускал с рук любимого кота Люциуса, который своим обликом и тяжёлым взглядом исподлобья походил на хозяина. Студенты ему даже завидовали: уж Люциусу-то не нужно было учить историю магии… хотя кто скажет — точно ли он её не знал? В этом магическом колледже ожидать можно было чего угодно. Был ещё Эштон Варгас — преподаватель уроков физкультуры и полётов на метле, самовлюблённый и надменный атлет, спортивную олимпийку которого растягивали мощные грудные мускулы. Он обрабатывал студентов по-своему: — Ну вот что я вам скажу, детишки: знания, конечно, очень важны. Но чтобы голова у вас не начала перевешивать другие части тела — эти части нужно тренировать, и тренировать усердно. Чтобы заниматься магией — недостаточно сидеть в уютном кабинете и почитывать книжечки с заклинаниями. Ингредиенты для многих магических зелий находятся в труднодоступных местах, и если вы хотите добыть их — добираться туда вам придётся самостоятельно. Доведётся и карабкаться на скалы, и спускаться в глубокие расщелины, и преодолевать реки. Чтобы справиться с этим, понадобятся сильные мускулы и выносливое сердце, так что тренироваться мы с вами будем усердно, но всё это — ради вашего же блага. Возможно, однажды у вас состоится схватка с недругом, и вы в этот момент по какой-то причине не сможете применить свою магию — и что? Вы проиграете ему, потому что у вас хилые мышцы? А потом скажете, что виноват был Эштон Варгас, который плохо натренировал вас? Да никогда! Хилые и слабые студенты — позор для нашего колледжа! После моих занятий вы станете крепкими, как камень и быстрыми, как ветер! Потому — бегом марш по кругу, начнём с кросса… — и он оглушительно дул в свисток. А после всех этих уроков и наставлений, когда студенты расходились по общежитиям, куда их распределило Волшебное зеркало — их ждала вторая серия испытаний. Потому что там они прямиком попадали под неусыпный надзор старост, которые из кожи вон лезли, чтобы заставить новичков соответствовать всем правилам и порядкам своего общежития, не допуская никаких отступлений от соответствия этим нормам. Особенно лютовал староста Хартслабьюла Риддл Роузхартс. Первокурсники Эйс Траппола и Дьюс Спейд, которых распределили к нему, каждый раз тряслись от страха, возвращаясь с лекций, ибо хрупкий, малорослый и большеглазый Риддл был грозой общежития, ни на миллиметр не допускающий отклонений от правил, придуманных когда-то Червонной Королевой, ставшей символом Хартслабьюла. Хлипкая внешность старосты была очень обманчивой, потому что он обладал мощной магией и непреклонным характером. Того, кто хоть раз был уличён в нарушении любого из правил, даже самого абсурдного — ждало суровое наказание: заключение шеи нарушителя в тяжёлый магический ошейник, начисто лишающий возможности использовать магию до тех пор, пока студент не исправлялся и Риддл не снимал чары. Эпелю Фельмьеру, распределённому в Помфиоре, было ненамного слаще, чем Дьюсу с Эйсом. Ибо руководящий общежитием высокий красавчик Вил Шенхайт, к тому же носящий тринадцатисантиметровые каблуки под помпезной униформой Помфиоре — ещё с Церемонии Посвящения взял первокурсника под жёсткий контроль, следя за каждым его жестом, словом и поступком. И Эпель не смел ослушаться, ибо Вил наглядно доказал ему своё превосходство по всем пунктам — и доказал это и кулаками, и знаниями. — Когда сумеешь победить меня в магической дуэли — тогда будешь устанавливать в общежитии свои правила, — грозя ему пальцем и уперев руку в бок, заявил он. — А пока ты этого не смог — будешь подчиняться мне во всём, что бы я ни велел тебе делать. И Эпель, который при поступлении в колледж мечтал о спорте, участии в соревнованиях по магифту, о том, чтобы повсюду проявлять силу и ловкость, теперь вместо этого учился правильно ходить, держать осанку, ухаживать за кожей рук и лица, носить аккуратные причёски и в разговоре тщательно избегать деревенского диалекта. Вил Шенхайт, давно уже успешно делающий карьеру актёра и топ-модели, явно вознамерился отесать этого парнишку, чтобы его не стыдно было показать воротилам моды и шоу-бизнеса… Старосту уникального общежития Октавинель, расположенного на дне моря, помимо порядка в возглавляемом им заведении, интересовала ещё и идея личного обогащения. Азул Ашенгротто, выходец из Кораллового моря, был ловким пронырой, обустроившим в стенах общежития собственный бизнес. Там находилось кафе Мостро Лаундж, владельцем которого он был. И под любым предлогом он старался заставить студентов колледжа работать на себя в этом кафе, используя всё — шантаж, разводилово, принуждение. Хитро улыбаясь сквозь тонкие прямоугольные очки и поглядывая из-под полов шляпы; вальяжно раскинувшись на кожаном диванчике в кафе, он проговаривал свои условия растерявшимся студентам. Забросив ногу на ногу в чёрных брюках и деловом костюме с наброшенным на плечи сером пальто, он опирался на трость с рукояткой в виде осьминога. Осьминогом Азул и был по сути, его щупальца легального и нелегального бизнеса опутали весь колледж. А если студенты пытались отказаться и спорили — то по обе стороны от них как по волшебству вырастали два высоченных дылды — близнецы Джейд и Флойд, второкурсники, как и сам Ашенгротто. Оскалив в улыбке острые русалочьи зубы, они настоятельно советовали согласиться на предложение владельца кафе. И чаще всего студенты (даже из других общежитий) — падали духом и сдавались спевшейся октавинельской троице; и вечером после занятий шли безвозмездно батрачить на Азула в Мостро Лаундж — мыть посуду, драить полы, разносить заказы. А ведь помимо этого существовали ещё и домашние задания, которые никто не отменял. Нужно было проводить много времени в библиотеке, готовясь к ближайшим лекциям, если они не хотели нарваться на выволочку от своих профессоров. И было в колледже множество самых разных клубов по интересам, на которые тоже очень хотелось выкроить свободное время… Потом, конечно, они втянутся. Втянутся и привыкнут ко всему. Но начало учебного процесса было совсем не сказочным. И уж, чего-чего, а скучать в КНВ студентам точно не приходилось. Времени у них не было на скуку. Но оно и к лучшему. Ведь в колледже было много куда более интересных занятий, чем просто скучать…