Всё началось с линейки 📚

1. Школьная линейка — скукотень! Во дворе уже толпа учеников. Все классы собрались вместе и выстроились по старшинству: от средней школы до старшей, а некоторые классы даже встали по росту. Ничего особенного, ведь каждый год одно и тоже… Можно даже сказать: «Ну чё там, когда конец?» А конец Хёнджина наступил тогда, когда его кто-то сладко поцеловал в шею и при этом пошло прошёлся языком по коже. Почему сладко? Потому что кроме ванили, корицы и сандала Хван ничего не запомнил. Он быстро начал вертеть головой, но позади него никто подозрительный не стоял. Было ещё чужое придыхание на ухо, но можно ли разобрать, чьё оно, в пиздецком галдеже учеников средних классов. Это ещё хорошо, что у Хёнджина последние два дня течки, да и он же молодец — принял подавители запаха, желания и всего вытекающего из этого распрекрасного состояния… Ага, и особенно всего вытекающего из зада. Только Директор Мин начал торжественную речь, Хёнджин аки лань несётся в уборную, потому что… «Потому что течёт, блять!» Да как такое нахуй возможно? Тут ещё и батя звонит! Ну очень вовремя… Или всё же вовремя? — Сынок, а ты сегодня принимал таблетки? — Эмм… Ну, типа выпил от течки. У меня линейка как никак! — Эммм… Сынок, тут такое дело — Гоныль игрался, пересыпая таблетки… В общем, ты выпил мои таблетки от ожирения, а я твои от течки. Может сходишь в аптеку или в медпункт, пока не поздно. — Да трёхногая каракатица! Очень вовремя! Ладно, ну хоть не пожирею после сладкого стола, если доживу до него. Ничего, всё норм, пап, не волнуйся. Но Гонылю я всё же предлагаю купить планшет в качестве игрушки или приставку. Парнишка отключился и, стоя в кабинке туалета, думал, с какой проблемой лучше справляться первым делом: то ли сначала дрочить, а затем трахать себя пальцем или же сделать наоборот… Решил сделать всё по очереди и начать с мастурбации. Вроде бы полегчало, член опал, а смазка не выделяется в таком большом количестве, но парнишка решил подложить салфеток, смастерив а-ля прокладку, так, на всякий случай… Ещё ж сладкий стол, а такое нельзя пропускать. Ученики сами выпекали и приносили вкусняшки для мероприятия. Да и брауни Ликса нельзя профукать в этом году. Это было традицией уже третий год… Хёнджин ещё раз посмотрел на себя в зеркало. Он снял чёрную жилетку, потому что солнце пекло, как в июле, и по́том обливаться не хотелось. Блондин поправил белоснежную рубашку и, осмотрев чёрные брюки на наличие нежелательных пятен, вышел во двор. Однако линейка закончилась и все разошлись по кабинетам на классный час. Парень пошёл в класс, который, наконец-то, в этом году закрепили за ними и теперь у них есть своё место для угарных тусовок. Ну как, тусовок? Скорее для чаепития с брауни. — Джинни, ну где ты, блять, ходишь? Уже половину брауни смели. Еле тебе ухватил кусок. — Ммм! Ах, ты ж мой персичек! Спасибо огромное. Хван запихивается пирогом. — Джинни, так где ты был? Тебя что, грабать в огороде заставили? — Нет! Что за вопросы? — удивляется блондин, продолжая есть, и одним ухом пытается слушать учительницу. — Да бля, не трынди! Ты на школьном огороде был и в помидорных грядках копался? — Ликс, друг, скажи, а когда Вы успели пыхнуть? И почему без меня? Феликс засмеялся, но так и не опровергнул, но и не подтвердил мысль Хвана, переходящую в вопросы. Хёнджин запивал чаем вкусняшки и смотрел на одноклассников. Так приятно вернуться. И ничего не поменялось: Минхо шлёпает всех по заднице, в качестве приветствия, но больше всех Джисона, оправдываясь тем, что соскучился за ним наиболее сильно, а не потому, что всё лето мечтал, когда его гон совпадёт с течкой Джисона; Чанбин хвастается мускулами и рассказывает, что всё время провёл в качалке, а не копая огород бабушке и переворачивая сено вилами, чтобы не попрело (никто, конечно, не верит в сказку про качалку), но вот Сынмин верит и щупает эти банки на руках; Чонин строит глазки Феликсу уже второй год, к слову — и похуй, что они оба омеги. Это не мешает им дрочить втихую друг на друга, но в этом году Ликс признается Чонину, что у него два гена, а это означает, что один месяц он — Альфа, а второй — омега, поэтому решительно настроен трахнуть Чонина в этом году. Ну, а я… как я — вечно попадаю в передряги, например, как сегодня! А! Есть ещё Чан — альфа до мозга костей, всегда задирает младших и смотрит на других альф надменно и с усмешкой. Типичный придурок, качок и тягает он точно не вилы или лопату, а реальное железо, но мне на него похуй! Или всё-таки нет? Кристофер жадно смотрит на Хёнджина, чем немного пугает того и даже смущает. Хван делает вид, что не замечает. А вообще, класс у нас дружный, хоть и самый маленький, но единственный, где учатся представители всех трёх биологических типов, при этом не пытаясь уничтожить друг друга и трахнуть при любой такой возможности (Минсоны не в счёт — там всё сложно). Да и школа у нас классная! Не зря она мелькает во всех рейтингах и сейчас на втором месте по качеству обучения и квалификации персонала. Хван ел маленькие ванильные безешки, посыпанные сверху корицей. Мммм! А вот эта шняга охуенно вкусная. Надо узнать, кто готовил! Ох, да нет, это не просто вкусно! Это оргазмически вкусно… Думал про себя Хёнджин, уплетая уже пятую или шестую штучку. Причём никто другой их почему-то не ел. — Ликс, почему ты не ешь эти вкусняшки-безешки? — Не знаю. — парнишка с веснушками пожимает плечами. — Мне они воняют. — В смысле? Ты чё, чокнулся? Да они ж пахнут невъебенно-вкусно: ванильные бобы, уютная корица и взбитые белочки… Ммм. Кристофер подошёл к Чанбину и стал спиной к Хёнджину, чтобы подслушать, что он так оживлённо рассказывает другу. — Ваниль-корица — да, но там ещё что-то? Такое резкое, и мне это не нравится. — Да нуу тебя! Ничего такого резкого. Очень вкусно, я бы даже сказал — крышесносно. Дальше парень продолжал есть молча, слушая учительницу и планы на предстоящий учебный год. В принципе, день выдался неплохим! Сейчас ещё полчасика и можно будет идти по домам или собраться нормально дома у кого-то из ребят и отметить чуть более серьёзно. Неожиданно Хёнджин чувствует выраженный запах. — Ликс, чувствуешь? — Что именно? — Запах такой сладкий сандалово- ванильный и с добавлением корицы. — Неа. А! Ну, вероятнее всего эти безешки твои и пахнут. — Они не мои. Кстати, а кто готовил? Хочу рецепт спросить. — Без понятия. Я не видел, кто выложил их и когда они появились на столе. — Ну вот, похожий запах, как в безешках, я сейчас и чувствую, но раз в пятьдесят сильнее. Вот сейчас, принюхайся!Знакомый запах какой-то. — Честно, я кроме запаха помидорной ботвы ничего сейчас не слышу. Отвратительно! Видимо с улицы тянет! — Да, наверное. Ученики смеялись и были довольно шумными, рассказывая учительнице о проведённом лете и своих планах на будущее. — Хёнджин, а что насчёт тебя? — интересуется Госпожа Ан. — Ну, как и все — поступить в университет и бла-бла-бла. Но самое главное, хочу найти своего истинного, чтобы раз и навсегда. Класс загудел протяжное: «ууууу»! — Ох, Джинни, сейчас истинные перестали рождаться, есть полу-истинные и те очень редкий вид, почти вымирающий. — А я верю, что у меня есть истинный! Вот прям чувствую его, не знаю, как объяснить. — Тогда желаем тебе обязательно найти его. — подбадривает учительница, а ребята хлопают и свистят. Тема сменяется, и все снова болтают между собой, пока Госпожа Ан разговаривает по телефону. — Кстати, Джинни, а ты знаешь свой запах? — шепчет Ликс. — У тебя ж уже была первая течка или вторая? — Да, была. Но, кажется, у меня нет запаха. - А как же твой истинный тебя найдёт, если у тебя нет запаха? — с некой ноткой грусти в голосе спрашивает веснушчатый парнишка. Да, блять! И правда, как? Но Хван не теряет надежды и верит. — Найдёт, обязательно найдёт. — А тебя самого привлекает какой-то запах? Чтоб прям ух! — Ну, запах этих безешек до одури вкусный. Может они мои истинные? — улыбается блондин. — Ахаха! Джинни, ты чокнутый! Парни смеются, но чем сильнее Хван думает об этом и вдыхает этот чарующий запах, тем тяжелее сдерживать течку. Бляяять! Кажется салфетки насквозь промокли. Надо идти снова в уборную и трахать себя…Святые безешки, помогите мне дожить до окончания сегодняшнего дня. — Ликс, я в уборную. — Оки. Хёнджин бежит, как угорелый, и, влетая в кабинку, сразу же снимает штаны и бельё, а там..... А тут лужа! Лужа, нахуй. Как же так? Это ведь предпоследний — последний день, а по ощущениям, будто первый и только начало процесса. Странно! В уборную кто-то вошёл — нужно быть тихим. Но у Хёнджина не очень получается, и он слегка скулит, когда трахает себя пальцем, а смазка хлюпает с характерным звуком. — Умх! Блять! Чёрт, а это что-то было громковато! Надеюсь, тот человек уже вышел… Ммм, опять вкусно пахнет ванилью, корицей и сандалом, как… как на линейке, когда меня… У Хвана озарение! Он быстро вытирается, натягивает бельё и штаны и бежит мыть руки, а потом по кабинкам шарится, чтобы найти того, кто источает этот аромат. Но человека уже и след простыл, а шлейф быстро рассеивается. Хёнджин несётся в класс. — Ликси, кто-то уходил после меня, не прям сразу, а через время? — Эмм… Дай-ка подумать? Да много кто уходил. Хотя не знаю, вроде бы ненадолго и сразу вернулись. Я не помню, я был занят поеданием апельсиновых желеек ручной работы от Чонина. — Блять, опять помидорной ботвой тянет с улицы! Хоть окно закрывай. — злится Феликс. Хёнджин улыбается с друга и размышляет. Безешки почти закончились — осталась последняя. Так, а я что, один их ел? Некрасиво! — Джин, подай мне безе! — просит Чан. — Последнее осталось, а я даж не попробовал. — Ну уж нет! Только не тебе. — и Хван нагло съедает прямо перед чужим лицом ароматную сладость. Кристофер ухмыляется. С какого он так ухмыляется? — Минутку внимания… — Хван резко и громко заговорил. — Кто готовил эти безе? Мне нужен рецепт, срочно! Душу, тело продам, но я должен узнать способ приготовления! Все молчат. — Ну же, ребят, реально вкусно! Тишина… А через время все снова продолжают разговаривать и рассматривать общие фото класса. — Джин, я готовил эти безе собственноручно! — сексуальный шёпот, до боли знакомый. Хвана начинает трусить. Он резко разворачивается на Чана. — Не смей приписывать себе чужие лавры. — блондин злится. — Клянусь своей альфа-природой — это я готовил. — это придыхание, и Хёнджина флешбекает на линейку. Его глаза округляются, а сердце стучит, как неистовое, он краснеет, член моментально встаёт и блондин бежит снова в уборную. — Джинни, ты куда? Скоро расходимся. — кричит Ликс. — Я схожу за ним. — отвечает спокойно Кристофер и уходит. Он заходит в уборную и прислушивается. Хёнджин чувствует запах, сносящий крышу, и желание трахать себя пальцами возрастает в сотни раз. — Кто здесь? Выйди пожалуйста. — Джин, что-то случилось? — голос Чана опьяняет, будоражит, но так же и успокаивает. — Тебе помочь? Хёнджин ругается матом про себя. — Поможешь, если свалишь отсюда! — Джин, открой дверь! Тебе плохо? А Хёнджина бедолагу в три погибели скрутило, так хочется дрочить — уже по ноге течёт. Он сжимает губы в тонкую полоску и еле сдерживает скулеж. — Чан, выйди, прошу! Нет, не прошу — умоляю! Я хочу справить нужду. — Хорошо, я выйду. Извини. — Кристофер шагает к двери, громко хлопает ею и замирает. Хёнджин прислушивается, а затем выдыхает с облегчением. — Умх! Ааах! — Хван дрочит одной рукой, второй трахает свой зад уже сразу тремя пальцами. Влага стекает по ноге, но уже похуй. Терпеть и вытираться нет ни сил, ни желания. — Ебучие безешки! Да что за день-то такой? Что сегодня происходит? Умх! Аааах! Блять! — вскрикивает громко Хван, думая, что он один в уборной. Омега кончает спермой в унитаз и потом ещё раз, получая уже анальный оргазм. Кристофер и сам сходит с ума. Запах Хёнджина чувствуется всё отчётливее, желание оставить метку просто сжигает изнутри. Но всё должно было быть не так, поэтому Чан тише мыши выходит из уборной, сдерживая свои животные инстинкты. Телефон Хвана разрывается. — Алло, Джинни, ну где ты? — Ликс, я в уборной. — Тебя там что, прорвало? — Ага, блять, прорвало. Ох, рассказать — не поверишь. Что там у вас? — Короче, Госпожа Ан оставила ключи, ей срочно нужно уходить, мы тоже все пошли. Вы останетесь и уберете стол. Считай, это первое дежурство в школе. — Стоп! Вы — это кто? — Ну, ты и Кристофер, он же пошёл за тобой! Ты же с ним сейчас? — Эмм… Нет! Он, наверное, тоже уже ушёл домой. Ладно, я уберу всё и оставлю ключ вахтёрше. А вы где будете потом? — Ну, мы к Чонину на хату. Приходите. Ждём! — Ладно, посмотрим. — Хван почему-то нервничает. Он приводит себя в порядок и идёт в класс, чтобы убрать всё и продолжить уже нормальные празднования с соджу и рыбными рулетами. В коридорах родной школы стало тихо. Ученики уже отсидели свой первый на сегодня урок! Встретились с дорогими людьми, с теми, с кем учились столько лет и творили свои уникальные и невероятные воспоминания, а теперь пошли домой или в кафешку, чтобы вспомнить их. Хван заходит в класс. Чан подлетает сбоку и зачем-то дверь резко закрывается на замок. Брюнет подходит к однокласснику почти вплотную. — Так, Крис, эмм… А ты почему не пошёл со всеми? — Хёнджин уже не такой дерзкий с альфой тет-а-тет, как каких-то десять минут назад. — Сейчас уберём и пойдём! — А, ну да! Хёнджин волнуется. Он берёт веник и начинает подметать пол, на котором крошки, которые сам же и оставил. Кристофер вытирает стол. Дурацкая тишина… По классу снова расползается этот аромат. — Ну, блять, прекрати это делать? — Что? — не понимает Чан. — Так пахнуть… Это слишком. — Нравится? — Чан ухмыляется. — Фу, нет. — А безешки мои-то понравились… — Если, и правда, ты сделал их, то дай мне рецепт. — Это наш семейный рецепт, передающийся из поколения в поколение. — Ага, звезди больше. — блондин не верит. — Клянусь своей альфа-сущностью. Правда, семейный. — Что хочешь за рецепт? Денег? Полгода выполнения домашки за тебя? — Ммм. Заманчиво… Но, кажется, у тебя были предложения получше… Например… — Чан тянет время. — Быстрее говори. — …Сделай мне минет и глотни. — Фу! Отвратительно! Ни за что! — В смысле, «Фу! Отвратительно!»? Ты же причмокивал и расхваливал мои безешки. — И что? При чём тут безешки, минет и сперма, которую нужно глотнуть. — Так ты уже её глотнул и не раз. — хищная улыбка. — Секрет безе в том, что я добавил в них своё семя. Этим способом мои родители нашли друг друга. А я нашёл тебя? — Пхаха! Что ты несёшь? Кристофер начинает источать аромат, который с самой линейки кружит голову омеге. — Чувствуешь этот запах? — Ну, тип да! — Хван откладывает веник и застывает на месте, когда позади в двадцати сантиметрах стоит Чан. — Это я поцеловал тебя утром на линейке. У Хёнджина колотится сердце, ладони потеют, а зрачки расширяются. — Ты улавливаешь мой запах, потому что ты — мой истинный, причём полностью, а не наполовину. — Аххаха! — истеричный смех. — Ну-Ну! Если так, тогда и ты должен чувствовать мой, но у меня нет запаха. Теперь смеётся Кристофер. — Да-к я и чувствую его с восьми утра, и он сводит меня с ума. Помидорка ты моя краснощекая! — шепчет в шею Чан и нежно касается губами горячей кожи. Хван резко разворачивается в чужих руках. — В смысле? Получается… Ликс целый день тоже слышал. Весь день орал, что ему помидорной ботвой воняет. — Да, он тоже уловил твой запах, потому что он наполовину альфа и наполовину омега. Но ему твой запах воняет, а мне крышу срывает. — Да ну, блять! Что за бред? У всех там персики, вишенки, ванилька, розы, а я блять помидорной ботвой пахну. Ну, заебись! Хёнджин готов заплакать. — Эй, не главное то, как ты сам себя ощущаешь или твои друзья, а главное, как ощущает твой запах твой истинный. А у меня с утра уже внутри всё переворачивается, и даже сейчас я чувствую его. Конечно, ты чувствуешь! У меня, блять, по ноге потекло, и член снова стоит. — Сколько раз ты удовлетворял себя сегодня? — Раза три или четыре… Не помню. — Полегчало? — Ненадолго. — Могу я попробовать помочь? Хван не может ничего ответить, потому что уже тает в чужих крепких руках, которые касаются каждой чувствительной точки. — Джинни! — губы скользят по шее и останавливаются в районе третьего шейного позвонка. — Мм? — мычит Хёнджин — Я хочу поставить метку прямо сейчас. Можно? — С-сделай это как нужно… по п-правилам. — задыхается от возбуждения Хёнджин не в силах сопротивляться. — Я, Бан Кристофер Чан, помечаю моего истинного — Хван Хёнджина священной отметкой и принимаю его в свою семью. — Я, Хван Хёнджин, принимаю метку от моего истинного — Бан Кристофер Чана, и клянусь носить её с гордостью и честью, продолжая наш род. Кристофер обнажает свои клыки, чтобы пометить своего любимого раз и навсегда. Хван всхлипывает от боли, но потом от удовольствия, когда Чан зализывает ранку. — Крис, помоги мне! Мне очень нужна твоя помощь. Чан не собирается томить своего суженого. Он моментально закрывает плотно жалюзи и укладывает Хвана на две составленные парты, которые заменяли стол. В миг снимает штаны с бельём, а там всё уже мокро насквозь. — Бедненькая моя помидорка. Такая сочная… — Так, блять, как там эту метку снять? — шутит блондин. — Если будешь меня так называть, то я отращу себе два члена и трахну тебя и в рот, и в зад. Хёнджин злится, но скорее специально делает это, пробуждая сущность альфы. Чан поднимает ноги и приподнимает таз своего омеги, затем вылизывает Хёнджина, наслаждаясь помидорным ароматом своего ненаглядного. Хван стонет и не верит, что его истинный с первого класса был с ним. Какое-то время сидел с ним за одной партой, какое-то время бесил его, потом восхищал, потом снова бесил, а сейчас вылизывает его и заставляет орать на всю школу. — Крис, входи. Скорее! Я уже растянут, как дирижабль. Кристофер смеётся. — Блять! А можешь меня не смешить в такой ответственный и потрясающий момент? Кристофер входит во влажное и податливое колечко мышц и начинает двигаться в Хване, который пытается не стонать слишком громко. — А когда и что я должен говорить? Ну, типа: «Я люблю тебя, Крис?" Или лучше: «Оттрахай меня по самые помидоры?» Парни смеются. — Ну, Джин, бля, это твой и мой первый раз, ну можно как-то серьёзнее? Или ты хочешь, чтобы я потерял бдительность и две маленькие помидорки росли в тебе. — Так, это… Тихо-тихо! Всё, серьёзно. И я решил, что скажу так: «Любимый, оттрахай меня по самые помидоры и залей мою грядку.» А Криса долго упрашивать не нужно. Он наслаждается своим истинным, чувствуя его желание. Несколько безумных фрикций и Чан кончает в своего любимого. — Джин, я это… не успел вытащить. — Ты, блять, гонишь? Это ж наш первый раз, а ты уже косячишь? Альфа чмокает Хёнджина и вытирает своего суженого, утешая: — Не волнуйся без течки шансы на беременность 0,000000000001%… — Крис.....ляяять. У меня как раз-таки последние дни течки, и я не выпил подавители, потому что ох… Я выпил вместо них таблетки от ожирения. Не спрашивай, почему и зачем… Чан смеётся, но видит, что Хван не шутит, и очень нервничает. — Эй, Джинни, как бы там ни было, я буду рад маленьким помидоркам. Ведь я люблю тебя уже давно, а их буду любить вдвойне. Парни приводят себя в порядок. По второму разу убирают сладкий стол, а он был поистине сладким, и идут в гости к ребятам, но не в качестве одноклассников, а в качестве истинных, которые всегда были рядом, просто нужно было дождаться того самого особенного дня. P.S.....А помидорки-то уже спеют 😏