(Не) глупо

Это так глупо! Дэйн танцует так, словно от этого зависит его жизнь. Он всегда отдает всего себя — и во время учебы, и на тренировке, и на вечеринке. Ему нравится танцевать, он умеет быть раскованным и горячим, соблазнительным и дерзким, но сейчас двигается так, потому что хочет, чтобы Ривен это увидел. Руки Люка свободно скользят по его телу, не встречая препятствий. Он изучает границы дозволенного, и Дэйн позволяет ему всё, потому что Ривен смотрит. Это не просто глупо — это жалко. Но Дэйн не может перестать быть жалким, змеей извиваясь под громкую музыку. Ему нужен взгляд Ривена, даже брошенный вскользь. Ему нужна реакция Ривена, даже если он просто закатит глаза и посмеется над ним. Ему нужно знать, что о нем думает Ривен, даже если в этот момент он целует другого. Даже если ему придется увести его в свою комнату и улыбаться на следующий день, будто это был лучший секс в его жизни. Повернув время вспять, Дэйн совершил бы всё те же ошибки, лишь бы у него была возможность снова коснуться Ривена, ощутить вкус его губ, проснуться чуть раньше и понаблюдать, как он спит. А сейчас Дэйн просто целуется с Люком в коридоре, надеясь, что мимо пройдет Ривен и увидит его. Он знает, что Ривен считает его поведение смешным, потому что Дэйн ему совершенно безразличен. Он, действительно, всегда был лишним в этом треугольнике. Впрочем, сейчас Дэйн понимает, что и Беатрикс, в действительности, Ривен никогда не любил. Ривен вообще никого не любит, кроме себя самого. Совершенно обоснованно, потому что как его, такого, можно не любить? – Прекрати быть таким рассеянным, от этого зависит твоя жизнь, – говорит Ривен, сбив Дэйна с ног и приставив клинок к его горлу. Взгляд скучающий, будто ему ничего не стоит полоснуть Дэйна острием и покончить с его жизнью раз и навсегда. Вздохнув, он наклоняется и протягивает руку, но Дэйн встает сам, без всякой помощи, и отряхивается. – Давай ещё раз. – Я уже давно сильнее, чем ты, – с вызовом отвечает Дэйн, становясь в стойку. – Просто задумался. – Знаю я, о чем ты задумался, – самодовольно улыбается Ривен. В груди горит пожар. Когда он так улыбается, Дэйн не может думать о чем-то, кроме его губ, и, похоже, Ривен об этом прекрасно знает, потому что проводит по ним языком. В его взгляде, даже когда он спокоен, всегда есть что-то шальное. – Пошел ты, – уверенно бросает Дэйн и набрасывается Ривена. Может, он и стал сильнее, увереннее в себе, но чего-то ему всё равно не хватает, чтобы быть отличным специалистом. Это что-то есть в Ривене. Даже Скай — первый среди специалистов — отметил это, потому Ривен и стал его лучшим другом. Ривен кружит, мельтешит, делает выпады, будто пытается одурманить голову, но в итоге всё равно оказывается прижатым к полу. Такой сексуальный, когда лежит под ним, чуть откинув голову — будто даже сейчас контролирует ситуацию. Дэйн смотрит на него с торжеством и сам не знает, чего ждет. Похвалы, может? Не дожидается. – Один-один, – говорит Дэйн, чтобы заполнить паузу, и отстраняется. – Ну, пусть будет один-один, – насмешливо отвечает Ривен, спокойно принимая его руку и поднимаясь на ноги. Вместо того, чтобы сказать что-то ещё, он отворачивается и призывно машет своему лучшему другу. – Скай! Площадка свободна! Можете приступать! – Спасибо! – отвечает Скай и подзывает Люка и Кэт, чтобы начать спарринг. Они быстро забираются на площадку, проворачивают в руках мечи, чтобы немного размяться и настроиться на сражение. У Люка и Кэт никаких шансов против Ская. Единственный, кто на самом деле может быть ему соперником — это Ривен. То ранение, что Дэйн нанес ему, ничего не значит. Скай легко мог бы избежать его, будь у него такое желание. – Давай, Люк! – кричит Дэйн и машет своему парню рукой. – Отлично держишься! Хохочущий рядом Ривен, покачав головой, уходит. Интерес Дэйна к происходящему тут же спадает, но он продолжает делать вид, будто тренировочное сражение занимает всё его внимание. И это тоже жалко, потому что у него не получается обмануть того, ради кого затевался этот спектакль. Поцелуй становится настоящим. Дэйн почти не возвращается к мысли, что о нем подумает Ривен и подумает ли он о нем вообще. Имеет ли это значение, если ты уже коснулся дна? Единственное, что Дэйн сейчас может — начать медленно карабкаться вверх, наслаждаться лаской человека, нежно целующего его губы. Ривен никогда не был таким, с ним Дэйн всегда чувствовал себя ведомым, даже когда целовал сам. – Ну всё, хватит, – рука Ривена знакомо опускается на его плечо, а потом он медленно отстраняет Люка. Дэйн растерянно смотрит на Ривена — его лицо ничего не выражает. В мерцающем свете паба не понятно, что он хочет — будто просто подошел отругать, как специалист постарше. – Мне надоел этот спектакль. Пойдем. – Слушай, Ривен, иди-ка ты отсюда, – Люк осторожно, но сильно ударяет специалиста в грудь. Ривен медленно качает головой, переводит пристальный взгляд на Люка. – Если не начнешь держать руки при себе, я тебе их сломаю, – серьезно говорит он и стискивает ладонь на плече Дэйна сильнее. – Либо ты идешь со мной, либо я тебя несу. Но если я тебя понесу, ходить ты уже не будешь никогда. Впервые за долгое время Ривен выглядит решительным. Нет, он совсем не пьяный — просто сосредоточенный и спокойный. Но это заводит. Дэйн вытирает рот и бросает беглый взгляд на Люка. Господи, у этого парня никогда не было и шанса. – Извини, – бросает Дэйн и торопливо идет следом за Ривеном, стараясь не потерять его из виду. – Просто отлично, Дэйн, – отвечает Люк с досадой. – Вы друг друга стоите! Слова Люка совсем не кажутся оскорбительными. Минуя танцующую толпу и сидящих у барной стойки студентов, Ривен и Дэйн оказываются на улице. Ривен толкает Дэйна к ближайшей стене, жадно целует в губы, обняв за поясницу. Дэйн то ли пьяный, то ли это всё взаправду — от желания Ривен даже порыкивает. – Какого хрена тебе надо? – спрашивает Дэйн, исхитрившись отвернуться. Настойчивые губы Ривена скользят по его щеке, прячутся за ухом. От этого сладкого чувства хочется трепетать. – Говорю же, мне надоел этот спектакль. Думал, ты придумаешь что-то новенькое, но тебя как заклинило, – шепчет Ривен в его кожу и с наслаждением скользит по ней языком. – Почему Люк? Он же... никакой. – На тебя не похож, потому и Люк, – огрызается Дэйн. Ривен хохочет, но на этот раз как-то иначе, не так, как на тренировке. Дэйн ни разу не слышал, чтобы Ривен смеялся так. – Думаю, я смогу заставить тебя пожалеть об этом решении, – замечает Ривен и пропускает руку под ремень Дэйна. Будто молния ударяет. Дэйн заводится так быстро, что сам не понимает, как начинает толкаться в руку. С Люком не может быть так. Его губы другие на вкус и пахнет он иначе. С ним не получается расслабиться до конца, потому что не выходит по-настоящему напрячься. – Вот уж не... – Дэйн давится воздухом, когда Ривен расстегивает пуговицы его поло и скользит языком по шее. – Твою мать, Ривен... – Ривен откликается на свое имя тихим урчанием. Эта вибрация в кожу такая приятная, Дэйн с наслаждением выдыхает. – Черт возьми... Это просто... – Скажи это, – улыбаясь, говорит Ривен, медленно лаская его пальцами. – Мокро? Горячо? – Ахуенно, – выдыхает Дэйн, ударяясь затылком о стену. Опустившись лбом на его плечо, Ривен тихо смеется, и Дэйн вдруг отчетливо понимает, что сейчас не только ему хорошо. Да. Ривен определенно получает удовольствие от происходящего, и для этого Беатрикс не нужно быть рядом. Для этого ей даже не нужно быть — сейчас Дэйн отчетливо ощущает, что они могут оставаться только вдвоем. – Подожди... Стой, Ривен... Ты влюблен в меня? – спрашивает Дэйн, округлив глаза. Ривен вновь начинает смеяться, но Дэйн требовательно хватает его за запястье, не позволяя продолжить веселиться. – Нет, ты ведь, правда, влюблен в меня. Да? Мне нужно знать. Неизвестно, что именно заставляет Ривена успокоиться. Он задумчиво трогает щеку языком, рассматривая соседнее здание, но всё-таки переводит взгляд на Дэйна и медленно вынимает руку у него из штанов. – Да, – отвечает Ривен спокойно. – Я влюблен в тебя. Только не надо прыгать от радости, а то меня стошнит, – предупреждает он. Дэйн отворачивается, закрывает лицо ладонью. Ему кажется, это какая-то иллюзия, потому что не может Ривен, которого он знает, вот так просто это сказать. – Только не думай, что будет просто, – невозмутимо продолжает Ривен, опираясь ладонью о стену. – Со мной всегда трудно: и когда дружишь, и когда встречаешься, даже когда просто трахаешься — та ещё нервотрепка. – Это я знаю, – Дэйн поворачивается и бросает на Ривена беглый взгляд. Ему всё ещё кажется, что всё не по-настоящему. – Почему? – Я не собираюсь отвечать на дурацкие вопросы, Дэйн, – отрезает Ривен. – Тебе не достаточно того, что я прилюдно вырвал тебя из рук Люка? Я не собираюсь писать признания в любви под окнами твоей комнаты в общежитии, и... В голове Дэйна странно щелкает. – По-моему, ты только что — на своем, Ривеновском языке — сказал, что хочешь писать признания под окнами моей комнаты в общежитии, – улыбается Дэйн. От недовольства ноздри Ривена медленно раздуваются. – Брось. Я знаю, как у тебя мозги работают. Похоже, ты безумно хочешь отвечать на мои дурацкие вопросы. – Пойдем уже, – раздраженно говорит Ривен, схватив Дэйна за руку. – Когда твой рот занят мной, от него больше пользы. Дэйн смеется, несмотря на то, что спотыкается о каждый камень на мостовой, и ещё ему немного холодно, потому что он забыл куртку на кровати, в своей комнате. В груди приятная легкость — кажется, поцелуй Ривена разогнал алкогольный туман. Смех так и звенит на его губах. – Это не глупо? – спрашивает он на ходу. – Ну... всё, что было с Люком, и вообще... – Нет, – отвечает Ривен, стискивая его руку крепче. – Не глупее всего того, что ты творишь обычно. Дэйн не видит улыбки Ривена, потому что специалист тащит его за собой, но точно знает, что он улыбается.