Исповедь

Рико резко распахивает дверь в комнату, заставляя Жана сразу же подскочить с места, на котором сидел. Он смотрит, как Моро выпрямляется во весь рост и склоняет голову. Рико чувствует его страх. Это хорошо. — Где Натаниэль? Жан бросает взгляд на закрытую дверь в ванную комнату, за которой отчетливо слышен звук льющейся воды. Рико снова переводит взгляд на Моро, когда тот начинает говорить. — Я передам ему, что вы звали. — Не надо, я подожду здесь, — он видит, как другой напрягается после этой фразы, и решает не прикладывать усилий, чтобы спрятать усмешку. Рико небрежно садится на кровать по другую сторону комнаты, ровно напротив кровати Жана. Тело защитника все еще напряжено, он не осмеливается поднять взгляд на Рико, и не знает что ему делать — продолжать стоять или последовать чужому примеру и сесть. Рико не собирается помогать ему в принятии решения, вместо этого листая брошенную на кровати книгу. Математика. Дерьмо. Из всего что рыжий мог делать в свободное время, он решил почитать учебник математики. И бегать. Математика и бег. Рико старается не показывать эмоций на лице, зная, что за ним наблюдают с другой стороны комнаты, и продолжает листать учебник, даже не пытаясь вникнуть. Вода наконец перестает течь, и Рико успевает долистать последние страницы как раз к тому моменту, когда дверь открывается и взгляд Натаниэля упирается прямо в него, сидящего на чужой кровати. Пару мгновений никто в комнате не говорит, но Рико видит, как Натаниэль и Жан обмениваются нервными взглядами, и решает прекратить это, резко поднимаясь с насиженного места и направляясь к двери. — За мной, — Рико слышит, как Жан поднимается с кровати за его спиной, и останавливает его. — Он один. Жан замирает, и краем глаза Рико видит, как Натаниэль слегка сжимает его плечо, проходя мимо. В любом случае, это не его дело. Рико направляется на стадион, слыша, как защитник непрерывно следует за ним по пятам. Они сворачивают с привычного маршрута, с того, которому следуют для выхода на поле, и Рико может чувствовать своей спиной напряжение Натаниэля. Сейчас они идут не на корт, а всего лишь на трибуны, но Рико не считает нужным сказать другому. Он поднимается на второй сверху ряд трибун, Натаниэль все еще идет следом. — Садись, — говорит Рико, когда садится посередине ряда, не обращая внимания на непонимающий взгляд. — Мне нужно повторять? Натаниэль послушно садится по левую руку. Рико не смотрит на него. Он закидывает ноги на пустые сидения перед ним и достает из кармана полупустую пачку сигарет и зажигалку. Когда дым наконец начинает идти, ему приходится использовать всю силу воли, чтобы не вдыхать сигаретный дым так же жадно, как утопающий вдыхает воздух. Дым приятно наполняет легкие, и Рико наслаждается этим, не обращая внимания на чужое присутствие. Они сидят в тишине, глядя на пустой корт, пока сигарета не закончится. Он гасит ее об пол и кладет на соседнее место, отмечая в голове, что должен донести до мусорки, когда будет уходить. Параллельно с этим мысленно делает ставку на то, что Натаниэль начнет разговор. Он не такой как Моро и другие — слишком любопытный. Ставка оправдывается. — Почему я здесь? — он чувствует, что другой смотрит на него, но не поворачивает головы. И не отвечает. Натаниэль не спрашивает снова, но его нога начинает дергаться все сильнее, как будто он готов убежать в любую секунду. Хотя, почему «как будто»? — Какой твой любимый цвет? — спрашивает Рико. Он все еще не поворачивает головы, но может буквально услышать, как крутятся шестеренки в чужой голове. Он уверен, что у защитника уже придуманы парочка язвительных замечаний, но не думает, что тот будет их использовать. Судя по продолжающемуся молчанию, тот не понимает что происходит. Рико ждет. Натаниэль тоже. Терпение Натаниэля заканчивается быстрее, как и всегда. — Оранжевый. Рико глубоко выдыхает и поворачивает голову. — Полагаю, нет нужды спрашивать «почему». — Натаниэль кивает. Рико жалеет что сигарета закончилась. Теперь он ждет, когда врожденное любопытство собеседника все-таки даст о себе знать. Ответ — достаточно скоро. Любопытство Натаниэля и раньше пересиливало здравый смысл. — А твой? Рико размышляет — сделать вид что он обдумывает вопрос или не тянуть. Выбирает второй вариант. — Голубой. Натаниэль становится смелее, и за этим весело наблюдать. — Почему? Рико снова отводит глаза и смотрит на закрытый купол стадиона. Он думает, видно ли по его лицу, о чем он думает. Лучше бы нет. — Похоже на небо. Они снова замолкают. Несказанное «свобода» не требует оглашения. Рико знает, что длительное нахождение под землей — предмет разговоров всех воронов. Даже не так. Длительное нахождение в Гнезде. Рико слышал, как вороны хвастаются кто дольше, при этом отсчитывая дни до выхода. Они хотя бы могут выйти. Жан находится в гнезде восемь лет. Рико живет здесь столько, сколько себя помнит. Это — минимум двенадцать. Все воспоминания, которые у него есть до Гнезда — просто расплывчатые яркие образы, ничего конкретного. Иногда он думает, что забыл даже лицо матери. Все, кроме Моро, иногда уходят отсюда. Праздники, выходные, каникулы. Каникулы. Единственное, что есть у Рико — это комната чуть больше чем у остальных, теперь принадлежащая ему одному, и Тэцудзи в качестве гиперконтролирующего родителя. Ему некуда уезжать и некуда уходить. Единственное место, где его существование имеет хоть какой-то смысл — здесь. В двух метрах под землей, как в могиле. Он может пересчитать по пальцам, сколько раз за последний год он был на солнце дольше пяти минут. Повезло, что хотя бы не по пальцам одной руки. — Почему ты бегаешь? Натаниэль бросает на него удивленный взгляд, и Рико в ответ тоже поднимает бровь. — Думаешь, я не знаю? — Натаниэль не двигается, и Рико смешно. — Каждые два-три дня, на вечерней тренировке, ты остаешься на корте последним и возвращаешься в комнату только через полтора часа. Я думал, что тренировки воронов достаточно выматывающие но, очевидно, не для всех. Натаниэль некоторое время думает что ответить, Рико наблюдает, как на его лице сменяется несколько эмоций. — Помогает успокоиться. Рико слегка хмыкает. Чужие слова кажутся смешными. Он снова жалеет, что сигарета закончилась. Решение сказать одну правду спонтанное, но Рико не жалеет. — Я ненавижу экси. Натаниэль смотрит на него удивленными глазами, и Рико представляет как в чужой голове ломается весь мир после его слов. Рико Морияма, один из сыновей экси, капитан лучшей команды в округе, ненавидит экси. Он думает, будет ли Натаниэль спрашивать его об этом. Рико надеется, что нет. В любом случае, даже если и спросит, он не собирается отвечать. Натаниэль продолжает смотреть, но вопрос, который он в итоге задает, все-таки не об этом. — Почему я? — «Почему ты» что? Натаниэль бросает на него взгляд, и в обычное время Рико бы за такое ударил его по лицу наотмашь. Ответ на чужой вопрос — именно поэтому. — Ты меня понял, — отвечает защитник. — Почему я — тот кого ты выбрал своим собеседником? — Ты не боишься говорить со мной и не будешь использовать мою слабость чтобы улучшить свое положение. И, самое главное, — Рико прерывается, чтобы снова посмотреть на защитника. — Ты все равно скоро уйдешь. Из-за того что он смотрит, Рико замечает, как напрягается другой после этих слов. Как будто то, что он сказал было секретом. Рико хочется смеяться — любой, кто видел Натаниэля, одновременно с этим видел, что тот выживает только на мыслях об уходе отсюда. — Не отрицай это. Наверное даже Мастер знает, что не сможет тебя удержать. Хочет, но не может. Чтобы убрать напряжение повисшее в воздухе после последних слов, Рико задает следующий вопрос. — О чем ты сейчас думаешь? Натаниэль отвечает так быстро, словно заранее подготовил ответ. — Ты похож на Эндрю. — Миньярда? — Рико кривит лицо в отвращении, когда защитник кивает. — Он тоже курит, поэтому когда ты закурил, я вспомнил. А еще мы тоже отвечаем правдой на правду, когда остаемся одни. Что-то вроде игры. Рико хочет сказать все, что думает, о самой идее схожести с ублюдком-Миньярдом. Но последние слова, которые он слышит, останавливают. Это — не правда за правду, думает Рико, это — исповедь. Рико задумывается об этом и почти пропускает следующий вопрос. — Почему только одна сигарета? — когда Рико возвращает взгляд на Натаниэля, в чужих глазах читается несказанное «я видел что ты хотел больше». — Договор с Мастером. Одна неделя — одна сигарета. — Рико думает, хочет ли он рассказать больше, и решает, что хочет. — Он проверяет пачку, и если их меньше, я буду выглядеть также как и ты. — Натаниэль поймет, что это значит. Если Рико нарушит договоренность, Тэцудзи не постесняется использовать трость. Бремя завышенных ожиданий лежит на Рико даже дольше, чем он находится в гнезде. В переводе на человеческий — бесконечно долго. Сначала он родился вторым, и должен был стремиться не отставать от старшего брата, не осознавая, что даже если он будет в сто, в тысячу раз лучше, он все равно останется вторым. А потом он стал вороном. И Если Вороны были лучшей университетской командой экси, а так и было, то он должен был быть самым лучшим. Самым лучшим игроком, самым лучшим капитаном, самым лучшим вторым сыном. Ошибки, даже малейшие, были недопустимы. Именно поэтому Кевин не мог стать лучше. Не здесь, не в Воронах, не тогда, когда Рико был капитаном. Заставить его уйти было единственным выходом. Кевин бы выжил за пределами гнезда — Рико нет. Судя по всему, Натаниэль расценил его молчание как возможность. — Почему ты рассказываешь мне все это? — в глазах Натаниэля горит неподдельный интерес, когда он спрашивает. Это сложный вопрос. Рико и сам до конца не понимает, почему. Слишком много всего, что сложно обличить в слова. Вопрос погружает их в тишину на некоторое время, пока Рико думает, что ответить — Не знаю, — удивленный взгляд защитника после его слов немного забавляет. — Наверное, когда я умру, я хочу, чтобы хотя бы один человек знал, что Рико Морияма на самом деле ненавидел экси, — Рико улыбается уголком губ. — Поэтому, Натаниэль, попытайся не умереть, чтобы иметь возможность передать эту правду потомкам. Кажется, что Натаниэль сильно ошеломлен его словами, но Рико не верит, что тот по настоящему купился на его шутку. Натаниэль всегда был более проницательным чем думали окружающие. — Моя очередь, — Рико специально начинает говорить когда другой открывает рот, чтобы задать следующий вопрос. — Ты его любишь? Вау. Реакция Натаниэля на этот вопрос дает понять, что он не ожидал чего-то подобного. Рот все еще открыт, а глаза выпучены. Как какая-нибудь уродливая глубоководная рыба. Рико даже немного доволен собой, что смог застать его врасплох. — Что? О ком ты? — Разве не очевидно? — Рико бросает на защитника скептический взгляд. — Сумасшедший Миньярд. — Я … — Натаниэль сначала пытается что-то промямлить, а потом окончательно сдается. — Я… никогда об этом не задумывался. О, господи. Теперь Рико приходится наблюдать, как Натаниэль бешено краснеет на соседнем сидении. Попытка сменить тему оказалась намного успешнее чем он ожидал. Знакомьтесь, это Натаниэль и он любит бег, математику и ненормального Эндрю Миньярда. И он определенно мазохист. К тому моменту, когда лицо защитника возвращается к нормальному состоянию, они находятся на трибунах уже чуть больше получаса. Скоро нужно будет идти назад. Первое, что делает Натаниэль по возвращении из мира грез, это задает свой вопрос. Рико знал, что глупо надеяться на то, что он забудет. — Ты сказал «когда я умру»… Что это значит? Рико может разыграть комедию из серии «все рано или поздно умрут», но, наверное, глубоко внутри он хочет, чтобы Натаниэль знал. Чтобы кто-то знал. А еще у них не так много времени. — Я думаю, что скоро умру. Что я не доживу до этого лета. — Это… Рико обрывает его. — Ты умеешь хранить секреты, Натаниэль? — Он не дожидается чужого ответа. — Уверен, что да. В таком случае, сохрани и мой секрет тоже. Вариант первый — Вороны проиграют. Мы не победим в финале, и это станет моей самой большой ошибкой. Настолько большой, что главная ветвь перестанет нуждаться во мне как в капитане, и день финала станет для меня последним. Второй — опухоль убьет меня еще до финала. — Опухоль? — голос Натаниэля тихий, как будто ему тяжело дается осмысление только что сказанных слов. И сейчас Рико понимает — он хочет ответить. Он хочет, чтобы кто-нибудь знал. Хочет так сильно. — У меня опухоль. Неоперабельная. — Рико впервые признает это вслух. — Она здесь, — он слегка постукивает по собственной голове. — И становится больше с каждым днем. Как сказал врач, чем больше она становится, тем сильнее давит на часть мозга отвечающую за агрессию, он сказал много медицинской чуши, но это основное, что я понял. По его оценке, он дал мне два года времени. Натаниэль перебивает его. — Тэцудзи знает? — Нет, — Рико щурится, недовольный тем, что пришлось прервать рассказ. — Никто не знает. Врачи что-то заметили на осеннем медосмотре в этом году, но я убедил их молчать, а потом тайно обследовался в частной клинике, чтобы никто не узнал. Особенно Тэцудзи. Думаешь, позволил бы он тогда это? — отвечает он доставая из кармана пачку. После этого Рико немного молчит, вспоминая на чем остановился. — Было кое-что интересное, что сказал мне врач. Кое-что может негативно влиять на рост опухоли, заставляя ее расти быстрее. Знаешь, что это? Рико дает Натаниэлю возможность ответить, но тот решает промолчать. — Физическая нагрузка, — Рико не может сдержаться и смеется, откидывая голову на сидение. — Один день тренировок делает меня на два дня ближе к смерти. Они оба молчат, но Рико не может прочитать по лицу Натаниэля, о чем тот думает. Чем бы это ни было, самое главное, что теперь он знает. Натаниэль решает все же нарушить молчание. — Значит, опухоль причина того, какой ты? Рико бросает на Натаниэля злобный взгляд, тем самым давая понять, что он думает о его догадке. — Нет. Опухоль возводит мою злость до верхней границы, а я не могу осознать что это ненормально. Но мои действия полностью мои. Я не собираюсь приносить извинений. Хотя, возможно, ему следовало бы. Натаниэль не настаивает на этом. Он вообще ничего не говорит. Рико думает, что понимает. Если бы ему сказали что-то подобное, он вел бы себя примерно также. По крайней мере, так ему кажется. Не то чтобы у него был кто-то, кто однажды сказал: «Знаешь, Рико, у меня опухоль, и я скоро умру. Вот так.» Рико дает Натаниэлю пару минут на осмысление. Их время почти закончилось. Моро наверняка уже обыскал все Гнездо, чтобы найти их. Он скорее всего ожидает получить обратно едва живого Натаниэля, полностью покрытого синяками и добравшегося до комнаты исключительно ползком. Определенно не то, что Рико мило говорил с ним по душам все это время. Рико не думает, что Натаниэль расскажет подробности их разговора, но, возможно, стоит для вида и предупреждения ударить его хотя бы раз. С другой стороны, это не имеет значения. — Поднимайся, нам пора идти, — говорит он и встает. Натаниэль встает с места следом за ним, но Рико больше не двигается. Внутри настойчиво кипит желание сказать еще пару слов напоследок. Возможно, как и много других желаний за последний час, к ним стоит прислушаться. Второго шанса не будет. — Натаниэль. Тот смиренно стоит рядом с ним, но теперь поднимает голову и смотрит прямо в глаза. — Я хочу дать тебе совет, но воспользоваться им или нет — твое дело. Если в будущем ты заметишь что-то странное, что может быть связано с твоим отцом, — он не упускает из виду, как дергается другой при этих словах, — не играй в одиночку. Твой дядя всегда хорошо о тебе отзывался, и не думаю, что он откажет тебе в помощи, особенно если ты попросишь. Натан Веснински может выйти на свободу раньше чем ты думаешь. Будь осторожен. Тебе еще предстоит сохранить мою тайну. Ах да, и не тяни с Миньярдом, вы оба кажетесь идиотами. Натаниэль все еще молчит, но не отрывает от него взгляда. Его глаза действительно такие же голубые как небо. Заставить его избавиться от линз было правильным решением — Разве ты не можешь сбежать? — спрашивает Натаниэль. Рико думает, что это глупый вопрос. Но это вопрос в стиле Натаниэля. — Мне некуда бежать, Натаниэль. У меня ничего нет. — отвечает он. И отворачивается, начиная идти к выходу. Но последняя мысль мелькает на подсознании, и он не может ее остановить. — Когда я умру, передай Кевину, что он действительно лучше меня. И когда я сломал ему руку я хотел защитить — если бы он никогда больше не смог играть, он бы смог выбраться из-под власти семьи Морияма, но, очевидно, мне нужно было бить сильнее. Передай ему это, когда он будет готов. Рико открыл дверь в коридор и сделал вид, что этого разговора никогда не было. Он надеялся, что Натаниэль сделает также. Натаниэль сделал кое-что большее. Натаниэль Веснински, или Нил Джостен, сбежал из Гнезда через три дня после их разговора. И Рико никогда не был так рад. ***Много лет спустя*** Нил лежит на груди Эндрю, слушая как громко бьется чужое сердце. Эндрю обнимает его одной рукой, другой листая что-то в телефоне. За окном солнечный, ясный день. На небе нет ни облачка, и Нил почему-то вспоминает. — Эй, Эндрю. Ты знал, что Рико Морияма ненавидел экси?