Не бойся

      Разница в четыре года может как не ощущаться вовсе, так и казаться куда большей. В случае двоих парней выходил именно второй вариант, только вот казалось, что старше не Дима, а наоборот - Серёжа.       Пока парень в очередной раз перечитывал параграф по истории, которую собирался сдавать в этом году, человек, придумавший тактильность, уже примерно час неотрывно пялил на него, изредка отвлекаясь на телефон в собственных руках. Естественно, младший чувствовал этот прожигающий взгляд на себе, потому сбивался с прочитанной информации, мысленно задаваясь вопрос: «Чё он, блять, смотрит?».       Вариантов было много, и парень снова углубился в размышления о них, потирая пальцами виски и глядя в стену. Почему этот чёртов Дима вместо того, чтобы готовиться к своей сессии, практически каждый день валяется в комнате Серёжи? У него, чёрт возьми, своя есть, но... Голубоглазый, кажется, не был особо против. Ицков молча валялся на его постели, иногда уходил сделать обоим чай, стабильно пару раз в день громко чихал и всё остальное время либо наблюдал за братом, либо что-то листал в телефоне. – Тебе не надоело? – всё-таки решил спросить Серёжа, не отводя взгляда от стены.       В ответ ему вопросительно промычали. – Ты уже две недели каждый день приходишь ко мне в комнату либо в полдень, либо когда я прихожу со школы, и пялишься на меня до вечера, пока не придёт мама. Не надоело? – непонятно как на одном дыхании выговорил голубоглазый, всё-таки решая через плечо взглянуть на задумавшегося брата.       Брюнет, отрастивший ого-го какие длинные волосы, задумчиво почесал острый подбородок и взглянул на потолок. На самом деле, его практически с первого дня совместного проживания их родителей неистово тянуло к младшему: он что-то у него расспрашивал, таскал с собой гулять (даже со своими друзьями), а поняв, что Серёжа никогда не говорил про запрет на заход в его комнату, стал проводить в ней практически круглые сутки. Ему нравилось наблюдать за Серёжей, ухмыляясь с изредка меняющегося выражения лица парня и застав практически все стадии его изменений во внешности, которая его, к слову, тоже привлекала.       Ему было пятнадцать, когда отец решил съехаться со своей новой возлюбленной и купил с ней дом, только по приезде сообщив сыну о том, что у его невесты тоже есть сын. Поначалу Ицков испугался этого, представив младенца, но, как оказалось, сводный братик был уже в пятом классе и достаточно смышлёный для своих лет. Следующим поводом для удивления послужило то, что Серик (как ласково сокращал его имя Дима), в силу своей начитанности, был интересным мальчиком. Правда, он первый год как-то боялся и стеснялся старшего брата, однако уже к восьмому классу это полностью прошло. Теперь-то он не смущается даже когда старший решает походить по дому в одном лишь нижнем белье, оправдываясь отсутствием родителей в доме и жарой. Иногда таким же смелым и самоуверенным хотелось стать и младшему, но пока что ему хватало характера только на крашеные волосы и пару татуировок на руке.       Волосы, кстати, ему осветлял и красил тоже Дима. У него был опыт в подобном, потому младший решил ему довериться о чём не пожалел ни разу, правда, красный уже вымылся в персиковый цвет, делая внешность Серёжи ещё более миловидной. Он на этот повод часто получал замечания, но никогда не обижался, так как отнюдь не считал это каким-то недостатком. Да и что он сделать может? Разве что понадеяться на то, что с возрастом черты лица станут не такими мягкими и щёки уйдут. – Мне здесь прикольно, – отвечает Дмитрий, сталкиваясь взглядом с братом. – Я ж много места не занимаю и не ору.       Приподнявшись на локтях, парень отодвинулся ближе к стене и поманил пальцем голубоглазого, приглашая лечь рядом. Парень вздохнул, закрыл учебник с так и не выученным параграфом, и вскоре лёг рядом с братом, игнорируя скомканное одеяло. – Тебе тоже готовиться надо, – пробурчал Серик, хмурясь и потирая слезящиеся глаза. – А тебе - отдыхать, – убрав чужие ладони с милого лица, Дима коснулся щёк пальцами, немного поглаживая. – Я сейчас больше за тебя беспокоюсь, чем за свою сессию. Ты больше нервов потратишь на подготовку, чем времени на экзамен, понимаешь?       Дмитриев угукнул, отводя взгляд в сторону, но почти сразу после этого взглянул в глаза напротив. Светлые, но больше уходящие в серо-зелёный, смотрящие на него с такой теплотой, будто... Будто они как минимум родные друг другу. Но это же совершенно не так!.. Однако, младший, кажется, смотрит на него точно также. – Я хочу поступить на бюджет, и не куда-нибудь, а туда, куда хочу, – отвечает Серёжа, чувствуя, что брюнет изучает его тело ладонями, благо, пока не под одеждой. – Платить пятьсот тысяч за полгода... Это уже наглёж будет, сколько бы родители не зарабатывали.       Тёплая ладонь брата остановилась на бедре школьника, несильно сжав. Дмитриев тут же издал недовольное «э!» и пихнул старшего в грудь, а тот, заливисто рассмеявшись, поднялся на колени и схватил крашеного за запястья, прижимая их к кровати. – Дима, блять! С ума сошёл?! – запищал младший, жмурясь и извиваясь всем телом, пока старший продолжал смеяться. – Ну чего-о ты, Серик... – протянул брюнет, наклоняясь ближе к лицу брата. – Открой глаза, мышь. – Иди ты... – брякнул младший, успокаиваясь и повеливаясь просьбе брата.       Недовольно глядя на улыбающееся лицо напротив, голубоглазый ждал чего-то, но явно не того, что Ицков решит приблизиться к нему ещё на пару сантиметров, теперь уже глядя на губы. Серёжа вновь запищал, отворачиваясь, и поджал ноги. – Иди нахуй! – вскрикнул парень, вырываясь из хватки брата, однако сбегать из комнаты... Не планировал.       Повернувшись спиной к стене, Дмитриев потёр тыльной стороной ладони кончик носа, не переставая хмуриться. Улыбающийся Дима снова улёгся позади него, укладывая одну ладонь на талию школьника и несильно пытаясь повернуть его к себе, но получилось только заставить лечь на спину. Конечно, у Серика было убийственное выражение лица... Он продолжал хмуриться и поджал губы, но даже сквозь всё это недовольства брюнет видел, что тот злится не по-настоящему. Даже будто бы ждёт продолжения. – Ну ты же знаешь, что я люблю тебя, – обняв младшего за плечи, Дима придвинулся к нему, закрыв глаза, и уткнулся лбом в острое плечо. – Знаю, – держа руки скрещёнными на груди, Серёжа чуть покраснел, всё равно стараясь держать серьёзное выражение на лице. – Не как брата, – дополнил Ицков, открывая глаза и приподнимая голову. Губами он потянулся к щеке брата, оставляя там невесомый поцелуй, а сам Серёжа после этого перевёл взгляд на потолок. – Я знаю, – повторил парень, сжимая между пальцев ткань своей футболки. Дима снова приподнялся на локтях и наклонился к лицу Дмитриева, не ожидая того, что между их губами возникнет преграда в виде ладони младшего. – Не надо меня, блять, в губы целовать! Придурок!       Дима вновь рассмеялся, и не думая обижаться на подобное. Он прекрасно понимал, что Серёжа, хоть и останавливал его, не был против и даже мог ответить на небратские чувства Ицкова. И по нему было видно, уже как полгода точно... – Почему? – убрав чужую ладонь, Дима решил сесть по-турецки и дождался, пока Майс примет такое же положение. – Почему не надо в губы? – Да потому что! – истерично пробубнил Серёжа, отводя взгляд в сторону и почёсывая плечо. – А я хочу, – поместив ладонь на щеку брата, сероглазый чуть погладил его, привлекая внимание. – Давно. А ты?       Серик снова нахмурился. Дима знал практически каждую подробность его повседневности и всей жизни в целом, уделяя максимум своего внимания брату, но про поцелуи и прочую романтику в жизни брата не слышал ни разу. Ицков и сам об этом не задумывался, а вот сам Дмитриев считал себя немного неправильным - за всю жизнь он влюблён был только в Йоланди Фиссер и... Получается, Диму. К одноклассницам он никогда не испытывал особого интереса, да и о романтике думал не часто, впрочем, отрицать свою чувства к брату не собирался. А проблема крылась в том, что он ни с кем не целовался. Никогда, абсолютно. Ему не хотелось, да и поцелуи в его понимании - это выражение чувств и нежности между двумя влюблёнными, а не лишь бы обменяться слюнями. А Дима-то харизматичный, общительный, наверняка с большим опытом. Засмеёт ещё. – Ну так... – Что? – вынырнув из мыслей, Серёжа несильно дёрнулся, чувствуя теперь ещё и на плече руку брата. – Блять, Серик... – хихикнув, Дима вздохнул, после этого резко приближаясь к замершему брату и касаясь его губ своими.       Младший пару секунд тупо смотрел в пустоту, постепенно отклоняясь назад, и машинально упёрся руками в матрас позади себя. Отталкивать брата он не хотел, да и сил не хватило бы, но... Такая самовольность его немного напрягала. Хотя, вряд ли Ицков захочет сразу же чего-то большего, тогда почему бы не довериться ему сейчас?       Серёжа совершенно не понимал и не знал, что ему делать, но прикрыл глаза и постарался расслабиться. В ушах звенело, а сердце бешено билось о рёбра, будто вот-вот проломит их, а Дима в это время осторожно пытался размыкнуть губы брата, изредка отстраняясь на секунду. Дмитриев, додумавшись немного поддаться, приоткрыл рот, и брюнет тут же углубил поцелуй, раздумывая над тем, стоит ли пускать в ход ещё и язык. «Лишнее», – подумалось ему, потому парень ещё около двадцати секунд просто смаковал чужие губы, на которых остался привкус сладкого холодного чая с лимоном.       Отстранившись, Кай взглянул в голубые глаза брата, отражающие весь спектр его эмоций во взгляде. Хихикнув, он отпустил плечо брата, а тот почти сразу же рухнул на кровать, тупо глядя в потолок. Старший прилёг рядом, гладя его по груди – Не пизди, что не понравилось, – с улыбкой проговорил Ицков, находя лежащую на кровати ладонь Серёжи и накрывая её своей. – Ладно, – еле слышно отвечает парень, медленно поворачивая голову к брату и намечая на лице улыбку.