Симфония Полярной звезды

Умение обходиться без самого необходимого — важное умение для путешественника. Даже без воздуха. И Люмин отточила его до идеала. Шаги охранников удалялись от нее, казалось, целую вечность и, будь ее воля, она бы убила их всех. Но согласится ли с ней после этого говорить Архонт? Хотя… не видно, чтоб от нее был хоть какой-то прок. Но так ли умно ради своей прихоти забывать об изначальной цели путешествия? Ради цели, которая с каждым днем имеет все меньше смысла. Ее брат знает где она и она сама знает где он. Но он даже пальцем не пошевелил, чтоб как-то приблизить встречу. А человек, ради которого она сейчас рискует так близко… так рядом… и уже почти что мертв. Еще одна потеря — плата за вечную жизнь. Еще один призрак в сердце. Шаги, наконец, стихли, и девушка вдохнула с облегчением затхлый воздух самого нижнего уровня тюрьмы, невольно радуясь тому, что оставила Паймон мирно спать. Она, бедняжка, не выдержала бы такой таинственности. Путешественница снова огляделась, будто пытаясь разорвать темноту взглядом. Если остальным преступникам дают возможность жить почти нормальной жизнью, то смертникам это, видимо, ни к чему. Им вообще жить ни к чему. Люмин зажала себе рот, заглушая истерический смешок. Да, совсем нервы сдают от всех событий. Она медленно двинулась дальше, абсолютно не зная, куда идти и не зная, что будет делать если ее тут поймают. Вот будет удар по репутации всеобщей любимицы и героини, но не наплевать ли ей на мнение еле знакомых людей? Что оно значит против… Против чего? Что странно — несмотря на истерически мечущиеся в голове мысли, сердце билось ровно и спокойно, будто ничего не произошло. Не иначе как стальная выдержка выработалась. А может просто все чувства растворились, как погибшие девушки. По обе стороны от нее начались камеры, пустующие уже несколько веков — в Фонтейне казнь существовала лишь номинально. До сегодняшнего дня. И снова спертый воздух едва не разорвал сдерживаемый истерический смешок. Вот еще один Архонт уничтожит предвестника — и какой! Немощный ребенок, по сути, не ровня Райден. Но с другой стороны, ей ли судить о том? Неожиданно нос защекотал настолько тонкий запах дыма, что Люмин была вынуждена прижать язык к нёбу, чтоб не выдать себя громким звуком, и застыть, пытаясь найти источник. Все ее тело натянулась как струна, а рука невольно потянулась к мечу, но тут же она смогла расслабиться — источником дыма, как и еле заметного света оказалась одна из камер. Последние капли осторожности испарились, а в голове даже не возникла мысль о том, что это может и не быть человек, которого она искала. Но шаги незаметно для самой путешественницы ускорились, и она с трудом удержалась от того, чтоб перейти на бег, а за грудной клеткой будто затрепетала неугомонная птичка. Чем ближе она подходила к камере, тем больше становилось ясно, что освещение за решеткой и правда отвратительное, и светильник больше коптил, чем помогал видеть. Но даже это не помешало ей увидеть знакомый силуэт, застывший возле противоположной стены на лавочке. Человек даже не поднял голову, только проронил: — Что, уже пора для вашего представления? От неизменной беззаботности в голосе даже в такой ситуации что-то внутри сжалось от нахлынувшей тоски, но Люмин вогнала ногти в ладонь, чтоб взять себя в руки и ответила ему в тон: — А тебе лишь бы развлекаться. При звуке ее голоса Чайльд поднял лицо и его ярко-голубые глаза сверкнули в ленивой улыбке. — Кому, как не тебе знать, что я люблю, Люмин. Куда свою надоедливую подружку дела? — Оставила заниматься ее надоедливыми делами. Чайльд фыркнул от смеха и медленно, вальяжно, словно кот, подошел ближе к решетке, разделяющей их. Девушка невольно сделала шаг, пытаясь избежать его влияния, что не укрылось от наблюдательных глаз. — Когда мы дрались ты не была столь застенчива, — промурлыкал он, — Если я тебя так смущаю, то зачем же ты пришла? Хороший вопрос. И правда, что она тут делает? Почему не может уйти? Неужели хочет… помочь? — Неужели ты тут будешь покорно сидеть и ждать смерти? — попытавшись придать голосу как можно больше насмешки спросила девушка. Тот развел руками: — А что мне остается? Такова воля Царицы. — Царицы? — не поняла Люмин: — Тебя же приговорила Фурина. — Думаешь смерть Синьоры или моя не были частью ее плана? Ее Величество все предусмотрела и мы знаем ради чего это. Путешественница слегка покачала головой, будто пытаясь осознать услышанное. — Значит, это все? — проронила она, уже почти не в силах сдерживать горечь: — Ничего не поделать? — Ничего не поделать, — отозвался Предвестник эхом, но тут же издевательски усмехнулся, — А ты что, сильно скучать будешь? В другой ситуации она бы надменно промолчала, предоставив переговоры Паймон, но сейчас это не раздражало, а только чуть приподняло уровень слез внутри. — Ты так и не рассказал, что вы делали на рыбалке с Тевкром и Тоней, — произнесла она вместо прямого ответа. Все следы насмешки и вальяжности стерлись с его лица при упоминании младших брата и сестры, и он, казалось, даже просветлел: — О, точно. Тевкру удалось поймать просто огромную щуку — это рыба у нас в Снежной — и она едва не утащила его под воду. — Парень прыснул от смеха, прикрыв рот ладонью. Золотистые глаза путешественницы расширились от шока, и, сама того не заметив, она сделала несколько шагов к решетке: — Он же в порядке? — выдохнула девушка встревоженно. — Конечно, что ему сделается. О щуке того же сказать не могу. Они замолчали, будто не находя слов, хотя Люмин и правда не находила. Что сказать? «Мне жаль, что ты умрешь»? «Нам стоило чаще видеться»? «Из-за тебя я не могу ненавидеть всех Фатуи?» Разве хоть кто-то знает, что сказать человеку перед смертью? Она подняла голову, вглядываясь снова в столь знакомое лицо, и поймала его необычайно серьезный взгляд на себе. — Люмин, — заговорил он тихо, почти прижавшись лицом к решетке и снова замолчал. Будто только ее имя было важно. Ее тело сдалось раньше, чем разум, и горло сжал спазм, будто кто-то душил ее. Хотя на самом деле так и было. Душила боль. Девушка сделала еще пару шагов вперед и сжала пальцами прутья в опасной близости от лица Чайльда. Не может его спасти, не может помочь — собственная бесполезность в этом чуждом мире стала очевидной, как никогда. — Я… Я постараюсь помочь твоей семье, — в попытке выдать хоть что-то полезное произнесла она. На удивление девушки, Предвестник покачал головой: — Моя семья после моей смерти будет в безопасности. Им угрожал только мой статус, но теперь они будут бедными, зато живыми. Но ты, — теплые пальцы легли на ее собственные, запуская волну мурашек, — никогда не появляйся в Снежной. Ты оттуда живой не выберешься. — Но я… — попыталась возразить Люмин, хотя пальцы, поглаживающие ее ладонь этому явно не помогали. — Никаких «но». Тебя не ждет там ничего хорошего. Хочешь поговорить со всеми Архонтами? Царица не принимает чужаков. — Его тон снова изменился, став из твердого, почти… нежным? Какой самообман… — Я обманул и тебя, и себя думая, что смогу защитить тебя в Снежной, хотя я все знал. Пожалуйста… прости меня. Такого Аякса она не видела никогда до этого времени, и теперь не могла отпустить взгляд голубых глаз, застывший на её лице. Так больно… так в последний раз. — Мы так и не сразились, — продолжил он, снова усмехнувшись. Неожиданно ее пронзила мысль: — Твой Глаз Бога! Парень пожал плечами: — Отныне он твой. Издали послышались приближающиеся шаги и они синхронно повернулись в ту сторону. Так мало времени? Как же это жестоко. Сейчас или никогда. Сердце бешено забилось о решетку, и Люмин торопливо заговорила: — Чайльд, я должна сказать, что я… Но ее прервал грубый голосов одного из появившихся жандармов: — Путешественница? Что вы тут делаете? Разве вы мало испытывали терпение леди Фурины? Люмин в ответ только гордо вскинула голову, не удостоив ответа и сжав крепче пальцы мужчины в своих, а Чайльд снова вернул себе ленивый тон: — Ваш Архонт просто невоспитанный ребенок, если ее злят такие мелочи. Кто-то грохнул по решетке сапогом так сильно, что и парень, и девушка ударились об нее. -Молчать! — Потом нетерпеливый стражник коротко бросил автоматонам-солдатам: — Взять ее. Она могла бы победить их — Люмин в этом даже не сомневалась. Но силы внезапно покинули ее. Пусть просто ее запрут вместе с ним. И все закончится. Все закончится. Но нет. Металлические руки бесцеремонно схватили ее и поволокли почти по земле, но она успела бросить последний взгляд назад. Глаза Чайльда горели такой ненавистью и болью, будто завтра казнили не его. * * * А в Фонтейне и правда красивая тюрьма. Да и подготавливают ее неплохо к представлению — все-таки главная героиня. Но какое это имеет значение? Что это значит для человека, который уже второй день мертвой хваткой сжимает подоконник. Подоконник, на котором она в последний раз слышала его смех, застывший в рассветном воздухе. Бедная Паймон металась возле компаньонки, пытаясь хоть что-то исправить, но что она могла сделать? Тем не менее, создание было очень рада, когда Люмин, наконец, нашла в себе силы встать. — Ну, наконец-то! Я думала, что ты будешь… Эй, ты слушаешь Паймон? Но путешественница, даже не взглянув в ее сторону, прошла к рюкзаку и начала так интенсивно что-то искать, что вокруг разлелтелись всякие мелочи, а некоторые разлетелись на осколки. Но она не обращала внимание ни на что вокруг, да и Паймон не решалась остановить это безумие и заговорила только тогда, когда Люмин застыла посреди комнаты с искомым предметом. — Чайник? Ты надеешься сбежать с помощью него? Снова молчание. Та просто раскрыла пространство обители Адептов и тут же захлопнула, прежде чем Паймон успела хоть шевельнуться. Люмин застыла посреди лужайки, вдыхая невероятно чистый и мягкий воздух иного пространства. Она точно знала зачем пришла, но не могла заставить себя начать действовать. Всего пара слов. Пара слов… — Аякс, — тихо позвала она хриплым голосом, севшим после многодневного молчания. Воздух вокруг остался все таким же безмолвным, а трава — безмятежной и неподвижной. Разочарование растеклось по венам, как смертельный яд, и она хотела снова позвать… Пока не почувствовала невесомые руки на своей талии сзади. — Ну, привет, — услышала Люмин голос, от которого сердце разбилось на тысячу осколков и расцарапало ее изнутри до физической боли. Но она не заговорит. Она сказала все. Люмин высвободилась, отошла на несколько шагов и сжала кулаки. Вот и все. Теперь существует реальность где он жив. Пространство, где все хорошо. Где Тевкр снова пойдет на подледную рыбалку. И это главное. Один шаг в реальный мир. И главное не оборачиваться. Паймон все так же парила возле входа в чайник, но смолчала при появлении друга. Она лишь задумчиво наблюдала за каждым движением. Люмин подошла к окну и вышвырнула его в реку, протекающую под стеной. Чайник летел всего несколько долей секунд, а потом ушел на дно. Вместе со всем, что ее держало в этом мире. А ее брат — это не из этого мира. И он — самое важное. Умение обходиться без самого необходимого — важное умение для путешественника. Даже без…