***
Ороку Саки стоял посреди школьного двора и удивлялся сам себе. И как только он раньше не замечал, сколько в их додзё прекрасного? Как играет в лучах рассветного солнца черепица пагоды, каким пышным, словно футон, слоем сочной травы покрылась почва, а особенно — как умопомрачительно цветёт слива. И почему все так сходят с ума по сакуре, если слива намного лучше? Ведь лепестки её куда ярче, само дерево статнее, крепче, да и плоды приятны на вкус. Большинство людей — глупцы, не способные узреть истинной красоты. Ладно, сам он тоже обрёл такую способность только этой весной. Непонятно, чем она его опьянила не хуже сакэ, но теперь грудь распирало от желания поделиться с кем-нибудь новыми наблюдениями. И даже жаль немного, что делиться на самом деле Саки ни с кем не станет — не пристало мужественному будущему синоби щебетать соловьём о таких сентиментальных мелочах. И уж тем более Ороку Саки не станет болтать об открытиях, сделанных относительно Тэнг Шен. Девчонка-сиротка, которую Старейший приютил из жалости, как-то незаметно прижилась в школе, прибирала в помещениях, ухаживала за садом, стряпала еду — прислуживала, чем могла. Все так привыкли к её неказистой фигурке, снующей туда-сюда, что обращали на неё внимание не более, чем на кошку. Похоже, все пропустили, что за особенно затянувшуюся прошлую зиму девчонка как-то изменилась, расцвела румянцем, словно те же сливовые лепестки, а силуэт, просвечивающий сквозь сёдзи кухни, из угловатого вдруг сделался изящным и местами плавно-округлым. Но Саки не влюблён в неё, вовсе нет! Она ведь не чета ему, да и вообще — его судьба стать великим воином, а не увязнуть в болоте быта, обременив себя семьёй. Наоборот, это она должна по нему сохнуть: красавец из благородной семьи, лучший ученик, который раз побеждающий на летних турнирах в деревне, даже занимавший призовые места в Токио. Однако Саки не видел никакой проблемы в том, чтобы позволять себе и дальше разглядывать Тэнг Шен. Ох уж эта весна, из-за неё нравилось буквально всё! А нет, не всё. Стал особенно ощутимо подбешивать Хамато Йоши. Этот парень с самого знакомства вызывал у Саки какую-то брезгливую неприязнь. Видимо, из-за того, что мастерство его было безнадёжно посредственным. Никогда ему не сделаться хорошим мечником — слишком жалостлив к противнику в тренировочных боях. И стрелком не быть — рассеян, вечно грезит о своих чудачествах. Ростом и мощью тоже не сказать, чтоб вышел — опрокинуть его в спарринге может каждый второй. Да и вообще непонятно, что он здесь забыл — ему бы только и сидеть в окружении своих любимых книг по искусству, или, как максимум, обучаться каллиграфии, но уж точно не брать в руки ничего опаснее ковшика для чайной церемонии. Право, лучше бы Хамато пошел в школу для гейш. Но если Саки понимал, отчего его стала привлекать Тэнг Шен, то чем стал так раздражать Хамато Йоши, оставалось загадкой. А загадок юный Ороку не терпел. И он разгадывал её день за днем, пытаясь рассмотреть этого олуха поближе, проверить на прочность. Он специально становился с ним рядом при стрельбе и метании, вызывался с ним в спарринги, кидался на него с самым разным оружием. Удары на Хамато обрушивались всё резче, на нём отрабатывались более жесткие техники, подсечки проводились внезапнее, болевые приёмы дольше. Любой другой давно испугался бы такого пристального внимания главного задиры их додзё, попытался бы держаться от него подальше, либо задобрить по-хорошему, а то и от греха подальше сменил бы школу. Но Йоши с беззлобной готовностью вызывался ему навстречу и с некоторой придурковатой радостью терпел, пока Саки отрабатывал на нём всё, чему их учили. И правда олух.***
Слива во дворе давно отцвела, покрылась густой нефритовой листвой и дарила благостную тень, когда Ороку Саки отдыхал под ней в перерывах между занятиями. Отсюда было идеально видно, как Тэнг Шен носится по хозяйству, как стыдливо придерживает вырез кимоно, наклоняясь покормить карпов в небольшом пруду, как снимает свои трогательно-мелкого размера гэта перед входом в васицу, а если повезёт — иногда даже можно было расслышать, как она поёт себе под нос за чисткой овощей. Последнее было особенно ценно тем, что отчего-то вызывало мурашки на затылке. Именно отсюда, из-под сливовой кроны Саки и заметил впервые, что за Шен наблюдает не только он один. Хамато Йоши не избрал себе удобного места для любовной засады, а преследовал девушку навязчивее, чем злой дух. То помогал дотащить воду из родника в дальнем углу сада, то приносил охапки дров на кухню, то выволакивал проветривать футоны. Ороку перестал ловить приятные мурашки, они навсегда пропали. Хамато словно решил играть роль персонального проклятья. Что ж, тем хуже для него. Саки накапливал злость, представляя лицо соперника на макиваре, которую лупил до кровавых щепок. Его наглую усмешку в самом центре цели для стрел и ядовитых дротиков. Однако вредить Йоши на татами становилось сложнее — Саки слишком поздно осознал, что тот, оказывается, всё это время словно впитывал его приёмы, четко и подробно запоминал их в каждой стычке, а теперь успешно зеркалил. Отныне Ороку Саки будто боролся сам с собой. Даже привычно скупой на похвалы Старейший всё чаще одобрительно поглаживал серебристую бороду, наблюдая, как Йоши в очередной раз укладывает кого-то на лопатки или усмиряет удушением. О себе же Саки, напротив, всё реже слышал, что он гордость школы. И перестал слышать вовсе, когда Хамато выиграл турнир. Впервые за последние шесть лет межшкольный турнир их деревни выиграл не Ороку Саки, а какой-то ублюдок Хамато Йоши.***
Осенью слива беззастенчиво обвесилась такими обильными и вкусными плодами, как никогда раньше. Сок сладострастно тёк промеж пальцев, окрашивая губы в неприлично пурпурный. Но разве радовали Саки те плоды? Нет, будто издевались. Лучше бы им быть столь же кисло-горькими, как его ненависть. Тэнг Шен из девушки, на которую было приятно позаглядываться, превратилась в ту, что занимала все его мысли. Почти все — некоторые исступлённо были заняты идеями, как расправиться с Хамато Йоши. И полугода не прошло, как Саки распрощался со всеми прежними принципами насчёт нежелания жениться и всего такого. Он готов был сделать Шен предложение, для чего твёрдо намерился отбить её у негодяя. Однако чем настойчивее Саки пытался с ней сблизиться, тем упорнее она его избегала, вечно находя какие-то срочные дела. Стоило сделать шаг ей навстречу, она делала два прочь от него. Словно бабочка, она упархивала всё выше и выше, дразня вышитыми пионами на розовых крыльях-рукавах. Саки с ужасом поймал себя на чувстве, что готов выдавить из неё любовь силой, как сок из сливы, если бы Старейший не относился к ней, будто к дочери, оберегая от всего. На свою беду и бессонницу однажды Саки убедился, что Шен и впредь будет так себя вести с ним. Потому что своими глазами увидел, как она ведёт себя с другим. В самый разгар заката, ступая по хрустящим пёстрым листьям, она вышла в сад с большой корзиной. Несложно угадать, кто плёлся за её плечом, словно приклеенный. И Шен вовсе не смущала такая бестактная близость, напротив, она улыбалась, то и дело оборачиваясь, кокетливо заправляла фарфоровыми пальцами выбившийся локон за алое на просвет последних лучей ухо. Ороку Саки не верилось, что опускается до такого, но просто не нашёл в себе сил уйти — спрятался за поленницей и с отвращением к самому себе подслушивал их разговор. — Ты правда хотел бы много детей? — краснея, щебетала Тэнг Шен. — Трое! — бахвалисто выпалил Йоши. — А лучше четверо. Это был бы легендарный клан Хамато. — Клан Хама-а-ато… — до тошноты мечтательно протянула Шен. — А главная моя цель — стать сенсеем, открыть собственную школу боевых искусств. — Йоши не без труда пригибал к земле тяжёлые от урожая ветви, чтобы Шен нарвала плодов. — Небольшую, не как наша, а уютную такую, пусть всего на несколько учеников. Но зато чтобы все в ней были как семья. Как думаешь, у меня получится? — Ты будешь лучший в мире сенсей, Йоши-сан. Это тянулось бесконечно. Саки не мог больше слушать, но и сбежать тоже не мог. Сколько же ещё ей нужно этих проклятых слив? — Я приготовлю мармелад, — словно ответила на его мысленный вопрос девушка. — И к Новому году непременно угощу тебя моти с моей любимой сливовой начинкой. — Правда? — с придыханием спросил Йоши, отцепившись наконец от бедного дерева. Спустившиеся сумерки укрыли сад мглистым одеялом, Саки уставился в щель между поленьями, боясь пропустить хоть миг. Глаза уже слезились, но он всё равно не смел моргнуть. Пока не увидел, как Йоши прямо с рук кормит Тэнг Шен переспелой сливой, а затем целует — целует! — пурпурные от сока губы. Сердце Шен отныне ей не принадлежало. Нет, Хамато Йоши не откроет свою школу. Потому что Ороку Саки его убъёт еще до того, как тот отведает новогодних моти. Когда влюблённые скрылись в васицу, Саки истерично изрубил своим идеально наточенным вакидзаси все ветки, до которых достал, забрызгав сливовой кровью и одежду, и лицо. Тэнг Шен — не более, чем распутная, безродная девка с дурным вкусом. Хватит по ней так страдать. Хватит с него этого мармелада.***
Слегка облысевшая снизу слива стояла озябшая, нагая, укоризненно бросала на сёдзи спальни такую уродливую тень, что казалась мертвой. Как и сердце Саки. Этот ужасный год вот-вот сменится новым, а зима ещё ни разу не угостила снегом, не прикрыла покалеченное дерево. Хотя всем было не до этого — в их скромную школу собрался пожаловать с визитом сам основатель, великий и знаменитый на всю Японию сенсей Накамура. В помощь Тэнг Шен позвали девушек из деревни, они выдраили всё додзё до жемчужного сияния, сменили в кое-каких фусума обветшалую бумагу, а их рамы натёрли воском так, что двери теперь можно было раздвинуть едва не дуновением. В конце развесили красные фонарики с золотистыми драконами и так старательно окуривали везде благовониями, что сладковатым сандаловым дымом пропиталось всё до последнего сюрикена. Ученики тем временем отрабатывали ката до судорог в мышцах, ломали от излишнего усердия посохи бо и бамбуковые синаи, сбивали об макивары все костяшки. Взволнованный столь высоким гостем Старейший всё же находил для каждого пару подбадривающих слов. И лишь Ороку Саки получил целую горсть замечаний, потому что был зол и рассеян. — Гнев — не лучший помощник, — похлопал Старейший Саки по плечу. — Да, сенсей, — согласился он вслух. Нет, сенсей — подумал он про себя. Иногда гнев — единственный, кто всё ещё на твоей стороне. Обидно, ведь Ороку Саки готовился больше всех — помимо тренировок он лихорадочно перебирал сотни способов отомстить Хамато Йоши. Постепенно варианты как снежный вихрь закручивались вокруг единственно надёжного: нужно опозорить Йоши перед сенсеем Накамура. Убить соперника слишком банально, причинить вред Тэнг Шен не поднимется рука. А вот обрубить его карьеру, смять, раскрошить его мечту, пока та ещё в бутоне — идеально. Да, придётся пойти на подлость, но — ради всего святого! — в Бусидо так мало сказано о чести по отношению к врагу. А Хамото Йоши превратился именно что в злейшего врага. Этот тупица ничего не заподозрил, когда в самый ответственный день Ороку Саки сел на пол в главном зале справа от него, отогнав затрещиной одного из прихвостней Хамато. Не обратил внимания, как Саки сложно было сдерживать нервную дрожь в пальцах, как он сжимал зубы, стараясь скрыть бурю эмоций. И когда во дворе послышался шелест сандалий дряхлого Накамура, посыпались радушные приветствия и зашуршали шёлком праздничные одеяния в поклонах, когда все до единого ученики прижались ровными спинами к деревянной стене и замерли, словно десятки статуй Будды, Ороку Саки нанёс удар. Правой рукой он широко замахнулся и громко шлёпнул по полу прямо перед носом даже не дрогнувшего Йоши. Хотя глаза у того сделались круглее, чем у карпов в школьном пруду, впрочем, как и у остальных парней. — Таракан, — хриплым шепотом пояснил Саки. Он брезгливо отёр ладонь об изнанку кимоно — ровно за секунду до того, как в зал вошла делегация во главе с сенсеем Накамура. И разумеется, никто не заметил, что одновременно с тем, чтобы хлопнуть правой рукой по пустому на самом деле полу, левой Саки в тот самый миг ловко пришпилил шиворот Йоши острым кунаем к доскам за его спиной. Четыре, три, два — это похоже на обратный отсчет бомбы. Саки считал учеников перед собой, которых Старейший называл по имени и те низко кланялись идущему вдоль ряда в сопровождении охраны Накамура. Один. Остался он один, Хамато — следующий. — Ороку Саки, — объявил Старейший не без лёгкой нотки разочарования в голосе, но названый поклонился с таким благоговением, будто не расслышал этого. А теперь — взрыв: — Хамато Йоши. Возможно, дёрнись тот порезвее, ткань треснула бы, соскользнула с лезвия и удалось бы выполнить поклон. Но вечно жеманствующий в ритуалах Йоши тронулся плавно, ожидаемо не преуспев — ему почти не удалось сдвинуться с места. — Хамато Йоши!! — строго прогремело над головой. Саки не осмелился поднять глаз от начищенных половиц, но и так прекрасно представлял, какое оскорблённое выражение лиц должно быть у всей почтенной делегации. Йоши заёрзал, пытаясь понять, что его сдерживает, наконец нащупал рукоять куная, выдернул из-за пазухи и недоуменно выставил перед собой. Только что робкой метелью прокатившийся по додзё шёпот тут же сменился ошеломлёнными вскриками. Саки всё же позволил себе взглянуть, как сопровождающие гостя синоби выволокли на татами и скрутили олуха, посмевшего направить оружие на великого сенсея Накамура.***
Позже Ороку Саки тысячи раз прокручивал в голове триумфальные моменты того дня и вдохновляющие слухи последующих. Как Хамато Йоши опозорился не только на всю деревню, но и на всю Японию — весть об ученике, покусившемся на самого Накамура облетела страну, по дороге обрастая всё более нелепыми и жуткими подробностями. Как этот выскочка наконец-то получил по заслугам — его выгнали из школы, не выслушав ни единого слова его жалких оправданий, и только благодаря мягкосердечности Старейшего этот наглец избежал более строгого наказания. Как клан Хамато кончился, не успев начаться — помыкавшись по промозглой зимней стране в безуспешных поисках пристанища, под давлением дурной славы Йоши наконец уплыл из порта в Осаке аж в Америку. Только к весне Ороку Саки успокоился, почти вернул себе прежний статус лучшего ученика и смог вдохнуть аромат ярко-розовых бутонов полной грудью. Он снова полюбил наказанное им дерево, но хватило гордости больше ни разу не взглянуть на глупую Тэнг Шен. Ему казалось, жизнь окончательно наладилась, а ненавистный Йоши наверняка сдох где-то в чужеземной подворотне. Он не знал, что спустя несколько лет, когда слива вновь зацветёт, у его соперника всё же будет своя школа боевых искусств. Маленький, но дружный клан Хамато. Странные и отчаянные, как ёкаи, но бесконечно преданные ученики. И уж тем более Ороку Саки не знал, что с действительно умершим как человек, но воскресшим как сенсей Сплинтер врагом они не раз ещё встретятся вновь.