Библиотечный дом

      Мистер Блофис находит Аннабет в библиотеке. Она не хочет думать о том, что является предсказуемой ученицей, которая после долгого учебного дня втискивается где-то между стеллажами и зубрит каждую книгу в секции, в надежде не провалить выпускные экзамены. Тем не менее, это не был ее собственный выбор.       На самом деле, мистер Блофис был одной из причин, почему Аннабет торчала в ней днями напролет, вместо того, чтобы со всеми остальными учениками подготавливать украшения к Выпускному вечеру. Точнее, это причина прослеживается до администрации школы.       В этот год кто-то решил, что повесить на старшеклассников дополнительную нагрузку в виде школьной проектной деятельности было лучшим решением для поднятия рейтинга выпускников. И это даже не могло бы быть так ужасно, если бы Аннабет уже не взвалила на себя работу старостата (она не была главой, но), советом по управлению кадрами (она не понимает смысла, но), ведения факультатива по сплочению коллектива (она скорее повесится, чем придет снова, но), комитета по организации мероприятий — не нужно рассказывать дальше, чтобы понять суть. У нее много дел, а также знакомых, у которых много дел, и коллег, что загружают еще большими делами, что даже не остается времени на посещение «обязательных» вечеринок кампуса.       В любом случае проект просто не входил в ее загруженное расписание.       Чтобы это исправить, она неоднократно пыталась договориться с кем-то по имени мистер Ди. — что временно сидел на месте секретаря мистера Браннера, пока тот был в отпуске — об освобождении от проектной деятельности, но была послана в ту самую библиотеку на третьем этаже без возможности оспаривания мнения о ней, как об очередной халявщице.       Это было грубо, что заставило Аннабет сесть за стол дальше от того, где она сидела обычно, и тихо проклинать всех невыносимых секретарей, учителей и их ненужные проекты в своем импровизированном гнезде из учебников, чернил и бумаг.       К слову, об учителях.       Небрежной походкой мистер Блофис огибает столы, изредка кивая нескольким ученикам, когда те слишком шумно приветствовали его, и устремленно шагает вперед.       Аннабет сохраняет абсолютно безучастное выражение лица, когда ноги мужчины приводят к ее столу. Как можно равнодушнее она пытается отсканировать лицо на предмет опасности, словно добрые карие глаза учителя могли устроить кому-либо публичные неприятности.       К счастью, в них нет ничего подобного, потому что это не в его стиле унижать учеников. Единственное, что он действительно может делать, это неловко стоять на одном месте, засунув руки в карманы джинс, и рассматривать беспорядок на девчачьем столе.       Аннабет знает, что стол выглядит не очень презентабельно. Он исписан нецензурной бранью несмывающимися маркерами и расцарапан чьими-то лезвиями. Положение не спасает даже ее бирюзовый термос с изображением милого щенка — она называет его Элис в своей голове — и стопка различной английской литературы, половина из которой раскрыта и ни разу не использована по назначению.       Если разглядывать усерднее, то можно было найти под столом несколько свалившихся флаеров с приглашениями на выпускной вечер и графики посещаемости факультативов, поскольку кто-то из комитета посчитал забавным отвлечь ее и впихнуть в руки со срочной просьбой занести в администрацию (что она, конечно же, не сделала, потому что проект был занесен в расписание раньше).       За то в руках мистера Блофиса ничего нет, но есть добродушная и благосклонная улыбка, которую дарит всем ученикам, когда хочет от них чего-либо добиться. Аннабет она уже не нравится. Не потому что она выглядела всегда странно, а потому что она предназначалась именно ей.       — Чем могу помочь, мистер Блофис? — нетерпеливо спрашивает Аннабет, когда мужчина неприлично долго стоит над столом. Она не может позволить, чтобы кто-то так безосновательно крал ее время.       Действия далее заставляют Аннабет подозрительно прищуриться.       Мужчина быстро оглядывается по сторонам, будто не о его присутствии в библиотеке уже знает половина школы. Он аккуратно отодвигает стул напротив Аннабет и присаживается, небрежно поправляя рукава голубой рубашки.       Она ненароком копирует его жест. Все ученики заняты либо учебой, либо составлением планов на каникулы. До странного тандема преподавателя и студента никому дела нет.       Аннабет это вдвойне не нравится.       — Привет, Аннабет, — улыбается он и складывает руки на стол. Аннабет прищуривается на него. — Чем занимаешься? — мистер Блофис косится на разбросанные листы.       Аннабет прослеживает за его взглядом. Помимо книг, девушка раскидала кучу листов А4 с неудачными эссе и зачеркнутыми тезисами. Взгляд учителя не вовремя останавливается на распечатанном листе с рекомендациями по критериям оценивания проектной деятельности, который был раздан им же несколько недель назад. На нем некрасивым жирным шрифтом снизу написано: «нахрен проект».       На оскорбительной надписи улыбка преподавателя не дрогает.       — Вижу, работа продвигается полным…       — Мистер Блофис, у Вас что-то срочное ко мне? — говорит Аннабет, совершенно игнорируя мужчину, который смущенно поправляет очки на переносице.       Разглядеть нечто подобное не составляет труда, и этот факт немного поражает Аннабет, как что-то, от чего кирпичи кажутся мягкими.       Он даже не может ответить целую минуту. Аннабет медленно разглядывает его вверх-вниз, внутренне готовясь к бою.       По какой причине мистер Блофис мог проделать этот путь?       Обычно, это не в его стиле так тушеваться перед учениками. Да и в принципе искать их по всей школе, поскольку в мире существовала электронная почта, и мистер Блофис был достаточно молодым преподавателем, чтобы у него была возможность не пренебрегать подобным способом общения.       В любом случае, они почему-то здесь — за столом в библиотеке, с бегающими глазами мужчины и задумчивым взглядом Аннабет.       Глаза Аннабет чуть сужаются, когда мистер Блофис глубоко вздыхает, словно подготавливаясь к чему-то.       — Эээ, да, это срочное, — мистер Блофис откашливается в кулак и отводит глаза к стенду напротив. — Я бы сказал, что у меня личная просьба.       От чересчур пристального взгляда девушки, на лице мужчины проступает румянец на ушах, а руки неловко скользят по коленям, в каких-то попытках собраться. Аннабет прищуривается сильнее. Неловкость, страх, смущение, это же все признаки… о нет.       Аннабет глупо моргает.       Личная просьба? Черт, это не может происходить на самом деле. Да, мистер Блофис был добрым, умным, трудолюбивым мужчиной, но также слишком старым…       Вероятно, Аннабет должна что-то сделать. Она не может дать мужчине так беззастенчиво признаваться в чувствах к ученице. Он же только недавно на этой должности.       Может, упасть в обморок? Или сделать вид, что прихватил живот? Как же намекнуть ему, что это плохая идея…       Но, кажется, мужчина не видит в этом ничего плохого, раз даже не стесняется других учеников. В любой момент кто-то из них может обернуться и улицезреть такую картину: «Преподаватель старшей школы бессовестно подкатывает к несовершеннолетней ученице». Ну нет, такого в расписании Аннабет не было.       — …его мотивировать крайне трудно, поэтому… мисс Чейз? Аннабет, Вы слушаете меня? — перед лицом девушки встают карие глаза.       Аннабет глупо моргает, возвращаясь в реальность.       Что?       Вместо ответа, она осторожно оглядывает по сторонам: на них все еще никто не смотрит, но мистер Блофис выглядит крайне озадаченным. От этого взгляда, Аннабет невольно чувствует жар в ушах.       — Что? — пискнула она. В ответ мистер Блофис изгибает бровь и несколько раз моргает.       — Я говорю, Вы согласны?       — Согласна?       — Позаниматься с одним моим учеником английским?       — Английским, — тупо повторяет Аннабет.       Мистер Блофис смотрит на нее с опасением.       — Мисс Чейз, может, Вам обратиться в медпункт? — в конечном итоге спрашивает он, скрестив руки на столе.       Аннабет обдумывает слова и позволяет тишине повиснуть между ними.       Мотивация. Английский. Ученик. Позаниматься.       В краткий миг они вызывают у Аннабет тревогу, наполовину ужас, наполовину облегчение, но не в них дело. Еще одна пауза, пока мистер Блофис смотрит на нее, и руки Аннабет сжимаются на листах с конспектами последнего урока.       Аннабет знает, что у большинства учителей она считается «золотой девочкой», и им нравится, что по своей натуре она ответственна, добра, имеет чувство такта и желание помогать всем. Но иногда они намерены забывать, что в ее графике жизни просто нет места для клонирования себя.       И даже если перед ней сидит мистер Блофис — милый мистер Блофис, похожий на щенка с термоса — она не может пренебрегать своими оставшимися минутами свободного времени.       Аннабет вдыхает. Это уже заранее проигранная битва.       — Я бы с удовольствием позанималась с этим учеником, но дело в том…       На лице мистера Блофис появляется гримаса грусти, и он на мгновение бормочет себе под нос.       — Не нужно объяснять, — глубокий вздох. — Ты очень стараешься на благо школы и учеников, и успеваешь замечательно учиться, — он едва приподнимается со своего стула, придерживаясь за край стола. — Мне жаль, что я побеспокоил тебя.       От невозможности заполнить неловкую паузу, Аннабет хватается за чашку остывшего кофе из термоса.       Мистер Блофис окончательно встаёт из-за стола и разворачивается в сторону выхода, как вдруг останавливается. От этого действия рука с чашкой замирает около рта Аннабет.       Мужчина оборачивается к ней и встает на прежнее место, еще когда он неловко стоял в стороне. Его взгляд из-под очков опускается к расписанным листам и отброшенным книгам, а в глазах стоит странный огонек.       Аннабет хочется протереть глаза и больше никогда не видеть это выражение лица, если в дальнейшем оно не сулит ничего хорошего.       — А если мы освободим тебя от этого? — он указательным пальцем стучит по тому самому рекомендательному листку с оскорбительной надписью.       Аннабет не убирает чашку ото рта, пытаясь выиграть время.       Пока медленное жжение проникает в ее голову при этих словах. Неверие ошеломляет. Слова возвращаются к ней с поразительной ясностью, и она понимает, что должно быть до сих пор спит, раз ей предлагают заменить обязательный проект на какое-то репетиторство на условиях, которые она прослушала.       Аннабет невольно хмурится, глядя на просветлевшего преподавателя. Но проходит мгновенье, а может быть минута или час, и мистер Блофис все еще не передумывает.       — Вы освободите меня от проекта, если я буду заниматься с вашим учеником? — говорит Аннабет, прищуриваясь.       — Да, — никаких колебаний. Мистер Блофис отводит взгляд и жует губу, прежде чем сказать следующее. — Он достаточно… труден в воспитании, и кошмарил всех прошлых репетиторов, пока они не отказывались от него, но я надеялся, что ты сможешь ему помочь.       Звучит не очень обнадеживающе. Аннабет сверлит взглядом открытый блокнот с календарем и множество надписей, иногда наседающих друг на друга.       — А вы точно уверены, что ему нужна ваша помощь? — аккуратно решается спросить она.       Грустное выражение лица преподавателя возвращается, он неловко пожимает плечами.       — Ему просто не достает мотивации.       Аннабет приподнимает на это одну бровь.       — Не окончить школу со справкой, это недостаточная мотивация?       Мистер Блофис на секунду призадумывается, воздвигая глаза к потолку.       — Ему просто нравится усложнять жизнь, — пытается сказать он, как можно небрежнее, словно это какой-то странный критерий подросткового возраста.       Аннабет вновь пристально смотрит на мистера Блофиса, каждое слово проносится в ее мозгу, как густая ириска.       Это совсем не то описание прилежного студента, которое она ожидала, но решает, что переживет любого ученика, будь он ради автомата по отстойному проекту.       Секунда, и хмурость с лица девушки исчезает, неожиданно сменяясь на ликование и широкую улыбку.       — Отлично, и где этот счастливчик? — она взбудораженно хлопает в ладоши, едва не сбивая стопку флаеров рядом. — Мы можем начать прямо сейчас!       Аннабет не помнит, когда в карих глазах было столько сочувствия.

ХХХ

      Два часа спустя до Аннабет доходит, что имел в виду мистер Блофис. Он первым делом организовывает им первую встречу в библиотеке, но почему-то не называет имени ученика.       Еще тогда надо было понять, что это подстава.       Она прижимает к груди стопку еще теплых отксерокопированных материалов из кабинета администрации, а в другой руке горячий стаканчик с самой большой дозой эспрессо. На часах пять вечера, и немногие ученики остаются до этого времени в школе, потому Аннабет казалось, что это отличная идея, чтобы позаниматься тет-а-тет.       По-крайней мере, такое мнение сложилось, когда она решила за краткий срок подготовиться, как уважаемый преподаватель к открытому уроку: изучила несколько методик, принесла распечатки заданий с прошлых контрольных, а также нашла сборник тестов по английскому языку за все классы и выпила много кофе. Процентов на восемьдесят она точно была готова.       Быстрым шагом она входит в читательский зал, внимательно оглядываясь. На удивление, сегодня было оживленнее, чем в прошлые вечера.       Она видит на прежнем месте, сгорбившуюся над своим ноутбуком, Пайпер Маклин. Ее выражение лица периодически меняется из раздраженного к суровому, а позже к злому, и наоборот. Девушка была одной из знакомых Аннабет, и явно не была тем самым человеком, который из вредности устраивает людям неприятности.       В углу библиотеки можно было заметить Гроувера Ундервуда, сидящего на своей толстовке и нервно жующего банку из-под содовой. На его коленях учебник и пустая тетрадь. Кажется, он находился на грани паники. Аннабет морщит нос и отворачивается от него, стараясь больше не оглядываться в его сторону. Это уж точно была не ее проблема.       Еще несколько учеников сидели в парах и негромко переговаривались. Никто из них даже в ее сторону не посмотрел.       Аннабет останавливается посреди зала, нахмурившись. Она ничего не понимает.       Если этот человек, решил и ей устроить неприятности, то…       Мгновенье, и серые глаза задерживаются за дальним столиком, почти самому ближайшему к компьютерному классу. Туда почти никто не садится, потому что он является рассадником пыли, антисанитарии и венерических заболеваний — школьники очень любят заниматься там абсолютно всем, кроме учебной практики, поэтому Аннабет не сразу замечает, что там кто-то присутствует.       Аннабет хмурится еще сильнее.       Да нет, этот человек сидит в библиотеке после пяти часов, потому что у него какая-то самостоятельная на носу, или в качестве наказания заставили писать эссе на шестьсот слов, или выгнали из дома, и он скитается по всем местам, потому что его абсолютно никто не любит.       Ладно, в этом нет ничего страшного. Секретный ученик Блофиса просто опаздывает. Скорее всего, его задержали после факультатива или тренировки, он скоро подойдет, они утвердят план и график уроков, а потом… какого черта он смотрит прямо на нее?       Аннабет в ответ делает более суровый взгляд.       Парень не отстает.       Да отвали уже, мысленно просит Аннабет, прижимая листы сильнее.       Она видит, как красивая мужская бровь изгибается, а руки скрещиваются на груди.       Аннабет сглатывает, но не отводит глаза. Машинально она начинает идти в другую сторону, за свободный стол около учебной секции, и ноги почему-то ощущаются ватными, а руки свинцовыми. В голове ритм марша отбивает навязчивое: «Не смотри на него, не смотри на него, не смотри…».       В противес, она смотрит на него до момента, пока медленно не присаживается на стул. Тогда уже приходится отвести взгляд первой, чтобы разложить учебные пособия и тесты по величине важности, но краем глаза все равно поглядывает на него, как будто он единственная звезда в этом помещении.       Ну нет. Никакая он не звезда, скорее метеорит, который летит в сторону Земли, отклоняется на какое-то расстояние, все счастливы, но потом это оказывается ложным выпадом метеорита, и в конце все умирают.       Да господи, заткнись уже, мозг.       От странной нервозности в голове и дискомфорта в животе, Аннабет перекладывает листы по несколько раз, перепроверяя их, как фанатичка. Она знает, что все идеально, но не может оставиться, пока на нее смотрят яркие зеленые глаза.       Одно из его движений привлекает внимание, и, словно в замедленной съемке, Аннабет наблюдает, как гребанный Перси Джексон встает со своего места, перекидывает рюкзак через плечо и шагает к учебной секции. Туда, где сидит она.       Это вообще никак не должно трогать ее. Аннабет сидит себе спокойно, ожидая опаздывающего ученика, ей нет дела до какого-то придурка, который не видит ничего дальше своего носа. К слову, у него красивый нос…       Совпадение или нет, но парень оказывается ровно напротив Аннабет. Она еще не знает, благословение это или проклятье, и больше склоняется ко второму, когда равнодушный взгляд Перси останавливается на ней. Аннабет сжимает губы и делает взгляд более суровым.       На это Перси лишь беззаботно кидает рюкзак под стол, вызывая негромкий грохот, из-за чего некоторые ученики оборачиваются, и отодвигает рукой спинку стула. Некрасивый скрип по паркету вновь вызывает у студентов желание кинуть на них неодобрительный взгляд. Перси, как и Аннабет, все равно.       Сейчас перед Аннабет другая проблема. И она не выглядит так, словно сама собирается испариться.       Вот в чем дело. Аннабет ненавидит его. Перси Джексон — самый раздражающий человек на свете, у которого отсутствует фильтр на ограниченное количество слов в минуту, также он невыносимый, странный, и является настоящим воплощением амёбы. Причем не обычной, а зловредной амёбы, потому что высасывание жизни из людей было его жизненным кредо, если кто-то начинает тыкать в него палкой. В другие, спокойные моменты жизни, он тихо занимался своими делами, плавал в бассейне и ненавидел общество в целом.       Что самое ужасное во всем этом? Придурок был невероятно красив. А самое худшее? На одной из вечеринок прошлого года, перед летними каникулами, он посмел засунуть свой язык в рот Чейз.       Это было одноразово, ужасно возбуждающе, и с привкусом текилы.       Так что, да, в тот вечер они целовались на славу, но ничего большего. И Аннабет не была идиоткой, чтобы после этого вообразить себе будущую свадьбу, имена детей и породу собак. Она просто тихо похоронила свои чувства в себе, и забила свое расписание до отказа, чтобы не посметь думать о ком-то раздражающем.       Они, не моргая, смотрят друг на друга еще какое-то время, пока за столом клубится атмосфера напряженности.       — Ты занимаешь чужое место, — холодно говорит Аннабет, прищуриваясь.       У нее нет желания смотреть на него и дальше. Только если еще чуть-чуть…       Перси скрещивает руки на груди, на его лице возникает милая — акулья — улыбка.       — Мне сказали, что блондинка будет ждать меня в библиотеке. Это какой-то новый способ приглашения на свидание?       Аннабет тупо моргает на заявление.       Это сейчас был флирт? С Аннабет флиртуют во время ее репетиторского урока? Прямо перед ее учебными пособиями и тестами?       Она смотрит на глупо ухмыляющегося Перси и делает единственное, что может сделать перед лицом такой ужасающей возможности. Она отклоняется.       — Какой у тебя средний балл по английскому? — спокойно спрашивает Аннабет, взяв из стопки первый лист с распечатанной таблицей успеваемости, которую отдал мистер Блофис, когда она подходила к библиотеке.       В ней ужасные оценки, а балл выглядит так, словно кто-то решил подшутить над языковой системой.       — Это какой-то тест? — Перси фыркает.       — Если бы был, то ты его не прошел, — медленно говорит Аннабет, поднимая взгляд с листа. Даже не начав, Аннабет может сказать результат. Это отстойная работа для одного проекта.       Улыбка Перси замирает, а после вовсе спадает, когда в зеленых глазах проскальзывает понимание. Это никакое не свидание. Хорошо, что Аннабет не пришлось говорить это вслух.       Но ей хочется протереть глаза и еще раз взглянуть на лист, хотя знает что видела. Она вздыхает и заторможено откладывает таблицу с пометкой «Персей Джексон» в сторону.       — Наши занятия будут проходить здесь, после факультативов, во вторник и пятницу. Если мы будем проходить две темы за раз, то с вероятностью…       — Нет.       Аннабет обрывается на полуслове после тяжелого отказа.       — Что?       Перси скучающим взглядом обводит стопки с распечатанными листами и пожимает плечами.       — Что бы Пол тебе не обещал, у тебя не получится.       Пол? Аннабет моргает несколько раз от такой фамильярности. Но быстро решает проигнорировать это в пользу насмешек.       — У тебя какая-то личная обида на английский язык? — с отрепетированной скукой в голосе спрашивает Аннабет, демонстративно взяв в руки несколько скрепленных листов с распечатанными тестами.       Перси рассматривает ее, как будто размышляя, стоит ли вообще на это отвечать.       — Я думаю, что конкретно на людей, которые во мне сомневаются, — говорит он после паузы. В этом нет ничего дразнящего, это просто факт, такой же твёрдый и железобетонный, как его ничего не выражающее лицо. Это заставляет Аннабет нахмуриться настолько сильно, что она уже чувствует надвигающуюся головную боль.       — Не нужно удивляться, что это происходит. Твой средний балл — отстой, — она не стесняется указать это, — что ты собираешься делать после школы? — Аннабет возводит глаза к потолку и наматывает локон на палец.       — Для твоей головы это бесполезные знания, — отрезает он.       Его тембр настолько низкий и холодный, что Аннабет клянется, что чувствует, как гул этого льда разливается по всему телу. Аннабет не отступит, даже если это в какой-то степени интересно.       — Я твой репетитор, — с нажимом говорит она. — Мне нужно знать к какому уровню готовить тебя.       — Ты не мой репетитор, — вскипает Перси, его плечи напряжены.       — Твой.       — Ни за что.       — Тебя не спрашивали.       — Но я имею право выбора.       — Не с таким средним баллом.       Улыбка Перси становится кривой. Миссия выполнена, полагает Аннабет. Красавчик отвлекся. Она как можно скорее ищет подходящий тест, пока стул не скрипит противным звуком.       Перси поднимается со своего места и хватается за лямку рюкзака.       — Это было забавно, — хмыкает он и проводит по вклокоченным черным волосам. — но будет еще забавнее, когда ты скажешь Полу отвалить.       Аннабет чувствует, как сердце подскакивает к глотке. Она вскакивает следом за ним, поскольку, не может позволить ему вот так уйти. Это бесчеловечно по отношению к ее проекту и потраченному времени.       — Ты не можешь уйти, — она говорит это вслух.       Перси равнодушно пожимает плечами и ставит одну ногу на сиденье стула.       — Закрой глаза на пару минут, и ты даже не заметишь, как меня здесь не будет, — усмехается он, поправляя шнурки. Его непоколебимость в голосе именно делает тем, кто он есть. Сплошной неприятностью.       Почему она не удивлена, что все репетиторы сбегают от него.       Аннабет даже не может ответить целую минуту. Она снова смотрит на Перси, глядя, как он беззастенчиво поправляет края джинс и застежку толстовки. Он готов к полному уходу. Вся жизнь Аннабет готова к полному уходу.       — Нет, ты не уйдешь, — в голосе Аннабет проскальзывают крохотные нотки отчаяния.       — Нет, я могу, — он убирает ногу со стула и задумчиво прикусывает губу, — И уже делаю это, пока, — на его лице мгновенно появляется дерзкая улыбка, а рука поднимается в прощальном жесте. Аннабет глупо моргает. Даже не услышав ничего в ответ, он быстрым шагом направляет к дверям.       Едва перешагивая за порог, он оборачивается к ней и восклицает:       — Может, мы еще увидимся, — издевательская усмешка украшает его зеленые глаза, — не обижайся, Воображала.       И он уходит. Просто уходит. Даже не взглянув на рядом стоящего куратора библиотеки — Джейсона Грейса — который с неодобрительным выражением лица провожает его до выхода.       Гнев, пылающий, как команда дебатов после проигрыша, поднимается внутри Аннабет. Однако он гаснет буквально мгновение спустя, когда ей не остается ничего, кроме как настоять на своем.       Она ни за что на свете не будет делать проект мистера Блофиса.       С этими мыслями, Аннабет забирает все материалы уроков и выходит из библиотеки.

XXX

      После неудачного инцедента в библиотеке проходит около двух недель. Все это время Аннабет пыталась подловить придурка в разных местах, но тот, словно прознав о коварном плане, научился испаряться, когда Аннабет находилась где-то поблизости.       Она и ждала его после тренировки около спортивного бассейна, и подкидывала тест по английскому для седьмого класса в его шкафчик с номером телефона и просьбой позвонить, но он упирается, как скот, который чувствует, что его ведут на убой.       Но Аннабет не отстанет. Она знает, что Перси знает это. И мистер Блофис любезно никак это не комментирует.       Удивительно, но подходящий момент неожиданно наступает в день, когда администрация школы снова придумывает очередную глупость. Под руководством мистера Блофиса все старшеклассники записываются в волонтеры и проводят выходный день на фестивальной акции в ближайшем лесопарке.       Жители городка собирают макулатуру и книги, которые нуждаются в обработке, и сдают их волонтерам на отсортировку. За это сдавшие получают маленькое вознаграждение в виде кексов, которые комитет по организации мероприятий заказал в ближайшей пекарне (но упорно выдает за домашние).       Для Аннабет это странная акция, но потом она посчитает ее волей судьбы.       Люди группками столпились у стареньких столов для пикника, заваленных газетами, за которыми стояли ученики старшей школы. К несчастью, Аннабет была одной из них, из-за чего ей приходится несколько часов стоять за импровизированной стойкой со старыми весами. Возле ее шатра стоит черная доска, на которой белым мелом написано: «СБОР СРЕДСТВ ДЛЯ НУЖД ЭКОЛОГИИ. ПОМОГИ РЕСУРСАМИ — СОХРАНИ СВОЙ ДОМ». Аннабет отказалась выяснять, кто тот гений из комитета, который придумывает дурацкие слоганы.       За нескончаемой очередью она не видит сколько в лесу собралось человек, но казалось, что весь город пришел поучавствовать (или их привлекли бесплатные кексы, она склоняется ко второму варианту). Все они были молодыми и старыми, уставшими и полными энергии — если не считать того, что они с улыбками до ушей таскали на своих плечах килограммовую макулатуру.       Аннабет берет в руки толстую коричневую веревку и отрезает приличную длину тупыми кусачками. Привычными движениями она перевязывает стопку бумаг в один блок. Позади нее собралась уже гора с нее ростом, а очередь перед ее шатром такая огромная, что она даже не может вытащить мобильник и позвонить кому-то для просьбы о подмене.       — Спасибо, что заботитесь о природе, она будет благодарна, — с вынужденной улыбкой цедит Аннабет и поднимает крышку с маленькой тарелки, где у всех на виду хранились презентабельные кексы.       Она кладет три штуки в бумажный пакет и передает женщине, что последние шесть минут пялилась на них, словно всю жизнь голодала. О судьбе своих ценных бумаг она, конечно же, забывает спросить, как только отходит от Аннабет подальше.       У Аннабет болят руки. И ноги, честно говоря. А еще спина, и ей хочется прямо сейчас лечь на пол и никогда больше не подниматься.       Аннабет оглядывается на очередь. Еще семь человек, и она надеется, что после этого сможет уйти на перерыв. Прямо напротив нее еще несколько импровизированных шатров, где работают по двое-трое учеников, а некоторые умудряются впятером затаскивать тяжелую макулатуру в садовые тачки.       Ее уже тошнит от здешней пыли и книжных клопов. Хорошо, что это не была охота на мусор, как в позапрошлом году.       Но это уходит на второй план, когда она слышит:       — Эй, Джексон, опаздываешь, — голос Вальдеса каким-то образом парит над громкими голосами толпы и отскакивает от внешних сторон шатров прямо в сторону Аннабет.       Она склоняет голову в сторону, пытаясь разглядеть за тучным мужчиной перед ней знакомых людей.       — Мама заставила всю семью разбирать чердак. Если я увижу еще одну новостную газету за восьмидесятые, то меня стошнит.       Вальдес хохотнул за своим столом и принял с рук Перси внушительную стопку бумаг.       — Чем она подкупила вас на этот раз? Чтоб ты знал, я всегда могу притвориться тобой и получить все лавры от Салли, если ее вкусная еда обременяет тебя.       — Только эта еда позволяет мне терпеть ее и ее нового парня, — саркастично произносит Перси. Он подходит чуть ближе к витрине Лео и указывает на что-то впереди. — Дай мне самый большой кекс, чтобы у меня было больше времени к ним не возвращаться.       Лео вторит его словам и поднимает крышку с тарелки.       — Насколько этот amigo плох, чем прошлый?       — Самый худший, — неутешительно отвечает Перси.       Далее их разговор как-то тихо понижается, и теперь Аннабет приходится приподниматься на цыпочки, чтобы что-то рассмотреть еще. Лео и Перси обмениваются заурядным рукопожатием, и второй отворачивается от него в сторону главной дороги.       Черт побери, Аннабет не может пропустить этот шанс.       Не обратив внимание на стоящую очередь, она машинально засовывает инструменты в фартук и кидает быстрое:       — Подойдите к другим столам, здесь весы сломались, — она улыбается в тридцать два зуба, когда из очереди раздается гневный шепот и недовольство.       Она огибает людей, не забыв выключить гирлянду над шатром, и врывается на главную дорогу. Джексон уже шагал в сторону ларьков с едой, которые открыли местные жители и заведения, потому его черную неряшливую макушку можно было спокойно разглядеть сквозь толпу.       Пока Аннабет шла, она не переставала следить за ним и параллельно во что-то взрезаться. Главное правило следящего: никогда не отводи взгляд от своей цели, даже если приходится пару раз удариться о чьи-то блоки с бумагами (которые были жутко твердыми).       Она нетерпеливо потирает больное плечо, когда Перси заворачивает направо, прямо в тот поворот, где людей было меньше всего. Аннабет ускоряет шаг. От дыхания через рот начинает побаливать горло, но она не останавливается.       Грязная скользкая листва делает это за нее.       Аннабет резко заворачивает за поворот, не заботясь о скорости, пока подошва не наступает на что-то, что заставляет ноги почти разъехаться, а тело влететь вперед.       Прямо на кого-то с черной макушкой.       Падение оказывается не сильным. И даже не больным. От страха Аннабет прикрывает глаза, и только когда над ухом жалостливо звучит: «А?», она распахивает их, сразу натыкаясь на расширенные зеленые глаза. Они смотрят на асфальт за плечом Аннабет и, кажется, находятся на грани слез.       Аннабет медленно — чересчур медленно — оглядывается через плечо и видит, что бесплатный кекс от Вальдеса укатился в лужу над шатром. Он уже не пригоден для пищи.       Аннабет пару раз моргает и возвращает взгляд на парня перед ней. А еще только начинает ощущать сильные руки, обхватывающие ее за талию в момент падения.       Ей не жаль, что у Перси не было выбора: защищать кекс и позволить ей шлепнуться перед ним, или уронить его и поймать ее от неминуемого унижения. Славно, что инстинкты спортсмена выбрали последний выбор за него. Но грустные глаза говорят, что предпочтительнее был первый вариант.       Прежде чем Перси просыпается и отводит взгляд от грязного кекса в луже, Аннабет вырывается из его объятий и отходит на приличные полшага — тело вопило прижаться к мужской шее и никогда не отпускать. Заткнись, тело.       Аннабет выпрямляет плечи, скрещивает руки на груди и пренебрежительно смотрит на парня. В голове даже нет мыслей о том, чтобы поблагодарить его за спасение.       — Что с твоим лицом? — саркастично спрашивает она, когда Перси медленно переводит несчастный взгляд с кекса на нее, и у него ненароком падает челюсть.       — Что с моим кексом? — резко воспылает он в ответ.       — Надо было крепче держать.       Бровь Перси дергается, маска трескается. Несмотря на это, он, кажется, не шокирован грубостью Аннабет, но на его лице уже возникает улыбка, такая фальшиво-сладкая и постоянно выводящая из себя.       — Знаешь, у меня тоже есть для тебя совет, — он опускает голову ниже и притворно шепчет, глядя Аннабет в глаза. — Смотри под ноги, иначе кто-то будет больше намерен держать кекс, чем спасать странных девиц.       — Странный здесь только ты, — цедит в ответ Аннабет, — кто ест кексы в темной подворотне?       Перси кладет руки в карманы потрепанной синей толстовки с логотипом школы и беззаботно пожимает плечами.       — Может, я кого-то поджидал?       Аннабет прищуривается на него. И в голове проходит осознание: о боже, она что, портит ему свидание с девушкой?       А потом:       О да, она портит ему свидание с девушкой!       — Кого? — нетерпеливо спрашивает она.       Перси неприлично долго молчит, разглядывая ее с головы до ног. Аннабет старается сохранить безразличное лицо, потому что выглядит она неважно для столкновения с парнем из ее снов и мечт. Блондинистые волосы растрепаны и заколоты заколкой сзади, на ногах старые джинсы, мешковатый бордовый свитер и некрасивый фартук с пятнами.       Аннабет хочет умереть от этого пристального взгляда.       — Личного сталкера, — в конце концов говорит Перси.       И вот оно.       Вот почему он нравится Аннабет. Вместо того, чтобы устраивать сцены или попросить ее больше никогда не подходить к нему (иначе он обратиться в суд), он больше подкалывает ее, чем кидает вызовы. Перси в своей собственной манере дразнит ее. Оправданно дразнит.       Против воли в груди Аннабет расцветает что-то теплое и комфортное, от чего хочется сжать свои легкие до смерти.       В глазах придурка крохотный огонек веселья.       — У тебя мания преследования, — безутешно произносит она.       — Ты преследуешь меня.       Аннабет стискивает рукава свитера до предела.       — Преследуют тех, кто интересен, а ты просто инструмент для моих личных целей.       — Каких целей? — с маленькой улыбкой спрашивает Перси. — Если ты готова бегать за мной, чтобы избавиться от проекта, то это ужасный план.       Это немного поражает Аннабет, но она морально готова к тому, что придурок не поймет ее образа жизни. Она всю жизнь стремится вверх, а он скатывается по дорожке вниз.       — Тебе никогда не понять их, — после паузы говорит она.       Перси никак не показывает, что он задет этим заявлением. Он лишь снова, в своей излюбленной манере, пожимает плечами, и кажется, собирается уходить.       — Будь проще, Воображала. Если тебе настолько нечем заняться, то сходи на вечеринку, найди парня, перепихнись, подействуй на нервы Блофиса, а то так свихнуться недалеко… — Перси напоследок салютует ей.       Аннабет не идиотка. Она не будет цепляться за людей, которые ее неуважают. Пусть идет, если вечеринки — это единственное, что интересует его. Аннабет не будет его останавливать. Она как-то справиться с проектом сама, и сделает лучше всех в этой гребаной школе. Осталось всего пара месяцев до выпуска, чтобы уехать отсюда и никогда больше не видеть это бесячее красивое лицо.       Парень почти заходит за угол, когда Аннабет восклицает:       — Ты придурок!       Он резко останавливается.       Аннабет сжимает кулаки и рвано дышит.       — Как можно иметь настолько узколобое мышление?       Перси поворачивается к ней лицом и вопросительно поднимает бровь.       Аннабет глубоко вздыхает и закрывает глаза на мгновенье. Черт, что она делает?       — Если ты ничего не хочешь добиться в жизни, это не значит, что теперь все хотят идти по этому пути, — Аннабет знает, что ее слова звучат мелодраматично, но они сыпались с ее уст, как мраморные шарики. — Да, вечеринки это весело, поцелуи с людьми, которых ты презираешь, тоже весело, — она на мгновенье замолкает, чтобы потом беззастенчиво выдать, — кстати, целуешься ты отстойно, — она упорно не смотрит на него. — И да, я делаю это в основном, чтобы избавиться от проекта Блофиса, но я также хочу помочь тебе. Ты первый среди спортсменов-пловцов, к тебе на соревнования приезжали рекруты из университетов. Выбирай любой, когда остальным приходится пахать, чтобы получить стипендию.       Она глубоко вздыхает на последних словах, и только потом решается посмотреть на него.       Его яркие зеленые глаза в свете разноцветных фонариков пронзают Аннабет насквозь. Брови слегка нахмурены, когда он явно пытается быстро анализировать слова из ее речи, но он еще не разворачивается и не уходит, значит что-то да Аннабет правильно делает.       Ей хочется воспылать от этой мысли.       — Я просто говорю, что даже ты, со своей наглостью, принципиальностью и поголовной придурковатостью, можешь рассчитывать на лучшее, чем есть сейчас, — она окончательно выдыхается.       Когда Аннабет заканчивает, Перси просто смотрит на нее, не моргая.       Она может видеть на его пустом лице, как мысли крутятся в его красивой голове, как механизм в часах, и позволяет тишине окутать их. Аннабет не прислушивается к разговорам вокруг, она просто ждет, глядя на своего возлюбленного с чем-то, что похоже на надежду.       В конце концов, плечи Перси расслабляются, грудь глубоко вздыхает, а голова по-птичьи склоняется набок.       — Это все, конечно интересно, но… — он драматично замолкает и прикладывает палец ко рту. — Мы правда целовались? Не то, чтобы я помнил…       Все надежды рушатся, как карточный домик. Она вздыхает и закатывает глаза, этот придурок даже не помнит…       — Из всего, что я сказала, это действительно тебя волнует в первую очередь? — устало спрашивает Аннабет.       Перси задумчиво мычит и вскидывает глаза к вечернему небу.       — А мы можем повторить, чтобы я вспомнил?       А?       Аннабет глупо моргает на его вопрос.       Теперь это точно похоже на флирт. Глаза Перси загадочно искрятся, когда он смотрит на нее, и Аннабет чувствует, как живот крутится из-за бабочек смерти.       — Только если ты хорошо напишешь следующую контрольную по английскому, — аккуратно произносит она, прищурившись на него.       Кажется, это заразно.       На это Перси широко усмехается.       — А может… — загадочно начинает он, но Аннабет быстро прерывает его.       — У меня кусачки в фартуке, не смей даже приближаться.       На это Перси поднимает руки в воздух в сдающемся жесте. Он вновь разворачивается, но только на четверть и приглашающе вскидывает руку.       — Когда ты там говорила у нас занятия?       Аннабет сглатывает от ползущего чувства радости. Она отмирает и быстрым шагом приближается к нему, обходя поворот. Перси следует прямиком за ней.       — Пройди тест на IQ, а там решим.       Смех Перси сразу поглощается ушами Аннабет, и они не расстаются до конца ночи.