***
Воздух в покоях пылал, раскаленным влажным маревом обнимая голову с разметавшимися по подушке волосами, медленно, но верно выкидывая куда-то за грань, где размывается привычное восприятие. Где нет ничего, кроме их двоих. Финрод жмурился до выступивших под веками слез, вцеплялся пальцами во влажные от испарины плечи, оставляя короткими ногтями широкие багряные полосы, не слишком, впрочем, заметные на смуглой коже. Тяжелое отрывистое дыхание обжигало ухо. Щеки то и дело касались горячие полуоткрытые губы. Привычное восприятие и Незримое переплетались, и в этом круговороте Саурон казался сгустком пламени, горящим так ярко, будто способен был сжечь не только крепость в ущелье Сириона, но и половину Белерианда. И все-таки этот огонь не причинял вреда. Финроду – совершенно. От каждого движения, такого правильного и нужного, внутри вспыхивали отголоски этого пламени, разжигая такой же сокрушительный пожар. В нем хотелось раствориться целиком, без остатка. Финрод крупно вздрогнул всем хроа, изогнулся дугой, приподнимаясь над горячей разворошенной кроватью, рухнул обратно, забившись под придавившей его тяжестью. Застонал, прижимаясь губами к влажному от пота виску Саурона. Смутно почувствовал крепкий поцелуй в стык шеи и плеча. Подумал отрешенно, что останется очередная метка, на которую будет многозначительно коситься Тхури. Впрочем, это было не так уж важно. Потому что Саурон над ухом застонал коротко и так беззащитно, словно сдавался на милость этому новому для него чувству. Отчего-то затопило волной безотчетной нежности. Финрод улыбнулся, разглядывая резкое, красивое своей собственной дикой красотой лицо падшего майа. Глаза у Саурона светились. И весь он стал немного светлее. Их обоих будто накрывало мягко светящимся дрожащим, как пламя свечи, куполом. Почти волшебным в своем спокойствии. Глаза Саурона вдруг налились жутковатым оранжевым огнем. С лица сбежала расслабленная нега, и оно разом стало напоминать волчью морду. Финрод вздрогнул, так же резко приходя в себя. Это не было его воображением. Стены башни и правда дрожали.***
Крепость заметно дрогнула. Лютиэн с торжествующей улыбкой возвысила голос, вскидывая вторую руку и прикрывая глаза, чтобы глубже окунуться в Незримое. Но ничего толком разглядеть принцесса не успела. В песню вклинился отвратительно-неритмичный противный звук. Лютиэн распахнула глаза и изумленно воззрилась на открывшуюся в воротах маленькую калитку. На пороге стояла дева в простой темной рубахе и явно в спешке наброшенном на плечи плаще. В руках дева держала ржавый помятый шлем и не в такт колотила по нему какой-то гнутой железкой. Песнь принцессы-полумайэ оборвалась, заглушенная этим грохотом. −Потише можно? – недовольно поинтересовалась дева, и только сейчас Лютиэн сообразила, что та явно из племени смертных. – Спят все, а ты крепость шатаешь. Днем приходи. Тогда будет тебе и разговор, и драка. Лютиэн озадаченно моргнула. Дева изъяснялась на языке аманэльдар, который принцесса Дориата понимала через два слова на третье. И то лишь благодаря парочке уроков кузена Финрода, подолгу гостившего в Дориате. Галадриэль обучать дочь Тингола квенья отказалась наотрез. Верно, за свое положение при дворе опасалась. Очевидно, что-то отразилось на лице Лютиэн, раз дева опустила свою железку и спросила уже на синдарине: −Могу я хотя бы узнать, кто ты и зачем пожаловала? Произношение у нее было совершенно не дориатское. Скорее… Да, именно так говорили на синдарине кузены. Лютиэн вскинула подбородок, хотя и так была выше смертной почти на голову. −Меня зовут Лютиэн. Я принцесса Дориата, и я пришла освободить своего возлюбленного. Отвечай, прислужница тьмы, что вы сделали с Береном из племени смертных? Дева высоко подняла темные брови, округлила непроницаемо-черные глаза и усмехнулась уголком рта: −С кашей съели. А позволь узнать, принцесса Лютиэн, как же твой отец отпустил тебя одну в такие дальние края? Лютиэн независимо расправила складки плаща, больше похожего сейчас на клок тумана, чем на дорожную одежду. −Стены Дориата для меня не преграда. Смертная округлила глаза еще сильнее, дернула уголком тонких губ и задумчиво покивала аккуратно причесанной головой. −А-а… А откуда у лесного королевства стены? Лютиэн застыла с приоткрытым ртом, не в силах разобраться, спрашивала ли смертная искренне или все-таки тонко издевалась. Дева, однако, пожала плечами и вдруг открыла калитку пошире: −Заходи, раз уж пришла. Не дело принцессу на холоде держать. Лютиэн поверх плеча смертной заглянула во двор, но ничего особенного там не увидела. Пока она добиралась сюда, ей чудилось разное. То частокол с насаженными на него черепами. То мертвые искалеченные чудовищными пытками хроар. То жуткие ночные твари, о которых рассказывал отцу Белег, а принцесса бессовестно подслушивала. Во дворе Тол-ин-Гаурхот не было ровным счетом ничего. Чистый и прибранный, аккуратно вымощенный, он мог бы принадлежать любой другой крепости. Не то чтобы принцесса Дориата видела так много крепостей, но из рассказов кузенов некоторое представление составила. Смертная закрыла за ней дверь, лязгнув железным засовом и, видимо, только сейчас вспомнив, коротко, одной головой, поклонилась. −Эдара, дочь Налии. К твоим услугам, принцесса. Лютиэн настороженно оглядела пустынный двор. Хмурясь, изучила просторный деревянный загон, который не было видно с порога. Там дремал, положив голову на лапы, какой-то жуткий зверь. Эдара проследила ее взгляд и успокаивающе проговорила: −Не бойся, он не тронет. Постой тут, приведу к тебе Берена. Однако, стоило Эдаре сделать шаг, как откуда-то сверху камнем упало еще одно жуткое существо. Вскинулось в ворохе то ли черных крыльев, то ли таких же темных одеяний, зашипело, скаля острые иглы зубов. Лютиэн шарахнулась в сторону, вскидывая руки и готовясь развоплотить эту тварь, чем бы она ни была. Эдара заколошматила железкой по шлему с таким грохотом, что принцесса спешно зажала уши. А шипящая тварь вскинула все-таки кожистые крылья, укуталась в них, как в кокон, и вдруг оказалась вполне похожей на эльдиэ. Просто очень бледной и с непривычно алыми губами и глазами. −Прекратить! – рявкнула Эдара, перестав греметь. – Еще только крови мне тут не хватало! – и уже тише добавила. – Успокоились все. Никто никого не ест, никто никого не развоплощает. Я сейчас вернусь, и чтобы все было ровно так же, как сейчас. Иначе… −Иначе?.. – игриво протянула крылатая эльдиэ, в которой Лютиэн с некоторым сомнением распознала майэ. −Будешь спать под крышей вверх ногами. – мрачновато пообещала смертная и широкими шагами двинулась к простому каменному крыльцу. Подняться на него она не успела. Дверь распахнулась так стремительно, что едва не слетела с петель. На пороге воздвиглись двое, и Лютиэн пораженно выдохнула, мгновенно узнав растрепанного, будто в лесу ночевал, золотоволосого эльда. −Финдэ? – окончательно перестав хоть что-то понимать, выговорила принцесса. Лицо Финрода, с алыми пятнами румянца на высоких скулах, сперва вытянулось от изумления, а потом просияло. −Кузина? В два прыжка Финрод слетел с крыльца, оказался рядом, обнимая за талию и легко поднимая дочь Тингола на руки. Лютиэн что было сил вцепилась в его плечи, укрытые только легкой, явно домашнего покроя, мантией. Прижалась щекой к мягким встрепанным кудрям. −До отца доходили слухи, что ты погиб, кузен. – прошептала принцесса. – Мы с Галадриэль не верили ни одному слову. −Правильно делали. – в голосе Финрода слышалась улыбка. – Вот он я, живой и здоровый. Лютиэн слегка отстранилась, заглядывая Финроду в лицо. −Что ты делаешь в этой ужасной крепости? Говорят, здесь… Она перевела взгляд на ступени и замерла, глядя на так и оставшегося в дверях того, кого ошибочно приняла за еще одного эльда. Тот смотрел на нее жуткими звериными глазами, и сам ужасно напоминал изготовившегося к броску зверя. −Финдэ… − помертвевшими губами прошептала Лютиэн. −Спокойно, muinthel. – отозвался Финрод, бережно ставя принцессу на землю и кладя руки Лютиэн на плечи. – Все хорошо. Последнюю фразу он произнес громче, с ощутимым нажимом, будто не только для Лютиэн. Эльда со звериными глазами нахмурился и медленно, с явным усилием, опустил веки. Когда он поднял их вновь, так напугавшее принцессу пламя слегка присмирело, но не потухло окончательно. Происходящее в этой проклятой крепости совершенно точно выходило за всякие рамки понимания и вполне отчетливо отдавало какой-то нолдорской затеей. Лютиэн вдруг как никогда ясно поняла отца, любившего говорить, что народ Финвэ способен на любое безумство. Главным из них отец почитал хождение туда-сюда через Великое Море. В глубине феа Лютиэн была с мыслью короля Дориата согласна. −Надеюсь, никого еще не убили. – раздалось откуда-то сбоку. Лютиэн стремительно обернулась на голос и увидела давешнюю смертную. Та погрозила кулаком куда-то в дальний угол, и там мелькнула страшная кривая тень, похожая на орка. Но на свет так и не вышла. Лютиэн облегченно выдохнула и тихонько ахнула. Следом за Эдарой шел высокий для своего народа черноволосый смертный, с головой, словно инеем посыпанной. Настороженно сверкнули серые глаза. Встретились со взглядом дочери Тингола. Смертный застыл, как вкопанный. Точь-в-точь, как тогда, на укромной поляне, поросшей болиголовом. −Соловушка? – тихо выговорил Берен, будто отказывался верить своим глазам. – Как ты сюда попала? −За тобой пришла. – так же тихо отозвалась Лютиэн, позабыв разом и про руку кузена на плечах, и про огненного майа, и про смертную с ее кастрюлей, и про летающую эльдиэ. Берен сделал робкий шаг вперед, протягивая ладонь так медленно, словно боялся, что от его прикосновения принцесса развеется по ветру, как дым. Лютиэн же сорвалась с места так стремительно, что Финрод даже отшатнулся. Зато Берен больше не медлил. Сильные, привычные к мечу и тяжелой работе, руки обхватили надежным стальным кольцом. Лютиэн прижалась щекой к жестким вечно встрепанным волосам. Да, Берен был высок для своего народа. И все равно подбородок принцессы удобно укладывался на его макушку. От Берена знакомо пахло дымом, выделанной кожей и чем-то еще, едва уловимым, но таким бесконечно важным и… Родным? −И что это значит? – осведомилась Тхурингветиль, под шумок успевшая пробраться за спину Эдаре и укутать аданет крыльями, как плащом. −Мне тоже очень интересно. – негромко проговорил Саурон, внимательно глядя на Финрода. – Ты, помнится, говорил, что он сбежал от женитьбы. Король Нарготронда пожал плечами и спешно натянул на шею поползший вниз и открывший много лишнего воротник. Только потом невозмутимо ответил: −И я ни словом не соврал. Загвоздка в том, что жениться Берен не хотел ни на ком из девиц, которых сватала ему матушка. А король Элу скорее с сынами Феанора расцелуется, чем выдаст дочь за смертного. Берен покинул Бретиль и отправился за советом ко мне. А дальше история тебе известна. Я рассчитывал, что здесь он переждет гнев Элу, но принцесса, как видишь, не из тех, кто будет сидеть и ждать. Саурон задумчиво склонил голову к плечу, глядя как Лютиэн не очень ловко наклоняется и приникает к губам смертного долгим нежным поцелуем. −Только не говори, что у нас еще принцесса синдар поселится. −Тебе места жалко, что ли? – вклинилась в разговор Эдара и тут же раздумчиво добавила. – Хотя Тингол ведь будет ее искать. И первым делом взъерошится на дом Феанора. А государь тоже молчать не станет. Так и до новой войны недалеко. Когда парочка все-таки расцепилась, Берен потащил принцессу к загону Драуглуина. Варг вежливо поднял голову и даже позволил принцессе себя погладить. Глаза у него закатились от удовольствия. На крыльце Главного Чертога царила задумчивая тишина. −С другой стороны, − продолжала мысль Эдара. – здесь ее точно никто искать не будет. А времени нам нужно всего года два-три. −Почему столько? – Тхурингветиль зашуршала крыльями, делая кокон вокруг аданет плотнее и прижимаясь губами к ее шее. Эдара дернула плечом, но пресекать поползновение не стала. −У них как раз ребенок родится и немного подрастет. Тут уж Тингол отцу собственного внука ничего не сделает. Да и переиграть ничего нельзя будет. Саурон переглянулся с Финродом, потом смерил нечитаемым взглядом Эдару и проговорил: −Ты в кого такая интриганка, каниэ Эдара? Помнится, твой государь прям и несгибаем, как митриловый прут. Аданет хитро прищурила темные глаза. −Не мы такие, жизнь такая. А уж жизнь с младшей сестрой кого хочешь научит изворачиваться. А это еще что? Саурон вскинул голову. Над южной сторожевой башней стремительно пронеслось что-то темное, большое, как огромный нетопырь. Незримое дрогнуло, и Саурон все-таки ощутил незваного гостя. Подобрался, привычно оскалившись. Но его опередили. Тоже заметившая нетопыря-переростка Лютиэн звонко пропела несколько строф. Ее голос серебряной стрелой метнулся вверх, пронзив вторженца, как бабочку. Тот еще успел пронзительно завопить, но все же рассеялся дымом. −И кто это был? – спросил Финрод, осторожно касаясь теплой ладонью шеи Саурона, словно варгу вставшую холку приглаживал. Саурон тряхнул головой, приходя в себя. −Да так. – дернул плечом майа. – Пакость одна. Конечно, было любопытно, какая нелегкая принесла сюда Гортхаура, но без него в любом случае спокойнее.