***
В это же время. Лаборатория.
После возвращения меня поглотили полностью дела. Особенно школа и лаборатория. Сами исследования решили проводить на втором уровне, места более чем достаточно. А со школой пришлось повозиться. Ведь нужна не только территория, но и в первую очередь надо выбрать необходимые предметы, время обучения, а самое главное — кадры, те, кто сможет доходчиво объяснить и показать молодым лингам весь материал. Почти все, кого находил, 123-й, переходили в образование. Вышла парадоксальная ситуация: обучение и тренировки инфильтраторов организованы лучше, чем начальная школа. А она ведь практически фундамент всего государства. Большинство учителей, занимающихся азами, перешли из инфильтраторов в школу. 123-й тогда вздохнул с облегчением, а то он уже еле справлялся. Предметов в программе немного, поэтому обучение идёт гораздо быстрее, чем у меня в прошлом. Тем более упор идёт на практические знания, а не теорию. Да и чейнджлинги растут быстрее. Система кривая, косая, но работает. Особенно, когда можешь сам решать вопросы с численностью. Всё это заняло у меня порядка двух лет. После я занялась бумажной волокитой. Благодаря шпионам у нас очень большая библиотека. К сожалению или счастью, большая часть информации здесь — просто повторение одного и того же. Всё это рассортировали без моей помощи, за что 123-й, можно сказать, отдельное спасибо. Найденный им кадр был тем, кто нам нужен. Но все мои порывы в науку пришлось урезать и разобрать хоть часть этих бумаг. После изучения всей макулатуры был дополнен учебник для школы. В основном появились иллюзии. Они идеально для нас подходят. И я наконец занялась самым главным, на мой взгляд, — маскировкой. Ещё до ухода в поход я выяснила, что замаскированный подменыш не может телепортироваться сам. И решила телепортировать подопытного лично. Результат отскребали со всех стен. Это было так шокирующе, что я после до самого похода не занималась ничем подобным. После новости о 907-й и её навыках я подтвердила свою догадку. Но решила всё выяснить более детально. И пришла к следующему выводу. Маскировка подменыша — это не метаморфизм, а магия превращения. В чем разница? Очень просто. Метаморфы меняют саму структуру своего тела. Более наглядно это представлено в «Гарри Поттере», оборотное зелье. А превращение — это когда настоящее тело попадает в пространственный карман, а новое строится из чего-то. Чейнджлинги исчезают в зелёной вспышке мгновенно и предстают в новом облике. Никто из дронов не мог превратить руку во что-либо. Я не исключение. Результатом было полное превращение. Захотел, например, превратить ногу в копьё — превратишься в копьё целиком. Да ещё и твоего размера и объёма, помним про ограничения. И хоть первый неудачный опыт с телепортацией дал лишь малую улику. Потом вспомнила о Спайке в каноне с его телепортационным пламенем, тоже зелёного цвета. Различное фанатское творчество. А 907-я во время наблюдения полностью подтвердила мои мысли. Она брала накопитель в копыто. Зелёный огонь поднимался по ноге вверх, а после сползал вниз, и перед нами была пустая конечность. Живых существ помещение в карман убивает мгновенно. Что-то вроде иммунитета. Только сам подменыш может находиться в своём пространственном кармане без всякой опасности. Но тело не живёт без разума, потому раны на маскировке прямо влияют на тело реальное. Само новое тело, живое или нет, создаётся из смолы подменыша или чего-то похожего. Одежда и броня тоже. Так как смола — это практически сама магия, то качество маскировки зависит от объёма самого резерва. Но там не только магия. Большую часть объёма этой смолы составляет жизненная энергия. Притвориться пони проще всего. Можно окутать своё тело смолой, и тогда маскировка будет другой. Все эти открытия привели к улучшению инфильтратов и курьеров, которые теперь могут летать без долбанных повозок. Риск нашего обнаружения стал в разы меньше. Нет, телеги всё ещё остались. Тут скорее уже личное предпочтение и само состояние подменыша. Ведь карман не безграничен. И если запихнуть туда слишком много вещей, то при маскировке или часть накопителей просто окажется снаружи, или ты просто не сможешь принять другой облик. И раны тоже мешают. Не знаю, как, но мешают. Чтобы понимать лучше, мне не хватает знаний. Потому я оставила маскировку в покое и переключилась на другие направления. И привлекли меня накопители. Кристаллы, которые добыли в Лунограде, оказались действительно прекрасными накопителями. Они прекрасно как хранили, так и выдавали энергию. Даже необработанные они уже обладали этими свойствами. А после огранки и зачарования один камушек смог вместить в себя объём целого месяца. Если считать простые накопители, то в них влезет где-то недельный размер. Я после этого открытия сидела в обнимку с новым накопителем и говорила: «Моя прелесть». Когда меня нашла 101-я, то тактично промолчала и наблюдала некоторое время за мной. Мне было тогда очень стыдно. Но зато теперь у нас есть лучшие накопители. Тем более в восточной части нашей горной цепи были найдены подобные кристаллы. Там довольно красиво, ведь нам нужны только определённые камни, потому остальные мы пока не трогаем. Жаба тогда очень сильно меня давила. В итоге выиграл здравый смысл и аргумент, что, если надо будет, добыть мы их всегда успеем. Лишь бы дракон не нашёл. Но всё это, хоть и интересно, есть кое-что более важное. И это любовь. Точнее, та энергия, которую мы поглощаем. Но обо всём по порядку. Я заметила, что мой голос изменился. В вулкане он был очень похож на тот, что был у Кризалис в первом появлении в сериале. Чужеродный, пробивающий до мурашек, с инсектоидным тембром. Но после того, как мы выбрались, мой голос стал постепенно меняться. И к приходу в Безмолвные Земли он стал похож на тот, что был в девятом сезоне. Это меня заинтересовало. Единственное отличие, которое я могла заметить, если не брать в расчёт моё появление, — это еда. И добровольцы у меня нашлись. После проверки на лояльность три года назад были найдены четверо предателей, которые решили жить в маскировке пони и не возвращаться в Улей. Трое подменышей инсценировали свою смерть и исчезли. Только вот я сказала во время разговора со 123-м о ста пяти дронах у него. А он сказал о ста двух. Считал эту троицу мёртвой. Тогда я прислушалась к дереву во внутреннем мире и сказала о ста пяти. Поиск дезертиров занял всего лишь месяц. Дольше летали. Всё-таки удобно, когда ты можешь буквально чувствовать нужное направление. А четвёртый вообще попался случайно во время перепроверки отдела 123-го. Я тогда всех четверых погрузила в спячку. И два года назад двоих из них я расколдовала и поручила своим лаборантам одного кормить чисто энергией животных, а другого — чисто энергией грифонов. Полгода назад я взглянула на результат. Оба были настоящими неразумными животными. Мало этого, они стали больше похожи на насекомых. В глазах ноль интеллекта, рты превратились в какую-то инсектицидную хрень, ноги тоньше и больше напоминают жучиные. Еду им давали, не подходя близко, с помощью телекинеза. Я, как увидела результат, чуть не умерла. Настоящие звери в клетке. Магию использовать они не могут, разломать прутья клеток тоже, но метаются в своих камерах с невиданной яростью. Потому все решили перестраховаться и укрепили всё, что могли. Я допросила лаборантов, и мне сказали, что они действовали в точности с инструкцией. Они одного подопытного и клетку даже пометили вначале, чтобы не перепутать. Я приказала давать им энергию пони. И сейчас, полгода спустя, я наблюдаю за результатом с мелкой дрожью. — Они ни капли не изменились, — с шоком говорю: — Вы простой еды им пробовали давать? — Да, но они даже к воде не притрагиваются, — ответил мне Блик, глава лаборантов. Бывший сборщик. Именно он перелопатил все документы с заклинаниями и выучил большинство из них. Изначально тяготел к магии превращения. Но после страсть разгорелась к магии вообще. Больше теоретик, хоть и умеет использовать многие заклинания. В бою часто распыляется на разные навыки и проигрывает. Сейчас уже получше. Преподаёт магию в школе, точнее, иллюзии, в которых у него талант. Объясняет всё очень понятно. Я сама заслушалась однажды. Желая меня подбодрить, Блик решил высказать своё мнение: — Мы кормим их энергией пони всего лишь полгода. Может, изменения начнутся хоть у одного из них чуть позже? Смотрю на объекты своего страха и продолжаю говорить вслух: — Меня беспокоит кое-что ещё. Первого мы кормили энергией животных. И результат, как бы противно ни было, ожидаем для меня. Хоть я и надеялась на лучшее, — поворачиваюсь к Блику и вижу у него в глазах понимание. Не укор, не презрение. А понимание. Стало легче. — Второго мы кормили энергией грифона, чья любовь, по идее, должна быть равна энергии пони. А результат тот же! — в гневе ударила копытом в пол. И вспомнила кое-что. Ты то, что ты ешь. Многие слышали это утверждение. В основном его говорят взрослые своим детям, когда те едят различную гадость, на их взгляд. Я сама слышала от своих родителей подобные слова, когда слишком много стала есть различные чипсы или кириешки. Но не слушала, за что и поплатилась. Десять лет после этого я даже простую варёную колбасу есть не могла. Хорошо, что тогда у нас был доступ к нормальному мясу. Возвращаясь к этим словам. Для подменышей это не фигура речи, а суровая реальность. Только… — Это путь в один конец, — заканчиваю свою мысль вслух. — Ты можешь превратиться в зверя. А вот обратно уже нет. Я не слышу от них ни единой мысли или эмоции, Блик. Они мертвы самой ужасной смертью. Это просто оболочка без души. Блик сидел поражённый, но спокойный. — Ваше Величество, это значит, что нам необходима энергия пони. Без неё мы погибнем. — Ты не выглядишь поражённым? — я немного удивлена. — Я наблюдал за их изменениями лично. Каждый день. У меня было время подумать, — тут Блик стал дрожать. — Мне страшно представить, что было бы, если мы не выбрались бы вовремя из вулкана. Это заставило меня тоже испытать лёгкий мандраж. Копай мы чуть дольше. Вот тебе и универсальная энергия! И всё-таки. — Но ведь раньше у нас не было таких проблем. Да, любовь пони была вкуснее. Но мы могли прожить и так. — Раньше у нас не было вот этого! — Блик показывает свою ногу. Понимаю, что он имеет в виду, и отвечаю удручëнно. — Точно. Через секунду Блик решил поддержать меня: — Ваше Величество, мы уже поняли, что нам необходима энергия пони. Но можно попробовать использовать любовь близких внешне племён. Например, морские пони, гиппогрифы, кирины. Сначала я приободрилась, но в конце ответила: — Гиппогрифы и морские пони живут практически на одной горе. Кирины слишком далеко. И их вместе взятых гораздо меньше, чем эквестрийцев. Нет, Блик. Что-то мне подсказывает, что нам необходима именно энергия пони. Надо брать самый худший вариант. Дальше я не стала говорить вслух. Ведь есть ещё кое-что. Наша численность. Нас сейчас четыре сотни. Из них только одна сотня занята сбором любви. Вторая распределена между делами улья. Ещё две — это молодое пополнение. Уже сейчас одну сотню дронов распределяют по отделам. Но наша общая численность сейчас — это предел. Помимо этого, некоторые старые чейнджлинги стали резко умирать. Раны в телах у них в разных местах, иногда там, где они ускоряют процесс смерти. Именно поэтому у новых дронов раны на одном и том же месте, так они меньше приносят боли и меньше мешают маскировке. Но вслух я этого не говорю. Блик знает об этом, но тоже помалкивает. — Ладно, пора заканчивать, — с этими словами зажигаю рог. Беру в телекинез копьё. Мой ассистент смотрел на меня со спокойствием. Он знает о том, что они сделали. Но решил что-то сказать. — Ваше Величество, может, всё-таки немного подождать? — Это не имеет смысла, Блик. Даже у новорождённого линга я чувствую разум. А у них он окончательно мёртв. Я должна сделать это сама. Через пять минут всё было окончено. Зажигаю рог и превращаю два тела в камень. — Нам надо будет сравнить их организм с нашим, — поясняю Блику. Потом отдаю приказ: — Этих двоих не вытаскивать из клетки. — Ясно. Чувствую знакомую энергию. Поворачиваюсь к выходу и вижу свою служанку. Выглядит она довольно задумчиво. — Ты давно здесь? — Я только подошла. — Ясно. Что-то случилось? — Не-е-ет. Не совсем. Вижу, что она чего-то мнётся. Подхожу к 101-й и спокойно говорю: — Не надо увиливать. Говори. И 101-я рассказала о том, что среди дронов сейчас появилась растерянность. Некоторые просто не понимают, куда мы идём. Возражаю спокойно: — Но ведь раньше такая проблема даже не поднималась. Ладно. Рассказывай дальше. После рассказа 101-й я погрузилась в раздумья. Раньше чейнджлинги жили как орда. Времени думать просто не было. А сейчас мы перешли на оседлый образ жизни. И похоже, что у некоторых появилось время на размышления. Чейнджлинги верны мне — это один из первых императивов инстинктов. Но мало кто сейчас из старой гвардии может найти себе новое дело. Ведь не все годятся в гвардию или шпионы. И растерянность есть и у руководителей. Значит... — 101-я, слушай мой приказ. Нам необходимо собрать всех руководителей вместе. Зовёшь всех в тронный зал. — Зачем? — Я сделаю то, что необходимо было сделать ещё в самом начале: собрать совет глав направления. Ведь до этого мы ни разу не разговаривали все вместе. Поворачиваю голову к Блику. — Тебя это тоже касается. Есть какие-то дела? Посмотрев на статуи, лаборант ответил: — Ничего серьёзного, моя Королева. Сейчас остались только теоретические выкладки. — Не начинай новые проекты. — Я понял, — с этими словами Блик что-то записал у себя на пергаменте. И пошёл из лаборатории в сторону школы. А меня ожидает работа.