Самая длинная ночь

...какая-то часть тебя уходит с тем, кого ты потерял, ведь дружба — это как любовь. Лучше ни к кому не привязываться, слишком это рискованно.

Марк Леви

      Чувствуя боль от ударов Майки, брюнет понимал, что виноват. Подростки кричали что-то, но Кадзутора был в другом измерении. Не в этой ужасной реальности, а во вчерашнем дне. Там, где все относительно спокойно. Там, где брюнеты смеются и рассказывают друг другу идиотские шутки. Смеются от души, позабыв про все заботы, проблемы. Именно с тем клыкастым парнем Кадзутора позабыл о проблемах в семье.       Курили одну сигарету на двоих, но чувствовали себя живыми. Почувствовав удар в челюсть, парень желает, чтобы блондин избыл его до смерти. Побыть бы с Баджи еще пара мгновений. Рассказать то, что не рассказал тем вечером. Извиниться, что накричал тогда и не выслушал его. Показать, что он доверился ему, хоть это и кажется невероятным.       Чтобы было как вчера. Свободно и прохладно. Чтобы после ссор родителей сбежать, как обычно, к месту их встреч и ждать его. Выкурить почти всю пачку сигарет, но продолжать утверждать, что он не курил. Слышать крики отца, которого хочется убить. Смотреть в виноватые глаза матери, что не может ничего сделать. Чтобы было как вчера.       Встретить его прищуренным взглядом и вставить какой-то ехидным комментарий. Поругаться шутя и вместе отправиться на ту крышу, которая подарила им чувство свободы. Иногда парень думал о том, чтобы спрыгнуть вниз. Ощутить, как стынет в жилах кровь от осознания быстрой смерти, но желанной. Останавливало его лишь существование Баджи. Этого бездарного парня, что дрался в школе, но панически боялся матери.       Прокручивая вчерашнее воспоминание, он понимал, что сам все упустил. Сам начал ссору и не смог признать свою вину. Он бегал от осознания того, что убил человека. Он помнил ту ночь. Эта ночь снилась ему в кошмарах. Резко вставать с кровати и понимать, что не к кому обраться. Отец, что выскажет о том, что рад, что отказался от убийцы. Мать, что промолчит, но он знает, что она тоже считает его виноватым. Все винят его, хоть он не виноват. Виноват был Майки. Из-за него все началось.       Выйдя из своих воспоминаний, парень понимает, что его избиение закончилось. Он чувствует сожаление, что его не убили. Он хочет закричать на блондина, но видит в его глазах боль от потери друга. Ханма, что обычно был на веселье, вел себя тише. Улыбки не было на лице, в глазах не было тех ехидных всплесков. Неужели он сожалеет о чем-то? Он правда привязался к Баджи или это что-то другое?       Разговор, что происходил между ним и Сано, он слушал в пол ухо. Он неотрывно смотрел на Чифую, что держал тело брюнета. Мертвое тело. Друга, которого он убил своими руками. Видя, как содрогается спина парня от рыдания, Кадзутора думал, что это его глюканы. Глюканы от тех таблеток, которые давал ему Ханма. Смотрел на него иногда так ехидно. Не осуждающе, но что-то такое было в его взгляде, что не нравилось парню. На мгновение он задумался. Что бы сказали родители, если узнали, что он принимает наркотики? Сдали бы в стационар или не обращали на него внимание, как обычно?       Пришел он окончательно в себя только тогда, когда услышал мигалки. Слыша крики полицейских, он непрерывно смотрел на лицо умершего парня. Брюнет удивился, когда почувствовал слезы, что скопились и медленно поползли по щекам. Сознание помутнело. Чувствуя фоном, как его резко скрутили и надели наручники, парень попытался свыкнуться с мыслью, что Баджи нет.       Лежа в изоляторе, парень понимал, что засыпает. Растерев слезы по опухшим щекам, брюнет принял удобную позу для сна. Он медленно погружался в тьму, надеясь, что все окажется простым кошмаром. Простым сном.

Он не доверял даже себе.

***

      Открыв глаза, парень с удивлением наблюдал за Баджи, что сидел на краю крыши. Почувствовав порыв ветра, что дул ему в спину, Кадзутора начал понимать, что это реальность. Но как такое возможно? Баджи же мертв. Он убил его. Так ведь или он поехал головой?       — Блять, — Ущипнув себя за руку, брюнет почувствовал резкую боль. Неужели это и правда был сон? Надо перестать употреблять те таблетки, что дает ему Ханма.       — Кадзу, ты опять хуйней страдаешь? — его манипуляции заметили, и парню пришлось все перевести в шутку. Он ведь не скажет, что в своем сне он убил его?       — Скучно просто стало, — прозвучала очевидная ложь, которую заметили оба. Голос был обыденным, но только Баджи знал, что за ним скрывалось волнение.       — Да-да, — хриплый голос брюнет раздался с боку, и Кадзутора захотел его ударить. Почему он все время читает его как раскрытую книгу. — Не пизди мне, Тора.       — Я просил себя же так не называть, — раздражение начало нарастать, и брюнет подавил в себе желание устроить драку на пустом месте. Воспоминание об убийстве друга все еще стояло перед глазами и тупой болью осело в сердце.       Решив, что поругаться они еще успеют, парень быстрым шагом подошёл к брюнету. Поразмыслив пару секунд, парень уселся впритык к Баджи, проигнорировав вопрос в глазах парня улегся ему на колени. Слушая тишину, что разбавляли звуки города, парень неожиданно заурчал от удовольствия. Баджи стал перебирать пряди волос парня с задумчивым видом, что немного напрягло брюнета.       — Что-то случилось? — вопрос слетел с губ непроизвольно, но, на него резко среагировал брюнет. Кадзуторе захотелось себя ударить за эту глупость, но видя, что на него смотрит брюнет, постарался расслабиться.       — Поругался с матерью, — устало прошептал парень и облокотился о бордюр. Протерев глаза ладонью, брюнет посмотрел куда-то в сторону. — Ей не нравиться, что я прихожу побитым. Учеба и все дела.       — Понятно, — сказав это, парень рукой пробрался под футболку брюнета, что была ему немного велика. На свое действие парень получил смешок, что звучал довольно громко. — Смешно тебе?       — Ауч, Тора я ведь и ответку дать могу, — прохрипел Баджи и, прищурив глаза, стал наблюдать, как парень пытается его ущипнуть второй раз. — Доигрался, тигренок.       Кадзутору резко перевернули и заслонили объёмным телом. Благодаря куртке парень не чувствовал жесткую поверхность, но сидящего на бедрах Баджи он прочувствовал хорошо. Попытки вылезти из-под Баджи были провальны, так как сам парень понимал, что он слабее брюнета. Видя, что клыкастый давит ухмылку Кадзутора, попробовал ударить того в челюсть. Кулак остановили на полпути и, схватив запястье, зафиксировали над ним.       — Тора, — брюнет удивленно посмотрел на парня, так как уловил в голосе волнующие нотки. Поняв, про что пойдет разговор, Кадзутора попытался вырваться из хватки парня. — Пожалуйста, не убегай. Кадзутора, послушай меня.       — Баджи, я сказал, что этот разговор закрыт, — брюнет попытался еще раз вырваться из захвата парня, но понял, что это бесполезно. — Только когда я убью Майки, я буду спокоен.       — Тора, — начавшуюся ссору Баджи решил закрыть глубоким поцелуем. Сминая губы парня, он стал наблюдать, как брюнет успокаивается. — Знай, если ты попытаешься убить Майки, я встану у тебя на пути.       — Баджи, блять, — Это признание вывело из себя Кадзутору, и он начал раздражаться на блокировку его попыток выбраться. — Слезь с меня, еблан.       Перед поцелуем он увидел это грустный взгляд и кивок на что-то. Целовался Баджи отменно, и парень это знал. Он все время затягивал его в глубокие и довольно грубоватые поцелуи. Размышления парня прервал укус в шеи, на что послышался вскрик. Брюнет будто не замечал трепыхание парня и следовал какому-то своему плану. То, что шея была его слабым местом, знали лишь они, но и этого парню было достаточно. Он никого не подпускал к себе так близко, как Баджи.       — Баджи, так не правильно, — сказал запыхавшиеся брюнет, что еле как сумел выровнять дыхание. — Мы парни.       — Я знаю, Тора.

***

      — Баджи, — до боли родное имя срывается с губ, и парень понимает, что это был сон. До боли в глазах реалистичный сон. Смотря на каменную плитку, брюнет понимает, что это его остановка. Еще чего-то подобного он не выдержит.       Он не выдержит суд. Парень чувствовал себя паршиво, но понимал, что заслужил. Заслужил за убийства. Он убийца, как и говорили родители. Человек, который не считал так, умер от его же рук. Вспоминая первую их встречу, парень проживает тот момент. Около того автомата он встретил своего единственного настоящего друга, а позже и… Кого? Что тогда было? Что было тогда, в тот день перед кровавым Хэллоуином?       — Баджи, прости меня, — слова разлетаются по камере, и Кадзуторе от этого стало жутко. Одиночество. То, чего он боялся, но не мог себе признаться.       Что-то кольнуло в груди. В районе сердца, там, где всегда было холодно. Он ведь не мог так сильно привязаться к нему? Пусть они гуляли, поддерживали по-малому, но они ведь друзья?.. Он сам понимает, что друзья не ждут сообщений каждую секунду. Друзья не целуются ночью на крыше, когда сбежали от родителей. От проблем. Не понимания.       — Это была любовь?..— слова слетели с языка, и парень уставился на свои колени. Они ведь не могли полюбить друг друга? Разве это было то чувство, когда брюнету нравилось прижиматься грудью к спине Баджи? Чувствовать его молчаливую поддержку?       Откинувшись на спину, парень шокировано замер, услышав звон сережки, что ударилась об стену. Взгляд медленно скользнул на шею, где были видны следы укусов.

Сережка, которую он получил на свой день рождение благодаря Баджи.

Сережка, которая будет ему напоминать каждый раз о смерти брюнета.

Возможно, все было по другому.

Если бы он выслушал тогда парня.

Если бы доверился.