***
Уже вечерело, солнце уходило под горизонт, а тени вытягивались вдаль, как и ноги одного лежащего человека. И всё бы ничего, если бы тот не делал прямо на железнодорожных рельсах посреди улицы. Судя по не ухоженному лицу ему было крайне сложно не то чтоб помыть голову, а просто подняться. Его некогда светлые блондинистые пряди волос заняли место по дощечкам рельс, а сам юноша потерял блеск в жёлтых глазах. Он ели как поднял руку чтоб посмотреть но фотографию, которую он вдруг прихватил с собой. На ней он ещё счастливым делал селфи с своей лучшей подругой, но, небольшая проблема, лицо девушки будто бы выжгли из фото, остались лишь волокна светлых волос и розовый бант и такого же цвета футболка, её рука приобнимала юношу, на фотографии он не пострадал, был он всё в таком же желтом свитере, и искренне радовался своей жизни… В то время. Он прихватил второй рукой фотографию и решился разорвать её. Так он и сделал, а противный звук от рванья бумаги ударил по ушам, от злости тот бросил куски фото на ветер, унося их всё дальше и дальше… Пока в один момент он не провалился в сон.***
Очнулся он уже совсем не на рельсах, и даже не в палате психбольницы. Вокруг было черно-белое безжизненное пространство, краски от него плавали как акварель по воде. Так юноша бы и любовался пятнами в далеке, пока его не подняла бы девушка… Девушка без зрачков глаз и белыми волосами, а её голос ещё больше добавлял жути: — Здравствуй, Миррори, — приветствовалась та полумертвым голосом, словно интонацией робота. — Чё происходит. — сказал побитый юноша, — Я опять обдолбался сильно? Сколько раз уже это произошло, и почему у меня ещё нет после такого судимости. — Послушай меня. — перебила его девушка, её волосы потихоньку начали леветировать по воздуху, словно становясь хвостиками. — Зачем на рельсах отжигал? — А тебе то зачем… — начал возмущаться Миррори, но его сил не хватало даже чтоб поспорить. — Хочешь небольшой прикол? Я могу сказать тебе, что ты ну… Ты мертв, вот. — Как мёртв? , — Юноша поглядел на свои руки, вроде не полупрозрачные, вроде живые, — очень смешно, забыл посмеяться. — Не шучу, ты этого не заметил, поскольку я сделала твою смерть почти-что безболезненной, а так тебя поезд размазал, проехавших по всем твоим кишкам. — Вот то что почти безболезненной — это ты верно подметила, у меня как раз голова раскалывается… — Тьфу блять, ты меня вообще слушаешь? Тебя вообще не смутило, что ты сдох? — девушка недовольно топнула ногой. — Не очень, это же сон, верно? — Глубоко ты заблуждаешься, впрочем, как всегда. — Круто, всегда хотел вспороть себя, чтоб посмотреть на органы изнутри. — Да чтоб мне в ад провалится, почему все люди такие бесталочи?! Девушка недовольно пнула Миррори в живот, а тот в ответ коротко простонал и отвернулся. — За что ты так со мной? — Мне по идеи так делать нельзя, но у тебя есть потенциал в качестве попытки изменить одну историю. — Изменить историю? Хочешь чтоб я переписал книгу? Ну… — Не не, даже лучше, ты имеешь потенциал изменить ход истории и спасти парочку жизней… Включая твоего близкого. — Девушка, ты только отойди чуток, ладно? Ото ты меня пошевелила, вдруг желудку приспичит взорваться. — Мне надоело слушать твоё нытье. Девушка приподняла руки, те стали в свою очередь святиться фиолетовыми искрами, глаза без зрачков стали обретать фиолетовый цвет. Каким-то магическим способом та подняла желтоглазого на ноги, а по ощущениям словно она сокребла камни с души, лицо стало моложе, волосы и глаза ярче, а одежда не такой разодранной. Сам Миррори откликнулся на улучшение состояния очень оперативно, тот с удивлением рассматривал свои руки, больше нет царапин уже имеющих гной и синяков, а ещё лучше — больше не болит голова. — Ого… Ничего-себе. — ахнул юноша. — Хорошо что ты в бодром состоянии более добр, так вот, кхм кхм, — Она приподняла руку, показывая Миррори четыре пальца, — четыре опоры, четыре твоих надежды на спасение скоро окажутся в твоём хранении, сможешь ли ты их уберечь, зависит от того, как ты справишься с коллективом. — Коллективом? Мне нужно будет работать в команде?! О боже… — Не то чтоб в команде… Но придётся достаточно часто общаться. — Пиши пропало, меня ты может изменила внешне, но внутренне я всё еще… Миррори попытался уйти, но невидимая стена ответила ему сдачей за нападение ногой. — А-а-а, всё не так просто. Миррори недовольство ударился ещё раз об стенку и опирелся на неё. — Скажи хотяб как зовут, как-то невежливо получается. — Если честно, эта информация тебе не понадобится на земле. — Ну просто ради интереса, когда мы снова встретимся, как мне тебя позвать. Девушка глубоко вздохнула, какой же тот порой несносный. — Ладно. Либитина меня звать. Доволен? Иди на землю, пока я не передумала! — Так ты ангел смерти! Аа… все, понял вас. Миррори неожиданно для себя прорвал невидимый барьер словно стекло, но в отличии от реального, оно хотяб не оставляет царапин от себя. За ним была кромешная тьма, даже рук и выбитого прохода уже не было видно. Пустота… Как и в душе. Куда шагать? Непонятно… Доверял он только собственным ногам, куда те его принесут. Прошла всего-лишь какая-то вечность, после того как Миррори вновь провалился в темноту, но в куда более темный слой… Кромешная тьма, самый настоящий космос без звёзд, черная дыра… Пока он не упал на белый ковёр в доме, за окном была ночь, а поднял голову тот не сразу, ударился он скорее не головой об пол, а носом, от чего тот стал кровоточить. Стоило ему подняться, как он заметил, как в кровати ангельски спит милая девочка с красным бантом… Неужели Либитина не соврала, и подруга действительно теперь жива? Размышлял тот, пока белая девушка не стала проецировать свою речь прямо в голову, как внезапные помехи в связи. — Помни, что это твой второй и последний шанс спасти четыре жизни. Я также тебе вдушевила четыре жизни, которые ты вполне потеряешь с каждой смертью, причём не только твоей. Как только ты потеряешь все жизни, твоя душа сломается и перетечёт в меня, а что с ней делать я знаю. Миррори взглянул на спящую красавицу и задался вопросом: — Так ты про Сайори? Чтож, я берусь за это испытание. Наслаждайся представлением. - Тот достал фотографию с ней, её лицо всё ещё выжжено, что-то здесь нечисто... — Смотри, ото сильно увлечься можешь!