И ветер бывает спокоен

      Уличный фонарь освещает парковку у магазина. Только он и розовая вывеска светятся в ночи, переливаясь в кислотно-зелёных волосах паренька в кожанной куртке. Прочистив горло, он сплюнул на асфальт рядом с кучей никотиновой слюны, которую успел наплевать за эти пять минут. Посмотрел на часы, на вход в круглосуточный магазин. Опёрся на багажник автомобиля и очередной раз посмотрел на часы. Наконец автоматические двери распахнулись, оттуда, сутулясь, вышел растрёпанный блондин с рэперской повязкой на лице. Косил под гангстера. Неудачно.       - Ну шо? - прохрипел зеленоволосый.       - Мхе! - второй парень распахнул куртку, показывая набитые шоколадками внутренние карманы. Оба ехидно улыбнулись.       - А Лир где?       Двери снова распахнулись, парковка залилась звонким смехом девушки и скрежетом колёс продуктовой тележки. Тележка наполнена кучей чипсов и дешёвого пива с газировками, девушка бежит со всех ног словно ветер от кассира.       - Ёп! - воскликнул Гондар и дал дёру. Тележка влетела прямо в Вайпера и вместе они уехали под громкую брань работника и смех наглой воровки.       Кассир посмотрел вслед троице своими впалыми глазами с синяками недосыпа, и судя по высоченной худощавой фигуре, он не только не спал неделю, но и не ел. Не пил. Умер. Тяжко вздохнув, оторвал от рубашки бейджик и швырнул в лужу. К чёрту.       В тени моста смех утихает, переходя в тяжёлое дыхание. Лир всё ещё чувствует покалывания от адреналина. Чувствует, как он течёт по венам. О, как она это любит. Они поспорили кто больше стырит из ларька. Гондар протянул руку - он проиграл с явным отрывом. Девушка самодовольно скалилась в улыбке. Чипсы зашуршали под Вайпером, пытавшимся выбраться из тележки.       - Все вкусняхи своей жопой промял!       - Сама в меня въехала!       Гондар втихую пожирал шоколадки под очередную ругань приятелей и почёсывал новый пирсинг в ушах, переводя взгляд то на одного, то на другого. Трое каждый вечер собирались под мостом после школы, тут уютно. Рампы, диванчик потрёпанный и всё это в полотне из граффити за три десятилетия. Лир будет скучать по этому, ведь это последнее их совместное лето. Дальше все разъедутся по колледжам в разные города. Сейчас она просто наслаждается моментом.       Но как и всё хорошее, вечер окончился. Девушка идёт по ночной улице под фонарями, во внутреннем кармане хрустит пачка чипсов.       Последний закат лета она пропустила. Самый красивый и почему-то самый важный. Улица, набитая ровно поставленными однотипными домиками. Словно из каши безвкусной вылеплены. Даже машины в каждом дворе по две и все одинаковые. Пастельный блеск (блеск!) американской мечты. Лир идёт дальше. К улице, где с домиков годы смыли пастельный налёт, оставив бетон и дерево в облупившейся краске. И если есть на окнах решётки, то уже хорошо. Ощущается родным, но не менее тошным. И единственное здание, что всегда привлекало взгляд девушки с детства - поместье вдали на горе на самом краю пригорода. Всё ходит вокруг да около, ни разу не взглянула в близи. Девушка проходит мимо своего дома, убирая звенящие ключи обратно в карман.       Решётки забора, увитые плющом теперь кажутся такими высокими. Лир обходит по периметру, ищет где бы пролезть. В каждом заборе бывает лазейка, абсолютно в каждом! Лозы высохшего плюща зашуршали во тьме и из решёток пролезает девушка, запутавшись своими вездесущими рыжими волосами в листьях, неловко выпадает во внутренний двор. Предусмотрительно накинув зелёный капюшон, она стала красться вокруг здания. К главному ходу ведёт серый камень ступеней. Или же не серые они вовсе, но в ночном свете сейчас всё кажется чёрно-белым. Блеклым и тёмным. Небо над головой и того темнее. Однако парадная дверь приоткрыта, проливая полоску тёплого яркого света, льющегося вниз по ступеням до щебня дорожки. И еле-еле доносится протяжная музыка. Медленная, с печальным женским вокалом. Любопытство нередко толкало девушку в неизвестном и даже опасном направлении, но Лир, по воле судьбы, всегда выходила сухой из воды. Выбегала. Быстрые ноги, как говорится, акхм, беды не боятся.       Ведомая интересом, Лир заглянула в проём. Обширный зал, созданный для принятия десятков гостей сейчас пустовал. Почти. Сначала Лир увидела ногу из под выреза бардового облегающего платья. Вырез был вопиюще глубоким. На бедре, спине, декольте. Дойдя взглядом до лица хозяйки сея тела, девушка и вовсе замерла. Алая помада на лёгкой улыбке и чёрные тени - вот и весь макияж, но резкие переходы на бледном лице казались гармоничными. Глаза у женщины закрыты, она танцует медленный танец сама с собой посреди огромного зала. Пламя в большом камине сбоку, казалось, танцует вместе с ней. Чёрные волосы приглажены, женщина медленно поднимает руки в длинных перчатках над собою, двигаясь изящно и так плавно, чем-то схоже со змеёй. Глаза закрыты, Лир не видит какого они цвета, но догадывается. Заворожённо следит за прекрасным тихим танцем. Слеза скатывается, оставляя тёмный след туши на щеке, вскоре с другой стороны тоже. Напоминает боевой окрас. Глаза. Карие, должно быть, но Лир готова поклясться, что игра огня на радужке делала их демонически красными, встретились с ярко-зелёными в дверях. Девушка очнулась. Моргнула пару раз и была готова бежать. И была поражена оцепенением. Под столиком с виниловым проигрывателем рука. Лежит себе на полу и растекается вокруг неё лужа ничего иного как крови. Остальное тело скрыто за скатертью, ниспадающей со столика. На нём же у проигрывателя блестит острая сталь клинка.       Девушка вновь подняла глаза на женщину, та спокойно стояла у столика, пронзая взглядом. Медленно подняла руку и протянула. Приглашение танцевать? Лир сглотнула. Ей не убежать от кинжала, брошенного в спину, она знает. И всё же не это её держит. Настойчивый взгляд и протянутая рука незнакомки в бархатной перчатке. Музыка отдаётся эхом по всему залу, девушка медленно приближается в центр. Ощущает ладошкой бархат, как её руку сжимают и захватывают в танец.       Дорогой тяжёлый парфюм. От незнакомки веяло силой. Она спокойно вела гостью в дьявольском медленном танце, снова прикрыв глаза. Лир словно размякла и неловкие шажки грязных кед рядом с высокими изящными туфлями потихоньку входят в ритм. И словно мужчина в смокинге, лежащий рядом, не волнует. Он должен был быть отравлен этим вечером. На белом мраморе пола остаются цикличные узоры кровавых следов и девушки кружатся в полумраке. Кружатся под светом пламени, но объятые тьмой пространства. Пока игла не доходит до конца виниловой дорожки. Музыка затихает. Незнакомка плавно остановилась, умиротворение спало с лица, она нахмурилась, поджав губы. Лир протягивает ладонь и утирает с щеки солёные следы туши. Женщина открывает глаза. И отпускает девушку напротив. Лир понимает, пора уходить.       Она покидает особняк, оставляя незнакомку в её собственном аду.