Выше

Ощущение свободного падения — незабываемое чувство, когда ты летишь вниз, а дух захватывает, адреналин в крови зашкаливает и голова на мгновение кружится. Но тебе не страшно, ты знаешь, что внизу тебя поймают. Удар и резкая жгучая боль во всём теле. Минхо подскакивает на кровати. По виску стекает капелька пота, а сбитое дыхание набатом звучит в собственных ушах. Пульс зашкаливает и ощущается где-то в горле, словно сердце сбежало туда. Минхо шумно выдыхает и утыкается лицом в собственные голые колени — одеяло валяется где-то на полу. Как же давно ему не снился этот сон. А хотелось бы, чтобы он не снился больше никогда. Но не от Минхо это зависит. Если бы он мог выбирать сны, словно фильмы, то эту киноплёнку он бы выкинул уже очень давно, вместе с соответствующим воспоминанием. Но это то, что ему совершенно неподвластно. Минхо всё же откидывается на подушку и бездумно смотрит на потолок, где проектор высвечивает красным циферблат будильника. 6.20. Через полчаса ему вставать — засыпать бессмысленно. Он ещё несколько минут лежит не шевелясь, и всё же заставляет себя встать. Контрастный душ, плотный завтрак, который совершенно не лезет в горло, и чашка крепкого кофе. Привычная утренняя рутина, но в голове нет-нет, да проскальзывают мысли и ненужные ощущения. Минхо передергивает плечами. Не к добру это. Двери университета встречают его также на полчаса раньше — его педантичность сказывается и даже не позволяет растянуть время, заставляя следовать выстроенному режиму чётко по часам. Пустая аудитория действует успокаивающе. Сейчас Минхо хочется побыть ещё немного в тишине и наедине с собой, чтобы хотя бы попытаться успокоить бушующие чувства внутри себя. Он настолько глубоко уходит в себя, что, кажется, успевает даже слегка задремать. — Эээ… Привет? — чужой голос смутно пробивается через пелену полусна. Минхо открывает глаза и осоловело моргает, оглядываясь по сторонам. — Привет, — Минхо смотрит на незнакомое лицо напротив себя. — Мы знакомы? — Не совсем, — Минхо удивлённо вздергивает бровь, на что в ответ получает шумный выдох и неловкую улыбку. — Меня зовут Бан Чан. Я капитан команды по чирлидингу. — И что капитану от меня надо? — Минхо с силой сжимает в пальцах край столешницы — ему уже не нравится разговор и всё происходящее. — Помощь. Понимаешь… — парень мнётся с ноги на ногу и хватает ближайший стул, седлая его задом наперед. — У нас чуть меньше, чем через две недели соревнования, но один из участников получил травму. И теперь вся наша программа, все схемы просто летят к чертям. Я знаю, что ты был когда-то в команде чирлидинга, и если бы ты… — Нет, — в глове складывается, что же в конце концов от него хотят. Перед глазами всё плывёт от одной лишь мысли об этом. — Но… — Извини, ничем не могу помочь, — выходит резче, чем Минхо бы хотелось, но сейчас он просто не в силах полностью контролировать свою речь и эмоции. — Тебе лучше уйти. — Пожалуйста! Я всё понимаю, но ты наша единственная надежда, — Чан складывает руки в молитвенном жесте. — Я же сказал, что нет! — Минхо вскакивает на ноги. Одногруппники, что уже постепенно стекались в аудиторию, удивленно косятся на него. — Прошу, уйди. — Пожалуйста, хотя бы посети нашу тренировку. Просто поприсутствуй, больше я ни о чём сейчас не прошу, — в коридоре звучит звонок, оповещающий о начале пары. Чан быстро оглядывается на дверь и встает со своего места. — В четыре часа в спортзале. Пожалуйста, мы все будем очень тебя ждать. Минхо смотрит вслед выбегающему из аудитории парню, что чуть не сбивает в дверях преподавателя. В ушах слышится собственный пульс. Голова кружится и его медленно, но верно начинает накрывать паникой. Черт, ну почему опять?

~~~

Минхо совершенно не понимает, что с ним происходит и почему он сейчас вообще здесь стоит. Но ноги в итоге сами принесли его к спортзалу. На часах было уже полпятого, и даже за закрытыми дверями Минхо слышит, как проходит тренировка, и от этих звуков сердце болезненно сжимается. Руки неприятно потеют, и Минхо приходится вытереть их несколько раз о собственные штаны, прежде чем решиться схватиться за ручки и потянуть её на себя. Гомон десятка голосов усиливается в разы. Минхо замирает в дверях и просто смотрит за происходящим. Чан, стоя немного в стороне, раздаёт какие-то указания команде, что делая перестановку в соответствии с его словами. Похоже, они и впрямь пытаются перекроить свою программу, лишь бы принять участие в соревнованиях. Минхо поджимает губы и всё же делает шаг вперед. Первым его замечает коренастый парень. Он некоторое время сверлит его взглядом, а потом почему-то расплывается в улыбке, тут же подходя к капитану и что-то шепча ему на ухо. Чан запинается и тут же переводит взгляд на новоприбывшего, а следом за ним и вся команда. Минхо тушуется — он и забыл, каково это — быть в центре всеобщего внимания. — Спасибо, что пришел, — Чан в несколько шагов оказывается рядом с Минхо. — Я не говорил, что готов вам помогать. Я просто пришел посмотреть тренировку, поэтому не стоит питать иллюзорных надежд. — Да, я знаю. И всё же ты пришел, и уже этот факт меня радует, — Чан буквально весь светится. — Присаживайся, куда тебе будет удобно. Мы сейчас пытаемся перестроить программу, если… — Чан запинается и тушуется, — если ничего не выгорит с заменой. Меня уже ждут, — капитан возвращается к команде и, кажется, продолжает свои слова ровно с того момента, на котором он остановился. Минхо же устраивается на одной из скамеек и просто смотрит. Для него это всё так знакомо и одновременно так забыто, что в груди щемит от возникающих чувств. — Приветик, — на скамью рядом с ним грузно приземляется тот самый парень, что первым заметил его появление. Минхо косит на него взгляд и думает, что, видимо, такая фамильярность с незнакомым человеком в этой команде норма. — Привет. — Меня Чанбин зовут. А ты же Минхо, верно? — Ага. — Ну и как тебе? — Неплохо, — на самом деле он толком-то и не знает, что сказать. Просто смотрит, просто вспоминает, просто пытается успокоить своё убегающее сердце. — Не хочешь присоединиться? — Нет, предпочту пока отсюда посмотреть. — Да ладно тебе, — Чанбин заливисто смеется и хватает Минхо за руку, поднимая со скамейки. — Идем. — Нет уж, спасибо. Отпусти, пожалуйста, — Минхо изо всех сил пытается говорить вежливо и спокойно, но нарушение собственных личных границ невероятно его раздражает. — Тебе ж не предлагают лезть на самый верх, — от кинутых невзначай слов в голове мгновенно рисуются образы, от которых у Минхо бежит мороз по коже, а он сам передергивает плечами. — Давай просто… — Нет. Это всё не просто, — он и правда держится из последних сил уже. — Нужно довериться и всё. — Прости, что мне нужно? Довериться? Тебе? — Минхо резко выдирает руку из чужого хвата и делает несколько шагов назад, врезаясь икрами в скамейку. — А больше мне ничего не нужно? Например, ногу в жопу тебе запихнуть, нет? — Минхо сам не замечает, как переходит на крик, а в зале наступает полнейшая тишина. — Я ухожу.

~~~

— Чанбин, скажи мне, — голос Чана звучит тяжело и угрожающе. — Ты совсем дурак или да? — Да что я-то? — Мне его с таким трудом удалось уговорить хотя бы прийти посмотреть на тренировку, а ты сейчас абсолютно всё запорол. — Да я же хотел… — Не важно, что ты там хотел, — Чан устало трёт переносицу. — Вот иди теперь сам извиняйся перед ним и решай вопрос. И меня не интересует, как ты это сделаешь. — Но… — Бегом!

~~~

На глаза наворачиваются горькие слёзы, которые Минхо со злостью стирает с лица. Хочется зареветь в голос от переполняющих его чувств, но не здесь. Нужно хотя бы добраться до дома, и там уже можно будет вволю нареветься в подушку. — Стой! Минхо, стой! — за спиной неожиданно раздается голос. Минхо поджимает губы и лишь ускоряет шаг, практически переходя на бег. — Да погоди ты! — и всё же чужая рука ложится на плечо, тормозя. — Отвали от меня, придурок! — Минхо зло скидывает руку и сверлит парня тяжелым взглядом. — Да, я придурок, признаю. И за языком следить не умею, — Чанбин упирается ладонями в колени и старается отдышаться. — Прости меня за это, ладно? — Минхо неожиданно тушуется от виноватого взгляда снизу вверх, которым смотрит на него Чанбин. — Это всё не важно. Просто оставьте меня все в покое, — Минхо отворачивается, чтобы вообще не видеть этого парня. — Вы ничего не знаете и не понимаете. Я не могу вернуться, потому что… Хотя это не важно и знать тебе не обязательно. Минхо решает, что на этом разговор окончен. — Но я знаю. Я был на тех соревнованиях несколько лет назад, — но чужой голос вновь его тормозит. Минхо тяжело сглатывает. — Точнее мы с Чаном были. Должны были выступать через несколько номеров после тебя. Остальные не знают, так как с тех пор состав сильно изменился. — Тогда ты должен понимать, почему я больше не хочу доверять свою жизнь кому-либо. Тем более тому, кого вижу впервые в жизни, — и слёзы вновь текут ручьём. Больно и обидно. — Я доверял своей команде, а они даже не подстраховали. Они не остановились и решили, что завершение выступления важнее, чем жизнь человека, упавшего с высоты почти четырёх метров. Минхо не знает, когда Чанбин успевает обойти его, но чувствует, как его мягко обнимают за плечи и притягивают к себе, поглаживая по спине. Чанбин ниже него, поэтому Минхо утыкается ему в плечо. Футболка тут же намокает от его слёз. Чанбин ничего не говорит, просто продолжает гладить его по спине, раскачиваясь немного из стороны в сторону. — Это было подло и неправильно. Их дисквалифицировали за непрофессиональное поведение, — тихо шепчет Чанбин, когда Минхо начинает постепенно успокаиваться. — Я знаю, — Минхо шмыгает носом. — Я узнал об этом, когда вернулся через несколько месяцев в университет после больницы. Они меня даже ни разу не навестили. Мне ничего не говорили в лицо, но смотрели с таким укором, что я не выдержал и перевелся сюда. — Мы с Чаном почти с первых дней после перевода тебя заприметили. Даже думали предложить тебе пойти к нам в команду. Но ты был как в воду опущенный тогда, да и сам не делал попыток вернуться в спорт, поэтому мы решили не лезть не в своё дело. Но сейчас мы оказались в действительно безвыходном положении, и обратиться к тебе — единственное, что мы смогли придумать, — Чанбин вздыхает и неожиданно гладит Минхо по голове. — Знаешь, это ведь я тот, кто остался без партнера перед самыми соревнованиями. Минхо отстраняется и, даже несмотря на красные глаза и нос от слёз, хмуро смотрит на Чанбина. — Чан сказал, что тот, кто выбыл, не может принимать участие из-за травмы. И ты просишь меня тебе довериться? — А кто сказал, что он получил травму на тренировке? — парирует Чанбин. — Его на улице сбил велосипедист, неудачно упал и получил перелом ключицы, — Минхо поджимает губы и отводит глаза в сторону. — Я понимаю, что это трудно, но давай попробуем. — Я… боюсь высоты. — Ты… что? — Что слышал, — фыркает Минхо. — После того падения я боюсь высоты. — Это слегка усложняет дело, — Чанбин прикрывает глаза, словно раздумывая о чём-то. — И всё же я готов попробовать, если ты согласишься. — Ты же понимаешь, что мне до трясучки страшно? — Понимаю. Но, — Чанбин неожиданно закатывает рукава, демонстрируя свои руки, — я не уроню и подстрахую. И Минхо действительно смотрит на эти руки. Среди чирлидеров он никогда не встречал никого со столь мощными руками. И от этого захватывает дух и внутри него рождается нечто, похожее на надежду. — Я не могу ничего обещать, но хорошо, давай попробуем. — Отлично, — Чанбин резко подхватывает Минхо под коленями, отрывая того от земли на добрых полметра с такой легкостью, будто он совершенно ничего не весит. — Ты что делаешь? — Минхо испуганно вскрикивает и тут же хватается за плечи Чанбина. — Показываю тебе, что я сильный и мне можно доверять. Ну, как тебе? — Эффектно. Но, боже, поставь меня, пожалуйста, назад на землю, — Минхо тяжело сглатывает и просто старается не смотреть вниз. Да, даже такая небольшая высота, когда он не чувствует опору под ногами, его пугает. — Извини, — посмеивается Чанбин и аккуратно опускает Минхо на пол. — Ты и правда дурак, — шепчет Минхо, стараясь отдышаться и успокоить вновь убегающее сердце. — Пообещай, что больше никаких таких неожиданностей не будет. — Обещаю. Больше ничего не буду делать не спросив, — Чанбин по-детски протягивает мизинец. Минхо становится смешно от этого жеста, что он даже не может сдержать смешка, но свой палец в ответ всё же протягивает. — Рассчитываю на твою разумность.