Кто кого?

Понедельник, 11 сентября Противная трель будильника вклинилась в сон, заставляя проснуться. Это была самая ужасная, напоминающая одновременно крики мартовских котов и оглушительный вой сирены, мелодия, которую Мия смогла найти у себя в телефоне. Всё потому что девушка спала так крепко, что только самый отвратительный и громкий звук способен был поднять её с постели. И, судя по тому, как быстро Мия проснулась, решение поставить на будильник именно эти завывания было верным. Разлепив глаза, она на мгновение растерялась, а после, вспомнив о том, что теперь её комната выглядит так, успокоилась. Они с мамой переехали к отчиму в начале минувшей недели, но Мия до сих пор не привыкла к жизни в новом доме и к тому, что её новая спальня такая большая. И это учитывая, что девушка специально выбирала самую маленькую комнату из возможных. Семья Мии никогда не могла похвастаться внушительным доходом, а потому образ жизни, что они вели, был не то чтобы скромный, но вполне обычный. Жили они в старой двухкомнатной квартирке в Люберцах, доставшейся отцу от бабушки, в которой мама, будучи дизайнером, сделала великолепный, но при этом бюджетный ремонт. У них никогда не было автомобиля, но Мие всегда нравилось ездить на электричках и метро, в Москве это казалось самым оптимальным способом добраться до любого места, поэтому отсутствие личного транспорта досады никогда не вызывало. Она ходила в самую обыкновенную государственную школу, но, даже если у неё не было там друзей, учиться ей нравилось. Преподаватели были хорошие, а тоску по общению со сверстниками с лихвой компенсировали фильмы, сериалы и книги. Поэтому, как считала Мия, у неё была вполне себе хорошая нормальная жизнь. Вот только теперь, когда мама познакомилась с Дмитрием, а после вышла за него замуж, понятие нормы несколько изменилось… Пару раз моргнув, прогоняя остатки сна, девушка осмотрела свою новую комнату. Бледные лучи утреннего солнца освещали просторное помещение, навевая ощущение того, что каким-то неведанным образом Мия стала героиней одного из тех американских сериалов, которые с упоением смотрела дни напролёт. Высокий потолок, светло-серые стены, несколько картин, стоивших, наверняка, целое состояние; шкаф с одеждой, заполненный лишь на треть, потому что больше вещей у девушки просто не было; зеркало в полный рост, макияжный столик, являющийся несбыточной мечтой многих её бывших одноклассниц, письменный стол, на котором лежал дорогущий ноутбук, и большая кровать с чертовски удобным матрасом. Всё было красиво, сделано со вкусом (как-никак именно мама работала над дизайном этого дома), но всё равно не уютно. И пусть Мие в первый же день предложили изменить комнату так, как ей захочется, но девушка, не думая, отказалась. Ей было жаль труда мамы, вложенного в этот ремонт, да и слишком страшно было что-то менять. Откровенно говоря, ей даже трогать здесь что-то было страшно. Пусть отчим и был человеком хорошим, искренне к ней расположенным, но всё равно для Мии он был чужим. И дом его было неуютным. И гимназия, в которую он её перевёл, наверняка окажется до ужаса некомфортной. Ей не хотелось быть одним из тех подростков, что вертят носом, отказываясь от усилий и хороший намерений взрослых, но поделать с собой Мия ничего не могла. Всё внутри неё кричало о том, что она тут лишняя, что всё это не для неё, она не приживётся, а потому и привыкать к такой жизни не стоило. И, наверное, единственным, что всё-таки радовало Мию в смене места жительства, и, соответственно, в перемене школы была форма. Это, конечно, могло показаться странным, но одежда, что она вчера вечером забрала из ателье, заставила её сердце биться быстрее. В прошлой школе ей приходилось носить отвратительные синие юбки, бесформенные брюки и колючие жилетки, смотря на себя в которых хотелось немедленно перейти на домашнее обучение, лишь бы это не надевать. Однако здесь форма была такой, что одного взгляда хватало, чтобы непременно захотелось её надеть. Жемчужно-белый пиджак, мягкая, будто заключающая в тёплые объятья, жилетка, красный полосатый галстук, чем-то напоминающий форму гриффиндора из «Гарри Поттера», шоколадного цвета юбка и брюки. Но самое главное, что всё это сидело на девушке великолепно. И уже за это можно было закрыть глаза на многое. Поднявшись с постели и приняв душ, Мия очень долго провозилась у зеркала, пытаясь нормально накраситься, приемлемо причесаться и хотя бы сносно улыбнуться. Последний пункт казался ей особенно важным, ведь тушь на ресницах и аккуратная причёска могли оказаться бесполезными, если ей не удастся спокойно поздороваться с новыми одноклассниками. Мия вообще плохо представляла, какого это учиться в классе для девочек, к тому же таких, которые вряд ли когда-нибудь бывали в её родных Люберцах. Но назад пути не было. Закончив с приготовлениями и, в общем-то, оставшись довольной тем, что получилось, Мия взглянула на экран телефона. Мигающий электронный циферблат показывал, что до выхода осталось пятнадцать минут, поэтому девушка бросила на отражение последний взгляд и, закинув на плечо сумку, собранную с вечера, вышла из комнаты. Коттедж, в котором они теперь жили, мало того, что был местом знакомства мамы и Дмитрия, так как он обратился в её фирму за услугами дизайнера, и именно матери Мии выпала честь разработать проект для такого важного клиента, но и напоминал Мие скорее неуютный отель, чем тёплый дом. Нет, разумеется, он был красивым, продуманным, но то, что в коттедже было огромное количество комнат всего для трёх человек казалось нелогичным и даже обременительным. Кабинет, библиотека, одна спальня, вторая, третья, гостиная, кухня, столовая и ещё ряд помещений, о назначении которых Мия узнать не успела. Плюс ко всему, каждая ваза, картина, узор на обоях были для мамы и её нового мужа поводом в очередной раз вспомнить о судьбе, о том, как же забавно получилось их знакомство, какие споры или же полное взаимопонимание случались над тем или иным элементом дизайна и, разумеется, каким неожиданным, но прекрасным был тот самый первый поцелуй, произошедший в прихожей… Всё это было смущающе и дико некомфортно. Мия, конечно, не была ханжой и за маму искренне радовалась, но каждый день слушать о том, как именно кто кого поцеловал, было, по меньшей мере, странно. — Доброе утро, — раздалось у девушки за спиной, когда она остановилась у входа в столовую. Мия вздрогнула и, резко обернувшись, увидела, что позади неё стоял Дмитрий. Мужчина, одетый в серый костюм и держащий в руках большую кружку с кофе, тепло улыбался, ожидая, когда падчерица преодолеет порог и пройдёт дальше, чтобы и он мог попасть в комнату. — Здравствуйте, — поздоровалась она в ответ, возвращая мужчине скованную улыбку. — Прости, я тебя напугал? — спросил он, проходя к столу. — Нет, — мотнув головой, ответила девушка. — Я просто вас не заметила. — Понял, — кивнул отчим, обиженно поджав губы. Дмитрий всегда так делал, когда Мия обращалась к нему на «Вы», хотя он неоднократно напоминал ей о том, что для неё он просто «Дима», и ему будет приятно, если она опустит излишнюю формальность. Также мужчина заметно расстраивался, когда падчерица мрачнела от слова «дочка», вылетающего из его уст, или просто отстранялась, упорно не желая сближаться. Мия прекрасно понимала, что отчим искренне хочет наладить с ней контакт, и в его отношении к ней нет ничего плохого, но как ни старался Дмитрий расположить её к себе, как не обсуждали они эту тему с мамой, девушка до сих пор не смогла перейти от статуса «чужой мужчина» к «члену семьи». А уж говорить о том, чтобы позволить ему называть себя дочерью, и вовсе не приходилось. Это было бы странно. Неправильно. У Мии уже был отец. Он просто умер. И другого быть не могло. — Готова к первому учебному дню? — спросил Дмитрий, стараясь завязать обычный семейный разговор. — Да, — кивнула девушка, блуждая глазами по столу и думая о том, что бы съесть. Завтрак всегда готовила мама несмотря на то, что в доме была помощница, занимающаяся и хозяйством, и приготовлением еды. Поэтому, в отличии от многих ужинов и обедов, что проходили в этом доме и напоминали скорее поход в ресторан, чем простые домашние посиделки, сейчас на столе стояли простые и привычные для Мии блюда: хлеб, пожаренный с яйцом, бутерброды с колбасой и сыром, и яичница. Желудок крутило от беспокойства, поэтому девушка остановила свой выбор на бутерброде и стакане чёрного чая без сахара. — Волнуешься? — не дождавшись более развёрнутого ответа, вновь задал вопрос Дмитрий. — Немного, — пожав плечами, ответила Мия. Желая избежать неловкого молчания, потому что свободно говорить с мужчиной не получалось, а он, кажется, сдаваться был не намерен, девушка тут же принялась активно жевать выбранный бутерброд, всем своим видом показывая, что это не она не хочет общаться, а просто рот сейчас занят. И пока она с особой тщательностью прожёвывала хлеб с колбасой, а за столом стояла оправданная тишина, в столовую вошла мама. С её появлением атмосфера в комнате сразу стала легче, и Мия почувствовала, как её плечи расслабляются. Девушка даже не заметила, что всё это время держала спину прямо, замерев на стуле и стараясь практически не дышать. — Доброе утро, милая. А я как раз хотела подняться за тобой, проверить готова ли ты, — произнесла женщина и, поцеловав сначала дочь, а потом мужа, тоже села за стол. — Как тебе новая форма? Удобно? Прости, вчера не получилось забрать её с тобой. Проблем не возникло? — Нет, всё нормально. Всё подогнали по размеру. — Хорошо, — улыбнулась женщина, а после, бегло осмотрев дочь, спросила: — Ну, так тебе нравится? Вроде бы всё выглядит прекрасно. Мне даже завидно, что в моё время такой одежды не было. — Да, форма красивая, — кивнула Мия, а после усмехнулась: — Уж точно лучше старой. — Не то слово, — вздохнула мама, удручённо взглянув на мужа. — Сколько я билась с родительским комитетом, советом школы, директором! Всё без толку. Они даже париться не стали. Выбрали самого дешёвого поставщика и заставили покупать у него. Никогда не понимала, почему школьную форму делают такой безвкусной. Будто специально уродуют детей. — Якобы это дисциплинирует, — произнёс Дмитрий, присоединяясь к разговору. — Никто не выделяется, все в равных условиях, все мысли об учёбе и всё такое. — Вот именно, что «якобы», дорогой, — возразила мама. — Единая форма — это, конечно, хорошо, но не тогда, когда смотря на неё, хочется плакать. В такой одежде не об учёбе думаешь, а о том, как бы поскорее всё это с себя снять. Я правильно говорю, Мия? — Именно так, — согласилась девушка. Помимо того, что мама Мии была дизайнером интерьера, она страстно горела и модой. Когда-то давно, когда стоял выбор о будущей профессии, женщина разрывалась между этими двумя направлениями, выбрав в итоге первое. Работа дизайнера интерьеров показалась ей наиболее реальной, даже приземлённой, а мир моды так и остался в качестве хобби. Это увлечение одеждой частично передалось и Мие, вылившись в трепетное отношение к своему внешнему виду и внимаю к тому, что именно на ней надето. И пусть девушка не была зациклена на брендах, просто возможности такой никогда не было, но ношение красивых вещей всегда поднимало ей настроение, влияя на мысли, чувства и восприятие самой себя. — Ладно, — взглянув на часы, мужчина сделал последний глоток кофе и встал из-за стола. — Пора выезжать. Пойду подгоню машину, а вы пока выходите. — Ты поедешь с нами? — спросила Мия маму. Кажется, ещё вчера был разговор о том, что в гимназию её отвезёт Дмитрий, потому что у женщины была назначена какая-то важная утренняя встреча. — Конечно! — воскликнула мама. — Как я могу не проводить мою любимую доченьку в новую школу, чтобы ей не было страшно? — Мне не пять лет, мам, — вздохнула Мия, испытав при этом облегчение от того, что мама будет рядом. Переступать порог гимназии в одиночку было действительно страшно, да и находиться в машине наедине с Дмитрием целых двадцать минут было слишком неловко. — Знаю, дорогая. Но клиенты перенесли встречу, а мне очень хочется посмотреть на твою новую школу, — говоря это, женщина протянула руку через стол, осторожно коснувшись ладони дочери. — Могу я это сделать? Мы тебя передадим учителю, а после Дима отвезёт меня в офис. И никаких смущающих тебя действий я делать не буду. — Ты никогда не делаешь ничего смущающего, — улыбнулась Мия, при этом слегка лукавя. Мама у неё была хорошая. Даже замечательная. Но единственным её недостатком была чрезмерная искренность и разговорчивость. Женщина всегда без труда начинала общение с любым человеком, с первых же минут чувствуя себя с ним настолько комфортно, что была готова раскрыть ему совершенно ненужные подробности жизни, которые частенько выливались в неловкие истории о постыдном прошлом дочери. И было прекрасно, если Мия при этих разговорах и историях не присутствовала. Но чаще всего ей как раз-таки не везло. Оставив посуду на столе, позволив помощнице разобраться с ней, мама и дочь собрались и, накинув кожаные куртки, покинули дом. Погода стояла по-осеннему приятная: разгорающееся солнце, свежий ветер и сырые дорожки, источающие терпкий аромат влажной земли и пожухлых листьев. Быстрым шагом преодолев двор, Мия с мамой вышли за ворота и сели в ожидающий их чёрный Rolls-Royce. Девушка совершенно не разбиралась в машинах, но чувствуя запах кожи, скользя взглядом по деревянным элементам отделки и слушая мягкий шёпот мотора, она была уверена, что любой мальчишка ей бы сейчас позавидовал. Да и, наверное, не только мальчишка, учитывая, сколько может стоить такая машина. Понятие «дорого», безусловно, тут и рядом не стояло. До гимназии они доехали быстро. Мама с Дмитрием сидели спереди, всю дорогу обсуждая какие-то свои дела, а Мия всё сильнее утопала в стремительно возрастающем волнении. А как только за очередным поворотом показались кованные ворота с изображениями звёзд на прутьях, уровень тревоги девушки зашкалил. Обнесённая узорчатым забором территория со своим парком, несколькими открытыми спортивными площадками, большим стадионом и двумя пятиэтажными зданиями, отделанными красным и зелёным кирпичом, где располагались отдельно женские и мужские классы, была гимназией «Яркая звезда». Это частное учебное заведение, где учились дети самых богатых и именитых людей, время от времени попадало в газеты и журналы, как одна из самых современных и успешных школ страны. Помимо того, что гимназия была нацелена на углублённое изучение литературы, в её стенах находилось огромное разнообразие всевозможных клубов, кружков и секций. Всё, начиная от собственного театра и заканчивая художественной галереей, было доступно любому учащемуся «Яркой звезды». И это, в общем-то, было не удивительно. Подавляющее число учеников вышли из семей писателей, композиторов, художников, актёров и прочей творческой интеллигенции, потому что, как-то так получалось, люди, связанные с искусством, отправляли своих отпрысков именно сюда, вероятно, в надежде толкнуть их по уже проторенной родителями дорожке, и для этих целей богатые и известные мамы и папы не жалели никаких средств. Сама же гимназия находилась в центре района, в котором теперь жила Мия. Это был какой-то другой, отдельный от Москвы, да и всей России мир. Коттеджи словно из американских фильмов, элитные жилые комплексы, ухоженные аллеи, велосипедные дорожки, ровные дороги без единой ямки, что для её родной улицы было несбыточной мечтой, и проезжающие по ним дорогие машины. Это была какая-то ожившая утопия, которую, оказывается, можно было увидеть, если всего лишь выехать загород. Пока она добиралась до гимназии, а после заезжала на территорию, видя весь этот совершенно нереальный, вылизанный, идеальный мир, Мия в очередной раз почувствовала сомнение в правдивости происходящего. Будто бы мечты миллиона людей неожиданно исполнились в её жизни. Деньги, возможности, комфорт. В один день всё это ворвалось в её дом, перевернув всё вверх дном, заставив покинуть привычную рутину, в какой бултыхался любой из её знакомых, чтобы каждый день ощущать себя чужачкой в новом блестящем мире. Мире, что из чьей-то мечты стал её настоящим. Это было до того дико, по-новому, нереально, что ужасно пугало. В теории, у неё теперь было всё, но вместо того, чтобы чувствовать радость и наслаждение, душа Мии изнывала от волнения и беспокойства. Как только машина остановилась на парковке красного, женского корпуса, девушка, насмотревшаяся из окна на весь этот дивный новый мир, была готова заявить, что хочет вернуться в свою старую школу. И даже красивая форма больше не помогала держать позитивный настрой. Слишком страшно было выходить из машины. «Как я вообще буду тут учиться?» — думала Мия, наблюдая за тем, как её будущие одноклассницы спешат на занятия. Такие красивые, занятые своими делами и разговорами о чём-то недоступном простому смертному. Выходя из дома, девушка не думала, что разница между ней и всеми теми, кто живёт в этом районе и учится в этой школе, будет так заметна. Но кажется, даже воздух здесь витал другой. Хотя, может быть, всему виной было чрезмерное волнение и предрассудки. «Надо было меньше смотреть «Элиту», — мысленно одёрнула себя Мия. Ей совершенно не нравилось то состояние, в которое она себя загнала. — «В конце-то концов, не съедят же они меня… Наверное» — Идём? — спросила мама, вырвав девушку из размышлений. Женщина обернулась на заднее сиденье и ободряюще улыбнулась дочери. Мия выдохнула и кивнула. «Нечего драматизировать. Все мы люди». Покинув машину, все трое направились в здание гимназии. Холл гудел от разговоров, смеха и суеты. Настенные круглые часы, висевшие у самого входа, показывали двадцать пять минут девятого, то есть до начала урока оставалось всего пять минут, и Мия уже во всех красках представила, как будет краснеть перед новым учителем за то, что в первый же день опоздала на занятие. Отметившись на охране, Дмитрий уже знакомой дорогой, так как именно он относил документы Мии в гимназию, повёл семью в кабинет администрации, где нужно было получить расписание, карту школы и встретиться с классным руководителем. Пройдя весь первый этаж они ровно под звонок на урок остановились у нужной двери. Дождавшись, когда переливы на удивление приятной мелодии стихнут, мужчина постучался и, услышав глухое «Войдите», первым зашёл внутрь. В маленьком кабинете сидела молодая женщина, не старше тридцати пяти лет, скрытая за покосившейся стопкой бумаг. Выглянув из-за них, она пробежалась взглядом по посетителям и спросила: — Здравствуйте, чем могу помочь? — Доброе утро, — начал Дмитрий, кивнув в сторону Мии. — Сегодня первый учебный день моей дочери. Сказали сначала заглянуть к вам, встретиться с учителем, а потом уж идти на занятия. — Да-да, — принявшись копошиться в столе, ответила женщина. — Помню. Секунду. Достав распечатки с расписанием и схемой расположения кабинетов, она вручила их Дмитрию, а тот их тут же отдал Мии. Изучая бумаги, девушка ещё раз поразилась размаху гимназии и, наконец, узнала, что теперь является ученицей 11 «Б». Пока шёл разговор о преимуществах обучения в «Яркой звезде», всех возможностях, что предоставляет школа, и том, как они рады новой ученице, в кабинет без стука зашла миниатюрная женщина лет пятидесяти в элегантном костюме ярко-красного цвета. — Тамара Леонидовна, вот и вы! — обрадовалась сотрудница администрации. — А мы только вас и ждём. — Прошу прощения, от 8 «А» быстро уйти не получилось, — вздохнула женщина, а после, обратив внимание на новую ученицу, широко улыбнулась ей: — Ты у нас, значит, Мия? — Да, — ответила девушка. — Здравствуйте. — Здравствуй, дорогая. Вижу, форму ты уже получила. — Да, мы и форму получили, и учебники, и расписание, — произнесла мама. — Короче говоря, к учёбе готовы. — Прекрасно, тогда не будем дольше тянуть, — хлопнув в ладоши, сказала учительница. — Меня зовут Тамара Леонидовна, я - классный руководитель вашей девочки. Сейчас вы передаёте её в руки мне, а сами со спокойной душой идёте по своим делам. Ближе мы с вами сможем познакомиться на родительском собрании и в чате класса. Возьмите мой телефон у Анечки, вечером мы с вами свяжемся и добавим во все необходимые беседы. Договорились? — не дожидаясь ответа, женщина кивнула сама себе и направилась к двери. — Сейчас у Мии литература, а Людмила Петровна не любит, когда к ней опаздывают. Поэтому, уважаемые родители, прошу нас простить. Скорее прощайтесь с дочерью, и мы побежали. — Да-да, конечно, — протараторила мама и, крепко обняв Мию, поцеловала ту в щёку. — Удачи, милая. Если что — звони. — Хорошо, мам. Не переживай. — Хорошего дня, — произнёс Дмитрий, не решившись проявить родительскую нежность каким-нибудь ещё способом помимо улыбки. — Спасибо. Вам тоже. Не став дольше растягивать эту церемонию, Мия помахала всем на прощание и следом за ожидающей её у дверей Тамарой Леонидовной направилась на урок. Пока они шли до кабинета, Мия рассматривала пустующие коридоры, отмечая свежий ремонт, чистоту и обилие грамот и досок почёта, развешанных буквально на каждой стене. И никакого тебе осыпающегося потолка, окрашенных в несколько десятков слоёв стен и полосок от обуви на старом линолеуме. Тем временем Тамара Леонидовна, несясь вперёд на своих высоких каблуках, рассказывала о гимназии, местных порядках и давала всевозможные наставления. — Ты, конечно, пропустила первую неделю, но не переживай, — говорила она, идя чуть впереди Мии. — Думаю, ты всё без проблем нагонишь. Я видела твой табель успеваемости, результаты у тебя неплохие. Конечно, у нас углублённое изучение литературы, поэтому, возможно, тебе придётся уделить особое внимание дополнительному чтению, но я уверена, что ты со всем справишься. Кстати, говоря, у нас очень много всевозможных клубов и кружков, если захочешь куда-то записаться, то можешь сделать это самостоятельно или обратиться ко мне. Все ребята у нас чем-нибудь да занимаются. Это, кончено, не обязательно, но когда есть столько возможностей, то почему бы ими не воспользоваться, верно? — Вы правы, — ответила Мия. — Я подумаю. — Подумай-подумай, — довольно отозвалась женщина. — Я вот руковожу нашим школьным театром. Можешь попробоваться к нам. Ох, какие мы ставим постановки! Впору давать гастроли, ей-Богу. На этот бесконечный поток информации Мия чаще кивала, хоть Тамара Леонидовна этого и не видела, и изредка вставляла «Хорошо» и «Спасибо». Учительнице этого вполне хватало. Она продолжала болтать, выливая на девушку красочную рекламную кампанию гимназии. Наконец, когда они поднялись на третий этаж и остановились у нужного кабинета, Мия даже не успела перевести дух и насладиться наступившей тишиной, как женщина постучалась и, распахнув дверь, стремительно вошла внутрь. Девушке только и оставалось, что тут же последовать за ней, даже не успев морально подготовиться. Завидев учителя, класс тут же встал. — Сидите-сидите, — махнув рукой, сказала Тамара Леонидовна. — Людмила Петровна, простите, что прерываю урок, но я привела к вам пополнение. Людмила Петровна — седая женщина преклонного возраста в прямоугольных очках, из-под которых она недобро взглянула сначала на учительницу, которая предпочла не заметить этот колючий взгляд, а после на стоящую за её спиной ученицу, создавала впечатление строго, даже придирчивого учителя. И Мия тут же вспомнила свои опасения касательно недовольства нового педагога её опозданием. Очевидно, эти страхи оказались обоснованными. — Да, я помню, что у вас в классе новенькая, — вздохнув, произнесла Людмила Петровна. — Но неужели нельзя было привезти её до начала урока? — Прошу прощения, моя вина. Всё-таки и у меня занятия. Впустить класс, дать задание… — начала оправдываться Тамара Леонидовна. — Да-да, — отмахнулась учительница. — Поэтому и говорю, что надо было всё это делать до звонка, а не после. Пока женщины выясняли, как следовало поступить и почему это всё-таки не было сделано, Мия мельком оглядела класс, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из своих новых одноклассниц. Девушки смотрели на неё в ответ, выглядя при этом почти скучающе. Редкие переглядывания и пара-тройка шепотков. Всё. Никаких ехидных улыбок, недоброго смеха и открытой враждебности, к которой готовилась Мия. Поняв, что всем, в общем-то, на неё плевать, девушка почувствовала себя глупо. «И стоило так волноваться?» — усмехнулась она мысленно, желая хорошенько отругать себя за впустую потраченные нервы. — Ладно, напомни, как тебя зовут? — обратилась к девушке Людмила Петровна. — Мия, — ответила она, тут же переключая всё внимание на учительницу. — Хорошо, Мия, проходи в конец первого ряда за последнюю парту. Твоей соседки сегодня нет, так что пока посидишь одна. Девушка кивнула и, быстрым шагом преодолев ряд, опустилась на своё место. Отсутствие соседки было как нельзя кстати, а то, что позади неё никто не сидел, позволило хоть немного расслабиться и выдохнуть. Тамара Леонидовна, убедившись, что её ученица устроилась за партой, тут же ушла на свой урок, а Людмила Петровна, поправив очки и пробурчав что-то про невоспитанность, продолжила занятие. Урок прошёл быстро, хоть и неприятно. Пусть сложностей с новыми одноклассниками и не возникло, зато Мия в полной мере осознала, что значит углублённое изучение литературы. Она не могла припомнить, чтобы в предыдущей школе они хоть как-то касались зарубежной литературы. Всё Пушкин с Лермонтовым, да Тургенев с Достоевским. В "Яркой звезде" же было что-то новенькое. Эрих Мария Ремарк и его «На Западном фронте без перемен», что обсуждались на уроке, позволили девушке понять две вещи: во-первых, Мие определённо придётся заняться дополнительным чтением, а во-вторых, Ремарк — не её автор. Слишком больно, слишком трагично, слишком жестоко и слишком правдиво. Слушая анализ произведения и копаясь в цитатах, Мия уже едва сдерживала слёзы, а потому, ей даже страшно было представить, что бы с ней было, открой она эту книгу и прочитай сама. После урока она подошла к Людмиле Петровне и попросила список литературы, с которой ей необходимо ознакомиться, чтобы хоть немного приблизиться к тому уровню, на котором находились её одноклассницы. Учительница этот шаг оценила и, порасспрашивав о том, как преподавался этот предмет в предыдущей школе, женщина закатила глаза, а после тяжело вздохнула и быстро набросала список из двадцати обязательных книг. — Это тебе для начала, — сказала она, протягивая Мие листок. — Чем быстрее всё это прочтёшь — тем лучше. — Спасибо, — сказала девушка и вышла из класса. Следующими уроками была алгебра и геометрия. Они были на втором этаже и, слава Богу, не сильно отличались о того, что происходило в предыдущей школе. В начале урока её поприветствовал учитель и до конца занятия так и забыл о ней. На самом деле, о её существовании забыли все новые одноклассницы, что Мию вполне устраивало. К ней никто не подходил знакомиться, а она сама не стала кому-либо навязываться. Просто следовала расписанию, выданному в кабинете администрации, и шла в те кабинеты, куда шли все остальные. И только в столовой ситуация поменялась: взяв чай и булочку, Мия села за пустой столик в самом углу, и не успела она сделать хотя бы глоток, как на стул напротив опустилась симпатичная девушка с двумя вьющимися хвостиками. Это была одноклассница Мии, которая сидела за первой партой на третьем ряду. Девушка всегда активно отвечала на занятиях, неустанно рвалась к доске и больше всех говорила на литературе, поэтому Мия её и запомнила. — Привет, — сказала она, ставив перед собой поднос полный еды. — Ты чего так мало взяла? — Да как-то не хочется, — ответила Мия, не совсем понимая, как себя вести. «Стоило поздороваться в ответ? Как вообще её звали? Будет странно спросить её имя? Но мы же не представлялись друг другу…» - ломала голову она, желая не испортить первый её контакт с одноклассницей. — Ну ладно, — пожав плечами, произнесла девушка. — Если хочешь, то могу поделиться салатом. Не очень люблю помидоры… — Нет, спасибо. Не стоит. — Так как тебя зовут? — спросила одноклассница, тем самым разрешив все муки совести Мии. Если уж она сама спросила её имя, то вполне нормально будет задать встречный вопрос. — Прости, я прослушала, когда тебя представляли. — Мия, — улыбнувшись, произнесла девушка. — А тебя? — Настя, — ответила та. — Ну, так что? Из какой школы ты к нам перевелась? Мия морально готовилась к этому вопросу, но услышав его, оказалось, что подготовка прошла впустую, потому что отвечать всё ещё было волнительно. Не известно какая реакция будет у этих привилегированных детишек, услышь они про обычную МБОУ СОШ. — Восемьдесят пятой, — ответила она. — Я раньше жила в Люберцах… — А, так ты бюджетница? — спросила Настя, перебив девушку. — Я тоже. Только я жила в Марьино. Тоже в обычной школе училась, но прошла конкурс и получила стипендию. Сейчас живу у тётки в Белой — это деревня в часе езды на электричке. А то, сама понимаешь, из Москвы сюда особо не покатаешься. — Да, понимаю. Только я не бюджетница. У меня мама недавно вышла замуж, у отчима тут дом, так что и мы теперь живём в этом районе. А так как ты точно подметила, что из Москвы до сюда особо не покатаешься… — объяснила Мия, чувствуя себя неловко, рассказывая все эти подробности. Будто бы такие изменения в жизни были чем-то преступным. — В общем, поэтому я теперь здесь. — Ясно. В любом случае, ты нормальный человек. Уже хорошо, — усмехнулась Настя, и её реакция тут же позволила Мие расслабиться. — Тут, конечно, есть хорошие девчонки, но, блин, дружить с ними всё равно нереально. Я порой совершенно не понимаю, о чём они говорят. Вот представь себе: зарплата моего отца - пятьдесят тысяч рублей. Так они на одну только сумочку могут спустить такие деньги. И это будет по скидке! А если им сказать, что у тебя нет денег на поход в кино или кафе… В общем, такие выражения лица увидишь, что тут же почувствуешь себя диковинной зверушкой, сказавшей что-то невероятное. — Этого я и боялась, когда переводилась, — призналась Мия. — Ещё во дворе мне показалось, что я как-то выделяюсь… — Да не особо, на самом деле. Спасибо единой форме. А то ходили бы мы в своих блузках из «Gloria Jeans» средь моря Gucci и Prada. Вот где бы мы точно выделялись. Разговаривая с Настей, Мия впервые за этот день почувствовала себя уместно. Она была безумно благодарна девушке за то, что та решила с ней заговорить, потому что у неё самой, кажется, так и не хватило бы духу первой начать знакомство хоть с кем-то. Пообедав, они вернулись к занятиям. Теперь ходить из кабинета в кабинет было не так грустно. Каждую перемену с Мией была Настя, которая сразу же познакомила её с двумя одноклассницами, оказавшимися вполне приятными, если бы только не их слегка заносчивая манера общения. Лика и Ника — сёстры-близнецы, что были дочерьми одного известного писателя-фантаста. Спросив о том, где Мия провела летние каникулы, девушки принялись рассказывать о Мальдивах и месяце в Лондоне на языковых курсах. Сначала Мие показалось, что одноклассницы специально хвастаются, пятясь её унизить, ведь девушка сразу сказала, что перевелась в гимназию из обычной школы и никогда не была заграницей. Но потом, подумав, Мия всё-таки пришла к мысли, что она к ним несправедлива. Для всех учеников этой школы, или почти всех, Мальдивы и Лондон были обыденностью, привычной реальностью, и, называя невероятные суммы, оставленные в ЦУМе, они не хвастались, а просто озвучивали факты. После того, как все уроки закончились, Настя подошла к своей новой подруге и спросила: — Какие у тебя планы на сегодня? — Думала пойти домой и заняться списком литературы, — ответила Мия, закончив собирать сумку и вставая с места. — Это подождёт, — взяв девушку под руку, отрезала Настя. — Пойдём посмотрим баскетбол. — Баскетбол? — удивилась Мия. — Зачем? — Затем, — сказала одноклассница, подталкивая её к двери. — У нас очень сильная команда по баскетболу, сегодня у них дружеский матч с математическим лицеем, надо поддержать наших. Или ты не любишь спорт? — Не то чтобы… — Значит, пошли, — перебив Мию, просияла Настя и довольная потянула её за собой по коридору. Спортивный зал, где проходила игра, находился в двухэтажной пристройке к мужскому корпусу. Спешно забрав из гардероба куртки, девушки бегом преодолели двор и оказались у нужного здания. Стеклянные двери были распахнуты, благодаря чему крики, суета, скрип кроссовок и визги девчонок были слышны на всю улицу. Оказавшись внутри, Мия поразилась масштабу матча. Балконы, что шли по периметру зала, возвышаясь над площадкой, были полностью заполнены зрителями, развесившими плакаты и изо всех сил кричащими что-то ободряющее. Создавалось впечатление, что это не школьная игра, а самый настоящий матч на каком-нибудь крупном стадионе. Поднявшись на зрительский балкон, Мия с Настей с трудом, но протиснулись к самому краю, расположившись прямиком над скамейкой команды своей гимназии. — Тут всегда так оживлённо? — прокричала Мия, восторженно осматривая собравшуюся топу. — Когда играют с какой-нибудь другой школой, то — да. Но и на обычных тренировках ненамного спокойнее, — ответила Настя. Игра началась не так давно, но, судя по табло, обе команды шли вровень. Настя активно болела, буквально свесившись с балкона и, кажется, следя за кем-то конкретным, но Мия не была уверена, что лезть с расспросами будет правильно. Быстро погрузившись в игру, девушка не заметила, как кончилось время и раздался свисток. Обе команды ушли на перерыв, расположившись на скамейках под балконами. — Чёрт, совсем забыла… — выругалась Настя, принявшись копаться в сумке. — Что случилось? — спросила Мия, видя, какой взволнованной стала одноклассница. — Да я таблетки пью по времени, а сегодня опоздала. Сейчас, — она достала бутылку из сумки и, запрокинув лекарство в рот, быстро запила. — Чёртово сердце… — Плохо будет, если вовремя не выпить? - поинтересовалась Мия. Только задав вопрос, она поняла, что он прозвучал глупо. — Ну, как тебе сказать? От одного раза, наверно, ничего не будет. Но если периодически забывать или вовсе перестать пить, то до остановки сердца рукой подать, - с серьёзным видом объяснила Настя. - Как считаешь, это плохо? — Очень, — нахмурилась Мия. — Ты права, будет плохо, — согласилась Настя, а после рассмеялась. — Да расслабься ты. Я ж выпила, значит, ничего со мной не случится. Сделав ещё пару глотков, девушка собиралась закрыть бутылку, но началось какое-то движение на балконе, привлекшее её внимание. Группа девчонок лет четырнадцати тащили огромный плакат, протискиваясь к краю. Растолкав бо̀льшую часть зрителей, кричащих вслед девочкам всевозможные ругательства, они подошли вплотную к Мие и Насте и, отпихнув их в сторону, свесили свой огромный плакат с балкона. Пока две школьницы закрепляли один край, третья, пытаясь в одиночку совладать с другой частью рулона, оступилась и, налетев на Настю, выбила у неё из рук открытую бутылку. Вода полетела вниз, и по тут же прозвучавшему мату стало понятно, что это падение не прошло бесследно. — Эй, какая с**а это сделала?! — заорал какой-то парень. Мия выглянула с балкона, чтобы рассмотреть, чем обернулась эта оплошность, и тут же увидела, что высокий блондин, играющий в команде гимназии под номером «2», держит в одной руке пустую бутылку, а другой — поправляет мокрые волосы. — Я спрашиваю какая, бл**ь, с**а это сделала?! — продолжал кричать он, блуждая взглядом по балкону. Та самая девочка, из-за которой всё это и случилось, указала пальцем на Мию и выкрикнула: — Она! Мия ошарашенно уставилась на неё, замотав головой. — Нет же. Это случайность… Весь зал тут же затих, во все глаза наблюдая за развернувшейся сценой. — Какого хрена ты вообще притащила сюда эту бутылку? Специально кинула её в меня? — Нет же… — Молодец! Отличный бросок. Попала точно в цель, — выплюнул парень и принялся аплодировать. — Может, тебе вместо меня тогда выйти на площадку и сыграть? Ты явно хороша в бросках. Мия не могла ничего ответить. Парень был слишком зол и совершенно не хотел слушать какие-либо объяснения. Настя же, присевшая на корточки и из-за перил наблюдающая за тем, как на её новую подругу кричат, с ужасом на лице переводила взгляд с Мии на парня, боясь вмешиваться. Другие члены команды пытались урезонить своего товарища, но он никого не слушал, срываясь попутно на них. — Почему это я должен успокаиваться? Эта коза криворукая кинула мне в голову бутылку, а я должен всё спустить? Мол, «Ай, какая досада. Ну, ничего страшного». Да хрен вам! — он снова взглянул на балкон. — Извиняйся давай. Но ни извинений, ни повторных объяснений от Мии не потребовалось. На крики парня подошёл тренер и, дунув в свисток, тут же заставил всех умолкнуть. — Ты чего разорался, Вешняков? Ну намок немного. Подумаешь. Не сахарный, не растаешь. — Валентин Сергеевич, это же… — Молчать! — оборвал он любые возмущения. — Вижу, вы отдохнули, раз сил орать хватает. Значит, возвращаемся в игру. Махнув рукой тренеру другой команды, мужчина ещё раз дунул в свисток, и матч продолжился. — Прости, Мия, — прошептала Настя, поднимаясь на ноги. — Я вообще не поняла, как эта бутылка упала. А когда он начал кричать… Я совсем растерялась. — Ладно. Не важно, — отмахнулась девушка, чувствуя себя при этом ужасно. Особенно невыносимы были многочисленные взгляды, направленные на неё, в которых читался интерес и осуждение. — Может, пойдём уже отсюда? Настроение досматривать игру нет никого. — Да, конечно, — тут же согласилась Настя. — Ты прости меня, ладно? И вообще это всё та дура с плакатом виновата. Это же надо! Тут же пальцем на тебя показала. Дебилка. — Всё уже, забыли. Покинув зал, Мия испытала облегчение. Прохладный ветер принялся обдувать лицо, остужая разгорячённые от обиды щёки. Вновь возвращаться к разговору о случившемся Настя не рискнула, поэтому до ворот девушки шли, обсуждая домашнее задание. Покинув территорию школы, подруги попрощались и разошлись в разные стороны. Настя направилась на остановку, а Мия решила прогуляться. Погода стояла приятная, безоблачная, желтеющие листья украшали раскинувшуюся вдоль дороги аллею, призывая не тратить последние тёплые дни на поездку в транспорте. Неспешно идя по тротуару, Мия думала о том, что её первый день, в целом, выдался не таким уж и плохим, как она боялась. Хотя, конечно, он мог бы быть даже хорошим, если бы не придурошный баскетболист. «Это ж надо так истерить из-за какой-то бутылки…» — удивлялась она, всё дальше уходя от гимназии.