Страсти и пряности по-Чалтански

— Что это ты затеял? Умоджа улыбается сам себе, прежде чем оторваться от нарезки базилика и посмотреть на Белуэт, опирающуюся плечом о дверной проём. Солнце светит ей в спину, скрывая острые черты лица; очерчивает тонкий, чуть склонивший голову силуэт и играет золотом в строго заколотых волосах. Появление гостьи не стало неожиданностью. Йушай, ещё недавно мирно дремавший в углу кухни, незадолго до прихода аасимарки сделался настороженным: резко задёргал хвостом и приподнял чешуйчатую голову, вслушиваясь в необъятную тишину сонной Крепости-на-Перекрёстке. Как бы ни желала Бэлуэт не выдавать своего присутствия, и как бы ни была в этом — как и во многом другом — хороша, мало что способно ускользнуть от тонкого слуха динозавра. — Берег Мечей обладает своей собственной красотой, — нож вновь скользит, без жалости шинкуя ароматные листья, — плеском вод холодных морей, тишиной еловых рощ, пышным цветом черёмухи, но… тоскую, сердечный мой друг. Тоскую по Чалту. По зною палящего солнца, по влажному дыханию бескрайних джунглей, по запахам и прохладе чёрной, как ничто, ночи. Хотел привнести сюда частичку родины и поделиться ею с теми, с кем доводится путешествовать. Боюсь, ты только что испортила мой сюрприз. Белуэт сдавленно, но довольно хмыкает — так она смеётся. Проскальзывает внутрь, как пантера, — лишь парой грациозных движений — прижимается сзади, обхватывает талию, не обойдя своим вниманием и Йушая, утробно заурчавшего от почёсываний головы; окидывает взглядом содержимое стола: пучки трав, горсти разноцветных остро пахнущих порошков и причудливых плодов. — В таком случае, мне ничего не остаётся, кроме как понести заслуженное наказание из твоих рук, — шепчет она ему в шею, убирая прочь дреды, отчего по телу проносится стая мурашек, —… и стать твоей соучастницей. К тому же, я действительно хочу знать, что именно ты делаешь. Умоджа усмехается, целует сухие костяшки её пальцев и прижимает к груди, всё больше наполняясь трепетной радостью — не то от самого акта страстной, но всё же нежности, так редко проявляемой Белуэт, не то от возможности стать для неё проводником в незнакомый ей, но дорогой его сердцу мир. Впечатлить её. — Хорошо, — отвечает он, беря в свободную руку пиалу с сушёными травами, — смотри внимательно: Умоджа расскажет тебе несколько секретов Чалта. И начнём мы с хлеба…

***

Кита (ориг. Kita) Ничего не отображает землю так, как хлеб — в нём хранится благословение богов и память наших предков. Эти пресные лепёшки с травами и солью ты найдёшь на любом столе Чалта. Кита вбирает в себя тепло рук и частичку души, и оттого вкус её неповторим, хоть ингредиенты и просты. ~ 350 г. муки ~ 200 мл горячей воды ~ 1 ч. л. соли ~ 1 ст. л. сухих трав (чабер, кинза, базилик) ~ 2 ст. л. растительного масла В просеянную муку я добавляю сухие травы, чей аромат напомнит мне о доме — эти я собирал на солнечных равнинах Самараха, и как зовут их местные — не знаю. Но ты можешь брать любые, что тебе по душе. В горячей воде — тут, главное, не обожгись — я растворяю соль — дар наших синих морей. Смешиваю муку, воду и масло. Сперва ложкой: не забывай, тесто горячее. А вот теперь можно месить и руками. Нежнее, утандо — вложи в тесто свою любовь, и кита щедро вернёт тебе её вкус. Видишь, каким оно становится гладким и податливым в моих руках? Теперь нужно его прикрыть и дать немного отдохнуть. И вот оно стало ещё мягче и нежнее. Делю на шесть частей. (Недовольный рык). Ах, да, прости, Йушай, на семь. Каждую раскатываю в круглую, словно Мезро, лепёшку толщиной в полпальца. Теперь ставлю сковороду на огонь и жду, пока она накалится, как скалы под солнцем Чалта. Киту жарят на сухой сковороде, пока не покроется тёмными пятнышками. И не забудь несколько раз её перевернуть, и коль достойна ты благословения Убтао — кита надуется. Горячую киту я смазываю маслом. И теперь самое сложное — не съесть их, пока будут готовиться остальные блюда. Да-да, Йушай, я за тобой слежу! Доро Т’ибс (ориг. Doro T'ibs) Доро Т’ибс вобрало в себя жар походного костра и острое чувство опасности, пропитывающее воздух Чалта. Нежное мясо и пряный согревающий соус — лучшее блюдо для усталого странника. ~ 750 гр. филе куриного бедра ~ 2 луковицы ~ 2 красных болгарских перца ~ ½ острого перца (по желанию) ~ 3 зубчика чеснока ~ 600 мл протертых томатов ~ 1 ч. л. молотого кориандра ~ 2 ч. л. копчёной паприки ~ 2 ч. л. хмели-сунели ~ ½ ч. л. копчёного чипотле (или др. острого перца) ~ соль, перец, кайенский перец, сахар (по вкусу) Сперва разделываю цыплёнка. Можно, конечно, готовить мясо и на костях, но больно Йушай их любит. (Довольное чавканье). Мясо солю и перчу по вкусу. Теперь поберегись — забрасываем его в разогретое масло и жарим до золотистой корочки. Порежь пока луковицу полукольцами. Мясо отложу в сторонку, а то пересушится, а в получившееся ароматное масло добавлю лук и мелко порубленный чеснок. Обжариваю несколько минут, а затем возвращаю в сковороду мясо и добавляю крупно нарезанный красный перец. Если хочешь разжечь в ком-то огонь страсти, то сюда же можно положить мелко нашинкованный стручок острого перца… Думаю, тебе понравится. Теперь заливаю всё перетёртыми томатами и добавляю специи. Попробуй соус: если кислит, можно добавить немного сахара. Осталось накрыть крышкой и дать мясу потомиться минут сорок, чтобы оно стало нежным и пропиталось ароматами, остротой и жаром. А мы пока займёмся последним блюдом. Аткилт Ват (ориг. Atkilt Wat) Неострое овощное рагу отлично оттенит пыл Доро Т’ибс. Аткилт Ват имеет вкус уюта и домашнего очага. Оно напоминает мне о мягкости материнских рук и о пылающих над пальмами закатах. ~ 120 гр. красной чечевицы ~ 1 красная луковица ~ 1 морковь ~ 2 стебля сельдерея ~ 2 зубчика чеснока ~ 1 пучок мангольда (можно заменить свекольной ботвой или шпинатом) ~ 1 ч. л. копчённой паприки ~ ½ ч. л. молотого кумина ~ ½ ч. л. корицы ~ 400 мл протертых томатов ~ 400 мл овощного бульона или воды ~ соль, перец и сахар (по вкусу) Лук, морковь и сельдей режу кубиками. Белуэт, если ты не уберёшь оттуда руки, я рискую остаться без пальца. Теперь обжариваю овощи с небольшим количеством масла до золотистого цвета. Высыпаю чечевицу и заливаю всё томатами и водой. Теперь черёд специй и давленого чеснока. Чувствуешь сладковато-пряный аромат густой летней ночи? Накрываю крышкой и даю потомиться минут двадцать, пока чечевица не разбухнет, вобрав в себя большую часть жидкости. Осталось добавить нарубленный мангольд и подержать на огне ещё минут десять, и вот он — яркий и душистый Аткилт Ват.

***

— Попробуешь? Умоджа отщипывает щекочущий ноздри пряностью кусочек Доро Т’ибс и протягивает Белуэт. — Руками?.. — с едва заметной брезгливостью спрашивает она. — Руками. Можно и вилкой, но руками ведь интереснее. Он улыбается, глядя, как Белуэт рефлекторно отстраняется и осторожно втягивает запахи, — профессиональная привычка — чтобы следом недоверчиво приблизиться, разомкнуть губы, прикрыть в предвкушении глаза… … и в последний момент упустить — Умоджа быстро отправляет Доро Т’ибс себе в рот. В сторонке тихо гогочет Йушай. — Ты… ты просто… возмутителен. Вы оба возмутительны! — Белуэт презрительно щурится и хищно отрывает зубами кусок киты, продолжая говорить жуя. — Радуйся, что я голодна, и мне жаль переводить так аппетитно пахнущую еду на твою дурную голову. А ты, — она нарочито строго тыкает пальцем в динозавра, — больше не пытайся у меня ничего клянчить на привале. — Прости. Не смог удержаться, — Умоджа бережно приобнимает её, целуя в висок и чувствуя, как она прижимается к нему, несмотря на хмурый вид. — Идём, накормим тебя и угостим остальных.