бывшие, настоящие, будущие.

      разговору не пришлось продолжаться — юноша быстро задремал на месте, и чайльд, заметив это, выключил музыку в машине. ему явно не нравилось ехать в тишине, но ради своего друга мог потерпеть. часа через два вдалеке показалась табличка с названием города, а лес остался позади. опустевшую банку из-под энергетика рыжий оставил на коленях спящего, а сам во время остановки на заправке стащил оставшиеся сигареты из пачки, чтобы скурить. розалине нравится вишня — он очень хорошо это запомнил, как и то, что у неё много денег и высокие требования к парням. наверняка родители лоефальтер из тех, кто мечтают выдать свою девчонку за какого-нибудь богатого мудака ради брака по расчёту, чтобы она родила от него трёх ангелочков и продавала свои бесполезные курсы за бешеные деньги в социальных сетях. чайльд заправил машину и ещё немного поездил по городу, вспоминая, как развлекался в нем, будучи ребёнком. ему нередко везло на то, чтобы посещать другие точки страны, поскольку отцу было не в тягость взять кого-то из детей в командировку по работе. с того времени много что поменялось, что-то построили, что-то снесли, и вдруг ему захотелось наведаться в район, отличавшийся от других своей неповторимой архитектурой, обусловленной исторической важностью.       — просыпайся, заноза, - он не мог пихнуть скара и разбудить его этим, поскольку был занят поиском свободного парковочного места вдоль территории большого сквера. от предвкушения ностальгии у него захватывало дух.       младший отошел от сна далеко не из-за чужих криков, а из-за слепящего солнца, которое лучше всего светило в окно именно на том месте, где чайльд решил остановиться. взглянув на то, как недавно сопевший брюнет, недовольно хмыкая и потирая заспанные глаза, он вдруг подумал, что скар похож на сонного котёнка. из тех самых, которые ещё совсем маленькие, выглядят глупенько, лапки у них крошечные, а голова большая и её макушку приятно гладить. даже захотелось потрепать эти чёрные волосы, взъерошенные от сна в неудобной позе, и потискать белые щёчки. тут же стало не по себе от этого желания — друзья так не делают, правильно?       наконец, голубые глаза разомкнулись, и чайльд вытащил сонливого мальчишку из автомобиля, чтобы опереться локтем о его плечо и, влюбленно вздыхая, полюбоваться входом в сквер, любимый для его внутреннего ребёнка.       — я есть хочу, - пробубнил скар из-под локтя, нагретого солнцем.       — мороженое будешь?       — буду.       на удивление, у ларька напротив кучи детских аттракционов, не было никакой очереди. вопиющие цены необходимы для того, чтобы отпрыски, любящие сладкое, грабили своих родителей средь бела дня. однако для чайльда не имеют значения деньги, если он делает что-то в свое удовольствие. он постучал в окошко ларька, откуда обычно высовываются продавцы детского счастья, и спросил:       — есть там кто? мы с моим дорогим товарищем хотим мороженое, - затем повернулся к скару. - ты какое будешь?       — ванильное.       — бу-у, да ты действительно нудный. - и обратно к окну: - нам, пожалуйста, ванильное и арбузное с шоколадной и цветной посыпкой.       младший невольно цыкнул. хотелось притвориться, что он не с ним в компании, но чайльд будто помечал его как собственность, по-дружески держа за плечо. наверное, ему руки некуда деть, вот он и позволяет себе всякое.       — а что насчёт аттракционов? что ты любишь?       «тебя» — он бы ответил так, будь это взаимно, но проклятое слово пришлось проглотить и вместо него выдавить:       — не знаю, никогда не катался на них.       повисла пауза. скарамучча не был уверен, что когда-то видел настолько распахнутые от удивления глаза у человека.       — чувак, мне становится жаль тебя. давай ты заплатишь за мороженое, - он мимоходом сунул ему в инстиктивно протянутые ладони несколько зелёных бумажек, - а я отыщу нам билеты на что-нибудь. высоты не боишься?       — не боюсь, - скар облегчённо выдохнул, когда его выпустили из брастких объятий. а купюры сжал посильнее – чтобы не потерять, чужое ведь.       — вот и отлично!       тарталья скрылся где-то за спиной у младшего, значит можно рассчитывать на покой в ближайшие минут десят. он уже успел рассчитаться за холодную радость в вафельных рожках: одно неприметное белое мороженое и другое — розовое с посыпками разных цветов, вырвиглазное зрелище, но манящее попробовать. оглядевшись по сторонам, чтобы не быть замеченным, он надкусил совсем немного из чужого рожка. на вкус было безумно приторно, а посыпка хрустела на зубах, поэтому скар предпочел быстро заесть эту мерзость своим ванильным мороженым. тут же над его лицом кто-то потряс двумя продолговатыми листками. чайльд подошел со спины, а скар терпеть этого не мог, но всё равно промолчал.       — чуть ли не последние урвал на колесо обозрения. не знал, что малышне по-прежнему нравится этот аттракцион, - улыбка рыжего была широкой и нежной. он без предупреждения выхватил свой десерт из рук скара и вдруг поморщился. - эй, кто-то уже начал есть его.       — это я сделал. на вкус как рыготня единорога, - хмыкнул скар и продолжил жевать свою ваниль.       — сам ты рыготня.       им повезло: когда они подошли, колесо остановилось, чтобы запустить следующих посетителей парка. они сели напротив друг друга, им провели инструктаж, кратко объяснили технику безопасности, мол, по кабине не шататься, не раскачивать её, не пить, не курить и всё в таком духе. все кабины запирались снаружи — тоже залог безопасности. откинувшись на спинку скамьи, скар вздохнул, потому что заметил на себе взгляд, после которого обычно заводят серьёзные разговоры.       — а в моем детстве эти кабинки не были застеклёнными, - сказал чайльд, очарованно глядя по сторонам. он был похож на высокого широкоплечего ребёнка, что могло вызвать только смех. - я однажды так чуть не выпал из такой, представляешь? на огромной высоте! если бы отец тогда не поймал меня за ноги, я бы сейчас не сидел с тобой.       что ж, пронесло. ситуация обернулась шуточной историей без какой-либо морали.       полуденное солнце особенно хорошо сочилось через стёкла и ложилось на чайльда, заставляя того почти что светиться изнутри. рыжие лохмотья отливали чистейшим золотом, веснушки засияли на его лице, и сам он стал больше походить не на громилу с дружелюбной мордой, а на статного принца из какого-нибудь солнечного королевства. представить его в позолоченной короне и с большим красным плащом за спиной было несложно, и эта фантазия привела к тому, что скар улыбнулся. всё внутри него таяло, когда чайльд вел себя не как последний мудак, а очень даже порядочный мальчишка, озорной и жизнерадостный.       — а ещё меня когда-то чуть белый медведь не съел. прям на глазах у всех в зоопарке! я просто случайно нашел дверь в его вольер, а потом смотрю — он прямо передо мной лежит! такой смотрит на меня и внезапно начинает на лапы подниматься, так я сразу и убежал, даже дверь забыл закрыть. меня потом сильно отругали, но было весело.       он слишком разговорился. вперемешку с рассказами о своих счастливых моментах из детства он не переставал есть свое арбузное мороженое, пока в конце концов не заляпал им рот и щеку. практически не задумываясь, скар, как только заметил это, встал с места и подошел.       — продолжай, я слушаю, - пришлось оставить свой десерт на скамье, чтобы одной ладонью обездвижить нижнюю челюсть тартальи, а большим пальцем другой аккуратно стереть остатки сладости с щеки. его лицо выглядело сосредоточенным и спокойным, но где-то в глубине души он чувствовал, что дразнит рыжего, и ему это нравилось.       — э-э...       чайльд был в достаточно сильном ступоре, чтобы потерять дар речи и лишь округленными глазами пялиться на скара. вблизи черты его лица казались мягче, бледные обкусанные губы подрагивали, будто юноша вот-вот скажет очередную язвительную фразу. пальцы были прохладные, несмотря на довольно теплую погоду в этот день, а подушечки на их концах — огрубевшими. и всё равно от незамысловатого касания у тартальи что-то затрепетало внутри. словно ему было знакомо подобное чувство, но он не испытывал его уже очень долгое время. стоило вымолвить хоть бы слово, остановить младшего и вовремя оттолкнуть от себя, но последний, как ни в чем не бывало, глянул на свой палец и провел по нему кончиком языка, слизывая с него подтаявшее мороженое.       рыжая голова закружилась, и смущённый румянец на лице загустел, становясь почти что малиновым. почему это всё напоминало до боли похотливый флирт? скарамучча флиртовал с ним? какого хрена? прижав ладонь к груди, он ощутил, что сердце у него забилось до ненормального быстро.       — я же говорю, рыготня единорога, - сказал брюнет и вместо того, чтобы вернуться на свое место, присел рядом с чайльдом и взялся за ванильное мороженое, словно то, что случилось — нечто обыденное и не стоит его внимания.       опустив потерянный взгляд, старший попытался отдать себе отчёт — как он себя чувствует, как относится к случившемуся и к тому, с кем это случилось.       ...       ему бы понравилось, будь это кто угодно, но не парень. в особенности — скарамучча.       — да сам ты, блять, рыготня.