Цветы и два идиота.

Обычный, солнечный, весенний день. Порывы теплого ветерка мягко обдавали в затылок, ероша волосы, пока небольшие мурашки проходились по спине. Хотелось бы Ранбу сказать, что это был спокойный день. Но он таким не был. В данный момент, эндермен и его муж сидят на лужайке, прикрыв глаза и оба погрузились в свои мысли, каждый обдумывая что-то свое. Он задумался на тему его с Таббо отношений. Их отношения были полностью платоническими, что вполне устраивало Странника Края, но он кое-что заметил за собой. Он постоянно проводил время со своим супругом. Абсолютно всегда. Хотел быть ближе, всегда рядом. Он желал притянуть это на вид хрупкое тельце, прижать к себе, отгородить от всего мира. Вроде бы, в этом нет ничего такого, верно? Просто проявление привязанности к своему другу. Ранбу тоже так считал. В какой-момент их бракосочетания, эти желания стали иметь другой подтекст, совершенно не платонический . Теперь он хотел постоянно прикасаться к пчелиному, солнечному мальчику. Без стеснения переплетать их руки в замок, проводить по постоянно растрепанным локонам, которые так завораживающее отсвечивают на солнце. Ко всему этому добавилось желание... Прильнуть к алым губам супруга. И вот они здесь, наслаждаются приятным ветерком, а так же присутствием друг друга. Был ли у Ранбу план о том, чтобы как то намекнуть о своих чувствах? Нет, определенно нет. Из его мыслей его вывел одинокий цветок, который мирно рос из травы, прямо там где они расположились. Листья были продолговатые, по краям зубчатые, а в середине расположилось желтое нечто. Маргаритка. Через пару секунд, в его мозговые процессы, которые и так работали очень плохо, когда это касалось романтики, пришла гениальная идея. —"Хей, Таббо.." прервал тишину низкий, басистый голос. Обладатель имени тут же повернулся к эндермену и посмотрел непонимающим взглядом и развел бровь. —"Да, Ранбу?" ответил невинный голосок, от чего у Ранбу прошли мурашки по спине. Таббо уже давно заметил, что с его супругом что-то не так. Он постоянно нервничал, отводил взгляд, пока его хвостик нервно вилял позади. К сожалению, он не знал почему. Сам Странник Края не особо горел желания выдавать карты, поэтому пчелиный мальчик просто ждал. Ранбу замешкался, но быстро пришел в себя. Он развернул свой торс в сторону, а затем его худощавые конечности потянулись за цветком. Через секунд пятнадцать, Беловед неловкими движениями и дрожащими руками сорвал цветок, а затем развернулся к ничего не понимающему козлёнку. Ничего не говоря, он нервозно придвинулся к супругу поближе, дрожащие ладони быстрыми движениями, оставили в кудрявых волосах шатена цветок. Он надеялся, Андерскор все поймет без слов. Спасибо ему любопытству, что в какой то из теплых вечерков ему стало интересно узнать язык цветов. Это было и правда нелепо, но кто же знал, что ему пригодится знать о флоре? С этими мыслями, он отвел взгляд от мужа и обхватил коленки, надеясь что Таббо либо не предаст этому жесту значения, либо ему недостаточно знаний для того, чтобы вообще понять. К сожалению, его надежды тут же рухнули в пух и прах. Таббо минуты три тупо пялил в никуда, пытаясь понять что это было. Затем его мозговые процессы соизволили заработать и его осенило. Язык цветов! Точно, он когда то читал об этом. Маргаритка, так.... Ох. Зрачки козленка расширились, когда он осознал что же пытался донести ему Странник Края. Это было неожиданно, чтож. В эту же секунду после осознания, к его белоснежным щекам прильнул яркий румянец, который можно было заметить даже с закрытыми глазами. Таббо хотелось в ту же секунду убежать в лес и повыть где-нибудь на луну, лишь бы скрыть свое смущение. Что насчет его чувств? Он не знал. Точнее не хотел осознавать их. Рядом с эндерменом, ему всегда было комфортно. Даже слишком. Он постоянно хотел заключать это неуклюжее социально-неловкое существо в объятия, а когда их руки случайно соприкасались, его сердце пропускало удар, а щеки приобретали розовый цвет. Он никогда не задумывался, что чувствовал к высокому, потому что их отношения были только платоническими, не смотря на то что они черт возьми женаты. Теперь козленку было не до смеха, а он ощутил на себе бремя реальности, как бы ему не хотелось. Ранбу только что признался ему в любви на языке цветов, а к тому же добавилось то, что это взаимно. Это было не так страшно, не подумайте. Страшно было то, что ему было нужно как-то ответить на это. Глаза козленка сразу же стали метаться в поисках решения, но оно не заставило долго ждать. На небольшом возле них холмн расположился прекрасный цветок, лепестки которого переливались нежно-голубым и растопырились в разные стороны. Это была незабудка, символ истинной любви, верности, постоянства. Не успел эндермен что-либо еще промямлить, как пчелиный мальчик сорвал цветок и заправил его за ухо Ранбу. —"Ох, спасибо, Таббо!" он промямлил смущенным, тихим голосом и к его щекам прильнула кровь, а их оттенок стал на тон розовее, на что козленок мило усмехнулся. —"Ранбу. Незабудка. Думай." Он сказал дразняще на непонимание друга и ухмыльнулся, ожидая пока до этого мешка с костями дойдет его жест. —"Хм? Что ты имеешь ввиду? Ох.." Ранбу осенило. Точно, язык цветов. Он начал вспоминать. Да, незабудка это истинная любовь и верность. После осознания, его хвост начал неосознанно вилять и бить по траве на очень большой скорости, а его зрачки расширились в этот момент. Таббо только что ответил на его чувства взаимностью с помощью чертового цветка. Как и он сообщил о их существовании таким же способом. На эту мысль, Ранбу усмехнулся, а затем пришел в себя и повернулся к своему супругу, который терпеливо ждал его реакции. —"Дошло, здоровяк?"- на этот раз тон был наполнен нежностью, любовью. Ранбу лишь развел плечи и улыбнулся, избегая зрительного контакта с шатеном, пока его хвостик наматывал круги туда-сюда по траве, выдавая его волнение. Они поняли друг друга без слов и их кончики пальцев соприкоснулись, а затем переплелись в замок, а эндермен уже без стеснения притянул козленка ближе, заключая в объятия. Ранбу потянулся к его лицу, оставляя дорожки нежных, желанных поцелуев. Цветы так и остались мирно лежать в их локонах, пока они нежились на солнышке.