Обнаженным на алтарь

Веревки больше не стягивают его запястья, а грубые голоса не режут слух, ему не так холодно, и ему даже не страшно, единственное что он чувствует-Ярость, единственное чего желает-Мести. Мести тем кто связали его пока он спал, и протащили по земле до самого храма, раздели и бросили умирать с копьём в груди на этом ёбаном алтаре. Мысли заглушают боль и холод, и он вынужден извиваться в агонии боли, захлебываться в собственной крови. Хуже то что он уже понимает что скоро его время окончится, и единственное что ему остаётся, это вытащить копьё, но это выходит плохо, и в этот момент он жалеет о том что благословенные настолько живучие существа, легче было бы просто умереть. В глазах двоится и слезы не дают разглядеть что-либо, но он чувствует чей то взгляд, знает что кто бы это не смотрел, ему интересно, любопытно. В голове проскакивает одна мысль-как же блять не хочется умирать.       На алтаре, обнажённый и в крови ангел извивается, по змеиному спину выгибает, крик свой подавляет, и умирать не желая, руками по серебряному копью в груди скользит, вытащить его пытается, и огненными крыльями по холодной поверхности бьёт, будто всю злость и обиду на ней вымещает. Ко входу в храм кровавая река от его тела по полу и ступеням течет, огонь свечей рядом с алтарём горит, утешить ангела своего пытаются, а луна пробивается через окна, освещает возвышенность, на ней окровавленный алтарь, на нём и жреца с золотыми крыльями, и статую Бога перед алтарём, с мечем и щитом. Копьё наконец сдвигается между рёбер, совсем рядом с сердцем и лёгкими, и с этим движением из груди вырывается крик, но он быстро стихает, ангел сжимает зубы, пытается отдышаться, запрокидывая голову и жмуриться избавляясь от слез. На лице мелькает улыбка, больше схожая на оскал, он радуется успеху, с жадностью хватая надежду, ещё немного и он избавится от боли, он будет жить, вновь сможет раскрыть крылья, увидеть мир с высоты, потрогать облака. Эти мысли кажутся эгоистичными, но он закрывает на это глаза, снова хватаясь за копьё с большей уверенностью. Со следующим рывком он окончательно вырывает копьё из груди, чудом не задевая сердце. В этот раз он не кричит, лишь сопит и кряхтит сквозь сжатые до скрежета зубы. Он откидывает копьё, наконец выдыхая, переворачивается на спину, и прикрывает глаза, его крылья наконец обмякают, продолжая купаться в луже крови и свисая с алтаря. Его клонит в сон, но он знает что если уснёт то больше никогда не проснётся, поднимаясь с лежачего положения, касаясь ногами пола, его крылья волочатся по алтарю следом, он всё ещё чувствует на себе заинтересованный взгляд. Он сидит, переводя дыхание и чувствуя как по спине и груди стекает кровь. Он также слышит чужое дыхание, хриплое и тихое, почти неуловимое. Он позволяет присутствующему молча наблюдать за ним, пока сам вытирает глаза, возвращая себе зрение, как только оно фокусируется, он поворачивает голову в сторону источника звука, замечая высокий силуэт, с кобаньим черепом на голове. Прямо как на статуи. —Нравлюсь? —Спрашивает Ангел, криво улыбаясь, не стесняясь своей наготы, и рассматривая Бога в ответ. Кровотечение прекращается, и он незаметно выдыхает с облегчением. —Нравишься.—Твердо отвечает Бог, кроме этих слов он ничего не говорит, неподвижно оставаясь на месте, словно изваяние. Он в ответ усмехается, прежде чем сквозная дыра в его груди начинает затягиваться, и он судорожно вздыхает, отворачиваясь от собеседника. Он проглатывает густую слюну, во рту будто пустыня образовалась. —И как так вышло что тебя, феникса занесло ко мне на алтарь? —Неожиданно подаёт голос Бог, подходя ближе, и Ангелу удаётся рассмотреть его получше. В глаза сразу бросаются длинные, розовые будто пропитанные кровью волосы, и красный королевский плащ. —Да видишь ли, посреди ночи просыпаюсь, а меня по земле к тебе в храм тащат.—Усмехается он, ответа не последовало, и он демонстративно, раздражённо цокает языком. Бог в ответ вздыхает, склоняя голову, толи в приветственном жесте то ли в жесте согласия. Ангел повторяет, хотя не понимает полноценную природу этого действия. В любом случае Бог не обратил на это внимание.       Взаимоотношения Жрецов и Богов священно вечно будет, и встречи их неизбежны, а верность Жрецов непоколебима. Сегодня Бог Крови и Ангел Возрождения перед друг другом головы склоняют. Уважением друг к другу пропитанные, они молчаливо мирный контракт заключают. На раздражение Ангела никто из них внимания не обращает, оба точно знают, сегодня ночью, Бог Крови к подношению будет благосклонен.