________________________________________
— Я знаю, что ты немного скептически относишься ко всему этому, - говорит Джинни. Холодно настолько, что ее нос покраснел. До него донёсся запах тыквы и имбиря из горячего напитка в ее руке. - Но скажи, что это не так. — Да ладно, Джинни... — Скажи, что это не так, - повторила она очень твердым голосом, который она использует в редких случаях, чтобы он точно услышал, что она говорит. - Что плохого в том, чтобы час в неделю разговаривать с милой женщиной, которая по закону не имеет права никому рассказывать о том, что ты говоришь? — Откуда мне знать, что она никому не расскажет? — Она не расскажет, если хочет сохранить свою работу, - резонно замечает Джинни. - И, кроме того, тебе нужно хоть чем-то заниматься. У тебя же нет работы. — Необоснованно, - говорит он, хотя это вполне обоснованно. – Я неприлично богат. Мне не нужна работа. — А я зарабатываю больше, чем ты, - соглашается она, - но дело не в этом. Если ты согласился пойти к Целителю, потому что тебе скучно, то хотя бы сделай вид, что тебе это интересно. Иначе это пустая трата времени. — Мне есть на что тратить время. Я безработный, помнишь? — Ты мог бы наконец прополоть мои розы, - говорит она, но в ее словах нет ни капли ехидства. - Я серьезно, милый, я знаю, что ты и Лили наслаждаетесь временем вместе, но, может быть, разговор с Целителем заставит тебя снова общаться с другими взрослыми людьми. Гарри ничего не ответил. — Гермиона сказала мне, что ты ей еще не написал, - мягко говорит Джинни. - А Рон выразил настоящую, вполне реальную озабоченность. Это становится серьезным, ты знаешь.________________________________________
Дубль 1. — Моя жена решила, что я должен вернуться, - говорит Гарри, опустив слова о том, что у него нет работы. Он до сих пор не может объяснить, почему он ушёл из Авроров, но он ушёл, и не жалеет об этом. Не жалеет он и о том, что решил какое-то время посидеть дома с детьми - благо, сейчас там только Лили, которая такая хорошая и разумная, что Гарри почти уверен, что её удочерили. — А что вы думаете, Гарри? Он вспомнил, как Джинни, сидя на кровати в грязной комнате на Гриммо, напомнила ему, что она знает, что такое одержимость, если он вдруг захочет об этом поговорить. Он доверяет Джинни и её инстинктам больше, чем кому бы то ни было в мире, за исключением одного человека, и он уверен, что если она и хочет, чтобы он вернулся сюда, то не ради неё. — Я думаю, что она обычно права, - говорит он, - даже если я не всегда сразу это понимаю. Дубль 5. — У вас проблемы с доверием, Гарри? Он хотел сказать, что, конечно, нет, я взрослый человек, но он знает, что не должен лгать. Он пожимает плечами. Никто не сможет обвинить его в паранойе, если он не будет говорить об этом. — Хм, - говорит она, делая пометку. - Хорошо, тогда давайте обсудим это немного. — О? Ее улыбка должна его раздражать. Это та самая легкая, аккуратная улыбка, которую, как он помнит, Амбридж приберегла для наказания, но в ней чего-то не хватает. Может быть, злобы. — Вы мне не доверяете, - прямо говорит она, и Гарри не может удержаться от того, чтобы не съежиться. Иногда ему хотелось бы лучше скрывать свои чувства, но он перестал это делать, как только окончательно расстался с Дурслями, и уже разучился. - Всё в порядке. Это даже имеет смысл. Но мне интересно, кому вы доверяете? — Многим, - говорит он и чувствует себя виноватым, потому что это ложь. - Достаточно многим людям. Она делает пометку. — В детстве я никому не мог доверять, - признается он, удивляясь самому себе. - Не мог. — Вы выросли с тетей и дядей, верно? И с двоюродным братом? — Да. Дадли. Он... Он издевался надо мной, только Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, не может признать, что его глупый кузен издевался над ним и все сходило ему с рук, пока Хагрид не нашел их в хижине на скале в море. — В основном, это прекратилось, - говорит он вместо этого. - Вроде того. К тринадцати или четырнадцати годам. Потому что после Турнира Трех Волшебников Дадли недостаточно долго находился на Тисовой улице, чтобы продолжать в том же духе. Был, конечно, случай с дементорами, но, как только шок прошел, Дадли был в полном порядке. Однако в голове Дадли, похоже, что-то расшаталось. Этот испуг. Может быть, был в этом какой-то смысл. Кажется, после этого он стал лучше понимать Гарри. Маленькая записка в его последней рождественской открытке была дружелюбной. Почти ласковой. — В основном, - согласилась она, делая еще одну пометку. - А ваши тётя и дядя? — Дядя Вернон меня ненавидел, - говорит Гарри, потому что это абсолютно точно не ложь. - А тетя Петуния была сестрой моей матери. Каждый раз, когда Гарри пытался представить свою мать и тётю вместе, эта картинка ускользала и превращалась лишь в тень, просто недосягаемую. С тех пор как он в последний раз покинул Тисовую улицу, он видел Петунию всего несколько раз, почти всегда в присутствии Дадли, и, похоже, то, что она стала бабушкой, пошло ей на пользу - это смягчило в ней что-то, что казалось невозможным двадцать лет назад. — Я видел ее, - говорит он, сам того не желая. - Я ходил на могилу мамы и папы на мамин день рождения, и там была Петуния. — Вы разговаривали? Вроде того. Больше, чем когда-либо прежде. Она всегда старалась не упоминать о маме Гарри, и это испортило весь день, когда она положила на могилу кучу желтых и оранжевых гвоздик, когда он приехал. Я тоже потеряла сестру. Может быть, но она ушла много лет назад, и детство Гарри ясно показало, что она не жалеет об этом. — Не совсем, - говорит он. - Нам нечего сказать друг другу. Дубль 11. — Профессор Хагрид, значит, ваш хороший друг? У Хагрида до сих пор есть мопед Сириуса, и он каким-то образом ездит на нём, как стареющая мантикора. Сегодня он подвез Гарри, потому что они пошли обедать, и Хагрид предложил отвезти восхищенную Лилс за мороженым, пока у Гарри назначена встреча. — Да, - говорит он, в основном говоря правду. Хагрид - единственная семья, которая есть у детей Гарри. Это единственный человек, которому Гарри доверяет больше, чем Джинни, и то, наверное, только потому, что он знает Хагрида дольше всех. — Знаете, - говорит она, как будто только что разгадала что-то, что не давало ей покоя уже несколько дней. - Вы говорите, что не доверяете многим людям, но я думаю, что те, кому вы доверяете, понимают, насколько это важно. — Я никогда не говорил, что не доверяю многим людям. — Достаточно многим людям, - признает она, снова улыбаясь своей легкой улыбкой. - Хорошо, верно. Но это повод задуматься. Почему вы доверяете только некоторым людям, но не остальным?________________________________________
— Она лезет не в свое дело, - говорит Гарри, поправляя удочку, просто чтобы было чем заняться. Он еще не совсем освоился, даже с зачарованными приманками, которые Джинни спрятала в его маленькой коробке со снастями, но нет лучшего способа провести время после обеда, чем сидеть в неудобном кресле у реки с Роном и парой бутылок пива. Рыбалка - лишь предлог. — Неа, - говорит Рон, надвигая шляпу на глаза. Обычно ему везет больше, чем Гарри, и он уже выловил две отличные жирные форели. — Что значит "неа"? - возмущенно спрашивает Гарри. - Она! Спрашивает меня о Хагриде. Какое ей дело? — Она твой психотерапевт, а ты ведешь себя как мудак, - говорит Рон, удобнее устраиваясь в своем шезлонге. - Это нельзя назвать разговорной терапией, если говорит только терапевт, да? — Я так и не понял, зачем мне вообще нужна терапия, - ворчит Гарри, чувствуя себя безотчетно раздраженным из-за всего этого. - Я в порядке! Я в порядке! — Абсолютно, - соглашается Рон, дёргая удочку и вытаскивая очередную форель. - Как и все мы. Просто ты единственный, кто никогда не говорил об этом. Ни с кем. — Я говорил с тобой, - заметил Гарри, указывая обвиняющим пальцем на Рона. - И с Гермионой, немного, и я говорил с Джинни! — Да, но не совсем, - говорит Рон. - Ты рассказал нам о том, что произошло, но не о том, каково это - пережить все это. Ты держишь все это в себе, приятель. Когда-нибудь ты взорвешься. Подумай об этом, ради меня. Джинни достаточно молода, чтобы снова выйти замуж, а я не хочу, чтобы шурином был какой-то болван, играющий за Кайрфилли. Гарри смеется. Смеяться приятно. В последнее время он смеется только с детьми.________________________________________
Дубль 3. — Не то чтобы я делал это специально, - медленно произносит он. Он не доверяет этому её ярко-синему перу, даже сейчас, когда оно лежит на столе. Она свернулась в кресле с картонным стаканчиком горячего шоколада, близнецом стаканчика Гарри. Он купил их по дороге, в знак примирения, чтобы загладить свою вину за то, что на прошлой неделе сорвался. Это магловский сорт - тёплый и успокаивающий, но не обжигающий. Он бы не назвал его лекарством от синдрома постдементорского воздействия. Тем не менее, это не такое уж страшное извинение. Внутри - зефир, сверху - хрустящий шоколад. — Не думаю, что вы такой, - соглашается она. Время позднее, чем обычно, и маленькая лампа на низком столике освещает ее очки. - И если вы хотите продолжать заниматься этим не здесь, то это прекрасно. — Но ведь если я не буду говорить, то в разговорной терапии не будет смысла? — Прискорбно, но факт. Они потягивают горячий шоколад. Гарри жует хрустящий шоколад и произносит несколько слов. — Я не... Все говорят мне, что я должен, - говорит он наконец. - Но я не думаю об этом. Мне не снятся кошмары, с тех пор как умер Волдеморт, и я не беспокоюсь об этом. — Значит, раз вы не беспокоитесь об этом, то и не говорите? Он пожимает плечами. Более или менее. — Некоторых из ваших друзей пытали во время войны, - говорит она, удивляя его. Обычно она не бывает такой прямолинейной. - Большинство из них тоже не говорят об этом, я полагаю. Не с вами. — Нет. Полагаю, нет. — По-вашему, это значит, что они вообще не говорят об этом? — Э-э. Мм? — Просто подумайте над этим, - говорит она, слегка улыбаясь. Может быть, - а он ничего не говорит в поддержку той или иной стороны, - поговорить с ней не повредит. Джинни права, когда говорит, что он вообще не говорит об этом, и Рон прав, когда говорит, что в основном Гарри говорит только о том, что случилось, а не о том, что это случилось с ним. Не мешало бы быть немного более открытым в этом вопросе. Ради Джин и детей. Дубль 14. — Когда родился Джимми - Джеймс, мой старший, - говорит Гарри. - Мне кажется, я никогда не был так напуган, как в тот момент, когда акушерка просто передала его мне. Как будто я знал, что делать! — Джеймсу сейчас сколько, двенадцать? Похоже, вы все поняли. — Джинни проделала всю тяжелую работу, - говорит он и говорит серьезно. - Но дело не в этом. Дело в том, что все ждут, что я оглянусь назад и испугаюсь. Но это не так. В то время мне было страшно, но, вспоминая все то безумное дерьмо, которое мы творили в школе, мне не страшно. — А по-вашему, должно? — Не совсем. Меня пугают такие вещи, как... Лили, укравшая мою Молнию из сарая для метел, или Альбус, ненавидящий школу, или заболевшая Джинни. Реальные вещи. То, что происходит сейчас или может произойти. А все остальное - это уже не страшно.________________________________________
— Гарри, дорогой! Заходи, заходи! Молли снова пекла. Он полулетел по тропинке, увлекаемый запахом яблок, корицы и апельсинов, теплым и ярким в холоде сырого ноябрьского вечера. Перси - лучший на кухне во всей семье, но никто не печет даже вполовину так хорошо, как Молли. — Извините, что врываюсь, - говорит он смущенно. - Джинни и Лилс ушли ужинать с Полумной, а Рон и Гермиона на какой-то вечеринке, так что я был в некотором замешательстве. Обычно во время официальных мероприятиях Рона и Гермионы, он нянчился с Хьюго, но на этих выходных он у Грейнджеров - Гарри не посмел бы туда вторгаться. Судя по тому, что Рон ему рассказал, отношения между ними всё же немного неровные, а Гермиона очень колючая в отношении своих родителей. — Не вереживай, дорогой, - говорит Молли, притягивая его к себе и целуя в щеку. - Давай, заходи в дом. Артур внутри. Иди и согрейся. Куда ты дел свою метлу? Вот, дай мне свой плащ, а то застудишься насмерть. — Спасибо, Молли, - сказал он, каждый раз имея ввиду гораздо большее, - Мне с чем-нибудь помочь? — Только если принесешь лом, чтобы вытащить Артура из кресла, - говорит она, но ухмыляется. – Давай, иди погрейся у огня, я сейчас приду. Артур храпит под "Придирой", когда Гарри садится к огню и снимает сапоги - Джинни их ненавидит, потому что они вот-вот развалятся, но Гарри никогда не может заставить себя выбросить вещь, пока она не износится до конца. Не ради детей, конечно, и не ради Джинни, но он не собирается выбрасывать свои ботинки до того, как у них отвалится подошва, так же, как не собирается избавляться от своей Молнии до того, как она потеряет свои чары. — Если Молли спросит, - говорит Артур, лицо его по-прежнему скрыто журналом, - я еще не проснулся, но привет, сынок - ужасная ночь для полетов, а? — Если Молли спросит, значит, она дура, - говорит Молли, убирая "Придиру" в сторону и хмуро глядя на Артура. - Сядь и поздоровайся как следует! У нас сто лет не было гостей! — Джордж был у нас только вчера на завтраке, - шепчет Артур Гарри, - но ты же знаешь, какая она. До сих пор не знает, что делать с опустевшим гнездом, а? Гарри успокаивается. Завтра они с Лили должны пить чай с Хагридом и Клыком, но, возможно, послезавтра они пригласят Артура и Молли на ужин на Гриммо. Он напишет письмо Гермионе, отправится с Роном на рыбалку, а они с Хьюго пойдут в кино. Когда остальные дети вернутся домой на Рождество, они все соберутся в Норе и станут запугивать Молли, чтобы она села за стол и позволила им приготовить для неё ужин под страхом того, что они спрячут её вязальные спицы. Это принесёт ему больше пользы, чем терапия: он будет сидеть здесь с Артуром и Молли и есть яблочный пирог, только что из духовки. Он все равно пойдет на терапию, ради Джинни и ради Рона. Но это, проводить время с семьей, это лучше. Он подарит Молли новый радиоприемник, который они с Лили выбрали на прошлой неделе, потому что Молли любит радио, но ее старый потрепанный радиоприемник трещит при сильном ветре, и она заслуживает новый... Ох... Хорошо.________________________________________
Дубль 15. — Я думаю, - говорит он, и она удивленно поднимает глаза, потому что он никогда не заводил подобных разговоров. Её улыбка - легкая и аккуратная, но она совсем не похожа на улыбку Амбридж, так же как её ярко-синие перо не имеет ничего общего с Ритой Скитер и её ядовитой ложью. Я не должен лгать, - иногда на тыльной стороне его ладони появляется серебристо-яркий свет. Он не думает об этом иначе, как о том, что иногда шутки Джорджа или Полумны направлены и на него. — Я думаю, что мне следует продолжать приходить к вам, - говорит он, - не только потому что Джинни и Рон считают, что мне следует это делать. Они знают меня лучше, чем кто-либо другой. Хагрид тоже считает, что ему следует продолжать приходить, и признался в этом, смущённо похлопав Гарри по плечу, от чего тот сразу опустился на колени. Гермиона, теперь, когда Гарри наконец-то написал ей ответ, считает, что это пошло ему на пользу, хотя она всё ещё не может понять, почему он ушёл из Авроров. — Но, - говорит он, и ярко-синее перо приостанавливается над пергаментом. - Но я действительно думаю, что мне лучше, чем все думают. Мне просто нужен был перерыв, вот и все. — Вы уже почти двадцать лет сражаетесь с тёмными волшебниками, Гарри, - говорит она, подталкивая к нему через стол коробочку с печеньем. - Если кто и заслуживает передышки, так это вы. — Да? — Выпейте чаю с имбирным тритончиком, Гарри, - говорит она. - Давайте поговорим.