Очаровательный бес

Алло? Приём-приём. Здесь кто-нибудь есть? Ответьте! Ха! А знаете что? Я даже не буду по вам скучать, мелкие вы засранцы! Тишина. Что хочу, то и думаю! И никаких последствий! Как же хорошо, когда ты разговариваешь сам с собой, и совершенно никто тебе не отвечает! Насупившийся и оголённый Дмитрий растянул перед собой толстовку, которой вчера в коридоре обтёр мои накрашенные губы. Мне на его продолжительное недовольное молчание было чхать. Я, сидя на табуретке, пялилась на мужской накачанный торс, выглядывающий из-за распахнутой белой рубашки, и искала в своём сознании чертей. Потому что желания скакать на чернокнижнике не поубавилось! Не могла же эта воля принадлежать мне?! Он швырнул испорченную кофту в сумку и принялся непринуждённо застёгивать пуговицы, начав с самой нижней. Подбирался к шее, стремительно скрывая вид на собственные мышцы, и от чего-то тихонько посмеивался. — Прям как на торжество собираетесь! — съязвила я и скрестила руки. — Галстук ещё не забудьте! Не моргающий Дмитрий уставился на меня и вскинул бровями. — Сами сказали: «концерт», — он внезапно склонился над сумкой на диване, достал чёрный атласный галстук, и продел в его петлю голову. Сарказм же! — А это… обязательно? Никак без концерта не обойтись? Я презрительно уставилась на чернокнижника, так и не добившись неловкости на его плутоватом лице. — Обязательно! Поторапливайтесь! А то баба Дуся с подружкой вернутся домой быстрее, чем вы намарафетитесь! Не перед гусями же спектакль разыгрывать?! Каждый день две соседки, живущие на углу нашего квартала, шли к третьей старушке играть в карты и перемалывать кости молодёжи, которой здесь практически не имелось. Я рассчитывала стать звездой местных сплетен при помощи неискушённых сварливых умов и шокирующего внешнего вида чернокнижника. Губа не дура! И покупатели, выспрашивающие у соседей про мой дом — тоже. После не очень-то расторопных сборов Дмитрий предстал в белоснежной рубашке, сидящей на нём плотно по спортивной фигуре, в строго затянутом вокруг татуированной шеи галстуке и своём чёрном пальто, в котором походил на жутковатого Слендера. Но трость и крупные перстни на пальцах, сжимающих ручку, дополняли похоронный костюм ноткой аристократизма. Будь я сельской старушонкой, решила бы, что он городской гробовщик. А если ещё и подслеповатой — то сама смерть с косой. Пока парень со сдвинувшимися к носу «шторками» волос зашнуровывал ботинки, я накинула поверх спортивного костюма куртку. Ноги погрузила в непромокаемые галоши и уныло подпиннула валяющуюся после нерадивого Толика подкову ближе к полке с обувью. — Какая вы модница, — съязвил Дмитрий. — Спасибо, я знаю. На улице уже смеркалось: темнело рано, ведь близился ноябрь. Поэтому мы поторопились проверить на мобильнике время, закрыть дверь на ключ и пройти по хлюпающей грязи через палисадник к грунтовой дороге. От дыхания вихрился пар. Бабка Дуся со своей Халюней — как штыки — уже топали в тулупчиках вдалеке квартала, раскачиваясь и переставляя палки в направлении нашего перекрёстка. — Приступайте! — шикнула я и выпустила когти парню в рёбра сквозь ткань верхней одежды. От неожиданности он дёрнулся. — Давайте-давайте, не стойте! Чтобы они пришли уже на готовое! Дмитрий растерянно осмотрелся. Важно вытянул шею, погрязающую в ажуре чёрной краски до самого овала лица, и остановился лукавым взглядом на мне. Я нетерпеливо втянула ноздрями ледяной воздух. — И что я должен делать? Посоветуйте мне, Вера, — вновь саркастически хохотнул парень. — Вы же актриса. Сучок, прямо на больное! Даже не буду спрашивать, откуда он узнал! — Советую вам взять это, — я достала из кармана куртки новый, ещё не оприходованный мной «театральный атрибут» и пихнула ему в руку. — И с выражением лица элитного священника махать этим в сторону моего дома. В общем, будьте собой. Дима мою шутку проигнорировал. И подарку не смутился, только хмыкнул. — Это… пластмассовый крест со стразами? — Какая разница? Издалека или через камеру всё равно кажется, будто настоящий! — М-да… Нужно будет преподать вам пару уроков, — прищурившись, хрипло выдал чернокнижник вместе с облаком тёплого дыхания. Прозвучало пошло, и я почти взъерепенилась… — Магических уроков, конечно. Ага, я так и поняла! Один уже получила буквально сегодня — он периодически ещё давал о себе знать в ноющей промежности… Сжимая правой рукой трость, левой Дмитрий послушно взял крест за основание, выставил перед собой и двинулся по слякотной обочине вдоль дома. И в лицо, и со спины чернокнижник выглядел статно. Внушал трепет и даже непреодолимые волнующие мысли… К сожалению, это не скрылось от моего сознания. Ковыляющие бабки так и обмерли вдалеке. — Отлично. Они вас увидели, — я направилась следом за размахивающим крестом чернокнижником. Это уже не богохульство… это бесохульство! — Бормочите что-нибудь для вида. — Хах. А что мне за это будет? Чего? Он там себе извилины, случайно, церковной символикой не деактивировал? — Я же сказала, что доплачу. — Да что мне ваши деньги. Я про более ценный энергообмен, — глядя на чёрную выстриженную сзади голову, я знала, что Дмитрий лукаво ухмыляется. А вместо этого стоило бы смотреть под ноги. Вляпалась в скользкую грязь. Остановилась, пока не успела растянуться на дороге, и парень тоже замедлился, будто имел глаза на затылке. Но сам сосредоточился взглядом в окнах столовой. — Какой такой? Энергообмен? — Поцелуй. — Мы что, в детском саду? — оскорблённо выдала я, а сама впустила в голову это жалкое слово. Испытала прилив волнующего упоения, невесомо затронувшего каждую клеточку тела. Оставалось только следить за расползающимися под курткой мурашками. Дмитрий обернулся ко мне, мягко улыбаясь, но прерываясь на покусывание нижней губы. У его тёмно-карих глаз залегли очаровательные морщинки. Я чуть было не сорвала спектакль, чувствуя, как в груди сводит от желания сию минуту подбежать к чернокнижнику и устроить то, что бабки назвали бы развратом. Но тогда план сорвётся... Я лишь разочарованно перевела взгляд на грязь, в которой остановилась, отшагнула на дорогу. Галоши испачкались. Дмитрий посмотрел на них мимолётно и двинулся дальше, вдоль моего участка. Бабки всё также остолбеневше смотрели за концертом, который он разыгрывал персонально для них. Застряли на перекрёсте, боясь приблизиться, но и не сворачивая к своему дому. Видно было, что перешёптывались, формулировали бабе Зине информационную бомбу. Террористки-огородницы. Дойдя по обочине до соседнего забора, отгораживающего заброшенный дом, Дмитрий двинулся в обратную сторону. Оказалось, он выполнял мой наказ шевелить губами. Я, всё ещё растерянная, отошла к противоположной обочине, поглядывая то за ним, то за зачарованными старушками. Клуши собирались дожидаться завершения «обряда», а мне стоять бесцельно становилось холодно и голодно. Поэтому через пару мгновений я подумала, что этого хватит, и окликнула чернокнижника. — Ну всё. Закругляйтесь, — смахивая чёлку с чуть раскрасневшегося от вечерней погоды лица, Дима припрятал крест в карман пальто и спешно приблизился. Мне показалось, что за считанные минуты его внешность лишилась бесстрастности: глубокие глаза источали тепло. — Есть хотите? — пролепетала я. — Да. — Тогда… пошлите в магазин, пока он не закрылся. В холодильнике пусто, — чуть не добавила, что он в этом и виноват. Но, вообще-то, Юлька тоже приложила свой рот. Стоило нам двинуться ближе к перекрёстку, как напуганные бабки, крестясь, заковыляли к своему дому. Бедняжки решили, что мы по их души… — Думаете, сработало? — весело изрёк чернокнижник, наблюдая за моими нелепыми соседками. Удирая, они не продвинулись и на метр. — О, ещё как, — грустно отозвалась я. — Здесь даже без интернета все про всех знают всё. А скорости распространения сплетен позавидует сам Илон Маск. Дмитрий ничего не ответил. Только вроде слегка усмехнулся. Мы быстро добрались до перекрёстка. Перешли дорогу, вглядываясь бабулькам вслед, и двинулись дальше вдоль домов. Здесь неподалёку была единственная на весь посёлок Пятёрочка. Дмитрий задумчиво глазел по сторонам: на чужие низкие дома, в которых загорался свет, на голые деревья и, временами, груды металлолома и дров. А я глазела на него, и никак не могла успокоиться. — Слушайте. А вот, допустим… — начала я и тут же пожалела. Но назад пути уже не было. — У среднестатистического человека изгнали бесов. Они его вынуждали совокупляться с другим человеком, а после их изгнания страсть не ослабела. Имею в виду, у того человека. Ну, у жертвы. Так вот… что бы это… могло с ним быть? Остаточное воздействие, блин?! — Со среднестатистическим человеком? — недобро ухмыляясь, переспросил Дмитрий. Повезло, что он не стал заглядывать в мои нервно забегавшие глаза. — Хм… Наверное, потребность? — исключено! Я не животное! Будто ощутив мой недовольный вздох, чернокнижник исправился. — Или предчув… — Предчувствие чего? — требующе перебила я и тут же боязно уткнулась носом в воротник куртки. В шею задувало. Подбородок уже был ледяной, но вместо того, чтобы держать голову прямо, спасаясь от ветра, я продолжила коситься на Дмитрия, у которого успел покраснеть нос. Чернокнижник прикусил губу и помедлил. — Предчувствие… совместимости? — вы посмотрите, он ещё и астролог! Я устала подмечать его многочисленные таланты... — Если что, я не про гороскопы сейчас. Я про симпатию. Дмитрий улыбнулся так, что возле уголка губ проступила ямочка. В сгущающихся сумерках белел его кипельный воротник. Услышав последнее слово, я откашлялась и отвернулась к обочине, не зная, как вырулить из тупика, в который зашёл разговор. Уже в магазине от нас все шарахались и перешёптывались, а Дима как бы невзначай завёл речь о том, что дом теперь чист, и мне ещё стоит подумать, не оставить ли его себе. Хоть я его об этом не просила, получилось уместно. А обратно мы возвращались в обоюдном молчании. В темноте, под шуршание пакета, набитого едой и чавканье грязи. Я всё рассуждала, что будет дальше: уедет ли чернокнижник сегодня вечером, если за жалкий день выполнил все поручения... и если даже успел побывать в моей постели. Но как членораздельно об этом спросить, так и не придумала. Поэтому, беззвучно вздыхая, уже на террасе перебирала звенящие ключи. Вставила неловко в замочную скважину, кривя высохшие губы. От ветра раздался шелест редких листьев и треск веток. — Кстати, — вдруг подал голос Дмитрий спустя около получаса тишины. Я провернула ключ ледяными неслушающимися пальцами два раза. Дёрнула за ручку, но жалобно хрустнувшая дверь почему-то не открылась. Странно… Запирала вроде на два оборота. — Если мы говорили не про среднестатистического человека… — вдруг продолжил чернокнижник, и мне в миг стало дурно. — А про ведьму, тогда это не предчувствие, а знание… Просто вы знаете, что нам друг с другом по пути, — подытожил Дима, упираясь рукой в дверь и нависая над моим горящим холодом лицом. Я тревожно сглотнула. Пальцы продолжили проворачивать ключ, пока я прикрыла глаза, позволяя случиться тому, от чего предвкушённо втянула щиплющий воздух. Затаилась. Кожа так замёрзла, что не сразу пришло ощущение прикосновения к губам. И, когда я чуть поёжилась от слабого тёплого дыхания чернокнижника, поняла, что охотно и мягко целуюсь с ним на пороге. Раздалось шуршание. Кажется, увесистый пакет чуть стукнул моё бедро, потому что Дмитрий обнял меня, настойчиво притягивая ближе за куртку, и сам надвинулся плотнее. Я оказалась спиной к двери, позволяя ему потягивать свои ноющие от давления и мороза губы. Шагнула вглубь и почувствовала, как скрипучая створка позади открылась. Мы ввалились в дом, явно оба помышляя подняться в мою комнату, когда одновременно распахнули глаза от раздавшейся реплики. — Ни хрена себе!.. Нормально я на работу съездила! Вдалеке тёмной столовой мелькнула небольшого роста тень с коротким каре, и я поняла, что Юлька-таки вернулась без предупреждения… Она прошоркала тапками к дивану, держа в руках чашку, и остановилась на уровне окна, мимо которого проехала машина с включёнными фарами. Её напиток дымился. — У вас что, есть ключи от дома Веры? — рассержено сощурился Дмитрий, выпуская меня из объятий. — Естественно. Чернокнижник покосился на меня, и даже в темноте стало ясно, что осуждающе. Дурак! конечно, у неё были ключи — она же мой риелтор! Мы закрыли дверь и включили люстру на первом этаже. Попривыкнув к свету и неловкости, стали снимать верхнюю одежду. Я решила не давать никаких комментариев Юле про наш с Димой нескромный поцелуй, потому что её никто не просил сидеть здесь без света в засаде. И, слава наверняка существующему Богу, она тоже не стала докапываться. Я не с первого раза повесила куртку на крючок. Несколько раз она упала, а в последний её поднял настороженный Дмитрий. Понимаю, облом… но ему не стоило показывать Юле, что она здесь лишняя. Я схватилась за красные после прогулки щёки и уставилась на подругу, громко отхлебнувшую из стакана. — Слушай, а чего ты уехала молча, без предупреждения? Я тебе писала, между прочим. Могла бы и перезвонить. — А… да меня срочно вызвали на смотр квартиры. Там владельцы могли только рано утром, и я весь день провози… — Юлька плюхнулась на диван, осторожно придерживая горячую кружку. И вдруг как взвизгнула, будто пожарная сирена. Подскочила на ноги, расплёскивая по полу кипяток... — А-а-а-а-а-а-а-а! Пружина!