Второстепенные персонажи

Мощеные камнем тряские мостовые, обрамленные темными глыбами домов, уходят вдаль, теряются в сером туманном воздухе, придушенного смогом города. От проезжих улиц, как лапки многоножки, тянутся темные кривые переулки, петляющие между дворов и арок. Язычки пламени тускло светят сквозь мутное стекло фонарей, расплываются и бликуют в каплях бесконечной мороси. Все вокруг серое, синее, коричневое и даже если на дорогу плеснуть свежей теплой кровью, она покажется тусклой и бурой. Сама атмосфера города душит звуки, делает голоса тихими и хриплыми, громыхание машин сливается в равнодушное раздражающее дребезжание, раздираемое скрипящими криками клаксонов и вороньим карканьем. Прохожие в типовых серых и черных пальто уныло бредут по улицам сплошным потоком черных зонтов, с которыми, кажется, не расстаются никогда. Изредка мелькнет ржаво-коричневый форменный мундир младшего служащего или синяя курточка курьера. Проезды и аллеи инженерно-технического корпуса выглядят значительно привлекательнее, нежели громады промзон и коробки жилых кварталов. Мельтешат посыльные, неторопливо прогуливаются старшие инженеры и руководители служб, увлеченно плетущие словесные кружева или жарко спорящие о новой технологии. Студенты в форменных пиджаках носятся между зданиями общежитий, библиотеки и кафетерия, бегают в поисках аудиторий и играют в мяч на газонах между аллеями. *** Тусклые лучи осеннего солнца пробиваются сквозь грязное стекло, чтобы запутаться в струях воды и вместе с ними обрушиться на истощенное бледное тело. Юноша, стоящий в душе, выглядит болезненно худым. Тонкие запястья и лодыжки обвивают красно-бордовые следы веревок, по шее сбегают цепочки пятен от засосов, а спину хаотично пересекают следы порки тонким ремнем или стеком. Человек смывает мыло с лица и открывает светлые, немного навыкате глаза, очень похожие на рыбьи своей пустотой и безэмоциональностью. Несмотря на изящное гладкое лицо и пухлые зацелованные губы, взгляд добавляет добрый десяток лет к предполагаемому возрасту парня. Он неспешно промывает густые и длинные светлые волосы, открывая заостренные кончики ушей. Мару-Мару, следовало бы тебе прислушаться к здравому смыслу и не брать этого клиента. — Он тихо разговаривает сам с собой, аккуратно промывая мягкой губкой ссадины на спине и запястьях. С резким стуком распахивается дверь ванной и в проеме появляется крупная мужская фигура. Вот ты где! Я хочу тебе помочь, Эльфеныш, почему же ты меня не дождался? — довольно просторная ванная вмиг становится тесной, Мару прижимают к холодной стене, заставляя недовольно шипеть от контакта с ледяной плиткой. Джеймс, вы очень заботливы, я не ожидал от вас столь чуткого отношения к себе. — хрипловато. но приятно прозвучал голос Мару. Крупные ладони накрыли плечи парня, сдавили, заставляя тихо выдохнуть. Большие пальцы огладили шею, намеренно надавливая на отметины. Чужие руки скользнули по груди вниз, щекотно прошлись по бокам и легли на ягодицы Мару, сильно сжимая их. Уходя от болезненных прикосновений, парень прижался к широкой груди Джеймса, вызвав у того самодовольную усмешку. Я только хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Возможно я был немного жесток сегодня. «Немного?!» — Мару задохнулся от возмущения, но ему ничего не оставалось как, следуя предварительной договоренности, развернуться к клиенту спиной и прогнуть поясницу, подставляя задницу жадным взглядам и беспардонным пальцам. Он почувствовал как по бедрам потекла сперма вперемешку с кровью, быстро смываемая водой, по прежнему льющейся из душа. Тонкий болезненный стон заметался под потолком. Внезапный телефонный звонок отвлек внимание садиста и Мару, выскочив из душа следом за ним, принялся лихорадочно одеваться, игнорируя боль расходящуюся по всему телу. Влетев в брюки и нырнув в безразмерный мягкий свитер, он, на ходу повязывая шарф и хватая пальто, сует ноги в ботинки и слетает вниз по лестнице, молясь чтобы не запнуться о болтающиеся шнурки. Закончив одеваться уже на улице, парень устремился в паутину переулков, проворно скрываясь с глаз любого случайного прохожего в это раннее утро. К дьяволу такие специфические заказы, жадная ты сука — высказывал сам себе Мару, направляясь к своему съемному жилищу. Разбудившее его солнце уже скрылось за серой хмарью осеннего неба, вновь начала накрапывать морось, обновляя не просохшие с ночи лужи. Подул пробирающий до костей ветер, выхолаживая все живое, оставляя место на улицах только для машин и затянутых в мундиры служащих, таких как Джеймс. *** Этим утром Эдгар проснулся с первыми лучами солнца в прекрасном настроении. Он расшторил окно и, напевая под нос незатейливый мотивчик, лениво отправился в ванную. Он не переживал за создаваемый шум, потому что в долгожданный выходной разбудить его соседа раньше полудня не смог бы и пушечный выстрел. После душа мужчина насладился неторопливым и по особенному вкусным завтраком. Заморосил дождь и ему совершенно расхотелось куда-либо выходить. Весьма кстати пришло в голову отличное решение — сделать себе еще чашечку чая и остаться читать прямо на кухне, под уютным желтым светом ламп. Из форточки вкусно потянуло запахом мокрой листвы и осени. Комфортно устроившись с незатейливым детективом в руках, Эдгар неспешно потягивал чай. Ближе к середине книги его чтение было бесцеремонно прервано растрепанным и сонным соседом. Доброе утро, Морри, — улыбнулся мужчина. Катись к демонам, Ал. Знаешь же, что терпеть не могу утра! — Харальд был не самым приятным человеком спросонья. Он выпил воды и, сшибая и проклиная углы, потащился в ванную. Через полчаса состоялось второе пришествие героя, гораздо более приятное. Утро, Ал. Ты готовил завтрак? Морри, ты, наконец, проснулся — усмехнулся Эдгар, чувствуя что день становится еще приятнее, — твои бутерброды в духовке. Ммм, — томно протянул Харальд, заставляя своего соседа запить этот стон большим глотком остывшего чая, — я тебя обожаю, ты в курсе? — он налил себе кофе, обновил кружку Эдгару и тут же жадно вгрызся в бутерброд. На некоторое время на кухне восстановилась тишина, но она уже не помогала сосредоточиться на чтении, детектив стал пресным и скучным. Пришел друг и книга оказалась забыта. О, спасибо огромное. Чем планируешь заняться? — расправившись с завтраком поинтересовался Хар. Думал проторчать весь день ленясь за книгой, но если у тебя есть предложения? Александр, Александр, — пропел блондин, отправляясь мыть посуду, — не будь такой скучной клушей. Я слышал что сегодня вечером будет выставка художника-авангардиста, не помню фамилию, но там будет толпа народу и все такие надутые, переполненные собственной важностью, вещающие глупости о современном искусстве. Мы совершенно не можем это пропустить! К тому же, чтобы завтра с полным правом лежать на диване, сегодня придется сходить на рынок. — тут он подскочил в Эдгару и приобнял его за плечи, чтобы промурчать ему на ухо — Я не собираюсь тащить все это в одиночку, мне будет скучно. По загривку мужчины промаршировали мурашки, волосы на затылке встопорщились, а согретое чужим дыханием ухо покраснело. Не могу с тобой спорить, — вздохнул он. — Ступай собираться, я буду ждать тебя в гостиной. Эдгар тяжело поднялся со своего места и, оставив книгу одиноко валяться на столе, отправился в свою комнату. Ему еще предстояло приложить немало усилий, чтобы найти в недрах шкафа хоть какую-то не форменную одежду. Выудив с верхней полки потертые синие штаны военного кроя и мягкий свитер бледно зеленого цвета, подарок Харальда, мужчина удовлетворился своим выбором. Одевшись, Эдгар остановился перед зеркалом, пристально рассматривая себя. В зеркале отражался высокий подтянутый мужчина, аккуратно подстриженный, напряженно вглядывающийся в глаза своего отражения. Он не заметил в какой момент уперся руками в стену по сторонам зеркала и сгорбившись, исподлобья впился в отражение взглядом. «Как же мне объяснить тебе, Мор, что мои чувства к тебе не вполне дружеские? Я сам не могу с ними разобраться, но и ты своими выходками совершенно мне не помогаешь. Боги, каждые выходные — сплошное искушение. Я начал ходить к хастлеру. Он похож на тебя и он тоже не мой. Хотел бы я просто вывалить на тебя все, что чувствую, но я не могу. Мне так страшно сорваться и лишиться нашей дружбы! Хотя бы дружбы.» С силой оттолкнувшись от зеркала, Эдгар растер лицо ладонями, подхватил шарф и плащ и направился в гостиную. В это время его сосед также находился перед зеркалом. Он тщательно прочесывал свои длинные пепельно-светлые волосы, что было не так то просто. Но опыт победил трудности и вот, напевая себе под нос, Харальд уже облачался в рубашку и брюки. В гостиной Эдгар прислушивался к тихому нестройному пению, ожидая друга. Через полчаса они наконец выбрались из дома и бодро пошлепали по лужам в сторону рынка. Вокруг замелькали однотипные здания, мимо с грохотом проезжали машины, оставляя за собой удушливые облака выхлопных газов. Совсем рядом с торговыми рядами Эдгар заметил, что блондин начал шмыгать покрасневшим носом и ежиться на ветру, тщетно прячась в воротник своего пальто. Он, решительно остановив Харальда, укутал его в свой шарф, преодолев не слишком убедительное сопротивление. Просто пойдем. Сейчас купим все, что у тебя в списке, а потом поймаем машину до дома. — Эдгар проверил не холодные ли у того руки, а затем приобнял дрожащего блондина за плечи и подтолкнул к прилавкам. Удивительно, но в этот раз Харальд не придирался бесконечно к каждому овощу, доводя торговок до исступления. Они весьма быстро закупили все необходимое и поехали домой. Кажется только что Эдгар держал в ладонях чужие хрупкие кисти рук, чувствовал пульс крови в просвечивающих сквозь бледную кожу венах. Еще ощущалось на пальцах прикосновение шелковых волос. Еще не успокоилось отчаянно бьющееся после их недо объятий сердце. «Я веду себя как мальчишка, будто мне снова пятнадцать» — удивленно думал он, когда его мысли бесцеремонно прервал ураган имени Харальда. Я все разложил по местам, даже убрал брошенную тобой книгу, а ты все торчишь на входе! Отмирай, Ал, готовить все равно тебе! — он проскользнул мимо и скрылся в своей спальне. Эдгар вздрогнул и отправился переодеваться в домашнее. Он точно знал что стоит ему приступить к приготовлению обеда, Харальд вернется на кухню и будет пристально следить за процессом со своего места за столом. Этой своей привычкой он походил на кота. Уже были помыты овощи и приготовлена сковорода, когда Харальд неловко замялся в дверях кухни, сжимая в руках шарф. Эдгар решил не отвлекаться от готовки, оставляя своего друга в его шатком положении. Потоптавшись вдоволь, блондин громко фыркнул и прошел на кухню. Ал, кажется, я прокурил твой шарф, отнесу его в химчистку в понедельник, -он поднес ткань к лицу мужчины, — Вот, чувствуешь? Оставь, я уже привык к запаху твоих сигарет — улыбнулся Эдгар, отворачиваясь к плите. Ему срочно требовалось перенести фокус внимания на что-то другое. Сосед, как назло, устроился на подоконнике и закурил. Тонкая струйка ароматного дыма устремилась к потолку. Атмосфера стремительно тяжелела, Эдгару стало жарко. Он стремительно покинул кухню, бросив через плечо небрежную просьбу выключить плиту через час. Рагу его уже не интересовало. *** Скрывшись за дверью спальни, он схватился за телефон, нетерпеливо притопывая ногой, слушал глухие гудки. Здравствуйте, Катарина. Могу я услышать Мару? Ох, Эдгар это вы. Мару у себя и не выходил с самого утра. Думаю вам стоит приехать. Все таки вы его единственный друг. Да, конечно, друг — горько усмехнулся мужчина. — Я скоро буду, спасибо, миссис Зеллманн. Быстро переодевшись, он обмотал шею злополучным шарфом, украдкой вдыхая смешанный запах своего лосьона для бритья и чужих сигарет. Дробно простучали к выходу его торопливые шаги, хлопнула дверь. Плащ он натягивал уже на улице, останавливая такси. Как по заказу на промокший серый город обрушилась гроза. Движение замедлилось, по лобовому стеклу заметались дворники. Эдгар замер на заднем сидении машины, сцепив руки в замок. Растянутое мгновение спустя, такси остановилось у нужного дома. Он торопливо сунул водителю деньги за поездку и выскочил в пелену дождя. До нужного подъезда было всего ничего, но перед домовладелицей он предстал в довольно жалком виде. С плаща стекали потоки воды, а мокрые волосы облепили голову, обрамляя бледное лицо. Поторопитесь, Эдгар, что то мне неспокойно. — проворчала женщина, указывая на лестницу сухонькой ладошкой. Мужчина отрывисто кивнул и торопливо направился к квартире Мару. Добежав до нужной двери он нетерпеливо в нее заколотил. Мару! Это я, Эдгар! Открой мне! — за дверью не раздавалось ни шороха. — Мару, я не уйду! Звякнул ключ, щелкнул замок и перед мужчиной замаячил силуэт хозяина дома, теряющийся в сумраке прихожей. Эдгар решительно шагнул внутрь и Мару отступил на шаг. Привет. У меня была не очень приятная ночь, прости, дорогой, я не смогу принять тебя сегодня, — тихо сказал хастлер и сделал еще шаг назад. Луч электрического света из приоткрытой двери в спальню осветил его фигуру, утопающую в огромной кофте с растянутым воротом. Ярко заалела цепочка засосов на тонкой шее. К ней моментально прикипел взгляд Эдгара. Он почувствовал, как комок тяжелых эмоций, давивший на грудь все последние месяцы, становится темным злобным чудовищем, нашептывающим ему страшные вещи. Он ярко представил себе, как хватает Мару за шею, сдирает с него нелепую тряпку, по ошибке названную одеждой и грубо, агрессивно целует. Связывает ему руки собственным шарфом и, не утруждаясь хоть какой то подготовкой, нагибает эльфеныша и жестко втрахивает в его собственную кровать, оттягивает ему голову, наматывает на кулак его волосы и перекрывает чужие метки своими собственными. Вместо смазки вполне подошла бы кровь. Да, отлично подошла бы. Прости, Мару, я немного не в себе, кажется. — Эдгару никак не удавалось выровнять дыхание, — Мне нужно проветрится. Я скажу Катарине, что ты подойдешь к ней попозже. Он вывалился под дождь и, пошатываясь как пьяный, побрел не разбирая дороги. Он был в ужасе от себя. От своих мыслей. Ему хотелось то ли убить кого-то, то ли умереть самому. *** Катарина Зеллманн проводила удивленным взглядом белого как мел Эдгара, молча кивнув на его сообщение о том, что один из ее жильцов подойдет к ней попозже. Мару хороший мальчик и всегда платит за квартиру вовремя и в полном объеме. Она неторопливо развернулась и ушла к себе, в небольшую комнатушку на первом этаже. Конечно же, она могла бы жить в лучшей квартире этого дома, но тогда Катарина потеряла бы деньги, которые она получает с аренды этой квартиры. В целом ее клетушка вполне устраивала женщину. Да, ванная была совсем крошечная, местами виднелись уродливые пятна плесени, а унитаз давно стоило поменять, но кого это волнует? Миссис Зеллманн все устраивало. Главное, что она всегда может выпить скотча и сыграть в покер в клубе старого Грохмана. Женщина чаще проигрывала, чем выигрывала, но предпочитала продолжать верить, что когда-нибудь удача улыбнется ей во всю ширь и вот тогда… Что будет тогда и сама Катарина представляла с трудом. Ей уже 45 и моложе она не становится. Но это неоформленное «когда» вселяло в нее такое теплое чувство предвкушения и почти счастья, что миссис Зеллман, наверное, уже и не хотела никакой удачи. Достаточно простого предвкушения. Здравствуйте, мэм, — поскребся в дверь Мару, когда вечер уже начал переходить в ночь, — простите, что так поздно. Я принес плату за квартиру на следующий месяц. — он протянул необходимую сумму, через едва приоткрытую дверь. Давай сюда, парень, — проскрипела Катарина, — и не болей там. Несмотря на озвученное Эдгару беспокойство, ей, в сущности, было совершенно плевать на самочувствие жильцов. Всех разом и каждого по отдельности. У нее не было ни мужа, ни детей, а «миссис» ее именовали больше из-за возраста. Уделяя всю жизнь время только себе и своей страсти к покеру, как могла она вдруг проникнуться участием к чужим проблемам? Заплатил и избавил ее от проблем с выселением и поиском нового жильца? Вот и умничка. *** Харальд раздавил недокуренную сигарету в пепельнице и задумчиво уставился в окно. «Выключи через час — мысленно спародировал он голос Ала, — и сбежал ничего не объясняя. Странный он сегодня». Заглянув в посудину и полюбовавшись лениво булькающим варевом, он плюхнулся обратно на подоконник и закурил другую сигарету. Так и просидев весь час на кухне, молодой мужчина выключил плиту, в последний раз помешал содержимое сковородки и, наконец, отправился к себе в спальню. Завалился на кровать, снова задумался и не заметил как уснул. Проснулся Харальд уже в темноте. Часы подсказали ему, что проспал он не меньше четырех часов, а значит ни на какую выставку они уже не попадут. Зевая и потягиваясь, парень вышел в гостиную, такую же темную как и вся остальная квартира. Александр? Ал! Ты что тоже спишь? — Харальд направился к спальне соседа, но та оказалась пуста, только свешивался со спинки кровати брошенный в спешке фартук, — неужели еще не вернулся? — он удивленно пожал плечами и, почувствовав голод, направился в сторону кухни. Лениво ковыряясь в холодном рагу и запивая его крепким кофе, он думал, что Ал никогда бы не допустил, чтобы он ужинал подобным образом. Придушив легкую нервозность, парень напомнил себе, что его сосед взрослый мужчина, у которого должна быть личная жизнь. Не зря же он периодически исчезает на вечер или на всю ночь. Выспавшись за день, Харальд чувствовал вялую бодрость. Вымыв посуду, он отправился грабить книжные шкафы, чтобы полночи валяться в гостиной с какой-нибудь захватывающей историей. Основательно перерыв полки, он нашел таки относительно свежий фантастический роман, сулящий ему вечерницу приключений, спасений красоток и драк с негодяями. Парень удобно устроился на огромном плюшевом монстре, гордо именуемом диваном, и погрузился в атмосферу дальнего космоса, лазерных орудий и причудливых инопланетян. Часы мерно тикали, отсчитывая минуты. *** Эдгар шатался по улицам. Не обращал внимания на сигналы машин, вскрики недовольных прохожих, вынужденных отшатываться от него, чтобы избежать столкновения, не чувствовал холодных капель дождя, стекающих за шиворот. Он бродил без цели и направления и испытывал одновременно ужас и возбуждение, и ужас от своего возбуждения. «Неужели я действительно способен на подобное?» — сердце замирало, затем пускалось вскачь, а член так и не хотел опадать, оставаясь в полувозбужденном состоянии. Хотелось с кем-нибудь подраться, а потом потрахаться. В эти часы душевного смятения совсем забылся милый Морри, зато перед глазами стоял Мару — со всеми своими засосами, длинными тонкими ногами, хрупкими запястьями и нелепым пучком на голове. «Он же проститутка. Я мог бы сделать с ним все, что мне захотелось в тот момент, а потом просто заплатить. Мог бы? О, Боги, я же чудовище». Мысли бегали по кругу, практически не отличимые друг от друга. Возбуждение стало постепенно утихать, Эдгар обратил, наконец, внимание на холод и темноту. Улицы опустели и довольно давно. Он пришел в себя на мосту через широкую и глубокую реку, чьи черные воды не меняли свой цвет ни при солнечном свете, ни под газовыми фонарями уличного освещения. Ветер яростно рвал концы шарфа и раздувал полы плаща, заодно выдувая из головы и последние мысли. Эдгар, как завороженный, перевесился через перила, напряженно вглядываясь в бегущую внизу грязную воду. От реки тянуло мертвечиной и химикатами. Кажется Эдгар должен был пахнуть точно так же. Со всеми своими мыслями. Он склонялся все ближе и ближе к воде, пока ветер не ударил его упруго в лицо. *** Громкий стук в дверь заставил Харальда подскочить с дивана, роняя книгу, с которой он уснул, на пол. Ругаясь и растирая слипающиеся глаза, он потащился к двери. Какого дьявола, Ал, у тебя ключей нет? — он распахнул входную дверь и запнулся, увидев вместо своего соседа неизвестного офицера городской стражи. — Чем могу быть полезен, сэр? Здравствуйте, младший офицер Морган. Вы Харальд Моррис Корвуссон, проживающий по адресу Морт-стрит, 134а? Да, все верно, офицер. У вас какое-то дело ко мне? — сон сдуло как рукой и Харальд почувствовал как сводит желудок. «Это нервы. Все от нервов». Ваш сосед, Эдгар Александр Мур, был найден сегодня утром на берегу канала имени генерала Пруста. При нем были документы, так что мы уверены в личности погибшего. Поскольку у него нет родственников и супруги, Управление в моем лице просит вас прибыть на опознание сегодня не позднее трех часов пополудни в больницу Святого Патрика. Сэр? — офицер потянулся поймать сползающего по косяку мужчину, ворча под нос, опять ему тащить на себе, потом приводить в себя… Слишком часто офицер Морган рассказывал людям о смерти их родных и знакомых.