Снова в школу

POV Владимир Первое сентября. Линейка, как обычно бывает в сухую погоду, происходит на площадке перед школой. Даже и не знаю радоваться мне этому или огорчаться. Не погоде, конечно, а тому, что уже первое сентября, и на горизонте медным тазом маячит целый учебный год. И он уже совсем близко. В животе такое пакостное ощущение, которое бывает, когда нервничаешь перед сложным экзаменом, например. Вроде, одиннадцатый класс и можно уже ко всему этому привыкнуть, даже не знаю, чего такого я здесь еще не видел. Но нет — каждый раз, как в первый класс. Директор по традиции толкает торжественную речь о том, какой сегодня прекрасный день, что-то про храм знаний, наш второй дом, в котором нам конечно же всегда рады. Сейчас усну. И не отпускает ощущение, что он под фонограмму, записанную в первом классе всё это рассказывает. Каждый год одно и то же. И обещает постоянно одно и то же. И что школа сейчас в трудном финансовом положении и учебники придется покупать самим. И форму тоже. Это что-то новенькое. Теперь еще и обязательная школьная форма. Дергающийся глаз у родителей и истерика у учеников. Или наоборот. Вот сам в ней и ходи, если тебе это так необходимо для самоутверждения, а я клоуном и уродом моды быть не хочу, увольте. Видели бы Вы это убожество. И это всё для нашего же блага, чтобы нам было проще сосредоточиться на знаниях и дисциплине. К тому же мне должно быть без разницы в чем ходить, я ведь парень. Но этот очередной писк моды, не знаю даже как его вежливо назвать, я носить точно не стану, кстати и дома со мной согласны, а на мнение обитателей школы мне плевать. Вот и сейчас я стою на этом торжественном мероприятии в джинсовом костюме. Белая ворона или модник и выпендрежник? Называйте так, как хотите. И делайте всё, что хотите. ЕГЭ. Хорошее дело тремя буквами не назовут. И эту пакость нам придется сдавать в конце учебного года, если не отменят. В девятом классе это уже было. Из-за переживаний не то что руки, всего трясло как чихуахуа на ветру. Ну, простите, что сматерился, я не хотел. И что-то я нагнетаю. Надо на что-то отвлечься. Рядом стоит Серега, он же Маврик, в вышеупомянутой школьной форме и с шикарным фингалом под глазом. Интересно послушать его историю, похоже, в этот раз он еще легко отделался. В том году он явился в гипсе. Сказал, что неудачно с лестницы спустился. Предки решили, что так как их ребенок правша, то в школе он временно обойдется без левой, может быть, и об учебе больше думать начнет. Так что в этот раз, можно сказать, все обошлось малой кровью. С другой стороны стоит Максим тоже в новой школьной форме. И, судя по выражению его лица, особого восторга от происходящего здесь и сейчас он не испытывает, обреченно наблюдая за неизбежным происходящим. Рядом с ним что-то затевают Серега Попов и Артур Михеев, он же Беркут. Вот им стабильно плевать на происходящее и все эти новшества и угрозы директора. А вот Виталя куда-то пропал. Точнее сказать, я вообще его сегодня не видел, что странно. И это тревожит сильнее, чем речи директора. Директор уступил место завучу, стало совсем снотворно. end POV Владимир Владимир сделал шаг к Маврику и легонько толкнул его локтем. Тот, вздрогнув, открыл глаза. — Серый, ты где? — поинтересовался Вова. — Ты сегодня шикарно выглядишь. — Иди в зад, — прошептал Сергей. — Мы с Терей вчера последний день лета отмечали, потом подрались и снова помирились. Утром предки весь мозг вынесли за это. Еще ты туда же. — Ну извини, — попросил Володя, — просто прошлый раз вспомнил. Вова подставил ему свое плечо, Маврик, припав к нему, снова закрыл глаза. — Разбуди меня, когда этот Comedy Club закончится, — попросил он. — Конечно. POV Владимир Без Виталика на этом торжестве света учения над тьмой безграмотности совсем тоскливо, и лампа не горит, и врут календари, и хоть бы кто-нибудь попытался мне объяснить причины. И даже безобидная линейка кажется тайным заговором врагов. Не перевелся бы Виталя в другую школу с какой-нибудь дури. Серьезного вменяемого повода так сделать у него самого, конечно же, не было, но эмоции — штука сложная. И сам со психа много раз думал об этом, но такую роскошь родители мне не позволили бы, да и система образования, как выяснилось, не так проста, чтобы манипулировать ей так, как захочется в порыве эмоций. И поведение Виталика уже не похоже на мимолетный психоз. Потому, что как только начались каникулы, он, ничего не сказав, уехал в деревню. В деревню, люди добрые! Его в эту дыру мира раньше ни пряником, ни сказками не заманить было. Даже неделя пребывания там считалась за ссылку на каторгу в самые отдаленные районы вселенной. Приехав оттуда, он сразу же бежал ко мне и выливал на меня все накопившееся. Как тяжело и грустно ему там было, что друзей у него там не было, как и интересных занятий, еще и работать заставляли как каторжника. Что заставило его добровольно отправиться в эту ссылку, еще и на целое лето? Я сам бы хотел это знать. Обиделся, может быть? Не может. Точно обиделся. Ну не дал контрольную списать, тоже мне причина. И когда это было? За три месяца можно было и простить. Не был я уверен в правильности своего решения, вот и не стал его подставлять. Между прочим, мне ту контрольную переписывать пришлось, а этот нытик написал на твердую четверку. Это я должен обижаться, но не могу. Места себе из-за этого не нахожу. Максим тоже решил поспать, и ему для этого не нужна точка опоры. А у него обычно самая свежая и достоверная информация, может быть он и про Виталия что-то знает. Бужу Удалова и интересуюсь у него, почему сегодня не пришел Виталий. Узнаю, что тот до сих пор на меня обижается, причин, что странно, он не знает, и из-за этого даже перевелся в параллельный класс, и что сейчас Виталий где-то здесь, только очень тщательно от меня скрывается. Вот ничего себе поворотики. И почему я узнаю об этом только сейчас? Из каких секретных источников получает информацию Удалов? О чем думал этот идиот, когда принимал это решение? Хотя какое теперь мне до этого дело. Кажется, цирк сворачивается, и пора будить Маврика. Сейчас нас всех пригласят в класс и продолжат лечить про новые правила, программу обучения, ответственность, ЕГЭ и прочие учебные заморочки. И хорошо, что хоть первого сентября уроков нет. В первый день почему-то впитывать знания не очень хорошо получается. end POV Владимир — Наконец-то, — пробубнил Маврин и побрел за Владимиром. Стараясь ни на кого не дышать и, желательно, не светить фейсом.

***

Второе сентября. Перемена после второго урока. От нечего делать Владимир бродит по классу, рассматривая обложки тетрадей. POV Владимир У отличников все как всегда, даже обложки специальные с названиями предметов. У девчонок, не помешанных на учебе — всякая попса: Билан, Лазарев, китайцы, прости господи, а этих я вообще не знаю, у парней футболисты и машины. И почему-то ни на одной обложке нет группы из местного гаража. Даже обидно. Докатился. До рассматривания чужих обложек докатился. И всё из-за одного идиота, который в обиженку решил поиграть. Или просто поговорить не с кем, вот и занимаюсь всякой ерундой. Классный руководитель до нас еще не добрался, и подольше бы не добирался. Поэтому, подчинившись обстоятельствам и немного своим желаниям, я сижу с Мавриком за предпоследней партой. За последней спит Теря. Я уверен, что у него для этого есть офигенно уважительная причина, но пока он не выспится, лучше его даже не пытаться ее выяснять. Маврик, конечно, моей компании предпочел бы компанию Валеры, но тот вдруг решил перед кем-то выпендриться и уселся за первую парту. Маврину такой расклад не пришелся по душе ни в каком виде. Так и со мной обычно сидел только Виталя, но в этот раз он переплюнул даже Валеру и пересел от меня в другой класс. Может быть нет никакой обиды, а они просто соревнуются, но эта информация еще не дошла до Максима? С Мавриком тоже нормально, он обычно веселый… Но второе сентября, по его мнению — не самый лучший день для веселья. Сегодня он не спит, он тупо смотрит на доску, судя по отстраненному взгляду, пытается понять, где он сейчас и за что ему всё это. У меня на первом уроке были примерно такие же ощущения. Звонок. Сейчас у нас по расписанию обществознание. Давненько дядя Алик нам мозг не правил. — Холстинин, почему Вы так одеты? — с порога начал Александр Михайлович. — На Вас правила не распространяются? Могу совсем раздеться, если вам так не нравится мой внешний вид, или я до такой степени не соответствую чьим-то взглядам, но это убожество не надену. Можете считать это моим убеждением и принципами. Для верности делаю лицо кирпичом. — Я, кажется, с Вами разговариваю, — не отстает преподаватель, — своим видом вы нарушаете школьный порядок и учебную атмосферу. Что, простите, я нарушаю? Какие правила, какую атмосферу? Сижу за партой, никого не трогаю и даже не курю. Вообще не курю, а не в классе. Можно подумать, что я на столе сплясал сейчас или слово неприличное на доске написал, а то и нарисовал. Но в данном случае молчание — это неуважение к учителю, как минимум, или знак согласия с выдвинутыми мне предъявами, как максимум. Нужно что-то ответить. — Александр Михайлович, своим видом я ничего не нарушаю и считаю, что форма, которую Вы пропагандируете, убивает меня как личность, и не только меня. — Странно, — учитель, щелкнув мышкой, открыл журнал, — Я думал, что форма помогает Вам сосредоточиться на учебе, а не на попытках выделиться внешне, и обсуждении посторонних проблем. Модничать Вы вполне можете после школы. Но, если Вы настаиваете на своем мнении, я с удовольствием выслушаю ваши аргументы. Да легко. Поднимаюсь с места, чтобы уж точно не нарушать порядок. — Вот возьмем, к примеру, Маврина. Он не против того, чтобы мы брали его для примера, ему вообще без разницы, что тут происходит, тем более сейчас ему нет никакого дела до учебного процесса. Следовательно форма в принципе не сосредотачивает его на учебе, а это значит, что сама по себе она пользы никакой не несет. А теперь обратим внимание на его длинные ярко рыжие волосы. Кстати, подкрашивал он их за день до начала обучения. Летом он их не красил. Интересно, почему? Маврин, судя по выражению лица, сам заинтересовался, почему он покрасил волосы ровно за день до начала обучения. И совсем не расстроился из-за того, что его взяли для примера. — И почему же? — поинтересовался Алик — За день до начала учебного года ему купили этот костюм, в котором он сейчас находится. Его рыжие волосы, которые не давали Вам покоя весь прошлый учебный год, что пару раз Вы даже с уроков его выгоняли, но сейчас почему-то сразу не заметили, есть протест против системы. Скажете, что это плохо, что я разрушает учебную атмосферу? Что выделяться нужно знаниями, а не внешним видом? Но как можно выделяться знаниями, если нет желания этого делать? Обратимся к определению… В голове сразу всплыла научная и не очень информация о форме, ее особенностях, значении и необходимости. Что форма — это отличительный признак организации, коллектива. — И не каждый захочет, чтобы его могли классифицировать по какому-либо признаку. Сергей ведь личность, а не предмет изучения, и тягу к знаниям дубинкой режима не привить, если только условный рефлекс разовьется и инстинкт самосохранения усилится. К тому же отсутствие возможности самовыражаться может повлечь усиленную обратную реакцию. Как у Маврина, например. И волосы могут стать не рыжими, а синими и в ирокезе. Закончил свою речь тем, что данная форма мне в корне не нравится и вызывает во мне тяжелую депрессию. И не только у меня. А в депрессии и шевелиться нет желания, не то что стремиться к получению каких-либо знаний. Краем глаза замечаю, как послушные отличники зеленеют от зависти или ждут, какую меру наказания придумает учитель, или когда я наконец отправлюсь к директору за компанию со своим примером. Думаю, директору мой бред не зайдет точно. А как к этому отнесется учитель, пока непонятно. — Вот так нужно отвечать, — объявил Грановский, — Холстинину пять за распространенный ответ. Звонок. Ну вот, можно сказать, что отмазал весь класс от необходимости думать. — Слушай, ты чего ему наговорил про меня? — пристает ко мне Маврин, — Я сам поверил, что у меня депрессия тяжелая, но нихрена так и не понял. — Забей. Я сам не всё понял.

***

Далее у нас по программе информатика. Точнее в расписании. Этот предмет я люблю только за то, что у нас в классе есть Валера. А вот Маврик информатику ненавидит лютой ненавистью и ровно по той же причине. Бедняга Маврин готов притворяться полным идиотом, не знающим, с какой стороны включается компьютер, и получать колы, только бы Кипелов ушел разъедать мозг кому-нибудь другому. End POV Владимир — Вовка, ты мне друг? — начал издалека Маврин. — Конечно, друг. Даже не обсуждается. — Возьми на себя Валеру. Пожалуйста, — и глаза жалобные делает, что смотреть невозможно. — Ты хочешь, чтобы я его прибил случайно при попытке включить комп? И прибью, даже не гляну. Ты этого хочешь? Меня ведь больше чем на пять минут не хватит. — Я сам боюсь, что с ним что-нибудь сделаю. Он нормальный, но информатика — это не его, — Маврин грустно вздохнул, осмотрелся по сторонам. — Или я такой чайник, что он меня не понимает? Так может, у кого-то другого получится? — Удалова попроси. Он должен справиться и точно не откажет тебе. POV Владимир Прости, Макс. Ничего личного, но Валере должен кто-то помочь. И я уверен, что ты справишься. Точнее надеюсь, что при этом никто не пострадает. Вот уже и звонок. Максим успел как-то отделаться от Валеры и Маврину пришлось в очередной раз брать удар на себя. Не подозревал я, что он такой садист. Или это месть за переезд на первую парту? Пока учитель выходил поболтать по телефону, есть у него такая привычка, Сережа поотдирал с учительской клавиатуры все кнопки и заставил Валеру все это собирать. Сказал, что очень важно уметь собирать клаву. Что в этом смешного? Ничего смешного и не было. Пока не вернулся преподаватель. И могло стать еще более не смешно. Поначалу учитель в шоке был от увиденного в кабинете, но быстро понял, чьих рук это дело и включился в процесс. Сказал, что пятерку за четверть автоматом поставит тому, кто клавиатуру правильно соберет с одной попытки. Он и не подозревал, что в классе столько неадекватных халявщиков. Но в итоге пятерку получил Маврин за идею.

***

Радуясь как ребенок, я вышел из школы. Радуясь тому, что уроки закончились и я еще не в нокауте от переизбытка полученных знаний и домашнего задания. На дом, что странно, в первый день ничего не задали. Выйдя из школы, увидел отдыхающего на лавочке Виталия. Направился к нему, чтобы поговорить и выяснить, долго ли он собирается играть со мной в эту непонятную мне игру. Ну или про контрольную всю правду рассказать, если уж его это так сильно зацепило. Но, увидев меня, он убежал, забыв портфель на лавочке. Не в контрольной, похоже, тут дело, или не только в ней. И тогда я совсем ничего не понимаю. Мы же не в первом классе и даже не в пятом. Надо бы попробовать поговорить с ним по системе Маврина: отметить первый учебный день, выяснить отношения, помириться. Фингал ради истины я стерплю. Но Виталий почему-то не согласен даже на такие переговоры. Или надо ему предложить? Присев на лавочку, я достал из своей сумки чистую тетрадь, написал на первой странице письмо с просьбой объясниться и приглашением к переговорам, описал примерную программу переговоров. Засунул тетрадь в портфель друга и пошел возвращать пропажу. Виталий быстро опомнился и уже возвращается обратно. — Вот, возьми. И не теряй. — Спасибо, — буркнул Виталий. — Не нужно было. Не сказав больше ничего Дубинин, развернулся и побрел домой. Ну и чего он добивается? Что не так-то? Что такого сложного я не понимаю, что мне даже объяснить нельзя? Ай… end POV Владимир

***

Вечер. Гараж. Внутри два Сергея и Владимир решают очень важные для них на этот момент вопросы. И не обсуждают новую школьную программу и кто что читал летом. — Серый, ты будешь на басухе играть, — объявил Владимир своё новое решение. Тишина. Каждый думает о своем. Сергеи смотрят друг на друга, пытаясь понять, кого мог иметь ввиду Владимир. — Маврин, это я тебе, если ты не понял, — пояснил Владимир, — и не стой ты как истукан. — А я не серый, поэтому не буду играть на басухе. — И я не буду, — буркнул Попов. — Я не умею. — Ребят, ну вы чего опять? Мы же договорились, — Володя присел на пол. — Что опять не так? Ну хочешь, не Серым, а Рыжим будешь? — Я лучше Мавриком останусь, — спокойно ответил Сергей, — на басу я играть не буду, потому что не хочу. И с тобой я ни о чем не договаривался. Владимир задумался. Как-то не получалось в это раз у него сплотить друзей. Да и было бы кого. Виталий с ним теперь даже разговаривать не желает, что само по себе печально, так и с группой теперь непонятно что делать. Весной же все прекрасно было: сплоченная команда, планы на будущее, даже название почти придумали. Но теперь… Еще и Валерий с Сашей в отказ пошли. Маврин, возможно, знает, в чем дело, но молчит как партизан на допросе. Еще и нервы мотает. — Допустим, — Холстинин вздохнул, — какие есть альтернативы? — Альтернатива только одна и ты ее знаешь, — ответил Маврик, — с Виталей поговори. — Думаешь, я не пытался? Не хочет он. И причин я не знаю. Может, сам с Валерой поговоришь? — Я с ним не ругался и унижаться перед ним не собираюсь, — Маврин скорчил недовольное лицо. — Значит, и петь ты сам будешь. — Это еще почему? — Унижаться же не хочешь, — Холстинин взял в руки гитару, — можешь еще в процессе на барабанах скакать. Универсалом будешь. — Кем? — Маврин явно напрягся. — Остынь. — Может, я пойду, — предложил Попов, поняв, что у друзей и без него забот полно. — Вам и без меня тут проблем хватает. — Не может, — возразили Холстинин и Маврин хором. — Нет, так нет, — Попов ушел в дальний угол, подальше от разборки, — струны перетяну пока.

***

Вечеров Максим зашел к Владимиру домой, и там ему сказали, что того стоит искать в гараже. В принципе, его дело терпело и до утра, если уж совсем быть точным, это даже не было его делом потому, что один товарищ испугался идти к Холстинину сам и попросил об этом его. — Может, Артура позвать? — предложил вдруг Попов. — В школьном ансамбле он неплохо поет. — Ты тут самый умный, что ли? — ехидно поинтересовался Вова. — Почему бы и нет? — возразил Маврин. — Да он же не успеет, — не унимается Холстинин. — Будет кругами бегать так, что мы его не увидим. И формат у него больно мягкий. — Холстинин, ты там? — Максим постучал в дверь гаража, — тебе тетрадь передать велели. Открыв двери, Владимир увидел Максима, удивился, что сразу по голосу его не узнал. Увидев обложку, вспомнил, что это за тетрадь такая. — Дубинин Максимову отдал, просил тебе передать, но Лёня тебя почему-то боится, вот меня и попросил, — поведал Максим историю появления у него данной тетради. — Интересно, почему он меня боится? — Владимир, быстро прочитав текст, забросил тетрадь в кучу какого-то хлама. — Кто бы сомневался… — Что-нибудь обратно передать? — спросил Максим. — Раз уж я здесь. — Не надо, — Владимир разглядывает Максима с намерением привлечь его в свою группу. Сергеи в углу на полном серьезе обсуждают возможность принятия в группу Артура. Мало того, но надо еще и с самим Артуром об этом поговорить. — Тогда я пошел, — Удалов направился к выходу. — Подожди, — Владимир придержал его за руку. — Спой что-нибудь. — Чего? — Спой, говорю, что-нибудь, — повторил Владимир, — у нас вот тут группа, а петь некому. — Это не ко мне, — Максим замотал головой, — даже препод по музыке всегда говорил, что мне слон на ухо наступил, и пою я будто ночью шваброй в потолок стучу. — Ты удивишься, но меня этот же препод просил никогда не подходить к гитарам и что руки у меня из жопы, но ничего, справляюсь как-то, — уговаривает его Владимир. — И профессионализма от тебя тут никто не требует. Мы все тут в процессе учимся. — Ну не знаю. Что петь-то? — Что знаешь, то и пой. — Луч солнца золотого, — запел Максим. Попов с Мавриным в углу заткнулись, гитары пороняли и на новоиспеченного певца уставились. — И что ты прибеднялся? Это у нас Валере на ухо кто-то наступил. Или на всю голову, раз в школьный хор податься решил. — Что? Куда там он подался? — Маврин от такой новости сполз на пол. — И почему я только сейчас об этом узнаю? Он из-за этого со мной теперь даже за одной партой сидеть не желает? Как информатика, так «Сережа, помоги», а потом вали лесом… И за что, интересно узнать, он им продался? — Я думал, ты знаешь, — Владимир пожал плечами. — Или ты бы его весь компьютер собирать заставил? — Откуда бы я знал? — еще громче возмутился Маврин. — За что? — За пятерку по литературе. За год. — Абсолютно спокойно сообщил Максим, — если ЕГЭ по ней сдавать не догадается. Я думал, что вы в курсе. — За что? — Маврин хотел было припечатать Удалова к стене, но тот увернулся, — Ты издеваешься? У него и так всегда «отлично», нахрена такие жертвы? И кто бы мне об этом сказал? — Смысл мне над тобой издеваться? Причины у него спрашивай. — Так и спросил бы, — Маврин ушел в угол и там уселся на кучу тряпок. — Только такая фигня, что он и обсуждать со мной это не пожелал. Кто он после этого? — Редиска, — подал голос Попов. — Хуже, — не унимается Маврин. — А Манякин, случайно, не с ним свалил? Не получив ответа, Маврин включил логику и стал выстраивать одному ему понятную последовательность событий, которые привели к тому, к чему привели. На этот вопрос Максим не ответил по причине отсутствия информации. Под руку ему попались барабанные палочки, в углу обнаружилась куча запчастей, гордо именуемая барабанной установкой. Но, судя по её состоянию на данный момент, до нее у ребят руки еще не дошли. И барабаны заинтересовали Максима сильнее, чем пение. Сидит тихонько, собирает что-то. Он сам искренне не понял поступок Кипелова, и дело даже не в литературе. Маврин заявил, что пятой точкой чувствовал такой поворот событий и затих. Попов не смеет возражать. Барабанная дробь. POV Владимир А у него весьма неплохо получается. Далеко до профессионализма, но для первого раза весьма неплохо. Мне даже кажется, что это не первый раз. Теперь вечер точно прошел не зря. Чуть не довели друг друга до нервного срыва, но мы нашли барабанщика. Совершенно случайно нашли. Точнее, он сам как-тт нас нашел. Или это Максимов решил нам помочь? С чего вдруг ему меня бояться? Или это Виталий всё так сложно подстроил? Как-то очень сложно. Он и барабан мне нарисовал в ответ на моё письмо. Сначала я решил, что ему всё по-барабану… Лучше бы он прямо объяснил, что хочет. Возможно, даже удастся уговорить Максима на вокал, а Маврина на бас. Рыжий, зараза, все нервы вымотал. Вот чего он добивается? Или Попова уговорить? Врёт ведь, что не умеет, а я сам видел и слышал противоположное. Ребята разбрелись по домам, я же решил задержаться в гараже. Прибраться немного нужно, подумать. В ходе уборки обнаружилась тетрадь. Вновь открыв ее на второй странице, что было на первой, я и так прекрасно помню, сам ведь писал. Снова внимательно рассмотрел рисунок на предмет подсказок и намеков. Ну вот что я должен в этом понять? От размышлений отвлек стук, дверь открылась и в проёме появился Виталий. Стоит и улыбается чему-то. С Максимом теперь примерно понятно, хоть и сложно. А вот со всем остальным не очень. Или мое письмо и предложение так подействовало? — Допустим. И на меня ты больше не обижаешься? — А должен? — Виталий по-хозяйски зашел в гараж. — Или ты заставил Маврика играть на басу? Или из-за чего? — Не знаю. Из-за контрольной? — Чего? Это когда было? — Виталий изобразил попытку что-то вспомнить. — Не помню. — Ну тогда давай начнем с твоей поездки в деревню. Я готов выслушать эту увлекательную историю. — Да ничего там увлекательного нет, — Виталий поморщился. — Просто ссылка затянулась из-за моих косяков. И по этой же причине меня перевели в в класс к гуманитариям, чтобы я уж точно всё осознал и раскаялся. — Жестко. А от меня чего бегал? — Ну… Не всем пока нужно видеть нас в школе вместе. Надо закрепить статус ответственного ученика. — Ладно хоть в хор не записался. Или записался? — Что я там забыл? — Виталий взял гитару, расположился на тряпках в углу. — Кстати, Макс всем рассказывает мою легенду, так что не пугайся и в группу его бери спокойно. — И это ты его послал сюда? — Нет. Но я знал, что Леня к тебе сам не сунется и обратится к Максиму. А на вокал кого-то нашли? — В процессе. — Значит, и я об этом подумаю. Сообщив это и то, что ему теперь нужно возвращаться не утром, Виталий оставил гитару и отправился домой, оставив меня совершать уборку в гараже и в своей голове. Это все, конечно, жесть лютая, и я даже не представляю, где так можно было накосячить, но успокаивает то, что он пришел и объяснился. Ну будем в школе делать вид, что незнакомы, если так кому-то нужно. end POV Владимир