Здесь ты можешь быть собой

1.       — Ещё раз увижу молоко на столе после завтрака, и все ваши вещи, которые лежат не на своих местах, отправятся на помойку, ясно?       Ёнсон хлопнула дверцей холодильника, убрав внутрь еле начатую бутылку уже тёплого молока.       Квартира ответила ей полной тишиной, намекая на то, что безответственные мышки решили переждать её праведный гнев, забившись куда подальше.       Она шумно вздохнула и нажала на виски, надеясь остановить головную боль от распространения, но это было так же бесполезно, как требовать от соседок молочной сознательности.       Как и ожидалось, чутко уловив её слабость, первой из укрытия вылезла Хечжин. Напав сзади, она сомкнула руки на чужой талии и прижалась всем телом, чтобы оставить много лёгких поцелуев на плечах, шее и затылке, прекрасно зная, как это действует на Ёнсон.       Невозможно злиться, когда тебя целуют. Это факт.       К тому же голова начала проходить.       Наверное, у неё давление упало.       Как бы приятно это ни было, вслух Ёнсон сказала:       — У меня из-за вас аневризма будет.       — Ты даже не знаешь, что такое аневризма, — справедливо заметила Хечжин, поднявшись ладонями выше, она схватила её за грудь и сжала пару раз, как кто-то мог бы сжать клоунский нос.       А Ёнсон себя в такие моменты клоунессой и ощущала.       За столько лет по её границам так часто проезжали бульдозером, что она даже не пикнула, обычный вторник.       Хечжин, ощутив вкус победы, отпустила её, хлопнув на последок по заднице, и, отвернувшись, крикнула вглубь квартиры:       — Дракон побежден, можете вылезать!       Тяжело вздохнув, Ёнсон отошла к плите и занялась своим кофе, который хотела взять в термосе на работу.       Две оставшиеся мышки забежали на кухню и по очереди поцеловали её в каждую щёку.       Ощущая, что вот-вот взорвётся, потому что лицо явно покраснело и раздулось, она перелила напиток в термокружку и плотно закрутила крышку.       — Всё, у мамочки больше нет времени на вас, троглодитов, пора работать, как и вам.       С этим она вышла в коридор, сжимая в руке тёплый термос, стараясь не смотреть на младших.       Бёль рассмеялась.       — Хорошего дня, мамочка!       — Возвращайся скорее, мамочка, — Хвиин использовала самый милый и гадкий детский голос из всех, что она слышала.       — Твои детки будут скучать, мамочка, — Хечжин наслаждалась этим больше всех.       Ёнсон дорогого стоило не кинуть в них термосом. 2.       Хечжин закончила вечер под бурные аплодисменты не особо трезвых, но крайне довольных зрителей. Сегодня она была в голосе как никогда, даже контрабасист, дядюшка лет пятидесяти, обычно скупой на похвалу, одобрительно похлопал её по плечу.       Время близилось к часу ночи, так что на метро рассчитывать не приходилось. Она проворно собирала косметику и украшения обратно в сумку, когда в дверь гримёрки постучали пять раз.       Она не сдержала усталой но довольной улыбки.       — Да?       Ручка опустилась и поднялась, на пороге стояли её соседки, все в платьях в кои-то веки.       — Мы, может, и опоздали на выступление, но в отличие от этих пьянчуг именно мы заберём тебя с собой домой, — Бёль протиснулись мимо двух других коротышек и подошла к ней ближе, держа руки в карманах.       Конечно, она даже платье с карманами нашла. Чёрное, облегающий верх с длинным рукавом и пышная юбка до колен, в складках чудесно спрятались два глубоких кармана. Интересно, сколько добра она там носит?       Хвиин, завёрнутая в летящую розовую ткань, прошла мимо, дёрнув старшую за собранные в хвост волосы, не сильно, но достаточно, чтобы отодвинуть от Хечжин. Бёль вскрикнула, но отступила, кинув на неё взгляд, не предвещающий ничего хорошего.       — Если хочешь выпить, я знаю бар.       — В этот раз я за вас платить не буду, — Ёнсон говорила так каждый раз, но почему-то в конце вечера с дырой в бюджете оставалась именно она.       Самая старшая из них пришла в красном платье, кружевные рукава давали увидеть прогресс, которого она достигла в тренажёрном зале.       Хечжин улыбнулась.       — Конечно, как скажешь, мамочка.       Юбка её платья оказалась достаточно узкой, чтобы замедлить, пока младшие, смеясь, убегали вперёд. 3.       Хвиин не любила задерживаться на работе, но отчёт нужен был начальству вчера, поэтому она чуть не уснула в такси по дороге домой.       Завалившись в квартиру, она не смогла и шагу сделать внутрь, рухнула на пол, всерьёз раздумывая над тем, стоит ли ей вообще подниматься, или можно проспать до утра на коврике.       Решение было принято за неё, когда она почувствовала, как с неё в четыре руки стягивают обувь.       — Малышка, мы не спим на холодном полу, когда у нас есть тёплая кровать, — наверное, Бёль.       Её подхватили под руки и держали в вертикальном положении, пока третья пара рук стягивала с неё пальто.       — Вот так, молодец, — Ёнсон.       Дальше её привели в ванную, они догадались не включать верхний свет, оставив только подсветку у раковины, так что в приятном полумраке Хвиин и не заметила как её полностью избавили от одежды и завели под горячие струи воды.       Одни руки держали сзади за спину, пока другие намыливали кожу с помощью мочалки и её любимого геля для душа с ароматом печенья.       Это было бы неловко, если бы происходило впервые. Но нет, она не в первый раз возвращается совсем без сил, и её не в первый раз крутят и вертят как куклу. Очень дорогую куклу, потому что крутят и вертят бережно.       Бёль вытирала её огромным махровым полотенцем, пока Хечжин натягивала на неё огромные растянутые шорты, в которых очень удобно спать.       Верх носить она не любила.       Дальше её не вели, а почти что несли до спальни, где Ёнсон уже убирала электрогрелку из-под одеяла и взбивала подушку.       Да, в кровати было гораздо мягче и теплее.       Но как только голова коснулась подушки, руки исчезли, оставляя её одну.       Её протестующий стон не успел даже начаться, как матрас вокруг прогнулся несколько раз.       — Ш-ш-ш, — Бёль легла, прижавшись к ней сзади.       — Спи, мы здесь, — Хечжин уткнулась носом ей в шею.       — Спокойной ночи, — Ёнсон закинула ногу на всех троих, устроившись где-то за спиной у Бёль.       Купить кровать королевского размера было разумной инвестицией, окупившейся уже не раз. 4.       — Штора, тебе на "а", — Бёль указала на Ёнсон сырной палочкой.       Месиво из одноразовых тарелок, контейнеров и остатков еды убирать было не столько долго, сколько лень, поэтому они решали вопрос, кто же будет убираться, по-взрослому, через игру.       — Алебастр, тебе на "р", — Ёнсон пихнула Хечжин в бок.       Хечжин легко выдала:       — Режим, Бёль, тебе на "м".       Не ожидав возвращения своей очереди так быстро, Бёль замешкалась и проиграла под триумфальные выкрики остальных девушек.       Она убирала мусор в пакет так медленно и печально, как только могла, пока они, жестокие и непреклонные, смеялись над ней с дивана.       Ладно, она всё равно самая высокая.       Пакет отправился в прихожую, а Бёль на кухню, за мороженым, что купила для всех ещё вчера.       Вернувшись с пакетом в зал, она поймала полные обожания, голодные взгляды и рассмеялась.       — Да-да, я лучше всех, спасибо, знаю.       Хечжин повисла у неё на шее и не отпустила, пока не оставила столько отпечатков помады на чужой щеке, что никакая мицелярка не смоет.       Они ели фруктовый лёд, смотря повтор "Девятихвостого лиса" по телеку. 5.       — Ты совсем не умеешь снимать мукбанги, — Ёнсон вздохнула, глядя на то, как Бёль отвернулась от камеры, чтобы выпить свою колу.       — Прости, я умею только музыку писать, — совсем без сожаления ответила Бёль.       Она попросила помочь снять что-нибудь для канала компании, и кто же знал, что Ким Ёнсон, бухгалтер с пятилетним стажем, заставит её шумно есть на камеру.       Самое грустное, что её фанатам наверняка понравится. Хотя сам факт, что у неё есть фанаты, временами казался нереальным.       Дверь в комнату открылась со скрипом, и Ёнсон скривилась, услышав по наушнику, как это ужасно звучит через микрофон.       Хечжин и Хвиин стояли на пороге студии с белым пакетом.       — Мы принесли кимбап и токкпоки.       Оказалось, в кадре достаточно места для четверых, а Бёль поддаётся дрессуре и может вкусно есть рёбрышки в микрофон, если хорошо попросить. +1       — Ёнсон, правда или действие?       Соджу со вкусом йогурта они больше брать не будут, слишком быстро даёт по мозгам.       Они сидели на полу в зале, закуски уже не осталось, зато остались две с половиной бутылки соджу.       — Правда.       — Тебе нравятся девушки? — Бёль под градусом резко глупеет, как ещё объяснить вопрос, ответ на который очевиден.       — П-ф-ф, конечно, — Ёнсон опрокинула в себя стопку и выдохнула, когда тепло разлилось по горлу. — Хвинни, правда или действие?       Хвиин лежала на полу, задрав ноги на диван.       — Правда.       — Ты бы хотела встречаться с девушкой?       Она закрыла лицо руками и хихикнула.       — И не с одной.       Все втроём одобрительно замычали в одно время.       — Хечжин, правда или действие?       — Правда, — она кивнула, утащив последнюю чипсину из пачки.       — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы встречаться с кем-то из нас?       — Конечно, — похрустев, уверенно ответила.       Радостные крики её почти оглушили.       — С кем? С кем? — Бёль перегнулась через мусор в центре их круга, чтобы тронуть её за ногу, но только упала на бок в стороне.       — Это против правил, теперь моя очередь, — Хечжин ухмыльнулась. - Правда или действие, Бёль?       — Правда-правда! — даже лёжа на полу возле мусора она не теряла энтузиазма.       — С кем из нас ты хотела бы встречаться?       — Со всеми, — ответила без запинки, посмотрев всем в глаза по кругу. — С каждой.       Они все замолчали, пока Ёнсон не протянула к ней руку.       — И я.       Хвиин икнула и попыталась встать.       — Я тоже, но так разве можно?       — А почему нет? — Бёль села, чтобы лучше всех видеть. — А ты, Хечжин?       Хечжин подозрительно долго молчала, так что все вокруг напряглись и перестали улыбаться.       Но мелочь себя выдала, губы задрожали, прежде чем растянуться в довольной ухмылке.       В неё тут же полетели скомканные салфетки и проклятья.       — Да, я бы хотела трогать вас всех за грудь без одежды.       — Боже, что у тебя за фиксация?! — Ёнсон бы шлёпнула её, но для этого надо было встать и подойти, а проблемы возникают уже на мысли о том, чтобы встать.       — М-м, да, грудь, — очень серьёзно добавила Хвиин, смотря на вырез футболки Хечжин.       — Боже, их двое, — Ёнсон простонала, закрыв лицо руками.       — Не волнуйся, мамочка, меня больше интересует твой язык, — Бёль тронула её за бедро, обычное в другой ситуации касание теперь обжигало даже через одежду. — Он довольно сильный, да?       Ёнсон кричала внутри.       Хвиин, наверное, самая трезвая из них, волевым усилием поднялась на ноги и отодвинула их всех в одну кучу из рук и ног, чтобы лечь сверху.       Она не встретила сопротивления, только пару недовольных вздохов.       — Если хоть одна из вас забудет об этом утром, я за себя не отвечаю. Знаете, как сложно было держать это в себе?       Ни одна из них не забыла об этом на утро.       Но кто-то из них забыл убрать молоко в холодильник.       Ёнсон бегала за ними по всему дому, угрожая засунуть свой язык им туда, где солнце не светит.       Бёль справедливо заметила, что это никакая не угроза, и выдала чистосердечное признание.